Корсар

Глава 15

Флибустьеры начали заносить внутрь мешки с награбленным, Бартоли взвешивал и осматривал каждый предмет, после чего озвучивал и записывал стоимость в отдельный список. Я тоже записывал, во избежание будущих недоразумений. Процесс небыстрый, утомительный, очень легко упустить какую-нибудь мелочь, чего мне бы очень не хотелось. За каждую из этих мелочей уплачено кровью моих людей.

В итоге расхождение вышло на несколько луидоров, причём это я насчитал меньше, чем насчитал Бартоли. Спорить, само собой, я не стал, я же себе не враг. Торговец отсчитал несколько увесистых мешков золота, монеты приятно позвякивали, будто чудесные колокольчики на санях деда Мороза, везущего подарки.

— Приятно было познакомиться, месье Бартоли, — произнёс я, завершая сделку крепким рукопожатием.

— Взаимно, капитан. Заходите, как будет время, продолжим нашу беседу, — улыбнулся торговец.

— Обязательно, — сказал я.

Но сперва было нужно вернуться к команде и поделить всё по справедливости, а потом занести десятину губернатору.

Парни, сгибаясь под тяжестью золота, перешучивались и смеялись, будто и вовсе не замечая мешков за спиной. Да уж, когда таскаешь своё, родное, честно заработанное, тяжесть ощущается совсем иначе.

Мы вернулись на «Поцелуй Фортуны», где все остальные уже заждались, встречая нас на палубе с горящими от предвкушения глазами. Время делить добычу. На палубу вынесли стол с табуретом, и я лично уселся вновь пересчитывать золото, стараясь не обращать внимания на нетерпеливых глазеющих пиратов. Тишина повисла такая, что даже чайки замолкли, и только мерное поскрипывание такелажа да шумное дыхание моряков слышались на борту.

Некоторые сперва пытались шептаться, но их быстро затыкали соседи, мол, не сбивай капитана, не отвлекай. Правильно поделить — целое искусство. Чтобы никто не ушёл обиженным. Долю губернатору я отложил первым делом, в отдельный кошель, ещё и от себя пару ценных подарков добавил, неплохой перстень для самого д`Ожерона и рубиновую брошь для его женщины.

Затем доля на содержание корабля. Я громко объявлял обо всём, что отсчитывал из общей кассы, чтобы ни у кого не возникло и мысли, что я могу как-то обмануть или взять лишнее. Корабль, конечно, был в полном порядке, всё-таки, никаких артиллерийских дуэлей или абордажей не было, и ремонта ему не требовалось, но пусть лучше будет запас на будущее, чем потом мне вкладывать собственные деньги, закупая недостающие доски или канаты.

И только после этого то, чего все так долго ждали, я начал раздавать звонкую монету, по очереди приглашая каждого и отсчитывая положенную долю. Пираты скалили зубы, широко улыбаясь, бормотали какие-то благодарности, на ходу пересчитывая монеты. На каждого выходило около семисот песо, и это была отличная сумма даже для Тортуги. Офицерам, разумеется, досталось ещё больше, ну а мне, как капитану и корабельному врачу, полагалась самая большая доля, самую малость не дотянувшая до двух тысяч.

— Все свободны, господа, разрешаю сойти на берег, — произнёс я. — Вино само себя не выпьет.

Флибустьеры разразились радостными воплями, начали спускать шлюпку. О да, сейчас я был самым популярным и уважаемым человеком на корабле. Жаль, что это забывается быстрее, чем тает утренний туман. Потом, когда денежки начнут подходить к концу, а кошелёк вдруг покажет дно в самый неподходящий момент, они живо вспомнят, что злодей-капитан не позволил им ограбить весь Тринидад целиком, и тому подобное.

Я утащил деньги в свою каюту, и собственные, и корабельную долю, запер в сундуке. Взял только небольшую сумму на мелкие расходы, а остальное пусть лежит. В конце концов, я вроде как собрался копить на безбедную жизнь, так пусть эти испанские песо послужат хорошим начинанием. Каюту тоже запер на ключ, а потом вместе с ватагой флибустьеров сошёл на берег Бастера.

Но в бордели и таверны я даже не собирался, первым делом я пошёл к губернатору. Вернее, прямо в порту нанял извозчика и с комфортом доехал прямо до крыльца губернаторской резиденции. Пора уже соответствовать высокому статусу французского корсара. Да и заявиться на приём к губернатору с пыльными сапогами будет как-то не очень красиво.

