Корона Меднобородого

14. Глава. Унести ноги из Парижа

Элефант отступил на шаг. Подбежали Оксана и Амелия. Амелия выдернула из шеи Ласки длинную граненую иглу. Ласка отмер, пошатнулся и чуть не упал. Оксана плеснула на рану святой водой.

— Огонь огню рознь, — потрясенно сказала Амелия, глядя на догорающую Колетт.

— Это тебе не дрова, — добавила Оксана, — Черт! Сила!

Оксана подскочила к Колетт и схватила умирающую ведьму за руку.

— Силу! Отдай мне силу! — крикнула она.

Амелия подобрала шкатулку и прижала ее к груди.

— Не отдам!

— А и не надо. У моей бабки дома такая лежит.

Через дорогу в траве дернулся Вольф. Ласка вскочил, подбежал к нему, схватил за лапу и потащил в сторону, где, наверное, воткнут нож. Волк вздрогнул и вывернулся.

— Держи его! — крикнула Амелия, — Прижми к земле!

Ласка обнял огромного зверя и безуспешно попытался обездвижить его. Амелия выхватила нож и воткнула его Вольфу в грудь около передней лапы, прямо перед лицом Ласки. Тот чуть не разжал руки, но сообразил, что она хочет достать пулю. Вокруг места попадания выпала шерсть, и шкура стала из черной серой с багровыми прожилками. Амелия располосовала рану крест-накрест, сунула туда пальцы и вытащила сплющенный кусок серебра. Пуля ударит так сильно, как позволит пороховой заряд и длина ствола, а войдет так глубоко, как позволят плотная волчья шкура и мускулы под ней. Под серой кожей мускулы из красных и полных крови стали серыми и усохшими. Если бы не воздействие серебра, Амелия не смогла бы так легко разрезать плоть и извлечь пулю.

Вторая операция, третья, четвертая. Оксана помогала держать пациента. Все трое вымазались в крови, но вырезали четыре пули. Вольф успокоился и приоткрыл глаза.

— Шевельнуться не могу. Во мне кровь-то осталась?

— Сердце ведьмино будешь? — спросил Ласка.

— Угу.

Притащил труп ведьмы. Рубанул пару раз. Оксана дорезала ножом и сунула в пасть оборотня ведьмино сердце.

Волк пару раз укусил полужареный кусок мяса и проглотил его. Поднялся на три лапы, доковылял до ножа и тяжко плюхнулся на бок. На человеческий бок со свежим звездообразным шрамом.

— Чтобы я… Еще раз… Когда-нибудь… Связался с ведьмой…

— А я? — чуть не заплакала Амелия.

— Ты ведьма.

— Я так и не стала настоящей ведьмой. Знаешь, что такое ученица ведьмы? Невинная девушка. Травки собирать только и умею.

— Еще глазки строить и порчу наводить, — сказала Оксана.

— Это все бабы умеют. Даже ты.

— Я ведьма!

— Какая ты ведьма, ты даже на шабаше не была. Тебя инквизиторы поймают, так на следующий день и отпустят.

— Не отпустят!

— Не спорьте, — сказал Ласка, — И ты ведьма, и ты ведьма.

Вольф кивнул. Амелия собралась возразить, но замешкалась, подбирая слова.

— Ты невинная девушка? — спросил ее Вольф.

— Ну почти, — ведьма немного смутилась, — Колетт меня выгнала! Я хотела быть ведьмой, а стала сначала шлюхой, потом невенчаной женой, а сейчас я вообще непонятно на кого похожа.

— На нее, — Вольф кивнул на Оксану.

— Сейчас тюкну сковородкой. Посмотрим, как от оборотней холодное железо помогает, — ответила Оксана.

— Оксана хорошая, — сказал Ласка.

— Прозвище у нее только странное, — сказала Амелия, — Окс-Анна. Окс по-французски бык, если вы не знаете. Бычья Анна? Чем заслужила?

— Выменем, — хихикнул Вольф.

Оксана несильно ударила его по голове сковородкой.

— Шутники, чтоб вас.

