Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней

НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИИ. ВЕНА — ПЕШТ. МАРТ 1848 г.

К началу 1848 г. вся Европа созрела для новой революции, чтобы сбросить нетерпимый более гнет феодально-абсолютистских порядков. В январе-феврале революционные выступления прокатились по Италии: восстал сначала город Палермо, затем Неаполь, а потом и Милан. Но то были предвестники грозы, а не сама гроза, неудержимая, всеочищающая. Именно о таких событиях мечтал в первые февральские дни и лидер Оппозиционной партии Лайош Кошут, отчаявшийся в бесплодных попытках сдвинуть дело реформ с мертвой точки. Вся надежда была на Францию и французов с их революционными традициями, с их умением «зажигать» весь Европейский континент. Кошут уже тогда понимал, что Венгрия не может добиться свободы без поддержки других народов. 25 февраля он объявил о своем намерении просить конституцию не только для своей страны, но и для австрийцев, чехов, итальянцев. 24 февраля 1848 г. восставший народ Парижа одним ударом опрокинул недоброй памяти недолговечную «июльскую монархию». Наступил черед остальной Европы следовать за революционным авангардом. 1 марта 1848 г. весть о парижских событиях докатилась до венгерских границ.

3 марта с большой речью на Государственном собрании выступил Кошут, потребовав введения конституционного строя в «наследственных землях» и в Италии, подчеркнув тем самым, что дело свободы народов неразделимо. В речи, необычайно гневной по тону и выражениям, яростной атаке подверглась вся система феодального абсолютизма. Кошут уже не просил корону, как раньше, об отдельных частичных уступках, он требовал. Он Угрожал: попытка сохранить старый режим может стоить династии трона. Не случайно 13 марта, когда восстал народ Вены, на улицах и площадях имперской столицы размноженный текст этой речи зачитывался венскими революционерами, вызывая одобрение и энтузиазм.

Впечатление от выступления вождя оппозиции в самом Государственном собрании было столь велико, что нижняя палата без промедления утвердила предложенную Кошутом программу. Она включала следующие пункты: введение конституции и само-управления во всех землях и провинциях империи, предоставление Венгрии собственного, избираемого Государственного собрания и ответственного перед ним правительства, назначение до формирования кабинета комиссара с чрезвычайными полномочиями для немедленного проведения в жизнь ранее разработанных Государственным собранием реформ, и в первую очередь принудительного выкупа крепостных повинностей.

Венская камарилья все еще не сознавала серьезности момента. За несколько дней до начала революции в Австрии, в Вене проводилось совещание, обсуждавшее вопрос о роспуске Государственного собрания.

13 марта, в день восстания в Вене, всесильный Меттерних, перепуганный, переодевшись в женское платье, бежал, не останавливаясь, до самого Лондона. Весть об этом прибыла в Пешт на следующий день, а 15 марта началась венгерская буржуазно-демократическая революция. Инициативу взяла на себя «Молодая Венгрия» во главе с Петёфи. Первым завоеванием венгерской революции, первым ее шагом была свобода печати. Толпы восставших горожан во главе с поэтом направились в типографию и, минуя цензурные установки, заставили владельца напечатать в тысячах экземпляров написанную Петёфи накануне «Национальную песнь», ставшую гимном революции: «Вставай, мадьяр, родина зовет! Поклянемся навсегда никогда не быть рабами, никогда…» Велико было эмоциональное воздействие этих строк. Они мобилизовывали, звали к борьбе, к немедленному действию. В те же часы их знал весь город, вечером артисты Национального театра, прервав спектакль, с огромным успехом исполнили «Национальную песнь».

Одновременно была напечатана листовка под названием «12 требований», ставшая программой революции. «12 пунктов», составленные вечером 14 марта Петёфи, Вашвари и писателем М. Йокаи на основе программной речи Кошута от 3 марта, начинались словами «Чего хочет венгерская нация?» и включали следующие требования: свобода печати, отмена цензуры, ответственное министерство в Буде-Пеште, ежегодное Государственное собрание в Пеште, гражданское равенство перед законом и в религиозном отношении, создание национальной гвардии, всеобщее налогообложение, равное, пропорциональное представительство, отмена крепостничества, введение суда присяжных, организация национального банка, войска должны принести присягу конституции, венгерских солдат не направлять за границу, вывести иностранные войска, освобождение государственных политических заключенных, уния, т. е. объединение Трансильвании с Венгрией.

