Красная дорама

47. Сорок минут

— Кто схватил? Где? — засыпал я девочку вопросами.

— Возле Дворца школьников… — принялась сбивчиво объяснять та. — У меня концерт был, и мы договорились, что она меня встретит по окончании… Там на площади нельзя на машине… Онни, когда за мной заезжает, сзади обычно останавливается и ждет — а мне нужно все здание обойти… Вот обхожу — и вижу, что ее в чужую машину заталкивают! Как в тот раз, после пиццерии! Я — туда, а они рванули с места — и уехали!.. — из глаз Хи Рен брызнули, как видно, долго сдерживаемые слезы.

— Тихо, тихо! — попытался успокоить ее я, прижав к себе. — Все будет хорошо…

— Вы поможете, да? — отлипнув от моей груди, с надеждой подняла школьница мокрое лицо.

Хм…

— А что, по-твоему, я могу сделать? — ведь правда: что?

— Сейчас расскажу! — засуетилась девочка — кажется, даже прекратив плакать. — После того случая онни оставила мне инструкции… Нужно поехать в одно место… Сейчас… — отпрянув от меня, Хи Рен торопливо расстегнула верхние пуговички своей белоснежной блузки и не без труда вытащила из-за пазухи целый ворох каких-то бумаг. — Здесь карта, пароль и конверт, который нужно передать тому, кто назовет правильный отзыв! — протянула она их мне. — И еще — специальный пропуск! Онни сказала, что с ним через любой пост можно пройти или проехать! Никто не посмеет задержать!

— Вот как? — я взял бумаги.

Пропуск оказался небольшой заламинированной карточкой в цветах национального флага Северной Кореи. Ни имени, ни фотографии владельца на нем не значилось — лишь указывалось, что «предъявитель сего» вправе беспрепятственно передвигаться по стране любым видом транспорта в любом направлении, включая въезд в столицу и на особые территории — не подлежа досмотру. Внизу же, помимо круглой синей печати, красовалась подпись, ни много ни мало, самого Высшего Руководителя! Причем, кажется, даже не факсимиле, а «живая».

Не скрою, рука моя предательски дрогнула. Вот это вещь!

Помимо чудо-пропуска среди бумаг действительно оказался запечатанный конверт. А также пухлая топографическая карта окрестностей Пхеньяна, с начерченным на ней синим фломастером маршрутом — от города на север, а затем на восток. Дополнял комплект сложенный вчетверо листок — очевидно, с паролем и отзывом: «По радио передали, над Пэкту бушует гроза» — «Сегодня над Пэкту — значит, завтра над Мансу».

Угу, Испании, помнится повезло больше — над ней над всей было безоблачное небо — а тут, понимаешь, тучи ходят хмуро…

— А что в конверте? — спросил я у Хи Рен — признаться, думая сейчас несколько об ином.

— Онни говорила, лучше мне этого не знать — иначе рискую провести остаток жизни запертой в четырех стенах, с получасовыми прогулками во дворике раз в два дня, — выговорила школьница, явно цитируя дословно. — Но буквально позавчера она мне сказала, что, если что-то случится до воскресенья — до завтра то есть — главным уже будет даже не конверт отвезти, а чтобы вы сами туда доехали, — кивнула она на карту в моих руках. — И уже на месте скачали какой-то файл — вы должны знать, какой… Вообще, если честно, до позавчерашнего вечера онни не говорила, что это именно вам надо будет ехать. Предполагалось, что конверт повезет одна ее старая армейская подруга… Но еще в среду онни мне сказала, чтобы я и думать о ней забыла… Даже бумаги у меня забрала. Но в четверг вернула — и назвала вас…

— Понятно… — пробормотал я.

Качнулся к входной двери — нет, не для того, чтобы, роняя тапки, бежать в обозначенное на карте крестиком место. Пока — всего лишь чтобы запереть замок. Но девочка поняла меня неверно:

— Нет, Чон- сонсэнним, погодите! — ухватила она меня за рукав. — Еще не сейчас!

— Почему? — на автомате спросил я.

— Так говорила онни. Если что-то случится — надо выждать два часа. Возможно, поступит отбой. Просто когда этот конверт распечатают… ну, там… куда его надо отвезти… Что-то начнется — и обратно, если что, это уже будет не развернуть! Сколько сейчас времени? — спросила она затем.

— Без чего-нибудь восемь, — прикинул я. — Сейчас уточню, — шагнул в спальню, взял со стула телефон и «разбудил» экран. Сообщил: — Половина восьмого!

— Получается — через сорок минут! — заявила на это девочка.

