Кремлевское золото

ПОРА ПОЖИНАТЬ ПЛОДЫ

То время, когда у руля Советского государства стоял Л. И. Брежнев, принято считать эпохой застоя. Я не берусь оспаривать это утверждение, поскольку, на мой взгляд, оно наиболее приближено к истине. Сам факт долголетия его власти наводит на мысль о застое. Но я хочу слегка углубиться в изучение проблемы, чтобы понять, какие последствия в дальнейшей судьбе общества имело это явление.

У медали, как известно, есть и оборотная сторона. То, что лежит на поверхности брежневской эпохи застоя, очевидно всем. Семя, брошенное в землю в постсталинский или хрущевский период, оказалось в благодатной почве, что позволило уже в самое ближайшее время снимать хороший урожай. Власть отбросила ложный стыд и принялась сколачивать себе капитал, не взирая на социалистические лозунги о равноправии и всеобщем благоденствии. Этому способствовало упорное молчание тех, кого обворовывали и нагло обманывали, прикрываясь все теми же лозунгами. В данном случае, как мне кажется, молчание это сыграла свою положительную роль. Не критикуемая, не контролируемая никем и ничем, власть показала свое истинное лицо. Пусть те, кто жили при ней, не видели этого. Зато это отлично разглядели потомки. И внутренние процессы, которые проходили интенсивно на фоне внешнего спокойного застоя, приблизили крах бюрократической системы. Иными словами, коррумпированная власть пожрала себя самое. Процесс этот был, отнюдь, не застойным, а развивался с бешеной скоростью. Так выглядит обратная сторона медали того явления, которое принято считать эпохой брежневского застоя.

М. С. Докучаев пишет:

«Л. И. Брежнев отличался хорошими организаторскими способностями, до определенной поры был энергичен, активен, но в то же время ценил и берег кадры. После заседания Политбюро, на котором его избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС, он ехал в машине вместе с А. Н. Косыгиным… Леонид Ильич тогда говорил Косыгину, что главная задача на данном этапе деятельности ЦК партии и Советского правительства — обеспечить спокойную жизнь для советских людей. Он сказал, что «при Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве — реорганизаций и перестановок. Народ был не уверен в завтрашнем дне. Поэтому, — заключил Леонид Ильич, советский народ должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы».

Первостепенная задача, как мне представляется, была сформулирована новоиспеченным руководителем страны абсолютно верно. Бдительность советского народа, благодаря всеобщим усилиям, была к тому моменту настолько усыплена, что он пребывал в относительном спокойствии. Необходимо было сделать еще один штрих, и советский народ окончательно потерял бы дар речи, если это касается спора с представителями власти. Не вызывает сомнений и то, что советский народ получил-таки возможность для плодотворной деятельности. Вопрос в другом: во благо кому этот плодотворный труд совершался, кто пожинал его результаты?

Дальше у М. С. Докучаева читаем:

«…во времена Брежнева имела место скрытая междоусобная борьба среди руководителей высшего эшелона власти и выживал в ней сильный и ловкий…

Следует сказать, что период руководства Л. И. Брежнева государством и КПСС был тревожным и с той точки зрения, что в советском обществе назревали бурные события, которые должны были вот-вот произойти. Они были связаны с тем, что в результате устоявшихся и закоснелых бюрократических методов руководства и отношения к народу советские люди не могли решать своих личных проблем, которые для них были важнее любых государственных. К тому же, тогда все решала Москва. К ней обращались все взоры и надежды, но она отталкивала их и оставляла рассмотрение просьб и жалоб на усмотрение местных властей…»

Позволю себе дать собственное понимание данной проблемы. Как мне кажется, М. С. Докучаев говорит здесь о «кризисе верхов», изложенном еще родоначальником большевизма в России — В. И. Лениным. Но в новой исторической ситуации ленинский тезис приобрел новое значение. «Низы» еще могли жить по-старому, но «верхи» уже не могли разделить между собой власть. Власть стала лакомым куском, так как власть имущие могли совершить все, что им заблагорассудится, перед ними не стояло никаких ограничений. Пока народ копошился внизу, решая свои мелкие повседневные проблемы, обособленно от него вверху происходила оживленная борьба за место рядом с Солнцем, а также за все вытекающие из высокого социального статуса последствия.

В такой обстановке выживал тот, кто был ловчее, хитрее, предприимчивее. Ни о каких подлинных достоинствах речи быть не могло. Чины и звания выдавались по праву родства, по знакомству, из хорошего расположения. Это в ту пору пришло анекдотическое понимание преемственности поколений. Оно означало, что сын полковника, к примеру, может стать только полковником, — не выше, так как у генерала тоже есть свой сын. Такое положение оставалось неизменным на каждой из ступенек иерархической лестницы власти.

Брежнев не только ценил и берег кадры, но и способствовал их увеличению. В 1964 г. он решил восстановить общесоюзное Министерство внутренних дел, упраздненное четырьмя годами ранее. Хрущев верил в силу общественного порядка, в то, что сам народ может регулировать общественные взаимоотношения и поддерживать общественную безопасность, без каких-либо специальных структур. Новое руководство, как никто другой, понимало, что народу справиться с подобной сложной задачей не под силу. Прежде всего, потому, что он не сможет разобраться в хитросплетении и условности методов поощрения или наказания за какой-либо поступок или вину.

В 1966 г. Министерство охраны общественного порядка прекратило свое существование, превратившись в Министерство внутренних дел СССР. Во главе его стал Николай Анисимович Щелоков, продержавшийся на своем посту 16 долгих лет — с 1966 по 1982 гг. Этот срок почти совпадает с периодом пребывания на посту Генсека ЦК КПСС Л. И. Брежнева.

Несомненно, глава государства оказывал поддержку министру МВД. Иначе бы его политическое долголетие не оказалось столь внушительным. Такому положению вещей можно найти логичное и естественное объяснение: Брежнев и Щелоков были знакомы по партийной работе в Днепропетровске еще с конца 30-х — начала 40-х гг.

Весьма ценными для изучения проблемы представляются сведения очевидца К. М. Грушевского, который перед Великой Отечественной войной также работал в Днепропетровске и имел возможность наблюдать за развитием взаимоотношений двух вышеуказанных партийных деятелей.

К. Грушевский вспоминает множество любопытных фактов из жизни Брежнева и Щелокова. В числе таких, например, его рассказ о том, как председатель горсовета Щелоков занимался в начале войны эвакуацией населения и материальных ценностей. Когда враг приближался к Днепропетровску, он и секретарь горкома партии Н. Г. Манзюк обратились в обком партии с предложением продать оставшиеся в городе продукты и другие товары по сниженным ценам населению, чтобы они не достались фашистам.

После окончания войны Щелоков некоторое время работал заместителем министра местной промышленности Украины, затем в аппарате Центрального Комитета КПУ. С 1951 г. он перебирается в Молдавию, где годом ранее Первым секретарем ЦК республики стал Брежнев. С 1965 г. и вплоть до своего назначения на пост министра МВД Щелоков занимал пост 2-го секретаря ЦК КП Молдавии.