— Ты королю этим именем представлялась? — спросил Ласка.

— Да.

— И что он?

— Заржал и к сиськам потянулся… Черт! Он тоже так подумал. Как теперь ему в глаза смотреть?

— Королю? — удивилась Амелия, — Неслабая ты ведьма!

Оксана приосанилась и даже перестала обижаться на всех подряд за что попало.

— Как добычу будем делить? — спросил Вольф.

— Точно, пойдемте в дом, я покажу, что где лежит, — предложила Амелия.

Дом как дом. Но вот мастерская… Амелия прочитала заклинание, и под потолок выбежала стая светящихся жуков. Пучки трав, подвешенных под потолком. Мешочки. Баночки. Отдельный очаг с котлом. Каменная ступка с пестиком. Доски, ножи. Как на хорошей кухне. И какие-то интересные сосуды и трубочки.

Вольфа ведьмина мастерская нисколько не заинтересовала, зато он сразу пошел обыскивать дом. Оборотень — ночная тварь, и темнота ему не помеха. Даже в человеческом обличии у него почти волчий нюх и хорошее ночное зрение.

— Ух ты! — вырвалось у Оксаны, — Такого размаха у моей прабабки не было. Я даже не пойму, что здесь что.

— Я тоже не все знаю, — сказала Амелия.

— Как делить будем?

— Тебе сила, мне шкатулка. Тебе травы, которые ты знаешь, мне остальные.

— А инструменты?

— Куда ты их потащищь?

— А домик?

— Не знаю.

— А книги? — Оксана оглянулась, — Тут три книги.

Амелия пожала плечами.

Оксана сходила в спальню, вернулась с двумя простынями. Одну порвала на кусочки, в которые стала заворачивать травы, другую расстелила на столе, чтобы все в нее складывать.

Появился Вольф.

— Я там нашел украшения, — сказал он, — Амелии домик остается, и голубятня, мастерская. Оксане в счет этого из украшений долю. Пойдет?

— Пойдет, — сказала Амелия, — Только можно мне одно колечко?

— Держи.

— Ты подарил мне колечко! Теперь я поеду с вами!

— Куда ты поедешь, дурочка?

— Куда вы, туда и я.

— Задницу покажи.

Амелия развернулась и задрала подол. Задница красивая, но уже побита о седло. Ласка смутился и отвернулся. Но не сразу.

— Тебе завтра будет больно в седло садиться, — сказал Вольф, — А нам надо поспешить. Нас сам император ждет. И король еще. Два месяца верхом. В женском седле тебе за нами не поспеть, а в мужском чтобы ездила и учить тебя некогда, и сотрешь ноги до мяса.

— И что мне делать?

— Тут живи. Сколько лет жила и еще проживешь. Я потом приеду.

— Я боюсь.

— Чего?

— К Колетт гости ходили. Придут, спросят, где хозяйка. Что я отвечу? Голуби эти еще. Корми их, убирай за ними.

— Почему голуби, а не вороны? — спросила Оксана.

— Голуби глупые, а ворон первым делом скажет «что я с этого буду иметь». У них сильное критическое мышление, и они самодостаточны. Чего ты хочешь, они по сто лет живут, успевают ума палату нажить. Ворон не полетит день пути туда-обратно за какие-нибудь вкусняшки. Тем более, за право надеяться на вкусняшки, как голубь, — ответила Амелия.

— И заставить нельзя?

— Вороны не то, чем кажутся. Где-то есть легендарные колдуны, которые находят с ними общий язык. Это значит, что, если какая-то ведьма будет обижать воронов, то воронам есть, кому пожаловаться. Хотя они и сами по себе могут изрядно нагадить.

— Разве голубь не птица Святого Духа?

— Ага, а человек создан по образу и подобию Божиему. Сильно это нам с тобой мешает? Колетт не требовала от голубей летать на шабаш и целовать дьявола в зад. Или там, не знаю, гадить на распятия и читать колдовские книги. У нее с ними чисто мирские взаимоотношения.

— Что из трофеев нам достанется? — спросил Ласка.