Последнее требование было одобрено государственными собраниями Венгрии и Трансильвании еще в 1835 г. и тогда не вызвало протеста ни со стороны румын, составлявших большинство населения края, ни со стороны привилегированных трансильванских саксов, однако встретило решительное возражение венского двора, опасавшегося чрезмерного усиления своего самого опасного противника — венгерского национального движения.

15 марта «12 пунктов» были приняты многотысячным митингом у Национального музея и городским магистратом. Тут же, в ратуше, решили создать по примеру французских революционеров Комитет общественного спасения. Во второй половине дня демонстранты освободили из тюрьмы Михая Танчича.

Власть перешла в руки Комитета, в который вошли представители либерального дворянства, Петёфи, Вашвари и другие лидеры мартовской молодежи, а также представители городской буржуазии. Победоносное выступление народа Пешта 15 марта ускорило и ход работы Государственного собрания. Делегация, направленная им в Вену во главе с Кошутом, добилась от короля согласия на формирование первого в истории ответственного правительства, которое было провозглашено 17 марта. Премьер-министром стал один из лидеров Оппозиционной партии — граф Лайош Баттяни. В кабинет вошли также И. Сечени, Ф. Деак, Б. Семере, Г. Клаузал; Л. Кошут занял пост министра торговли.

Важнейший акт венгерской революции — закон об упразднении крепостничества, принятый 18 марта, стал и первой ее реформой. Он отменил барщину, девятину, церковную десятину, ряд внутренних денежных платежей, покончил с феодальным правом неотчуждаемости дворянской собственности и ввел всеобщее налогообложение, устранив тем самым одно из существенных препятствий капиталистического развития. 600 тыс., или около 40 % всех крепостных, крестьянских семей впервые в истории стали хозяевами своих наделов, всего же в крестьянскую собственность перешла треть обрабатываемых земель. Это был весьма ощутимый результат революции.

Крестьянство с удовлетворением и радостью приветствовало революцию, давшую ему землю. Но крестьяне хотели большего, хотя бы получить те земли, которыми они пользовались издавна и которые еще не были признаны крестьянскими. Более того, батраки, челядь и некоторые другие категории деревенского населения вообще ничего не получили, кроме личной свободы.

Справедливости ради отметим, что и правительство, и Государственное собрание не остановились на достигнутом. Шла сложная работа по подготовке новых аграрных законопроектов, которая, естественно, проходила в условиях острейшей классовой борьбы, и подавляющее большинство лидеров ни морально, ни психологически, ни экономически еще не были готовы осуществить радикальную, чисто буржуазную реформу. Весной, когда поднялась волна крестьянских выступлений за дальнейшее углубление аграрного законодательства революции, интересы крестьянства последовательно отстаивало левое, радикальное крыло во главе с Михаем Танчичем. «Законы 1848 г. были благодатной мерой, смягчившей бедственное положение нации. Но многое осталось недоделанным, а если корни зла не обрубить полностью, они разрастутся, подобно бурьяну, отнимая жизненные соки у ростков посеянного добра», — писал Танчич.

Приблизительно то же самое произошло и с национальным вопросом. Революция дала землю и буржуазные свободы всем жителям королевства без различия национальности, религии, языка. И она была восторженно встречена прогрессивными силами румын и славян Венгрии. Вместе с тем эти силы справедливо хотели большего. Угнетенные народы ожидали от революции признания их законных прав, предоставления самоуправления, равноправия, свободного развития национальной культуры и языка. Они добивались элементарного национального равноправия. Однако к этому революция была готова еще меньше, чем к удовлетворению радикальных интересов деревни. Революционные лидеры отклонили даже такое скромное пожелание, чтобы в комитатах, расположенных на национальных окраинах, официальным языком был провозглашен язык большинства его населения.