Связь между ним и Брежневым очевидна. Перебравшись поближе к своему покровителю, Щелоков начинает постепенное восхождение по служебной лестнице. С 1966 г. он становится кандидатом в члены ЦК КПСС, а с 1968 г. — членом ЦК КПСС. Получив при назначении на пост министра МВД СССР звание генерал-лейтенанта, он уже на следующий год становится генерал-полковником, а в 1976 г. — генералом армии. С 1978 г. Щелоков — доктор экономических наук, а в 1980 г. получает звание Героя Социалистического Труда.

Владимир Некрасов, рисуя политический портрет Н. А. Щелокова, делает подробный анализ всей его деятельности на посту министра МВД СССР, раскрывает все то положительное и отрицательное, что было присуще ему, как человеку и государственному деятелю. Впрочем, такую противоположность в характере можно отыскать у любого человека, независимо от того, какой социальный статус он имеет. Тем более, что противоречием отличалась и сама система, при которой жил и работал Щелоков.

В. Некрасов указывает на то, что в качестве министра МВД Щелокову удалось сделать немало полезного, — как собственными усилиями, так и при поддержке со стороны верхних эшелонов власти. «С другой стороны, — пишет автор, — как показала жизнь, человеком Н. А. Щелоков был излишне импульсивным, в нем, действительно, было немало изъянов, которые в последующем, разрастаясь, привели его к падению».

Тут же В. Некрасов ссылается на свидетельство заместителя министра МВД Н. А. Рожкова, который проработал в данной структуре 8 лет: «…Щелоков имел сильный характер и за счет этого достигал многого. Качества крупного руководителя у него не отнимешь, он умел доверять подчиненным, давал возможность проявлять инициативу, но умел и спрашивать. При решении какого-либо важного вопроса он имел 33 мнения ученых и опытных практиков, выбирал оптимальные варианты. Постоянно заботился о подготовке кадров и развитии науки внутри системы МВД СССР».

Что же, по мнению очевидцев, было положительного в деятельности Н. Щелокова?

Во-первых, при нем была открыта Академия и 17 высших учебных заведений МВД СССР по стране. Во-вторых, он постоянно ставил перед партийными и государственным руководством страны крупные проблемы, связанные с деятельностью министерства. В частности, уже в самом начале своей работы в качестве министра ему удалось решить вопрос о дополнительном призыве в ноябре-декабре 1966 г. 15 тыс. человек во внутренние войска в связи с их большим некомплектом. Он также заботился о повышении авторитета органов правопорядка. С целью воспитания сотрудников милиции вносилось предложение создать в МООП СССР Управление, а в МООП — УООП республик, краев и областей отделы-отделения политико-воспитательной работы, а также ввести во всех райгорорганах должности заместителей начальников по политиковоспитательной работе. Для подготовки кадров целесообразно было Ленинградскую политическую школу преобразовать в Высшее политическое училище. А Высшую школу МООП СССР — в Академию.

В-третьих, Щелоков заботился о профессиональной подготовке кадров, для чего ежегодно созывались Всесоюзные совещания руководящих работников органов внутренних дел. Там же проводились комплексные учения и практические занятия по руководству деятельностью органов в сложной обстановке. На семинарах осуществлялось знакомство с передовыми формами и методами работы.

В-четвертых, министра особенно волновала такая проблема, как возвращение внутренним войскам единой войсковой структуры: дивизии, бригады, полка и т. п. Такой статус был утрачен в 1951 г., и лишь в 1968 г. эта проблема благополучно разрешилась.

В-пятых, Щелоков проявлял исключительное внимание к достижению научной мысли, стремился всю деятельность министерства и органов на местах строить на научной основе. Управлением учебных заведений совместно с Всесоюзным научно-исследовательским институтом МООП СССР была проведена огромная работа в данном направлении, и в результате был представлен перечень 216 проблем, которые впоследствии должны были найти свое отражение в диссертациях и иных научных исследованиях.

В-шестых, ежегодно составлялись планы выездов членов коллегии МВД СССР на места для проверки работы и оказания помощи. В 1970 г., к примеру, министр, в соответствии с планом, лично посетил Молдавию, республики Прибалтики и Закавказья, съездил с инспекцией на Украину и в Белоруссию.

В-седьмых, он бывал за рубежом, где знакомился с тамошним опытом работы правоохранительных органов.

В-восьмых, Щелоков осуществлял строгий контроль за исполнением поручений, данных им же, в поставленный перед подчиненными конкретный срок.

В-девятых, он с большим вниманием относился к вопросам разработки истории органов внутренних дел, чтобы иметь возможность использовать в их совместной работе крупицы прошлого опыта. С этой целью в Научном Центре проблем управления Академии МВД СССР было создано специальное подразделение, которое осуществляло определенные наработки…

Этот перечень можно продолжить до бесконечности. Возможно, все эти меры имели какую-то целесообразность. Не побоюсь осуждения в примитивизме, но меня, как обвинителя, интересует скорее качественный, нежели количественный аспект деятельности министерства МВД под руководством Н. А. Щелокова. Эта проблема не так проста, как может показаться на первый взгляд. МВД СССР, как и другие структуры, существовали за счет государства, а, значит, за счет налогоплательщиков, т. е. народа.

В предыдущей главе я приводила данные по динамике роста общей преступности и доходов мафии. Сейчас хочу остановиться на показателях зарегистрированных преступлений. В 1966 г., согласно статистике, количество правонарушений по сравнению с предыдущим годом возросло с 93,1 % до 125,4 %. К 1968 г. этот показатель падает до 101,1 %, но уже в следующем, 1969 г. — увеличивается до 134,4 %. В последующие годы наблюдается его незначительное падение. Но приведу свидетельство В. Некрасова, который по этому поводу, в частности, пишет: «За десятилетие с 1973 по 1982 г. общее число ежегодно совершаемых преступлений увеличилось почти вдвое, в том числе, тяжких насильственных преступлений против личности — более, чем на 50 %, разбоев и грабежей — в 2 раза, квартирных краж и взяточничества — в 3 раза. Количество преступных посягательств в сфере экономики за этот период возросло почти на 40 %». Такое положение вещей автор склонен объяснить «усталостью» министра за более, чем десять лет службы на своем посту. А также тем, что «сказывались негативные экономические и социальные процессы в обществе, просчеты в деятельности правоохранительных органов, в том числе, и системы МВД».

Негативные экономические и социальные процессы в обществе не могли не найти своего проявления в системе правоохранения.

«Несмотря на принимаемые меры по укреплению социалистической законности, — утверждает В. Некрасов, — в деятельности органов внутренних дел обстановка продолжала оставаться сложной. За превышение власти, злоупотребление служебным положением и другие преступления по службе в 1967 г. было привлечено к уголовной ответственности 309 работников органов охраны общественного порядка, в первом полугодии 1968 г. — 260. В связи с таким положением Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко 18 сентября 1968 г. направил письмо на имя Н. А. Щелокова о нарушениях соцзаконности. Эти материалы были рассмотрены на коллегии министерства, проведен ряд практических мероприятий, но избавиться от этой болезни МВД СССР не может и до сих пор.