Я расплатился с извозчиком, поднялся на крыльцо, поправил шейный платок, разгладил складки на костюме. Всё-таки нужно выглядеть представительно. Я вошёл внутрь, в просторный холл. Я примерно помнил, где находится кабинет губернатора, но меня тут же остановил слуга, дежуривший в холле. Он был одет в расшитую золотом ливрею, так что явно был здесь человеком далеко не последним.

— Добрый день, месье, — произнёс я, приподнимая шляпу.

— Вам назначено? — строго спросил он.

— Нет, месье, не назначено, — сказал я. — Мне, гм… Нужно уплатить в казну.

— Тогда вам нужно записаться на приём, — холодно произнёс он. — Ближайшая свободная дата у месье д`Ожерона через три с половиной недели. Ну, или…

Понятно. Намёк не просто жирный, он буквально вытекал из комнаты. А ссориться с такими людьми чревато. Мелкая власть их развращает, да и напеть губернатору какую-нибудь сказку для него ничего не стоит, так что вот этот тщедушный мерзавец запросто может испортить мне жизнь.

— Или что? — спросил я, но мне повезло.

Сверху загромыхали тяжёлые шаги, слуга вдруг вытянулся по струнке, а на лестнице появился сам губернатор, одетый по-дорожному, в широкополой шляпе, плаще и чёрных ботфортах. Он дал какие-то указания напоследок своему секретарю, а потом повернулся и спустился к нам.

Я учтиво поклонился, снова снимая шляпу, д`Ожерон просто кивнул в ответ.

— Капитан Грин, — произнёс он.

— Совершенно верно, месье, — сказал я.

— И что же вас привело? Только быстро, я спешу, — сказал он.

— Обязательства перед короной, разумеется, — улыбнулся я.

— А! Понимаю! — рассмеялся губернатор. — Пойдёмте со мной.

Я ожидал, что мы сейчас поднимемся наверх, в кабинет, но нет, губернатор повёл меня на улицу, где его ожидала карета.

— Вы ведь, наверное, потом обратно в порт собирались? — поинтересовался д`Ожерон, глядя, как извозчик открывает ему дверцу. — Садитесь.

— Да, скорее всего, — сказал я.

На самом деле я собирался прогуляться до поместья мадам д`Эрве, нанести неожиданный визит, но раз уж губернатор приглашает меня прокатиться вместе с ним, то лучше не отказывать.

— И чем же вы меня порадуете, капитан? Какие новости? — спросил губернатор, устраиваясь на тесном сиденье.

Места внутри, к моему удивлению, оказалось чуть больше, чем в салоне «Оки», если развернуть сиденья лицом друг к другу. Но ехать внутри оказалось довольно приятно.

— Испанцы изволили поделиться с нами кое-какими ценностями, — сказал я, протягивая д`Ожерону кошель с его десятью процентами.

Тот подкинул его на ладони, оценивая вес. Кошель тянул на пару килограмм, а то и больше, и Бертран д`Ожерон удивлённо покачал головой. Он явно был доволен таким внезапным прибытком.

— Ну а это — от меня лично, — сказал я, доставая изящный золотой перстень и рубиновую брошь.

Перстень он принял, с улыбкой разглядывая филигранную работу неизвестного испанского мастера, а от броши отказался.

— Лучше подарите её вашей возлюбленной, капитан, — рассмеялся он.

— Боюсь, она не оценит и не примет такого подарка. Она замужем, — сказал я.

— Нет такой крепости, какой не смог бы взять французский корсар! — воинственно произнёс губернатор.

— Воистину, — сказал я. — Но католическая церковь не допускает разводов.

— Вызовите её мужа на дуэль, и дело с концом! — воскликнул губернатор.

— Это будет убийством. Да и о дуэли речи быть не может, её муж сейчас сидит в тюрьме, насколько я знаю, — сказал я.

— А-а-а! Вот оно что, — рассмеялся д`Ожерон. — Тогда верно, дуэли не бывать. Остаётся лишь надежда на правосудие.

— Которое на этом острове находится в ваших руках, месье, — сказал я.

Губернатор снова громко рассмеялся.

— Месье д`Эрве уважаемый человек. Но его вина не подлежит сомнению. Я подумаю, что можно сделать, капитан. А вот и порт, мы приехали. Рад был увидеться, месье Грин, надеюсь, вы и дальше будете преданно служить Франции и королю.

— Благодарю вас, месье, — произнёс я.

Карета остановилась на набережной, я вышел. Губернатор вышел тоже, мы ещё раз раскланялись, и он пошёл к какому-то почтовому пинассу, а я побрёл в обратную сторону, вверх по склону, к богатым поместьям и усадьбам. Д`Ожерон вновь вселил в меня надежду.