— Деньги, — ответил Вольф, — Колетт не в долг жила. Мы тут потратились, а обратно ехать — здоровенных жеребца с кобылой кормить. Так что, дорогие дамы, даже не просите, не поделюсь. Вот, цепочку с кулоном продайте и уже разбогатеете.

Оксана тем временем перекладывала на простынь мешочки и баночки.

— Вроде все понятно, а это что за вонючка? — спросила она, держа в руках коробочку с притертой крышкой.

— Фаленгра, — ответила Амелия, — И это она еще по-настоящему не протухла.

— Зачем она такая нужна?

— Усиливает чувства.

— Серьезно?

— Не сама по себе, а один из компонентов. Потом варить надо, запах уйдет. Вот, понюхай.

Амелия подала Оксане одну из маленьких баночек с притертой крышкой.

— Интересненько, — Оксана с усилием вытащила крышку, — Масло какое-то?

— На основе розового масла.

— И что с ним делают? В вино добавляют или в еду?

— Наносят по капле за ушами.

Оксана запустила два пальца в баночку и щедро натерла себе за ушами.

— Вот так? И что будет? Какие чувства усиливает?

— Эй, ты с ума сошла! — воскликнула Амелия, отобрала баночку и закрыла ее крышкой.

— А что? — удивилась Оксана.

Вольф потянул носом воздух.

— Не нюхай ее! — крикнула Амелия, подскочила к нему и потащила за собой к двери, — Идем со мной, быстрее!

Ласка все обсуждение «усилителя чувств» пропустил, потому что разглядывал перегонный аппарат очень сложной работы. С цельнотянутой стеклянной витой трубкой толщиной в палец и стеклянным же поворотным краником.

— Что случилось? — отвлекся он, когда Амелия уже выпихивала за дверь Вольфа.

— Не знаю, — Оксана пожала плечами, — Что со мной не так, почему меня нельзя нюхать и почему эта маленькая хитрюша сбежала с Вольфом?

Ласка понюхал.

— Все с тобой так. Подушилась?

— Ага.

— Приятный такой запах. Тебе подходит.

На рассвете он проснулся в постели с Оксаной. Роскошная постель. Господская. Хоть втроем лежи. Белые простыни, матрас чем-то мягким и ровным набит, одеяло как пуховое. Подушки мягкие.

Попытался вспомнить, что было вечером. Вспомнил, что было ночью. Покраснел. Вспомнил еще раз, чтобы не забыть. В жизни обязательно пригодится. Подумал, как будет лучше, разбудить Оксану или быстренько одеться и не попадаться на глаза. Пока думал, Оксана проснулась.

— Скажи ведь, дура эта Амелия, — произнесла она, едва открыв глаза.

— Дура. Почему?

— Усилитель чувств у нее, блин! Я и не сообразила на этой их латыни, что там за хрень.

— Ты про вчерашнее благовоние?

— Ага. Это возбудитель, еще и в конской концентрации.

— Вот че…

— Тссс! Не поминай их тут!

— И что теперь делать?

— Да что хочешь. Все равно больше не встретимся. Ты домой, я посижу денек, чтобы выветрилось, возьму с собой эту банку и поеду с Амелией обратно к королю. Пахнет еще или уже все?

Ласка потянулся к шее Оксаны и принюхался. Наутро тот самый запах еще оставался. Не настолько, чтобы в порыве страсти позабыть про все на свете, но настолько, чтобы сделать все осознанно, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Да, обещал с ведьмами не ложиться. Но, во-первых, все равно уже нарушил, во-вторых, не по своей воле, а из-за обстоятельств непреодолимой силы.

