Королева Льда и Пламени

Вместе

Пройдя по длинным, пустынным коридорам замка, мы с Криосом вошли в его просторные покои. Вернее наши покои. Первое на что я обратила внимание — мои вещи. Как и прежде, словно я не покидала эту комнату ни на день, они лежали на своих местах: три выбранные мною когда-то книги, в стопочке, на прикроватной тумбочке, возле них, две заколки для волос, которые я положила там же в спешке. Даже атласный синий халат, отделанный голубым кружевом, что я бросила переодеваясь перед отбытием в Королевство Садрас, лежал ровно на том же кресле, где я его и оставила много месяцев назад. Меня буквально накрыло волной горького осознания — он ни на миг не допускал и мысли о том, что мы окончательно расстались. Не прекращал верить, что могу вернуться в любой момент. Или же настолько горевал, что не готов был избавиться от следов моего присутствия, предпочитая обманывать себя, что я все ещё рядом… Оставил все так, словно в любой момент могу войти в комнату…

Заметив моё замешательство, король севера поспешил приобнять меня и провести внутрь роскошных покоев.

— Я не трогал твои вещи в надежде, что ты вскоре явишься ко мне, — пояснил он, хотя все было ясно и без слов.

— Я вижу…

Позже мы сели у горящего камина и я поведала мужу о поступке Сардонского короля. Попросила не мстить ему и попытаться понять. Криос хоть и был зол, что ясно читалось даже по его всегда сдержанной манере держаться, но обещал проявить великодушие. Тем более, что знал, Ласс молод и неопытен, но плохим правителем или злым человеком его точно не назовешь. Также рассказала о том, что не сама сделала выбор в пользу сокрытия ребенка от него, а так рекомендовала поступить Эрагдиль, чтобы пути судьбы могли сойтись в той точке, где мы сможем примириться с мужем.

Криос же поведал о том, что ему сказала предсказательница, а она велела и вовсе держаться от меня подальше, поскольку Боги были решительно настроены даже лишить меня жизни, если владыка севера станет действовать в попытках обелить себя передо мной и часто стараться видеться. Криос был наказан сполна за попытку когда-то, когда я была ещё ребенком, спасти меня. Ведь проникнув в разум Эрагдиль он ясно видел смерть совсем юной, но очень сильной девочки. Явившегося миру ещё одного элементаля. Но знал, что суждено мне прожить совсем недолго. Ведь нас с матерью в один из дней должны были обнаружить советники и приняв меня за мага огня, попросту убить. В то время король севера руководствовался лишь выгодой, надеясь на то, что подросшая я, смогу избавить его от сковавшего тело холода.

Криос не утаивал больше ничего, по предсказаниям ведуньи он должен был остаться навеки в одиночестве, лишь изредка получая обо мне новости, иначе она четко гарантировала мою смерть. "Не должна жить та, которая является прямым доказательством, что даже Боги не всесильны. Но если любовь сильнее всего, то против этих чувств не устоят даже создатели нашего мира" — намекнула она же.

— " И свет и тьма сменяют цвет, переполняемы любовью, а ты исполни чувств обет и обрети судьбы спасенье." — процитировал слова предсказания северный правитель, крепко сжимая мои руки в своих.

Криос все никак не мог поверить в реальность моего возвращения и тем более беременность, его руки постоянно поглаживали мой округлый живот, а глаза цвета самого чистого льда любовались мной с таким трепетом, что хотелось таять от умиления и любви к этому мужчине. Предсказание не сбылось, нам снова было позволено быть вместе…

Криос наконец поцеловал меня снова, уже наращивая темп поцелуя постепенно, пока я тихо не застонала от переполняющих эмоций. Мы сидели совсем рядом, на диванчике у камина и мужу не составило труда аккуратно поднять меня и усадить к себе на колени. Его руки стали блуждать по моей талии и спине, а губы уже ласкали шею и часть груди у выреза платья.

— Я не знаю или мне можно… — предостерегла его.

— Можно. Если бы это хоть как-то угрожало тебе или нашему ребенку, то я бы не стал так настойчиво тебя соблазнять, — усмехнулся Криос и от его бархатистого, словно самый лучший шоколад смеха, по спине пробежал табун мурашек, заставляя выгнуться навстречу мужу всем телом.

От моей реакции, его взгляд потемнел пуще прежнего, а лицо обрело серьезность…

— Я буду предельно осторожен, хоть и слишком сильно по тебе соскучился…

После этих слов, мы поднялись и стали нетерпеливо раздевать друг друга. Когда мое платье, как и белье упало на пол, то Криос с интересом и нежностью осмотрел меня, погладил живот.

— Думал ты не можешь быть идеальнее, но именно сейчас, ты совершенна, прекрасна и ещё более женственна. Безупречна…

— Мне неловко, — призналась любимому, — Но твои слова определенно повышают уверенность в себе, — усмехнулась я.

— Даже не думай стесняться своего тела, особенно сейчас, когда ты так красива. Я тебя люблю.

— И я тебя люблю всем сердцем…

Мой муж, мой король и любимый мужчина в одном лице, аккуратно провел меня к кровати уложил на нее, быстро разделся окончательно и лег рядом со мной, его руки и губы продолжали изводить мое тело ласками, заставляя разум чуть ли не помутиться от наслаждения. Когда же терпеть было невозможно, я сама попросила не мучить меня больше.

— Сейчас… — Прошептала одно лишь слово и Криос сразу понял мою мольбу, поднялся, встав на колени. За собой и меня потянул за собой, а затем развернул спиной к себе.

— Так будет безопаснее всего для ребенка. Я слишком большой и опасаюсь иногда раздавить в своих объятиях даже тебя.

