Корсар

Глава 6

Мы прошли в лавку, следом по одному стали заходить флибустьеры. Я продолжал держать еврея на мушке, вжимая холодный ствол пистолета в его толстую рожу.

— Берите самое ценное, парни, — сказал я, глядя, как один из моих парней с задумчивым видом подкидывает на руке гирьки для весов. — Всё не утащим, поэтому будем выбирать, и да, поживее.

— Вам это с рук не сойдёт, — выдавил из себя Леви.

— Заткнись, — проворчал я. — Деньги где?

— Катись к дьяволу, — ответил он.

— Ты отправишься туда чуть раньше, христопродавец, — сказал я. — Жаль, что мы в городе, и тебе не получится вставить фитили промеж пальцев, чтобы ты соловьём запел.

Леви скривил презрительную рожу, и я огрел его рукоятью пистолета по голове. Толстяк пошатнулся, я сорвал с его головы колпак, сунул ему в пасть.

— Тибо, ну-ка, помоги его связать, — попросил я у ближайшего из пиратов.

Верёвку я предусмотрительно захватил с собой, знал, на что иду. Тибо ловко скрутил еврею руки за спиной, связал в локтях и запястьях, отдельной верёвкой закрепил кляп из его же засаленного колпака, связал ноги. Морские узлы просто так не развяжешь, только если твоя фамилия не Гудини.

Леви замычал, задёргался. Пришлось успокоить его ещё одним ударом.

— Лежи смирно, поганец, — прошипел я. — Никуда не уходи.

Нужно же было и мне пройтись по его лавке, посмотреть, чего там еврей прячет в своих закромах. Касса была уже пуста, кто-то из парней обнёс её первым делом, на полках с товарами, в принципе, тоже не было чего-то особо интересного. Всё самое вкусное должно быть припрятано наверху. Или по тайникам, в наличии которых я даже не сомневался.

Я прошёл по ступенькам наверх, в жилые комнаты, там тоже уже работали пираты, вынося ценности. Кто-то даже успел нацепить на себя шёлковый халат и толстую золотую цепь. В кабинете моё внимание привлёк обширный книжный шкаф, в котором стояли толстые гроссбухи. Один из гроссбухов лежал на столе, видимо, самый свежий. Это нам пригодится. В ящиках стола нашлись какие-то письма, я бегло просмотрел некоторые. Ничего интересного, обычная деловая переписка. На всякий случай простучал каждый ящик на предмет двойного дна, тоже ничего не обнаружил.

Вышел с одним только гроссбухом под мышкой, огляделся, пошёл в спальню, возможно, там найдётся что-нибудь. Навстречу попался Ален, потрясающий в воздухе золотым подсвечником-менорой.

— Глянь, капитан! Никакой он не христианин! — со странной смесью удивления и презрения воскликнул он.

— А ты думал? — хмыкнул я. — Давай, поторопи остальных.

В спальне тоже оказалось нечего делать, флибустьеры с деловитостью муравьёв выпотрошили всё, до чего могли дотянуться. Я не сумел бы сделать лучше. Поэтому я заглянул ещё в пару комнат и вернулся вниз с одним только гроссбухом.

Чем хорошо грабить торговые лавки — так это тем, что всю добычу сразу можно сложить в мешки, которые здесь были в достатке. Парни потихоньку начали перетаскивать награбленное добро в лодки.

— Кэп, а с этим что делать? — Гастон ткнул мычащего еврея носком сапога. — Прирежем?

— Не здесь. Тащим с собой, заверните только в парусину какую-нибудь, — сказал я.

— Да он тяжёлый, как боров! — возразил он.

— Гастон, — произнёс я.

— Ладно, понял… — вздохнул он. — Шарль, Рене, вы покрепче, возьмите его.

Еврея снова успокоили ударом в голову, завернули в широкий отрез парусины, обвязали верёвками, чтобы не выпутался ненароком, поднатужились, подняли и потащили, тихо ругаясь.

Я ещё раз прошёлся по всей лавке сверху донизу, понимая, что мы оставляем здесь целое богатство, но и всё забрать не сумеем, удручённо вздохнул, подождал, когда последний из пиратов, сгибаясь под тяжестью добычи, покинет лавку, и только после этого вышел сам, аккуратно прикрывая дверь.

Небо заволокло тяжёлыми тучами, луна если и показывалась в просветы между ними, то делала это крайне редко. Темно было, хоть глаз выколи. Никого на улице не было, только откуда-то издалека доносилась пьяная брань. В самый раз для нашего дельца. Пираты уже загрузили лодки доверху, и теперь ждали только меня.

— Отчаливаем, ребятки, — тихо приказал я, забираясь в каноэ.

Мы плыли сквозь темноту вдоль берега Тортуги, тихо и мирно, будто возвращаясь с прогулки. Только уключины мерно скрипели и плескалась вода. Бригантина должна ждать нас в условленном месте на западном мысе.

Месье Леви с удобством расположился на дне лодки, положив голову на мешок серебряных монет. Такая подушка для него была твердовата, наверное, но он не жаловался, только мычал что-то невнятное сквозь плотную парусину.

