Консультант

На краю рая

В главах 41–43 «Книги о разнообразии мира» Марко Поло рассказывается история о старике, живущем на вершине горы и обучающем наемных убийц. Он создает для них настоящий рай — штаб, из которого может управлять их действиями.

В великолепном дворце на вершине горы жил старик из страны Мулекте, которого звали Алах-Оддин. За благородность и набожность его прославляли как пророка. Эти слухи он не опровергал, потому что фактически был привратником рая.

В долине между двух гор он устроил тайный сад, войти куда не мог никто, кроме него и его наемников, которым он лично давал задания. В этом саду располагались самые большие и красивые особняки, которые только можно себе представить, текли медово-молочные реки, а столы ломились от деликатесов. Среди цветов и фруктовых деревьев гуляли прекрасные девушки, облаченные в шелк и золото. Они знали всё о том, как доставить мужчинам удовольствие.

Если бы в те времена вы жили неподалеку, были достаточно здоровы и от чистого сердца верили в Аллаха, то однажды вы могли бы неожиданно проснуться в небольшом раю на земле. Это случилось бы после встречи со стариком, который вел бы с вами разговоры о боге и угощал вином. Красавицы любили бы вас и выполняли все ваши желания, вы бы получали все, что только захотите. И это еще не все: гашиш и другие интересные препараты сделали бы маленький рай, открывшийся вашим глазам, еще реальнее. В этом месте время пролетало бы незаметно, и вы бы жили, не зная страданий. Ведь вы наконец-то нашли свою обитель. Но лишь до тех пор, пока старик не захочет кого-то убить.

Бесконечное удовольствие и невероятное счастье однажды внезапно подошли бы к концу. Вы проснулись бы на холодном полу дворца и не поняли, что произошло. Дрожали бы и страдали от ломки, испытывая невыносимое чувство утраты — ведь обретенный рай вдруг исчез. Дрожащим голосом вы объяснили бы старику то, во что не могли поверить. Старик ответил бы вам, изгнанному Адаму, что вы находились в том самом раю, о котором говорил пророк Мухаммед. Тут вам, вероятно, захотелось бы умереть. Мозг требовал бы гашиша, а тело, сжимаемое гравитацией, притягивало бы к полу, словно гигантский магнит. Вам захотелось бы лишить себя жизни, но удержало бы знание о том, что самоубийство — это смертный грех и, совершив его, вы не сможете попасть на небеса.

Взяв вас за руку, дрожащую от тоски по утраченному раю, старик сказал бы: «Я окажу тебе услугу». Она заключалась бы в следующем: «Есть один человек, который не чтит учение пророка Мухаммеда. Если ты убьешь его и вернешься сюда, то будешь вознагражден возвращением в рай. Если ты потерпишь неудачу или погибнешь, то окажешься рядом с пророком».

Вы бы ни минуты не сомневались в его словах. На прощание добрый старик устроил бы в вашу честь грандиозный пир. Может, даже дал бы вам немного гашиша, чтобы вы смогли унять дрожь в руках, которыми будете держать кинжал. Итак, чтобы вернуться в потерянный рай, вы пересекли бы пустыню.

Так начинается новелла о юном наемнике: герой много дней и ночей спасается от песчаного ветра пустыни, рай и ад сливаются в единое целое, но в конце дым рассеивается, сверкает лезвие персидской сабли, и проливается кровь.

Страны Мулекте, упомянутой в «Книге о разнообразии мира», на самом деле не существует. «Мулекте» — форма множественного числа, образованная от «мулахида», что означает «иноверец». Это название мусульманской шиитской секты исмаилитов, признающих только семь имамов. Описанная в романе история кажется вымыслом, но она произошла на самом деле. Хотя, конечно, в ней есть и преувеличения.

Настоящая история намного более безжалостна. Молодой человек по имени Хасан ибн Саббах, который по происхождению являлся шиитом, был вовлечен в борьбу с суннитами, и его преследовали. Однажды, который раз спасаясь бегством, он встретил несколько группировок исмаилитов и попал под их влияние. Они верили в седьмого имама и были отвергнуты не только суннитами, но и некоторыми шиитами, которые являлись язычниками и считали своим спасителем двенадцатого имама. Чтобы распространять и защищать свои убеждения, им нужно было набрать силу: требовалось найти крепость. Хасан Саббах, который стал центральной фигурой в секте исмаилитов, понял, что большая скала под названием Аламут служит отличным естественным убежищем, и построил в близлежащей долине две крепости, чтобы переманить местных жителей в свою веру. Но враги были слишком сильны, и их оказалось слишком много. Тогда исмаилиты выбрали тактику, которая позволяет добиться максимального эффекта, имея минимальные человеческие ресурсы. Они воспитывали молодых юношей, прививая им свою веру и убеждения, и по ночам отправляли их расквитаться с врагами. Так появился первый в мире секретный отряд убийц.