Вольф с Амелией ночь провели примерно так же, только в спальне Амелии, а не в хозяйской. Но за завтраком смущался и смотрел в стол только Ласка. Оксана вела себя как ни в чем не бывало, будто и не провела ночь с мужчиной. Не ерзала задом по лавке, не стреляла глазками, не подмигивала, не шутила на романтические темы. Даже ела совершенно спокойно, как в обычное сонное утро. Вольф сидел как выжатый, прислонившись к стене, и жрал с волчьим аппетитом. Правой рукой лениво таскал еду с тарелок в рот. Неспешно пережевывал. Кроме руки и челюстей, казалось, не шевелил ни одним мускулом. Но хитрая волчья улыбка не сходила с лица даже во время жевания. Амелия бегала по кухне, что-то резала, смешивала, жарила. Почти светилась и чуть ли не взлетала.

— В мастерскую больше не пойдем, — сказал Вольф, — А то так вообще никогда отсюда не уедем. Всю добычу поделили, или что-то осталось?

— Всю, — сказала Амелия.

— Книги остались, — сказала Оксана, — Три книги, я их в спальне Колетт нашла.

— Зачем тебе книги? Ты на латыни читать умеешь?

— Научусь.

— Ну, неси.

Оксана принесла две толстые коричневые книги и одну желтую с черным, потоньше.

— Эта тебе, эта мне, эта тоже мне, — сказала Амелия.

— Наоборот.

— Да какая тебе разница?

— А тебе какая?

— Возьми эти две, а мне эту одну.

— Нетушки. Эту тебе, эту мне, а эту поделим.

— Как?

— Пополам.

— Разве можно делить колдовские книги?

— Можно.

— Ну давай.

— Ласка, разруби эту книгу пополам, — Оксана обернулась к другу, но краем глаза приглядывала за Амелией. Та молчала.

— Почему ты не скажешь, что лучше отдать книгу целиком, лишь бы не рубить? — спросила Оксана.

— Даже не надейся. Разве я похожа на царя Соломона?

— Руби.

— Как? — спросил Ласка, — Поперек, вдоль, по толщине, наискосок?

— По толщине, — сказала Амелия.

— Вот так, — Оксана провела пальцем параллельно корешку книги.

Можно извлечь какую-то пользу из первой или второй половины книги. Можно извлечь пользу из верхней или нижней половины, мало ли найдутся заклинания или рецепты зелий на полстраницы. Но что можно вынести из книги, когда разрезана пополам каждая строчка?

— Нет! — вскрикнула Амелия.

— Что хоть за книга такая? — спросил Вольф.

Ласка посмотрел на обложку. Желтая кожа с черным уголком.

— Латынь. Автор — Джабир, перевод с арабского — отец Бениволус. «Пляска смерти для начинающих». Подзаголовки «Быстрый путь в преисподнюю» и «Что делать, если стряслась беда».

— Открой на странице, что делать, если стряслась беда, — попросил Вольф.

— И теперь тебя заберет шайтан… — прочитал Ласка, — Тут шайтан чуть не на каждой странице поминается.

— Сжечь не хочешь?

— Нет, — сказала Амелия, — Черные книги в соединении с пламенем могут давать нежелательные побочные эффекты.

— Как ты по-ученому, — сказала Оксана.

— Так Колетт говорила. Можно весь дом разнести, можно демона вызвать, можно в ад провалиться. Заранее не угадаешь.

— Зачем тебе нужна была эта книга? — удивился Ласка.

— Лишь бы не ей. Она же ничего такого не знает. Прочитает пару строчек и наколдует себе на погибель.

— В общем, руби ее смело, — резюмировал Вольф.

Ласка открыл книгу примерно на середине. Амелия заглянула и перелистнула несколько страниц.

— Вот так нормально. Первая половина еще куда ни шло, но не вторая.

Так и поделили.

— Вы лучше скажите, куда мне деваться? Я здесь не останусь. Может все-таки возьмете с собой? — сказала Амелия.

— Поехали со мной, — предложила Оксана, — Я теперь любовница короля, буду как сыр в масле кататься. Ты сможешь выдать себя за служанку?

— Легко. Я у Колетт всю служаночью работу делала.

— Заодно научишь меня колдовать, насколько сама умеешь.

— Ну давай, — Амелия вздохнула, — Я бы, конечно, с ними поехала…

Вольф покачал головой.