19 ноября 1968 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О серьезных недостатках деятельности милиции и мерах по дальнейшему ее укреплению» В связи с этим 3 декабря 1968 г. было проведено Всесоюзное совещание руководящих работников МВД СССР. В нем участвовало 1300 человек. С докладом перед собравшимися в Колонном зале Дома союзов выступил Н. А. Щелоков. Он отметил, что затраты государства по укреплению милиции в соответствии с названным постановлением составили 220 млн. рублей».

Оказывается, все довольно просто, и незачем поднимать бурю в стакане воды. Просто в том понимании, что среди руководящего состава МВД едва ли можно было найти такого человека, который не использовал бы свое служебное положение для собственной наживы. Сам министр, как выяснилось после его смерти, был в этом отношении нечист. Тогда что говорить о других, стоявших на ступеньку, две, три и т. д., ниже? Безотказная народная мудрость гласит: рыба гниет с головы. Как с этим поспоришь?

Н. А. Щелоков ушел из жизни безвременно, по причине собственного волеизъявления, в самом конце славного застойного периода, в 1984 г. Этому печальному событию предшествовал ряд не менее печальных событий. 10 ноября 1982 г. умер покровитель Щелокова, Генсек ЦК КПСС Л. И. Брежнев. На Пленуме ЦК партии спустя два дня был избран новый руководитель государства Ю. В. Андропов. Еще месяц спустя Щелокова отстранили от занимаемой должности, его сменил на этом посту В. В. Федорчук, некоторое время работавший председателем КГБ СССР. Однако, потеряв пост министра, Щелоков пока еще не отошел от государственных дел. Как генерала армии, партия и правительство назначили его в группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Одновременно с этим по указанию нового руководителя МВД проводилась проверка деятельности данной структуры, которая выявила большие злоупотребления со стороны Щелокова. Материалы были направлены в Главную Военную прокуратуру.

Дальнейшие события развивались стремительно. 19 февраля 1983 г. покончила самоубийством жена Щелокова, Светлана Владимировна. В июне того же года бывшего руководителя МВД СССР вывели из состава ЦК КПСС. В результате выявления все новых и новых фактов злоупотребления своим служебным положением, обнаруженных работниками Главной Военной прокуратуры, 6 ноября 1984 г. Щелокова лишили звания генерала армии. Еще месяц спустя Комитет партийного контроля ЦК КПСС принял решение: «За грубое нарушение партийной и государственной дисциплины, принципов подбора, расстановки руководящих кадров, злоупотребления служебным положением в корыстных целях в бытность министром внутренних дел СССР члена КПСС Щелокова Николая Анисимовича (партбилет № 00139000) из партии исключить». Президиум Верховного Совета СССР вынес свой обвинительный приговор, выразившийся в лишении Щелокова всех наград, кроме боевых, и звания Героя Социалистического Труда. 13 декабря 1984 г., не вынеся всей тяжести обвинений, Щелоков застрелился.

Какие же вновь открывшиеся факты привели к столь трагическому финалу? Следствие, проводимое Главной Военной прокуратурой, установило, что начальник ХОЗУ МВД СССР генерал-майор Виктор Калинин организовал «преступную группу расхитителей социалистической собственности и путем злоупотребления своим служебным положением систематически похищал государственное имущество, обращая его в свою собственность и собственность других лиц». Именно от него потянулась ниточка, которая привела к центральной фигуре в МВД — Щелокову, который принимал непосредственное участие в деятельности «преступной группы». Позже, когда Щелокова уже не было в живых, в июле 1986 г., судебная коллегия вынесла приговор по делу бывшего начальника ХОЗУ В. Калинина. Он и его окружение обвинялись в хищении государственных материальных ценностей на сумму 67,1 тыс. рублей.

На основании уголовных дел «преступной группы» были собраны материалы (21 том!) уголовного «дела» и самого Щелокова. Оказалось, что с 1970 г. по инициативе бывшего министра внутренних дел подразделения ХОЗУ, в том числе и Кремлевский Дворец съездов, принимали различные материальные ценности, «находившиеся в личной собственности, с оплатой их владельцам стоимости этих вещей». Щелоков неоднократно приказывал Калинину принять в ХОЗУ его личные вещи и выплатить за них деньги, как за новые товары, «хотя вещи, сдаваемые родственниками Щелокова, находились длительное время в использовании и утратили первоначальную стоимость». Для изъятия денег из кассы подразделений руководящие должностные лица составляли авансовые счета на суммы, которые будто бы были потрачены на закупку вещей в торговых организациях. К отчетам даже прилагались фиктивные товарные чеки.

За период с 1975 по 1982 гг., как указывает В. Некрасов, «членам семьи Щелокова было безвозмездно передано материальных ценностей на сумму свыше 80 тыс. рублей. Среди полученного имущества были дорогостоящая мебель, радиоаппаратура, видеомагнитофонные кассеты, электро- и сантехническое оборудование, строительные материалы. Только после освобождения Щелокова от должности им и членам его семьи внесено в кассу министерства за эти ценности 65 тыс. рублей».

Далее он приводит такие данные:

«Незаконно было израсходовано свыше 60 тыс. рублей на содержание под видом спецобъектов 9 квартир, в которых, в основном, проживали родственники и знакомые Щелокова (дочь личного портного Щелокова и другие).

В 1972 г. по указанию Щелокова якобы для обслуживания оперативного состава был открыт магазин, которым пользовались только члены семьи и родственники министра. По договоренности с внешнеторговыми организациями сюда поступали импортные товары повышенного спроса: магнитофоны, телевизоры, радиоаппаратура, меховые изделия, обувь, одежда… Ежегодно здесь скупались дефицитные товары на сумму 50–70 тыс. рублей. По некоторым данным, эти товары родственниками Щелокова потом перепродавались по более дорогой цене. Во всяком случае, в кассах министерства было обменено на новые купюры 100–129 тыс. рублей бывших в употреблении денежных знаков.

В 1977 г. была достигнута договоренность с безвозмездной передачей фирмой «Даймлер-Бенц» автомобилей для МВД СССР с целью, как было указано в документах, «обеспечения безопасности движения в связи с проведением Олимпийских игр 1980 г.». Однако, затем один из «мерседесов» был зарегистрирован в ГАИ Киевского района г. Москвы как принадлежащий лично министру. Деньги за указанную автомашину в сумме 15,2 тыс. рублей Щелоковым были уплачены только в феврале 1982 г. Такие же автомобили были зарегистрированы на жену и детей Щелокова в 1977, 1978, 1980 гг.

В поселке Болыиево Московской области и деревне Редькино Калининской области находились две дачи, оформленные на близких родственников Щелокова, и, кроме того, в поселке Николина Гора строилась еще одна дача. Дачи представляют собой, как бесстрастно свидетельствует документ, многокомнатные капитальные строения с гаражами, банями и другими надворными постройками. По показаниям одного из осужденных работников МВД, дача в Болшево была куплена за 200 тыс. рублей в 1973 г. у эмигрировавшего за границу артиста эстрады; ее ремонт и реконструкция произведены за счет средств МВД СССР.