Лидеры венгерской революции искренне верили, что свержение феодализма, аграрная реформа и предоставление буржуазно-демократических прав и свобод удовлетворят все народы страны и они вместе с мадьярами будут отстаивать революцию и защищать общую родину. В национальных движениях угнетенных народов вожди видели опасность для дела революции и территориальной целостности королевства. Австрийская реакция сумела извлечь собственную выгоду из сложившейся ситуации. Раздувая межнациональную рознь, используя промахи национальной политики венгерского правительства, она сумела привлечь на свою сторону правых и умеренных лидеров невенгерских народов, превратить национальные движения хорватов, сербов и трансильванских румын в союзников контрреволюции.

Военные действия на юге Венгрии, в населенных преимущественно сербами областях, начались уже летом 1848 г. Но сигнал к общему вооруженному выступлению контрреволюции был подан из Хорватии.

НАЧАЛО ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ ВОЙНЫ

В сентябре 1848 г. наступил новый этап венгерской революции, которая переросла в освободительную войну против реакционной Австрии и ее союзников. 11 сентября войска хорватского бана и императорского полковника Елачича, форсировав пограничную между Венгрией и Хорватией реку Драва, стали продвигаться к венгерской столице. Над революционной Венгрией нависла смертельная угроза, которую можно было отразить лишь решительными революционными действиями. В критический момент, когда революция повсюду в Европе отступала, в Венгрии ее развитие пошло по восходящей линии. Власть в стране перешла в руки революционного органа — Комитета обороны, созданного по иницнативе Кошута.

В момент опасности, в обстоятельствах чрезвычайных, бывший дворянский реформатор Кошут, который вместе со своим классом скрупулезно соблюдал законность, тщательно избегал даже видимости нарушения прав и прерогатив короны, вырос в истинно революционного вождя. Убежденность в правоте дела Венгрии в сочетании с проницательным умом, огромной энергией и бесстрашием сделали Кошута революционным вождем революционной нации. Он не только сумел поднять нацию на борьбу, но и организовал и вооружил ее, ибо в период, когда началась интервенция, страна не имела ничего, кроме энтузиазма: ни денег, ни армии, ни вооружения.

Сущность нового этапа революции, выдвинувшего Венгрию в последний оплот европейских революций 1848–1849 гг., блестяще выражена в следующих словах Ф. Энгельса: «Массовое восстание, национальное производство оружия, выпуск ассигнаций, быстрая расправа со всяким, кто препятствует революционному движению, непрерывная революция, — словом, все основные черты славного 1793 года мы находим снова в Венгрии, вооруженной, организованной и воодушевленной Кошутом»[2].

Хонведы — солдаты новой национальной армии — при поддержке партизанских отрядов 29 сентября одержали свою первую значительную победу, нанеся поражение войскам хорватского бана Елачича. Однако генерал Moгa, командовавший венгерскими войсками, не желая окончательного разрыва с Габсбургами, не осмелился перейти австрийскую границу и позволил разгромленным войскам армии Елачича уйти в Австрию. Когда же после длительных совещаний и получения приглашения от восставшей 6 октября Вены и настойчивого вмешательства Кошута армия хонведов наконец пересекла границу, время уже было безнадежно упущено. За эти несколько дней командующий австрийскими войсками в Чехии фельдмаршал А. Виндишгрец, спокойно перегруппировав свои силы, вместе с остатками войск Елачича разбил сначала (30 октября) у Швехата мадьяр, а на следующий день овладел Веной. Через полтора месяца, в середине декабря, Виндишгрец предпринял поход против Венгрии, а в январе 1849 г. занял ее столицу.

МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ

Положение революционной Венгрии, окруженной кольцом вражеских сил, было чрезвычайно тяжелым. На юге шла кровопролитная война с восставшими сербами, которым помогали отряды, посланные им на помощь из Сербии. Сербы во главе с митрополитом Й. Раячичем, верным сторонником австрийского дома, провозгласили образование Сербской Воеводины на территории с многочисленным румынским, немецким и венгерским населением, где сербы составляли меньшинство, подчинив ее непосредственно венскому двору. С северо-востока, из Галиции, наступали австрийские войска. В арену ожесточенных боев превратилась Трансильвания, где революционным армиям противостояли императорские гарнизоны и отряды румынских повстанцев, ведомые австрийскими офицерами. Успехи императорских войск здесь явились прямым следствием разгоревшейся межнациональной вражды.