— Тогда, раз время у нас пока есть, иди-ка умойся, — предложил ей я. — А то вон, вся в слезах, в соплях и в крови… И затем спокойно все обсудим.

— Ничего и не в соплях! — запальчиво вздернула носик моя собеседница, но, скоренько разувшись, в ванную послушно пошла. Правда, почти тут же окликнула меня оттуда: — Чон- сонсэнним, а напомните, пожалуйста, как тут у вас включается горячая вода?

— Как, как… Практически никак! — вполголоса проворчал я, и двинулся следом за Хи Рен.

Электричество было, так что нагреватель худо-бедно работал, но, чтобы почувствовать эффект его трудов, холодную воду следовало перекрыть полностью — оставить только условно горячую, реально — чуть тепленькую.

— Щеку-то где поранила? — спросил я у школьницы, настроив ей хоть сколько-то комфортную температуру струи из крана.

— Это когда на дерево лезла, — пояснила Хи Рен, набирая в ладони воду. — Ну, чтобы к вам сюда попасть, мимо консьержки. По ветке забралась на козырек подъезда — а оттуда, через окно, на лестницу…

— Повезло, что окно было открыто, — заметил я. — Обычно здесь не так.

— Это не повезло — это я его и открыла! — похвасталась девочка. — Заранее!

— И каким же это образом? — не понял я.

— Я же сначала просто в дверь вошла. Сказала консьержке, что мне поручили развесить в подъезде посвященные Тридцатидневной битве плакаты. На каждом этаже. Она меня и впустила. Но если бы я быстро не вернулась — дежурная бы что-то заподозрила и подняла бы шум. Поэтому я просто открыла окно — и затем вышла, как ни в чем не бывало. А после залезла обратно!

— Хитро! — усмехнулся я. — Странно только, что вахтерша не попросила тебя показать плакаты!

— Что значит не попросила? Еще как попросила! А я показала — специально взяла с собой — незаметно сорвала кое-где по дороге! Понимала, что понадобятся!

— Ну ты даешь! — покачал головой я.

— Сама себя не узнаю, — призналась школьница. — Обычно я совсем не такая… Да вы ведь знаете… Но сейчас, когда онни в беде… Будто горы готова свернуть, чтобы ей помочь!

Закончив водные процедуры, мы вышли из ванной.

— Ты перекусить не хочешь? — спросил я у Хи Рен. — Особых разносолов не обещаю, но есть кимчи, лапша… — чуть не добавил: «и пиво», но вовремя одумался: — И ячменный чай…

— Нет, — мотнула головой девочка. — Какая уж тут еда… Хотя… — заколебалась все же она — и таки передумала: — Кимчи давайте! И лапшу, наверное, тоже… И чай!

Мы прошли на кухню.

Наткнувшись здесь на свою открытую, но так и не начатую бутылку пива, я было машинально потянулся к ней, но отдернул руку: нет, если сейчас и впрямь куда-то ехать… Ведь ехать же?

Вопрос только, куда именно…

— Хозяйничай, — кивнул я гостье на холодильник — а сам вернулся в прихожую.

Взял оставленные там бумаги, еще раз их внимательно рассмотрел. Точка назначения находилась километрах в семидесяти от Пхеньяна — на метро или троллейбусе никак не доберешься. Но у меня же есть собственный байк! А права с таким «мандатом», как вручила мне Хи Рен, скорее всего, на фиг не сдались! Значит, за час можно домчать! Ну или чуть больше — с учетом возможного неважного качества загородных дорог… Если пропуск и впрямь так хорош, как на нем написано корейским по красному и синему — вообще без проблем!

Вот только точно так же без проблем можно было бы и рвануть с ним дальше на север, к китайской границе. А ведь это именно то, к чему я всей душой стремился с тех пор, как понял, куда попал! Каких-то двести с небольшим километров — и я в Синыйджу! Не исключено, что такой пропуск меня и до самой «ленточки» доведет, а там уж…

Но как тогда быть с дважды данным мной обещанием помочь Джу в беде?

Нет, есть еще многоэтажный вариант: сперва — туда где «Сегодня над Пэкту — значит, завтра над Мансу», а оттуда уже — к границе. Заскочу, отдам зловещий конверт… Стоп, еще же нужно будет этот долбаный файл скачать… Ладно, допустим, дождусь нужного часа и скачаю… Но вот потом — отпустят ли меня подобру-поздорову? Или на всякий случай запрут «в четырех стенах с получасовой прогулкой»? С местных станется…

В задумчивости я вернулся на кухню. Девочка уже выложила кимчи на тарелку и теперь кипятила чайник, чтобы заварить лапшу и чай.