Догадавшись о его задумке я послушно встала на четвереньки, почувствовала нежные, влажные поцелуи вдоль позвоночника. Криос очертил прикосновением рук мои округлые ягодицы. Затем его каменное возбуждение упёрлось в мой влажный вход и стало медленно заполнять изнутри. Волна эйфории от нашего воссоединения мгновенно накрыла с головой, вырывая из горла протяжный стон наслаждения. Криос тоже зарычал в ответ и постепенно заполнил меня окончательно. Стал двигаться медленно и осторожно, наращивая темп но не допуская и малейшего грубого или слишком резкого движения. Вскоре и я стала двигаться ему навстречу не имея больше терпения, ведь желание было чересчур велико. Слишком долго жаждала его прикосновений и близости. Большие руки моего мужчины сжали мои бока, наши порывистые и порой хаотичные движения обещали скорую и быструю разрядку после долгой разлуки. Но я знала, теперь у нас будет много ночей, чтобы в последующие разы наших слияний, долго наслаждаться друг другом. Сначала мой муж задрожал всем телом, заполняя меня чувственно и глубоко, дразня полушария чувствительных грудей. Затем и я, следуя его примеру, последовала за ним с громким стоном опадая на локти. Волна за волной, мое тело сотрясала сильнейшая разрядка, даря насыщение и успокоение необузданной страсти.

Позже Криос аккуратно уложил меня на кровать, укладывая на бок, ведь силы словно покинули меня, веки потяжелели, а сам лег рядом и ещё долго рассматривал мое обнажённое, поменявшееся кардинально тело. Гладил живот, целовал в губы, обнимал. Я так и уснула купаясь в его заботе и внимании.

Утром я открыла глаза слишком резко, уже опасаясь, что это очередной счастливый сон, каких я видела множество за время нашей с Криосом разлуки. В те моменты, когда я проснувшись, осознавала нереальность событий, мне становилось нестерпимо больно, но сегодняшнее утро было бы астоящим. Я улыбнулась сама себе, ведь самый прекрасный и любимый из мужчин спал рядом, обнимая меня даже сейчас. По щеке скользнула слеза, но она была наполнена чистым счастьем… Я не удержалась и аккуратно коснулась ладонью лица мужа, всё ещё не веря своим глазам. Он тут же подвинулся ближе так и не открывая глаз, но уже немного улыбаясь и обнял настолько крепко, насколько позволяло мое положение, укладывая при этом мою голову к себе на грудь.

— Знаешь… — протянул он лениво и сонно. — Я решил, что мне непременно нужно запомнить этот момент. Он слишком прекрасен…

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу тебя нарисовать.

На этот раз Криос открыл глаза, чтобы увидеть мою реакцию. Я же потянулась всем телом, как кошка и ответила вполне спокойно.

— Хорошо. Не знала, что ты умеешь рисовать.

— Я умею очень хорошо рисовать и наконец готов воспользоваться этим умением как положено.

— Прямо сейчас? Я слишком растрепана, — пригладила я свои немного разметавшиеся в беспорядке волосы.

— Нет, ты прекрасна.

Мой муж быстро чмокнул меня в нос, встал, и накинув длинный халат из серебристого шелка, направился к дальнему столу, который служил ему для работы. Там он взял довольно большой лист белой плотной бумаги и уголь для рисования, прихватил ещё и некую стопочку листов.

— Вот, можешь пока оценить мои таланты, — подал он мне листы бумаги, что уже имели изображения… меня…

Я быстро приняла их и стала листать. Везде была я. И до того реалистично изображена, что залюбовалась. Глазами Криоса я выглядела чересчур прекрасно. На всех изображениях я была с разным выражением лица. Задумчивая грусть, радость с расцветающей на губах улыбкой и огнями в глазах. Даже злость с решительным, строгим взглядом. Никогда бы не подумала, что именно так выгляжу, когда гнев берет надо мной верх. Но похоже, художнику было виднее. От этого я усмехнулась.

— Мне нравится, они так прекрасны…

— Я рисовал их, когда особенно скучал по тебе. Чтобы после долго рассматривать.

Листы действительно были немного потерты, говоря о том, что их владелец часто держал свои рисунки в руках. Я снова хотела сказать Криосу насколько мне жаль, что нам пришлось пережить такую долгую разлуку, но одеяло, которым я укрывалась до груди, резко было отброшено в сторону, отвлекая от всех мыслей разом.

— Ты что, собрался рисовать меня голой?! — удивилась, но все же широко улыбнулась мужу.

— Именно… — протянул он уже рассматривая меня слишком пристально, с удовлетворением оценивал масштаб работы.

— Это неподобающе. Если кто-то увидит этот…

— Никто кроме нас не сможет увидеть это изображение, я наложу заклятие и опущу морок на него, — сразу опроверг мои опасения муж.

Пока я пыталась найти аргументы для избежания появления моего голого изображения, да ещё будучи беременной, Король севера уже уложил мои руки таким образом чтобы было красиво и явно не желал принимать отказа. Он так горел своей идеей, что и мне она вдруг стала по душе.

— Мы не знаем когда ты сможешь ещё побыть в этой роли, а потому, предпочту сохранить этот момент навсегда. Вот так, не двигайся, — приказал он лукаво улыбаясь.

Затем пододвинув один из стульев ближе к кровати, взяв мою книгу с прикроватной тумбы, подложил под лист и начал рисовать.

— Я все ещё считаю, что это неподобающе, — игриво напомнила снова.

Глаза владыки севера то замирали на моем теле, то вновь возвращались к листу бумаги, на котором с тихим шуршание он выводил линии меня.

— Жизнь станет пресной, если быть всегда уж слишком подобающими. — со смешинками в бездонных глазах, сказал он, — А потому лежи смирно, так мы справимся быстрее. После чего продолжим делать ещё более неподобающие вещи…