Вопреки тому, что описано в «Книге о разнообразии мира», крепость Аламут не сильно напоминала рай. Это было очень аскетичное и религиозное место, почти как монастырь. Хасан ибн Саббах даже казнил своего сына за то, что тот выпил вина. Поскольку жили они обособленно, доступа к медицинской помощи у них не было. Опытный стратег, религиозный лидер и ученый, Хасан изобрел для своих последователей лекарства. Разумеется, среди этих препаратов были и обезболивающие — например, гашиш. Со временем слухи о коварных убийцах канули в Лету, а следом забылись и их методы утоления боли.

Эта религиозная группировка, впоследствии ставшая прообразом Талибана, с приходом Рашид ад-Дин Синана превратилась в политическую — в «Книге о разнообразии мира» она называется «Старейшина на горе». В то время территория, на которой располагалась крепость Аламут, находилась под влиянием крестоносцев. Хотя они были мусульманами, угнетавшие их сунниты и христиане мало чем от них отличались. Но, как говорится, «враг моего врага — мой друг», поэтому с христианами они действовали сообща. Их нанимали для охраны и устранения мусульманских лидеров. Религия перестала быть приоритетом; они убивали, чтобы сохранить господство и заработать, и даже вступили в войну с Салах ад-Дином, который изгнал христиан.

На этого легендарного исламского лидера совершалось несколько покушений, и все были делом рук исмаилитов. Конечно, Салах ад-Дин хотел отомстить. Он организовал военный поход и даже достиг стен крепости, но Аламут была поистине благословенна, как думал Хасан ибн Саббах. Пока не прибыли непобедимые монголы и не подожгли ее, на Востоке и даже Западе почти двести лет ходили легенды о ее неприступности.

Уничтожение ассасинов-исмаилитов было и результатом предательства, и простым убийством. Когда монголы, одолев своего давнего врага — династию Аббасидов, направили мечи на исмаилитов, их предводитель Рукн ад-Дин сдался, поверив обещаниям о сотрудничестве и защите. Конечно, несмотря на предательство лидера, ассасины бились до самого конца. Аламут осадили, и постепенно крепость пала, в то время как гостеприимный Рукн ад-Дин предавался удовольствиям в своем замке. Аламут была благословенной крепостью и, по слухам, хранила множество тайн, но в те времена монголов не могли остановить никакие стены. Они уничтожили врагов, и после битвы на месте крепости не осталось даже травы. Когда Аламут пала, предводителя исмаилитов, предателя Рукн ад-Дина жестоко убили. Монголы позаботились о том, чтобы возмездие их не настигло.

Говорят, что этимологические корни слова «ассасин», означающего «убийца», восходят к слову «гашиш». Общеизвестно, что наемники относились к постоянным потребителям гашиша. Однако некоторые считают, что своим происхождением слово «гашиш» обязано последователям Хасана ибн Саббаха.

Неудивительно, что мне было некомфортно находиться рядом с Хён Кён. Я стал чувствовать неловкость сразу после нашего расставания, но сейчас ощутил ее еще сильнее. Она, видимо, думала иначе. Наблюдая, как, закончив работу, я собираюсь домой, она вдруг неожиданно предложила поужинать вместе. Возможно, она не придавала этому какого-то особого значения. Ведь у нее хранились волшебные пилюли, которые дарили ей счастье. Они служили для нее крепостью. Хоть мне и стало неприятно, отказать ей я не смог. Вам это может показаться смешным, но я не настолько ужасный человек, чтобы не выполнить просьбу того, кого собираюсь убить. Не знаю, возможно, такого рода «благие намерения» — еще большая ошибка. Хён Кён была, как всегда, жизнерадостна и весело рассказывала о том, что у нее произошло с тех пор, как мы расстались, — как выяснилось, ничего особенного. Казалось, что пару раз она колебалась, будто хотела сказать что-то важное, но потом продолжала болтать о повседневном. Истории о том, как у нее сломался пылесос, пока она болела, не интересовали меня даже когда мы встречались. А сейчас уж тем более. Особенно сейчас. Она могла не рассказывать так детально, я все равно сам все знал. Как бы радостно ни звучал ее голос, стоило мне вспомнить, что она живет в полуподвале, меня не покидало чувство угнетения. Я понемногу начинал злиться: и зачем она вообще предложила встретиться?