Еще весной 1848 г. народы многонациональной Трансильвании выступали единым фронтом. Социальные и национальные интересы совпадали. Саксонские либералы, как и венгерские, были уверены, что объединение (уния) с революционной Венгрией, сопровождаемое прогрессивными буржуазными преобразованиями, ускорит и их национальное развитие. Румынская интеллигенция Трансильвании (около 2300 священников и 400–500 представителей светской интеллигенции) также не возражала против унии, требуя взамен лишь признания права на национальное существование в принципе, а на практике — употребление родного языка в местной администрации, в суде и т. д.

Лишь немногие из руководителей-румын, и прежде всего профессор теологии в Блаже Симион Барнуциу, решительно отвергали унию, откровенно настаивая на примате национальной идеи над социальной. «Без нации и республика есть проклятый деспотизм», — утверждал Барнуциу. Уже в мае 1848 г. тон в национальном движении задавали он и его сторонники. В деревнях шла агитация именно в этом духе. Священники во главе с православным епископом А. Шагуной агитировали крестьян за «доброго императора-царя», за «румынскую Австрию», за «новую Дакию», т. е. за объединение всех населенных румынами территории под скипетром Габсбургов.

Успеху этой агитации способствовала близорукая национальная политика венгерской революции. Принятый венгерским парламентом в мае закон об унии с Трансильванией гарантировал лишь личное равноправие граждан без различия языка, религии, национальности. При этом следует отметить, что по иному пути развивалось национальное движение румын Венгрии (Баната), где в отличие от Трансильвании население не только не выступило против революции, но и сражалось бок о бок с хонведами против императорских войск. Примерно такая же ситуация сложилась и в Словакии, причем вопреки воле руководства национального движения. Словацкий экспедиционный отряд, сформированный в Чехии и вооруженный венским двором, в сентябре и декабре предпринял две вылазки на словацкую территорию, которые окончились полной неудачей, поскольку словацкие крестьяне не поддержали их. Словацкие же горняки мужественно сражались в рядах революционной армии.

В целом разбуженные венгерской революцией силы национальных движений сербов, хорватов и румын, вооруженные венской камарильей и управляемые зачастую непосредственно императорскими офицерами, приковали к себе часть венгерских войск, хотя решающей роли в военных действиях они не сыграли. Хорваты, сербы-граничары участвовали в подавлении революционных выступлений в Вене. Традиционная габсбургская политика одержала верх над прямолинейной и доктринерской национальной политикой венгерского руководства.

Маркс, бывший всей душой на стороне революции, с горечь писал: «Австрийское правительство злоупотребляло принципом национальностей в 48–49 гг., чтобы с помощью сербов, словенцев, влахов и т. д. задушить мадьяр и немецкую революцию»2.

В Венгрию, ставшую единственным и последним оплотом революций в Европе, со всех концов континента шли добровольцы, чтобы свергнуть тиранию. Под венгерскими знаменами отважно сражались отряды немцев, австрийцев, поляков. Среди виднейших ее полководцев мы видим поляков генерала Ю. Бема, Г. Дембиньского, немца Р. Гийона, серба Я. Дамянича.

ВЕСЕННЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ

Упоенная первыми победами на венгерском театре военных действий, венская камарилья весной 1849 г. решила отбросить игру в демократию и покончить с прежней конституцией. 4 марта была провозглашена новая «Ольмюцская конституция», устанавливавшая власть императора над всеми народами империи и упразднявшая венгерскую независимость. Одновременно был распущен и имперский рейхстаг. Главнокомандующий А. Виндишгрец поспешил объявить венгерскую революцию подавленной.

Весной 1849 г. армии хонведов на всех фронтах перешли в контрнаступление. Революционные войска во главе с одаренным полководцем генералом А. Гёргеем одержали целый ряд блестящих побед, отбросив императорские силы на исходные позиции. К концу апреля территория страны почти полностью была освобождена от врага. Блистательный успех сопутствовал наступательным операциям венгерских войск во главе с Ю. Бемом в Трансильвании, где генерал умело проводил политику национального примирения. В результате весеннего наступления под угрозой оказалась сама Австрия, Гёргей имел возможность беспрепятственно овладеть практически беззащитной имперской столицей и решить исход австро-венгерской войны. Однако вместо этого, отказавшись идти на Вену, он повернул армии на юг и занялся длительной и стратегически бессмысленной осадой Буды. Тем самым в момент, когда, по выражению Энгельса, Австрия «дышала на ладан», она вновь получила передышку. Правда, положение было столь катастрофическим, что венский двор в отчаянии, сознавая свое бессилие в борьбе против революционной Венгрии, обратился с унизительной просьбой о помощи к иностранной державе. 21 мая в Варшаву к царю Николаю I прибыл император Франц Иосиф, чтобы просить «самодержца всея Руси» о вооруженной интервенции против «собственного народа». «Жандарма Европы» поощряла на выступление и цивилизованная Англия. Глава Форин оффис лорд Пальмерстон торопил посла России: «Кончайте как можно скорее!»