В мае 1979 г. по указанию Щелокова в его распоряжение были переданы антикварные ценности почти на 250 тысяч рублей, ставшие вещественными доказательствами по уголовному делу одного из валютчиков, а также картина М. Сарьяна «Полевые цветы», купленная за 10 тыс. рублей на средства МВД в Армянской ССР. По документам все это было оформлено как имущество, переданное в Центральный музей МВД СССР…

Семьей Щелокова были взяты в МВД СССР без оплаты 62 импортные хрустальные вазы стоимостью свыше 50 тыс. рублей, а также видео- и магнитофонные кассеты на сумму более 20 тыс. рублей. В ноябре 1980 г. Щелокову в связи с 70-летием Ю. М. Чурбанов вручил в качестве подарка от МВД СССР золотые карманные часы «Налпако» с золотой цепью общей стоимостью 4 тыс. рублей. Они были куплены на средства МВД СССР, а затем списаны по фиктивному акту как врученные руководителю компартии одной из социалистических стран.

Скупые на эмоции документы опять же свидетельствуют, что только в 1979–1982 гг. по указанию Н. А. Щелокова живые цветы на сумму 36,3 тыс. рублей развозились на квартиры близких ему людей, а списывались как возложенные на могилу Неизвестного солдата и к Мавзолею В. И. Ленина.

Своего тестя в возрасте 64 лет Щелоков зачислил на службу в органы МВД, присвоил ему специальное звание майора, затем уволил на пенсию с суммой 120 рублей, а когда тот скончался, похоронил его за счет средств МВД СССР.

В 1980–1982 гг. в киноотделе МВД СССР по указанию Щелокова был создан двухсерийный фильм «Страницы жизни» об этапах его жизненного пути. Затраты на создание этого фильма составили свыше 50 тыс. рублей. Фильм нигде не показывался и лежит в запасниках.

Всего преступными действиями Щелокова государству причинен ущерб на сумму свыше полумиллиона рублей. В возмещение ущерба им и членами его семьи возвращено, а также изъято органами следствия имущества на сумму 296 тыс. рублей, внесено наличными 126 тыс. рублей».

Открытые со смертью Брежнева факты позволяют судить о том размахе, с которым была поставлена работа в органах внутренних дел. Правоохранительная мафия опутала своими паучьими сетями всю систему органов, расставив, начиная с республиканских руководителей и заканчивая районными, своих людей. Деяния этих «законников» просто не укладываются в голове: как такое могло произойти в стране с самым справедливым общественным строем? Ответ, как мне кажется, напрашивается сам собой. Значит, этот общественный строй, отнюдь, не являлся справедливым. Брежневская эпоха красноречиво свидетельствует об агонии социализма, о крахе всех его безосновательных идей.

Позже прозвучат запоздалые раскаяния в содеянных преступлениях, бывшие стражи порядка не единожды подмявшие закон, который были призваны защищать, станут поливать друг на друга грязью. Они сделают это, чтобы оправдаться в глазах соотечественников, но главное — перед партией, пестовавшей и лелеявшей своих «лучших сынов». По большому счету от этих признаний уже никому легче не станет.

Материалы уголовных дел свидетельствуют о многочисленных примерах подобных раскаяний. Кто-то из древних сказал, что незнание не избавляет от вины. Я с этим полностью согласна. Тем более, что в данном случае в неосведомленность подсудимых не верится.

Так, Хасанбаев, бывший заместитель министра внутренних дел Узбекской ССР, в свое время пришел к открытию: «Я стал замечать, что в нашей системе творятся непонятные явления, странные перемещения по службе, поощрения, награды. Мое мнение было такое, что эти люди пользовались хорошими отношениями с Яхъяевым».

Во всех признаниях присутствует парадоксальная закономерность: своя вина в содеянном либо отрицается полностью, либо частично списывается за счет того же непонимания ситуации. Примером тому показания Хайдара Халимовича Яхъяева, министра внутренних дел Узбекской ССР с 1968 г., депутата Верховного Совета Узбекской ССР с 1963 г. С 1966 по 1979 гг. он избирался членом ЦК Компартии Узбекистана, имел 30 поощрений по службе, был награжден орденом Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медалями, почетными грамотами. В 1970 г. ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а в 1977 — звание Заслуженный юрист Узбекской ССР. Вот как он описывает свои взаимоотношения со Щелоковым:

«До этого времени между нами не было никаких конфликтных ситуаций: полное доверие, взаимопонимание, полную поддержку я имел тогда от Щелокова в решении всех служебных вопросов. Однако, вскоре наши отношения со Щелоковым несколько осложнились. Это было связано с моей активной позицией по разоблачению… преступной группировки Насреддиновой, Курбанова и др. Затрагивались интересы высшего круга должностных лиц, все это шло вразрез с линией МВД СССР не вмешиваться в серьезные вопросы, не вскрывать и не показывать фактическое положение дел, не нарушать обстановки мнимого благополучия в стране. Конечно, Щелоков был недоволен тем, что я напрямую обратился, минуя его, с докладной запиской к Генеральному секретарю ЦК КПСС, что, несмотря на его недовольство, продолжал собирать материал об их преступлениях, что активно помогал с аппаратом министерства следствию Прокуратуры СССР. В ноябре 1975 г. я приезжал в Москву, на совещание в МВД СССР, где встретился со Щелоковым у него в кабинете. Щелоков держался со мной не как раньше, по-приятельски, а сухо, почти официально. Вновь упрекнул меня в том, что я лезу не в свои дела, замахиваюсь на таких руководителей, не думаю о возможных последствиях».

Генеральный секретарь ЦК КПСС, конечно, принял докладную записку министра внутренних дел Узбекистана к сведению — положение обязывало. Но, как никто другой, может быть, в этой стране Брежнев понимал, каким плачевным, если не сказать больше, могут оказаться последствия в том случае, если разворошить осиное гнездо. Тут же может всплыть и связь Щелокова, Чурбанова с преступной деятельностью руководителей союзной республики. Ни о каком серьезном реагировании в данной ситуации речи быть не могло, мнимое благополучие в стране нужно было поддерживать во что бы то ни стало.