— Чон- сонсэнним, а сами вы — будете? — спросила она у меня.

— Нет, — мотнул я головой. — Можешь все доедать.

— Мне тут много… — кивнула школьница на кимчи.

— Что останется — убери назад в холодильник… — вот только для кого… — А как должен выглядеть сигнал отбоя? — спросил я, сменив тему.

Неожиданно для меня девочка задумалась.

— Точно не знаю, — призналась затем. — Я без телефона… Но онни на этот счет в курсе. Значит, наверное, вам позвонят. Сама онни — или еще кто-то…

— Хм… — что-то непродуманно как-то… — Вот позвонит мне сейчас неизвестный и скажет: все, отбой, мол. И как я узнаю, что это от Джу, а не ее враги?

— Так пароль же назовут!

— Тот же самый? С листочка?

— Ну да… Наверное.

Закипел чайник, и гостья залила кипятком лапшу.

— Пойду пока переоденусь, — решил я.

— Так рано же еще, — напомнила мне Хи Рен.

— Рано — не поздно! — пропуск прямо-таки жег мне пальцы, сидеть с ним в руках и ничего не делать было абсолютно невыносимо. В конце концов, выдвинуться же можно и раньше срока — если что, отбой нагонит по дороге, раз уж звонить все равно станут мне!

Да, так даже будет лучше!

А если все же ехать не совсем туда, куда велит карта — вернее, совсем не туда — тем более не стоит тянуть!

Уйдя в спальню, я переоделся в костюм, торопливо рассовал по карманам все имевшиеся наличные. Нет, само по себе это не означало, что я решил кинуть Джу и рвануть к границе. Вовсе нет! Или еще нет. В любом же случае непонятно, вернусь ли еще сюда («четыре стены», все дела), а если вернусь — то когда. Наверняка ведь не исключен и вариант, что, несмотря на проявленную мной глупую лояльность, мы все же в итоге проиграем! Так что незачем оставлять врагу трофеи!

— Чон- сонсэнним, вы одеты? Я хочу перейти в комнату со столиком! — окликнула меня тут Хи Рен.

Ох-х, еще и она ведь маячит в раскладах… Подведя Мун Хи, я же и ее тонсен подставлю! Загребут беднягу в этот их интернат — а то и чего похуже…

— Да, да, заходи! — бросил ей я.

Вот же засада! Как ни поступлю — буду потом жалеть…

Вошла школьница, поставила столик на пол и уселась перед ним, поджав под себя ноги. Чуть при этом не окунула кончик своего алого галстука в лапшу, но вовремя выпрямила спину.

Блин, что делать-то⁈

То есть что надо делать — как раз предельно понятно. Но твою ж наперекосяк!

Я посмотрел на телефон — не пропустил ли случайно звонок об отбое — хотя и был практически уверен, что это невозможно. Нет, не пропустил.

— Хи Рен, я вот что думаю… — начал было я — и тут таки раздался трезвон. Но снова не телефонный — опять в дверь.

— Это еще кто? — вздрогнув, нахмурился я.

Для с укпак комёль вроде рано — еще не ночь… Может, все-таки Сук Джа — хотя ей, наоборот, поздновато? Но вдруг она решила махнуть рукой на все — последний ведь выходной? А потому и не позвонила, чтобы ненароком не услышать: «Сдурела? На часы смотрела?»

Лим — это, кстати, далеко не худший вариант, хотя, конечно, совершенно не до нее сейчас. А вот если заявились те самые люди, что похитили Мун Хи…

— Не открывайте! — испуганно вскочила между тем на ноги моя юная гостья.

— Если это что-то нехорошее, без разницы, с какой стороны отопрут дверь… — буркнул я.

— Тогда я спрячусь! — девочка метнулась к ширме. — Как в тот раз!

— Давай, — кивнул я.

Судорожно сунул карту вместе с конвертом и бумажкой пароля под футон — пропуск-«вездеход» уже лежал у меня в кармане пиджака — и направился в прихожую.

В комнате за моей спиной зашуршала ширмой Хи Рен.

Звонок как раз повторился — и, все же еще помедлив, чтобы дать девочке время затаиться, я открыл дверь.

За ней и в самом деле стояла Сук Джа! В нарядном чосонот… И с черным пистолетом в руке, ствол которого был направлен точнехонько мне в грудь. Изящный пальчик Лим твердо лежал на спусковом крючке.

Девушка мило улыбнулась — и, продолжая уверенно удерживать меня на мушке, шагнула через порог.