— Кэп, задохнётся еврейчик-то, — один из гребцов толкнул его ногой. — Получится, что зря пёрли его.

Резонно. Я разрезал парусину ножом, не особо церемонясь, но кляп вытаскивать не стал. Леви смотрел с нескрываемым ужасом, пытаясь вообразить свою дальнейшую судьбу. А вот не надо было убийц подсылать. Жил бы себе спокойно, ел бы кошерное.

Лодки протиснулись мимо стройных рядов чужих посудин, вышли на фарватер. Плыть было далековато, признаю, но так было безопаснее. Хотелось провернуть всё подальше от любопытных глаз.

«Поцелуй Фортуны» с полностью погашенными огнями ждал нас у западного берега, тёмным силуэтом покачиваясь на воде. Лодки мягко ткнулись в высокие борта, словно слепые щенята в поисках молока, пираты начали перегружать добычу, загромождая палубу мешками, тюками и свёртками. Свёрток с вяленым жидом тоже втащили наверх, сопровождая всё это действо сальными шуточками, в ответ на которые Леви мог только мычать.

Лодки отвели к берегу и бросили там, а когда вся команда вернулась на борт, мы подняли якорь, зажгли огни и отчалили во мрачную тьму, чтобы с рассветом быть уже где-нибудь у побережья Кубы.

Когда мы отошли от побережья, то собрались на палубе в тусклом свете ламп, чтобы посмотреть на добычу. И даже несмотря на то, что большая часть добра так и осталась в лавке, всё равно получилось изрядно. Одних только наличных денег аж три мешка, драгоценности, золото, ювелирка, шёлк, специи. Я видел, как блестят глаза у каждого из флибустьеров, а жадность сжимает сердце и давит на грудь. По всему выходило, что операция вышла даже прибыльнее, чем какой-нибудь абордаж.

— Надеюсь, никто ничего не утаил? — хохотнул я, оглядывая кучу добра на палубе. — Да, кое-что забыли.

Я подошёл к лежащему еврею, развернул парусину, сорвал здоровенный золотой крест с его груди, швырнул к остальному золоту. Перевернул его на живот, кое-как стянул кольца с посиневших пальцев.

— Кэп, зубы проверь, — послышался чей-то совет, пираты рассмеялись.

— Точно, — осклабился я.

Как только я развязал верёвку на его затылке, Исхак Леви с силой выплюнул кляп и разразился отборной площадной бранью. Пришлось привести его в чувство лёгкой пощёчиной.

— Вас всех повесят! Чтоб вы издохли, скоты! Свиньи! — шипел он.

Мы только посмеивались над его бессильной злобой.

— Откройте-ка рот, месье Леви, — я сжал его щёки пальцами, пытаясь рассмотреть наличие золотых зубов.

Леви попытался плюнуть в меня, но попал себе на голые колени. К его счастью, золотых зубов у него не оказалось, обойдёмся без стоматологических процедур.

— Вы неудачники, ясно вам?! — прошипел он. — Думаете, это много? Как бы не так! Ха! Вы об этом ещё пожалеете!

— Заткнись, — буркнул я.

Но он не затыкался.

— Будьте вы прокляты, мерзавцы! Будьте вы прокляты! — бешено вращая глазами, воскликнул он.

— Проклят будешь ты, мерзкий христопродавец, — сказал я. — Так бывает с теми, кто ссорится с капитаном Грином. Гастон, будь добр, принеси доску, пусть месье Леви прогуляется.

Шарль и Рене удивлённо переглянулись.

— Мы его что, зря тащили сюда? Даже не ради выкупа? — глухо произнёс Рене.

— Ты что?! Не зря! Это будет отличным зрелищем! Не ради выкупа, а из любви к искусству! — воскликнул я, извлекая палаш.

Еврея подняли за шиворот, разрезали путы на ногах. Гастон положил доску так, чтобы она наполовину свисала за борт, а я лёгкими уколами палаша погнал жида к ней.

— Пощадите, прошу! — вдруг взмолился он. — Деньги? У меня ещё много денег! У меня счёт в банке, я всё отдам, только пощадите! А склад? У меня склад на Тортуге, там тоже много всего! Прошу вас!

Я только уколол его в жирный бок, чтобы он двигался дальше. Видя, что на меня его уговоры не действуют, он повернулся к команде.

— Ваш капитан сумасшедший! Прошу, пощады, я заплачу каждому! Вам столько и не снилось! Только не убивайте, умоляю! — заверещал он.

— Давай прыгай! — крикнул Шон.

— Водичка тёплая! — хохотнул Жорж.

Я снова ткнул его палашом. Исхак Леви продвигался по доске маленькими шажочками, совсем крохотными, балансируя на грани падения.

— Не надо! Прошу ва-а-ас! — взвизгнул еврей, доска вместе с ним соскользнула в воду.

Исхак Леви камнем пошёл на дно. Со связанными за спиной руками особо не поплаваешь, а морским дьяволом на пенсии он точно не был. Я посмотрел на расходящиеся по воде круги.

— Туда и дорога, — произнёс я. — Мёртвые не болтают. И вы помалкивайте, парни. Никому ни слова.