— Если тебе сколько-нибудь дорога твоя гладкая шелковая задница, я бы не советовал. Нам полмира пересечь надо до Рождества. Отстанешь — ждать не будем.

Поделив наследство Колетт, путешественники с Элефантом в поводу покинули домик ведьмы, забрали на постоялом дворе Толстушку и направились на восток. Король пожаловал им коней, но не седла и сбрую, а седло на размер нестандартно крупного дестрие слишком дорого стоит и слишком долго делается. Император, если что, и без седла примет, разговор был только про коня.

Денег с учетом добычи у ведьмы и остатка от папских ста дукатов хватило бы, чтобы неплохо прокормиться в пути до Вены, не беря греха на душу, да и еще бы до Волыни через Краков осталось.

— Удачи вам, мальчики! Спасибо за все! — сказала Оксана на прощание.

— И тебе спасибо, — ответил Ласка.

— Было бы за что.

— Хотя бы за песню в море. Да и за лошадь тоже. Твоим по пути передать что?

— Своим я и сама теперь напишу.

— Что будешь делать с королем? — спросил Вольф.

— К свадьбе пойдет, — ответила Оксана.

— Королевой станешь?

— Смеешься? Выдаст за придворного и отошлет его со двора.

— Тоже неплохо.

Вольф, как оборотень, жулик и вор, не особенно придерживался христианской морали и нравственности.

Ласка подумал спросить, придется ли ей перекрещиваться из православной веры в католическую. Но вспомнил, что Оксана ведьма, и Рай ей в любом случае не светит, а католический ад вряд ли сильно горячее православного.

— Вот вам по подарку на память, — сказала Оксана.

Ласке она подала шелковый пояс с карманами на завязках.

— Это тебе под золото и султанский перстень. Всю дорогу шила. Воров вокруг полно, храни понадежнее.

— Спасибо, — ответил Ласка, — В ту сторону был у меня пояс, да татары забрали.

— Тебе колечко из разрыв-травы, — Оксана подала Вольфу плетеное кольцо, — Здесь нашла. Оно на один раз. Откроет любой замок кроме заговоренного от колдовства. Или веревку порвет.

— Здорово. Знаю эту штуку. Благодарствую.

Ласка подумал, что в ответ надо что-то тоже подарить. Но, как назло, ничего подходящего под рукой не нашлось.

— Слушай, а тебе конский волос не пригодится? — спросил он наудачу.

— Может и пригодится, — удивленно ответила Оксана, — Так ведь лошадей вокруг полно.

— У меня отборный, — Ласка подъехал к Элефанту, который спокойно стоял рядом, и пошевелил его длинную черную гриву, — Такого во всей Франции больше нет и не будет.

— Да, слушай, лучше не бывает.

Ласка отхватил острым ножом пучок конского волоса и подал Оксане. Она перекинула косу на грудь и приложила конский волос рядом.

— Смотри-ка, цвет в цвет. Спасибо.

На прощание обнялись, на том и расстались.

— Скажи-ка, Вольф, что такое разрыв-трава? — спросил Ласка.

— Трава такая. Взламывает любой замок, рвет цепи и веревки, — ответил Вольф.

— Ей воры пользуются?

— Нет, конечно. За ней надо к ведьмам идти. А ведьмы — они же ведьмы.

— Не понял.

— Бабы ехидные. Расскажи им, куда собрался, да какой замок ломать. Да может тебе и не надо. А может я не в настроении и не продам. Предложит за полтину, на ходу передумает и рубль запросит. Не говоря уже, что потом все ведьмы в округе будут знать, что приходил Вольф, покупал разрыв-траву, чтобы какого-нибудь Чорторыльского грабить. И ровно то же самое про любое зелье, что от ведьм. К ним ходить — себе дороже. Я бы даже сказал, чтобы ходить к ведьмам, надо быть как ведьма. Их клиентки — хитрожопые тетки, которые сами от ведьм недалеко ушли. Хватало бы ума — сами бы зелья варили. И по деньгам ведьма хуже ростовщика. Заломит ровно на копейку меньше, чем ты за другой вариант заплатишь.