С военной, стратегической точки зрения судьбу Венгрии, венгерской революции решило вторжение 200-тысячной русской царской армии фельдмаршала И. Ф. Паскевича, начавшееся в июне 1849 г. Однако поражению способствовали внутренние слабости самой революции, с особой силой обнаружившиеся весной-летом того же года.

Надежду на спасение и единственную, пожалуй, возможность дальнейшего ведения войны, пусть неравной, могла дать бескомпромиссная борьба со всякого рода соглашателями, а главное — радикальное удовлетворение социальных требований основной массы населения, крестьянства, и справедливых национальных требований немадьярских народов. Для этого требовалось изменение всей политики руководящей силы революции — среднепоместного дворянства, преодоление им собственной классовой ограниченности. Между тем большинство его все более тяготилось войной и все больше тяготело к полюбовному соглашению с венским двором. В Государственном собрании усилились позиции «партии мира», саботировавшей радикальные акции Кошута. Постепенно в изоляции оказалось не только левое крыло собрания, но и сам Кошут, с которым откровенно соперничал, опираясь на «партию мира», генерал Гёргей, добивавшийся личной диктатуры.

Государственное собрание под давлением левых депутатов 14 апреля решилось на, казалось бы, революционный акт, провозгласив полную независимость Венгрии и объявив династию низложенной с венгерского престола в надежде таким образом закрыть путь к примирению с Австрией. На деле политические последствия детронизации были скорее негативными для революции. Л. Кошут, избранный правителем Венгрии, оказался практически устраненным от непосредственного руководства делами. Премьер-министром был назначен Б. Семере, в результате чего усилились позиции «партии мира». Вместе с Гёргеем она не желала ни малейшего усиления революции (расширения демократических преобразований), ни продолжения вооруженной борьбы в наступательном плане, считая, что вести ее нужно лишь постольку, поскольку это необходимо для достижения соглашения с короной.

После начала интервенции царской России военное положение Венгрии резко ухудшилось. 13 июля Пешт заняли русские войска, а Буду — австрийские. Переехавшее в Сегед правительство попыталось спасти положение путем пересмотра своей национальной политики. 14 июля оно подписало соглашение с руководством трансильванских румын (Н. Балческу) о примирении м отрядами сражавшихся на стороне императорской армии румын, признав румынскую национальность и ее права в сфере языка, школы, церкви, местной администрации. 28 июля был припнят первый в европейской истории специальный закон о национальностях, выдержанный в таком же духе, как и соглашение от 14 июля. Однако эти прогрессивные акты уже не могли оказать влияния на ход событий, 31 июля у Шегешвара (Сигишоара, ныне в Румынии) русские войска нанесли решающее поражение венгерской армии, в сражении пал великий поэт адъютант Бема Ш. Петёфи. 9 августа последовало поражение под Темешваром (современный Тимишоара в Румынии). Под давлением «партии мира» Кошут вынужден был передать власть Гёргею. Не дожидаясь полномочий правительства, последний вступил в переговоры с царским генералом Рюдигером. 13 августа 1849 г. основные силы венгерской армии во главе с Гёргеем сложили оружие перед Паскевичем у Вилагоша (Ширия, ныне в Румынии). Отдельные части и крепости, однако, продолжали сражаться и после вилагошской капитуляции. Крепость Мункач (Мукачево, ныне в СССР) прекратила сопротивление 13 августа, а 2 октября сдал свои позиции генерал Д. Клапка, начальник военного гарнизона крепости Комаром.