Из показаний Абдуллаева, бывшего секретаря ЦК Компартии Узбекистана:

«Бесспорно, что сложившаяся негативная обстановка оказала свое отрицательное воздействие на отраслевые органы власти и управления, в том числе, на МВД Узбекской ССР. В руках мафии органы внутренних дел, сами пораженные взяточничеством, выступали и в качестве важнейшего орудия прикрытия коррупции в других отраслях народного, хозяйства. Учитывая значимость этих органов, соответственно подбирался и его начальствующий состав лиц, лично преданных мафии… Органы внутренних дел были поставлены в такие условия, при которых они не были заинтересованы в том, чтобы раскрывать и показывать истинное трагическое положение дел, вести подлинную борьбу с коррупцией. Более того, эта ситуация позволяла недобросовестным и нечестным работникам «ловить рыбку в мутной воде», злоупотреблять своим служебным положением. Этому способствовала вседозволенность и безнаказанность. Возникает закономерный вопрос: почему МВД СССР не выявляло такого разложения в подчиненном ему республиканском министерстве? Ведь эта система отличается централизацией и военной дисциплиной-МВД СССР находилось вне зоны критики и контроля… достаточно хорошо известно, что министр внутренних дел Щелоков Н. А. пользовался полной поддержкой и доверием Брежнева Л. И., а первый заместитель министра Чурбанов Ю.М. являлся, кроме того, и членом семьи Л. И. Брежнева. При такой обстановке ни Щелоков, ни Чурбанов не были заинтересованы в раскрытии преступлений и борьбе с коррупцией. Нет сомнения, что они «подпитывались» из «кормушки» взяточничества, получая свою долю доходов из республик, в том числе, Узбекистана».

«Славная» деятельность Юрия Михайловича Чурбанова, зятя Брежнева, на посту заместителя министра внутренних дел СССР заслуживает того, чтобы на ней остановиться более подробно.

Не легким был путь этого человека к его высокому социальному статусу. Он родился в столице, в семье секретаря райкома партии, в ноябре 1936 г. После школьной скамьи отправился на авиационный завод познавать азы пролетарской науки. Но недолго Юрий Михайлович трудился там во благо Родине в качестве механика и секретаря комсомольской организации — сначала первичной, а затем цеха. Закончив техникум, он вскоре стал инструктором Ленинградского райкома ВЛКСМ города Москвы, потом инструктором МГК комсомола. В 1961 г. был призван на службу в войска МВД, где постепенно зарабатывал очки в пользу своей профессиональной карьеры. Одно время он был инструктором политотдела мест заключения МВД РСФСР, потом — помощником начальника политотдела мест заключения УВД Мособлисполкома по работе среди комсомольцев и молодежи. Уволившись в запас в августе 1964 г., Юрий Михайлович Чурбанов был направлен на работу в ЦК ВЛКСМ на должность инструктора, а затем заведующего сектором отдела агитации и пропаганды. Параллельно он обучался науке всех наук — философии, для чего окончил философский факультет МГУ. Параллельно же обзавелся семьей. Но к моменту очередного призыва на службу в органы МВД СССР с семьей своей Юрий Михайлович расстался. В 1970 г. он был назначен заместителем начальника политотдела ГУИТУ МВД СССР с присвоением ему звания «полковник внутренней службы». В марте 1971 г. он уже стал заместителем начальника Политуправления внутренних войск МВД СССР, а спустя месяц, ему досрочно присвоено звание «полковник».

Что способствовало такому триумфальному шествию по служебной лестнице Ю. М. Чурбанова, уже ни для кого не секрет. В апреле 1971 года он вступил в законный брак с дочерью Генсека ЦК КПСС, 42-летней Галиной Леонидовной Брежневой. До того момента она уже дважды успела побывать замужем, но все за людьми несерьезных профессий. Теперь же у нее появился муж, серьезный и положительный во всех отношениях. И что самое главное, Генсеку он очень понравился.

Леонид Ильич Брежнев, действительно, любил своего нового зятя. Не убоявшись разного рода кривотолков и упреков (если таковые, вообще, могли возникнуть в то время), он помогал его активному продвижению к власти. В ноябре 1973 г. Юрий Михайлович Чурбанов стал генерал-майором. С 1975 по 1977 гг. он являлся заместителем начальника Главного управления — начальником Политуправления внутренних войск. В октябре 1977 г. ему было присвоено очередное звание «генерал-лейтенант». А в ноябре 1977 г. Л. И. Брежнев приставил своего зятя к своему ближайшему соратнику, Щелокову, в качестве первого заместителя министра внутренних дел СССР. На этой должности он продержался до ноября 1984 г., когда был назначен, не без непосредственного участия выше упомянутого Федорчука, на должность заместителя начальника внутренних войск МВД СССР. Но с тех пор уже начинается «бесславная» полоса жизни Чурбанова, так как со смертью покровителя Л. И. Брежнева в судьбе его и многих других его товарищей по несчастью наступил трагический поворот. Благодаря личному покровительству Генсека ЦК КПСС, Юрий Михайлович Чурбанов совершил невообразимый скачок в своем профессиональном развитии, дослужившись до звания «генерал-полковник». За время службы в органах внутренних дел он был награжден орденом Красного Знамени и Красной Звезды, 17 медалями СССР и многочисленными медалями зарубежных стран. Знаки отличия и поощрения сыпались на него с необычайной быстротой, едва ли он успевал это оценить по достоинству.

Помимо того, что за два года службы в органах Чурбанов стал заслуженным работником МВД СССР, со всеми вытекающими из этого последствиями, в 1980 г. он был уже лауреатом Государственной премии СССР «за осуществление комплекса мероприятий, обеспечивающих успешное проведение Олимпийских игр в Москве». Здесь следует отметить одно небольшое замечание: ответственность за это поручение нес совершенно другой человек — заместитель министра Шмилин.

Само собой разумеется, что свой счастливый лотерейный билет Юрий Михайлович вытянул, женившись на Галине Брежневой. Помимо продвижения по службе, Л. И. Брежнев был щедр и на другие подарки. Сразу же после бракосочетания лично зятю от Генсека был подарен автомобиль «Шкода-100», который в тот же год почему-то оказался в комиссионке. Но ничего, Леонид Ильич подарил Чурбанову другой автомобиль, новенький «Рено-16», а заодно и выделил молодоженам квартиру на Бронной. А после расщедрился и предоставил им четырехкомнатные апартаменты на улице Щусева, 10.

По воспоминаниям родственников и близких, Чурбанов не отличался скромностью характера. К примеру, он ревностно пересчитывал знаки отличия на своей широкой груди. Это объясняется тем, что им был взят курс на соревнование с сыном Брежнева, который также был облагодетельствован Генсеком высокой должностью — заместителя министра внешней торговли СССР.

Ну, а что же сделал первым делом сам зять, оказавшись на своем высоком посту? Несомненно, тут он внес весомый вклад в повышение престижа и работоспособности работников органов внутренних дел. Своим первым указом Чурбанов запретил курить в служебных помещениях МВД. Как утверждают очевидцы, профессиональная непригодность Юрия Михайловича была понята ими почти сразу же, как только он перебрался в свой рабочий кабинет. Он не любил работы, не понимал ее и придирался к подчиненным по пустякам. По рассказам некоторых работников МВД, Чурбанов не утруждал себя детальным изучением документов, которые ему по долгу службы необходимо было прочесть. Вместо этого он частенько подлавливал в коридорах младших офицеров и отчитывал их за не-почищенную обувь или криво висящую планку.