Но на самом деле так зол я был не из-за этого. Главная причина, по которой мне сейчас не хотелось находиться с ней рядом, заключалась в том, что накануне я закончил подготовку плана ее естественной смерти и отправил его в Компанию. Придраться ни к чему не вышло бы, на теле не должно было остаться практически никаких следов. Я был вполне удовлетворен. Наклеивая на конверт марку, я почти похоронил ее в своем сердце. Для меня она была все равно что мертва, и теперь мне казалось, что я ужинаю с покойницей.

Еда казалась резиновой, я сидел как на иголках. Не выдержав, я перестал ковырять недоеденное блюдо и отложил вилку.

— Какого черта ты предложила мне поужинать?

— М-м-м, а что такого? Разве мы уже и поесть вместе не можем?

Искусственная улыбка исчезла с лица Хён Кён.

— Ну, не то чтобы прямо не можем…

Не мог же я назвать ей причину. «Потому что я собираюсь тебя убить».

— Я хочу уволиться, — вдруг выпалила она, глядя мне в глаза.

У меня в голове и так была каша, но теперь стало еще хуже. Зачем она мне это говорит? В чем причина ее увольнения? Что же такое она узнала, что решила уйти? Почему Компания хочет от нее избавиться? Уж не пытается ли она сейчас меня шантажировать?

— Почему… Из-за чего…

— Достало все.

Ну и что это значит? Достало? Что именно достало-то? Инстинкты подсказывали, что пора убираться. Что-то было не так. Насколько много она узнала? Дурное предчувствие расползалось, словно огонь от упавшего в тростниковое поле уголька. Очевидно, что, если я ничего не сделаю, оно сгорит. Но проблема была в том, что я не знал, куда именно упал уголек. Стоп, а не догадалась ли она, что я планирую ее убийство?

— Ты не думал, что мы еще можем все вернуть?

Эти слова заставили меня нахмуриться, что не ускользнуло от ее внимания. Я мгновенно пожалел об этом, но было уже поздно. Мог бы догадаться, еще когда она предложила поужинать. Она хотела встретиться не потому, что что-то узнала, и не потому, что хотела что-то от меня получить, — ей просто нужен был я сам. Если честно, мне даже стало приятно, что кто-то вот так во мне нуждается. Но я все равно должен был ее убить. И даже если этого бы не потребовалось, я все равно бы ее не выбрал. Так что я решил быть честным. Вне зависимости от того, что она знает, скоро ей предстояло замолчать навсегда.

— У меня есть любимая девушка. Скоро я сделаю ей предложение.

На мгновение лицо Хён Кён приняло незнакомое мне выражение. Не грусть, не гнев, не смирение, а что-то очень тонкое и непонятное. Но счастливой она точно не выглядела.

— Даже если у тебя кто-то есть, мне все равно, — произнесла она с безразличием.

Когда она сказала это, я почувствовал некоторое облегчение. В конце концов, она, видимо, просто рассчитывала обновить за мой счет гардероб. То есть переспать со мной и получить больше брендовых вещей — проще простого. Но я не мог снова начать с ней встречаться. У меня появилась девушка, которую я по-настоящему полюбил, и разрушать эти отношения я не хотел.

— Если тебе что-то нужно — ты только скажи. Я все сделаю. Но ты же знаешь, как раньше уже не будет.

Она вымученно улыбнулась.

— Нет, я не из-за этого. Я…

Ничего не изменилось. Что бы она ни сказала, мне хотелось лишь прекратить этот долгий, похожий на игру в прятки разговор. Однако, если не провести четкую линию, она не сдастся. Ничего, если ей будет больно. Я прервал ее и четко произнес:

— Не равняй меня с руководителем филиала.

Она что, сейчас заплачет? Хён Кён сразу же покачала головой, словно стряхивая назойливое беспокойство, и ответила энергично и весело:

— Что ж, давай больше не будем об этом.

Но я понимал, что сейчас натворил. Она сидела с мертвым выражением лица. Я ничего не мог поделать. Это она всегда проявляла сообразительность, когда мы встречались. Теперь я провел между нами черту и больше не собирался ее переступать. Но почему она была такой странной, что, черт возьми, она знала? Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что я неправильно ставил вопрос. На самом деле важно было не то, что узнала она, а то, чего не знал я. Но действительно грустным казалось то, что ее судьба не сильно изменилась. В Компании приняли решение. И все покатилось по наклонной.

Через неделю она покончила жизнь самоубийством. Мне немного неловко упоминать об этом, но что поделать. Все произошло быстрее, чем я ожидал. Обычно на реализацию моего плана Компании требовалось около двух недель. Видимо, она узнала что-то очень серьезное, и на этот раз в Компании были особенно нетерпеливы. Но в итоге оказалось, что я был неправ.