Австрийская военщина, озлобленная тем, что венгры сложили оружие не перед императорской армией, а перед царской, учинила кровавую расправу, неоправданная жестокость которой поразила даже европейские дворы. 6 октября в крепости Арад (ныне в Румынии) были казнены 13 генералов и высших офицеров армии хонведов; в национальном сознании и в памяти народной «арадские мученики» и сегодня почитаемы наряду с самыми выдающимися героями венгерской истории. В тот же день в Пеште казнили первого премьера ответственного венгерского правительства графа Л. Баттяни, который абсолютно не был причастен к австро-венгерской войне. Смерть он встретил мужественно и спокойно. Дабы избежать позора повешения, в ночь перед казнью он нанес себе несколько ножевых ран, и тем не менее его расстреляли.

Всего военно-полевые суды вынесли около 500 смертных приговоров, к длительным срокам заключения в крепостях были приговорены 1765 участников революции, 45–50 тыс. солдат — хонведов и национальных гвардейцев — были насильственно мобилизованы в австрийскую армию и направлены в отдаленные области империи.

Восстановленный абсолютизм и этим не утолил жажду мести. От Венгрии были отторгнуты не только Хорватия с портом Фиуме (ныне Риека в Югославии), но и Трансильвания и «Сербская Воеводина». Оставшуюся территорию страны разбили на пять округов, управляемых королевскими комиссарами при помощи войск и жандармерии. И все же абсолютизм не посмел поднять руку на основные социальные завоевания венгерской революции, безвозвратно уничтожившей феодальные порядки.

Венгерская революция 1848–1849 гг. была национальной лишь в том смысле и лишь постольку, поскольку она ставила перед собой цели национально-мадьярские, и явилась важнейшим этапом в длительном процессе формирования современной венгерской нации. В то же время она была и венгерской, и европейской, поскольку объективно утверждала буржуазные правовые нормы, буржуазные свободы на территории всего Венгерского королевства, населенного многочисленными немадьярскими народами, обеспечивала предпосылки буржуазно-капиталистического развития для всех этих народов в совокупности.

Венгерская революция составляла органическую часть общеевропейских революций, поскольку, подрывая устои абсолютизма и феодализма во всей Австрийской империи, продвигала дело буржуазного прогресса в масштабах всего континента. Отсюда искреннее сочувствие и симпатии, которые она снискала со стороны революционеров и прогрессивных деятелей всей Европы во главе с К. Марксом и Ф. Энгельсом, а также непосредственная поддержка, которую ей оказали свободолюбивые люди разных национальностей. Не случайно в рядах армии хонведов бок о бок с венграми сражались сербы, словаки, немцы, австрийцы, украинцы, французы и англичане, не говоря уж о поляках, представители которых в лице генералов Бема и Дембиньского были выдвинуты на ответственнейшие посты в венгерской армии.

Генерал Лайош Кулих, один из 13 «арадских мучеников», казненный австрийцами в октябре 1849 г., в своем боевом приказе писал: «Мы сражаемся не только за венгерскую независимость. Наша борьба — общая борьба против всех угнетателей». Об этом же свидетельствовал и противник революции австрийский главнокомандующий генерал Виндишгрец. В феврале 1849 г. он доносил в Вену о том, что 70 из 100 захваченных в плен не знают мадьярского и провозглашают коммунистические идеи.

События в Венгрии в 1848–1849 гг. явились органической частью общереволюционного процесса, охватившего весь Европейской континент — от Франции до границ Российской империи. Само их начало было бы немыслимо без мощного всплеска антифеодальных и антиабсолютистских движений в соседних странах — Германии, Италии и в первую очередь конечно же, Австрии. Венгерская революция, начавшаяся под непосредственным влиянием восстаний в Париже и Вене, в то же время сама дала импульс международному революционному процессу в тот момент, когда наметился его упадок. Она обрела второе дыхание, когда реакция уже фактически одержала победу на Западе, а весной и летом 1849 г. оставалась, в сущности, единственным и главным очагом европейской революции, оказывая в неблагоприятных международных условиях мужественное сопротивление объединенным силам двух реакционных империй Европы. Венгерская революция завоевала симпатии всей европейской демократии, в том числе выдающихся русских революционеров-демократов, не скрывавших своего восхищения подвигом маленького народа и своего презрения к палачам революции.