Такое нервное поведение являлось отчасти желанием оправдать свое генеральское звание, а отчасти тем, что его раздражала повседневная обыденность службы. Но иногда от нее можно было и отвлечься. Например, в поездках с инспекцией по стране или во время торжественных кремлевских обедов и приемов. Щелоков недолюбливал суету, особенно, когда нужно было сниматься с места и ехать куда-то. Благо заместитель придерживался иной точки зрения. А потому Юрий Михайлович объездил почти всю страну, и везде его встречали на самом высоком уровне. Провинциальное чутье местных руководителей подсказывало, что обижать зятя Генсека ЦК КПСС нельзя, — этим самым можно обидеть и самого Генсека. Вот и старались из последних сил, возили на экскурсии по местам «боевой и трудовой» славы, устраивали грандиозные сафари — не в пример какой-то там королевской охоте в Индии, кормили до отвала и поили всласть, чем, может быть, и нанесли непоправимый урон здоровью Чурбанова. Одним словом, угождали, чем могли, даже своеобразные соревнования устраивали. В одном месте военный парад проведут, чтобы угодить дорогому гостю, в другом — маневры, а в третьем — еще что-нибудь помпезное придумают, с флагами и фанфарами.

Что же касается Чурбанова, то он за это в долгу не оставался: под конец официального визита обязательно повышал кого-нибудь в звании или намекал на содействие, помощь в решении какого-нибудь важного государственного вопроса.

За период своей успешной карьеры Юрий Михайлович проникся философски пониманием бытия. Все почести в его адрес воспринимались им как должное. Но ведь и он постарался, не зря достиг таких высот! К примеру, в результате длительных и упорный исканий Чурбанов вывел для себя безотказную формулу «как нравиться всем». «Надо просто уметь пить, — говорил он о своем открытии знакомым. — Пить как можно больше, но при этом держаться на ногах. Тогда выйдешь в люди».

Он был последователен, пил со всеми, не ради наслаждения, а во имя Отечества. Пил, даже несмотря на то, что из-за этого возникали ссоры с супругой. Тут Юрий Михайлович был абсолютно спокоен, ведь в случае чего тесть поставит свою дочь на место, так как лично в нем души не чает.

Но чтобы «нравиться всем», мало было только пить, — нужно было еще и брать, не отказываться от тех подношений, которыми одаривали гостеприимные хозяева из союзных республик. Возвращаясь из поездок, Чурбанов иногда с удивлением обнаруживал в своих карманах, коробках с фруктами, портфелях и чемоданах упаковки новеньких хрустящих банкнот. Предшествующие шумные события не позволяли вспомнить, где и при каких обстоятельствах он получил такую значительную сумму денег. Что ни говори, а служить Отечеству — тяжелый труд. Ведь, если разобраться, деньги эти Юрию Михайловичу были совсем не нужны. Кормились он и Галина Леонидовна из спецраспределителя на Грановского, лечились в поликлинике 4-го Главного управления Минздрава, ездили на служебной машине, строительство дачи финансировал тесть, обувь и одежду покупать необходимости также не было. Так было заведено, так жили все, кто находился у сытой кормушки власти. Однако, здесь следует сделать одно небольшое замечание. Деньги все же Чурбанову могли понадобиться — на приобретение драгоценностей, к которым была очень неравнодушна Галина Брежнева. Когда она появлялась в обществе в сверкающих бриллиантах, у других генеральских жен перехватывало дыхание от зависти.

Вот и приходилось Чурбанову волей-неволей брать эти злосчастные взятки, чтобы угодить вельможной супруге.

Позже, на допросах, один из «дарителей», министр внутренних дел Узбекистана Яхъяев вспомнил:

«Куда бы ни выезжал Чурбанов, везде его встречали на самом высоком уровне, везде были «дары» в виде денег, подарков со всех сторон. Все это в конечном итоге и привело к тому печальному результату, когда разложение в системе органов внутренних дел достигло в конце 70-х — начале 80-х годов своего апогея».

Пришло время, и факты взяточничества и хищения материальных государственных ценностей в особо крупных размерах выплыли наружу. Новые представители власти установили свои порядки. В такой ситуации избежать наказания не удалось никому, в том числе, и Юрию Михайловичу Чурбанову. 14 января 1987 г. его вызвали в следственную часть прокуратуры СССР, где была предъявлена санкция на арест. А оттуда с наручниками на запястьях он был доставлен в Лефортово, где, по заведенному и неискоренимому обычаю, перед приездом нового заключенного заново покрасили и побелили камеру.

За короткий период правления Андропова борьба с преступностью облеченных властью государственных мужей шла по нарастающей. Потом она продолжалась по инерции и после его смерти, но не долго. В 1982 г. было выявлено 7,8 тыс. фактов взяточничества, в 1983 г. — 8,6 тыс., в 1984 г. — 9,6 тыс., а в 1985 г. — 10,6 тыс. Возрастало также число следственных дел по другим видам преступлений высших государственных чиновников. Так, в 1982 г. было зарегистрировано 74,2 тыс. фактов хищения государственного и общественного имущества, совершенных путем присвоения, растрат или злоупотребления служебным положением. В 1983 г. эта цифра увеличилась до 79,6 тыс., в 1984 г. — до 85,1 тыс., а в 1985 г. — до 93,0 тыс.

Эти события сопровождались новыми преступлениями, совершаемыми представителями коррумпированной власти в предчувствии разоблачения. Ликвидировались вещественные доказательства их деятельности, устранялись неудобные свидетели, уже попавшие в поле зрения следственных органов. Понятно, что эту работу должны были выполнять своего рода «квалифицированные» люди — уголовники. Зачастую получалось так, что исполнители заказных убийств и их жертвы находились в изоляторах или местах заключения. Преступная власть, испугавшись разоблачения, вошла в непосредственный контакт с представителями уголовного мира.

В стране начался настоящий мор свидетелей. Их убивали ночью на нарах, выбрасывали из окон следственных изоляторов, взрывали в машинах, душили в квартирах, с ними расправлялись и на многолюдных улицах, и в закрытых пансионатах. Резко возросло число несчастных случаев со свидетелями, как и чисто свидетелей-самоубийц. За период с 1982 по 1985 гг. погибло около 100 свидетелей. Случались и неправдоподобные случаи их самоубийств. К примеру, свидетель по делу о злоупотреблениях министра внутренних дел Узбекистана Давыдов покончил с собой в ташкентском госпитале, трижды выстрелив себе в голову из чужого пистолета. Бывало и такое, что люди уходили из жизни, оставляя потомкам оправдательные письма. Бывший министр внутренних дел Узбекской ССР Кудрат Эргашев, к примеру, вывел неровным почерком на листе бумаги: «Я абсолютно одинокий человек, сын бедняка, оклеветан Рашидовым и его шайкой. Я, честный член КПСС, марксист-ленинец — умер. Да здравствует КПСС! Марксизм-ленинизм! Да здравствует советский народ! Кудрат». Это произошло ранним утром 15 августа 1984 г. Составив послание, Эргашев взял свой «браунинг» шестого калибра, лег на кровать, приставил дуло к виску и нажал курок.

С самого начала борьбы с высокопоставленными преступниками суды ее явно тормозили. Из каждых 100 дел о взяточничестве обвинительные приговоры выносились только по 54. Следует заметить, что многие «дела» расследовались наспех, признания добивались не всегда законным путем, следственные версии часто не отрабатывались по фактам. Свой вклад в «борьбу» внесли и законодатели. В 1962 г. Верховным Советом РСФСР, а также Советами всех союзных республик, был принят закон об уголовной ответственности за дачу взятки. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 28 мая 1986 г. взяткодатели «уровнялись в правах» со взяточниками. При этом не бралось в расчет то, что дача взятки в большинстве случаев — вынужденное действие и не может рассматриваться как преступление. После этого указа взяткодатели, опасаясь тюремного заключения сроком до пятнадцати лет с возможной конфискацией имущества, потеряли охоту разоблачать взяточников. Тогда-то борьба с этим негативным проявлением в обществе и пошла на убыль. В лагерях оказались не только чиновники-взяточники, а и тысячи простых тружеников, отчаявшихся законным путем устроиться на работу, получить квартиру или поставить телефон. В 1987 г. число выявленных взяточников составило 64,3 %, в 1988 г. — 44,6 %, а в 1989 г. — 30,5 % от уровня 1986 г.

Весьма любопытным, на мой взгляд, представляется итог борьбы с коррупцией, а именно — некоторое изменение в направлении этой борьбы. «Дело», начатое Гдляном и Ивановым, постепенно переросло в «дело» о Гдляне и Иванове. Коррупционеры неожиданно воспылали страстью к закону и принялись называть себя несчастными предпринимателями. Неизвестно, куда бы привела эта страсть, а также поддержка новых покровителей от власти, если бы не вмешался народ. В одной Москве состоялись десятки митингов в поддержку Гдляна и Иванова. Параллельно была поднята шумиха в средствах массовой информации.

Но ушли в прошлое бурные события тех лет, люди, окунувшись в повседневную действительность, стали понемногу забывать о них. Вернулись к своей прежней, если можно так выразиться относительно нынешней ситуации, жизни те, кто были привлечены к уголовной ответственности более десяти лет назад. Как сложилась их судьба? Думаю, читателю небезынтересно будет узнать об этом.

Сейчас ходят многочисленные слухи о том, что Галина Леонидовна Брежнева спилась, влачит жалкое существование. Дыма без огня не бывает. Но я не люблю слухов и домыслов, я предпочитаю проверенные факты.

М. С. Докучаев пишет в своей книге «Москва. Кремль. Охрана.»:

«Леонид Ильич всю жизнь работал и не имел возможности уделять достаточного внимания воспитанию детей. Виктория Петровна была слишком мягкой женщиной и не могла держать их в руках. Условия жизни и возможности портили их.

Все это привело к тому, что дочь Галина и сын Юрий стали увлекаться выпивкой… Сын Леонида Ильича Юрий Леонидович Брежнев, бывший заместитель министра внешней торговли, был хроническим алкоголиком и оставался в должности только благодаря отцу.

До прихода в семью Брежневых Ю. М. Чурбанова Галина не была так пристрастна к вину. А он виноват в том, что она стала увлекаться спиртными напитками…»

В 1993 г. корреспондент журнала «Столица» Елена Салина встретилась с Галиной Брежневой. Приведу выдержки из монолога «львицы на пенсии», как назвала дочь бывшего Генсека ЦК КПСС Е. Салина, чтобы пролить свет на дальнейшую судьбу описанных в этой главе героев.

«…Я не со всеми разговариваю. Просто вы напоролись на мое хорошее настроение. Тут англичане зарулили, сделали фильм обо мне. По всей Европе прокатили, и все. Мне пяти копеек не заплатили. Ну, они англичане… Вить, принеси мне, пожалуйста, попить, потому что я же даю интервью…

А что писали обо мне, а? Что писал Додолев? Что я просто алкоголичка и ношу сдавать бутылки. Мама мия! Когда Женя Додолев пришел ко мне извиняться — принес чего-то там такое, ну, шампанское, фрукты, это раньше я могла что покруче, а сейчас только шампанское, — я говорю: «Жень, ну какие же я бутылки сдаю? Что мне, жить не на что или как?» Я говорю: «Женечка… дорогой, за что ты меня оболгал?» А он отвечает: «Галочка, милая, это ж наш кусок хлеба…»

Рассказать про себя? А можно про Сахалин? Вот я лично знаю, что на острове отличная погода. Чурбанов вышел. Но я с ним развелась. Поэтому он зарулил к сестре. На Алабяна он проживает, могу дать телефончик.

У сестры-то своя квартира, трехкомнатная, на Алабяна их родители жили — она сейчас туда зарулила. Отец с матерью умерли, и квартиру эту мы Чурбанову приватизировали. У него же ничего не осталось — он просто обыкновенный заключенный.

Ну, было у нас четыре комнаты на Кутузовском. Но это все принадлежало мне, потому что Юрий Михайлович был прописан как мой муж. Несмотря на все его регалии… Ну, квартира была большая, а я женщина чистоплотная, не люблю пыли. У моего брата — сын, у того — двое детей, значит, их четверо, а я одна. В общем, я решила махнуться. Теперь здесь живу, на Алексея Толстого, в трехкомнатной. Знаете, почему эта улица называется престижной? В честь меня.

И брат здесь же, Юрий Леонидович, с супругой. Я — на пятом, он — на третьем… А дочь моя, Виктория, она на Щусева, с мужем и дочкой Галочкой — у меня внучке уже двадцать лет. Ну, у них пятикомнатная квартира.

А я сама с двадцать девятого года, мне шестьдесят четыре полных, но никто этого почему-то мне не дает. Вот и сейчас флоксы у меня стоят. Я столько пережила. И мне предлагают любые деньги — только откройте рот.

Вот живу одна… Пенсия — десять тысяч, ну на пенсию же не проживешь… А я объясню почему. Я — генерал дипломатической службы Министерства иностранных дел. Но у меня нет выслуги лет, потому что у меня два паспорта: я и Брежнева, и Милаева. Чурбановой я не была. У меня и орден Трудового Красного Знамени за мою дипломатическую деятельность выписан на Милаеву. Вот так… И Брежнева, и… эта… Ну, смотря куда рулила, в какую сторону. Понимаете, в жизни ни у Юрия Михалыча, ни у меня — у нас не было трудовых книжек. Что получали, то получали — он больше, я меньше. Мои родители нам чего-то подбрасывали — так и жили. Как обычная советская семья. Прожили шестнадцать лет. Утром он меня на службу забрасывал, вечером — ужин. Домработниц у меня не было, я очень хорошая кулинарка и содержала два дома одна. Мы закрывали квартиру и жили на даче. А чего там ехать-то? Жуковка. Академгородок. Ну, «ЗиЛ» подаст отец — мы и едем. Юрий Михалыч был всего генерал-полковник, ему не положено. Но отец его любил…

А теперь сдаю свою виллу. Ну, дачу. Своему приятелю. Спасибо папе, что построил. Вот на это я и живу.

Когда случилось это крушение, нашелся один подонок — запишите: Валерий Иванович Власов, который обокрал меня до нитки. Раньше он стоял по стойке «смирно» и носил нам покушать — ну, завмаг. А когда я, значит, растерялась, он взял и вывез все: ковры, хрусталь, даже нашу кровать. Полсервиза одного, полсервиза другого — все увез к себе. Ну, хорошо, это я пережила, я не ем еще из оловянных плошек. Телевизоры… Два «Грюндига» унес, нет, три «Грюндига», потом видик, который Юрию Михалычу подарили, когда был в Южном Йемене. В общем, дача теперь пустая. Колец с бриллиантами — ничего у меня нет. В этой квартире главная ценность — это я. Юрий Михалыч теперь вышел, пускай он разбирается…

Как мы познакомились? Ну, моим первым-то мужем был Милаев, народный артист Советского Союза, Герой Соцтруда… Но он сыграл в ящик — уже там спит. Потом был Игорь Кио. Ему было восемнадцать лет, а я на восемнадцать лет старше… Как познакомились с Чурбановым, я расскажу.

Значит, так. Рулю я с приятелем в Дом архитектора, здесь, рядом, поужинать. Ну, мы сидим. И Юрий Михалыч там. И вдруг этот подонок, Игорь Щелоков, ну, сын Щелокова; говорит: иди сюда, дескать, сейчас я вас познакомлю. И нас поженили. А потом Игорь с Нонкой поженились. Она бросила Мишку Гарта, моего приятеля. Они его засадили, Мишка десять лет отсидел. Ничего — он сейчас в Нью-Йорке.

А когда Юрия Михалыча не стало, они и меня бросили. Только промахнулись немножко. Обосрались. А теперь боятся приползти. Игорь Щелоков открыл пивной бар на Николиной Горе. Игорек! Зарулим, чтоб ты нас обслужил. Сын Щелокова! Представляешь? Ну чего, поехали сейчас на Николину Гору, он будет нас обслуживать… Они думали, Чурбанов не вернется.

Но Чурбанов вернулся!!! Да, Вить?.. А вы не знаете, кто это? Это ж полковник эмвэдэ. Последний адъютант Его Превосходительства…

…Они пришли все описывать, когда Юрий Михалыч уже в тюряге сидел. Целая туча: и оттуда, и отсюда, и изо всех организаций, которые только существуют. На меня навалились. А я с бутылкой. Они говорят: «Перестаньте мотаться с бутылкой». А я мотаюсь. Они: «Да вы присядьте». А я говорю: «Нет, я не присяду. Что, вы за мной пришли? Так берите…» И они поняли, что так просто эту бабу не возьмешь. Меня за руль двадцать не купишь! Вот.

…Сейчас я вам надиктую.

Я жила при коммунизме!!!

Вам этого не понять. Мы вот так: воткнули семечку — и во-от такой арбуз. Воткнули — и все. На Украине. До войны…

Дорогая Леночка. Ты стояла за куском хлеба в войну? А я стояла. А мой отец воевал с гит-ле-риз-мом. А товарищ Сталин, когда он засветился в Молдавии, спросил: «Кто вот этот красивый молдаванин? И — в Москву его…

А сейчас я живу спокойно. Мои тревоги кончились. И хочу сказать, что о сегодняшнем дне не жалею…

Вы Брежнева знаете? Слышали? Вот он идет по коридору, а навстречу чувак ему говорит: «Леонид Ильич…» Подождите, сейчас вспомню. Сейчас выпью и вспомню. «Леонид Ильич! Христос воскрес!» — «Понял, — он говорит: — знаю. Мне уже докладывали».

Хотите о серьезном? Какая сейчас жизнь у всех? А я скажу. Х…вая. когда я иду в свою кибитку и вижу, как бабушки стоят за хлебом… Вот они стоят и ждут, когда привезут хлеб. Я стараюсь туда не смотреть. Я готова заплакать, а чтоб я заплакала — много надо. При Леониде Ильиче об этом не думали.

Сейчас мама звонила, Виктория Петровна. У нее лекарство кончилось. Я говорю: «Мамочка, потерпи до вечера…» У жены Генсека нет лекарств! Ей Жискар д’Эстен шампанское подавал, а демократы… их мать, лекарства не дают.

А Ельцин… Что Ельцин? Я уже давала интервью, когда ходила на избирательный участок. Меня спрашивают: «Галина Леонидовна, почему вы голосуете за Ельцина?» — «Ну, — говорю, — мы же россияне…» — «А как вы считаете, как он должен управлять страной?» Я говорю: «Коллегиально». Я и сейчас так считаю, что не должен один человек рулить…

Я каждый день была счастливой и несчастной, и не важно, что я не знаю, какой сегодня день. Все равно счастья было больше…

Весь мир объездила. И на Брионах баловалась — это резиденция Тито, и у короля Дауда тоже, а Афганистане. В Америке, правда, не была. Не пустили. Там стреляют. Ну, я к Феде, на Кубу зарулила. Спрашивайте, спрашивайте, мне скрывать нечего, я атомной энергией не занималась. Я не филолог. И историк…

А перед Чурбановым я ни в чем не виновата. Я не ела икру — ему посылала. Брат едет на свидание, я ему: «Игорек, передай от меня то-то и то-то, деньги там, лук, яблоки, картофель».

Игорь едет, кормит его и поит… Ему там было плохо — мы здесь мучились. Он мне книгу посвятил «Я расскажу все, как было». В Нижнем Тагиле написал, потом передал, и ее напечатали. Он написал не «жене». Он написал: «посвящаю Брежневой Галине Леонидовне».

Вдруг я с ума соскочу и опять на нем женюсь? А он даже не зашел…

Все, что я имела от Чурбанова, — сотрясение мозга… Он убивал меня вручную…»

Весьма примечательна последняя фраза Галины Леонидовны Брежневой, которой она заканчивает свой монолог: «Ребята, а вы не боитесь, что мы вас посадим?» В ней заключается не безысходное рычание обиженной на судьбу «львицы». В этом замечании я склонна видеть гораздо большее.

В последнее время все чаще и чаще в народе слышны утверждения, что куда лучше было бы для общего блага повернуть все назад. Сейчас, дескать, такой беспредел, какого и при «застойном» Брежневе, и до него, не было. При этом образ самого Генсека подается непременно в теплых нежных тонах, в ироничной, карикатурной манере. Там, где присутствует юмор, нет неприязни. Леонид Ильич остался в памяти народной этаким добряком, который обеспечил советским людям спокойную жизнь. Он любил пошутить, отпустить меткое остроумное словечко в адрес кого-либо из своих соратников, а это уже наводит на мысль о возможной критике. Значит, допускает примитивное мышление, в Советском Союзе и в ту пору существовала гласность, только сытому, одетому и обеспеченному человеку во всеуслышание об имевших место недостатках не хотелось.

Все это, на первый взгляд, вполне нормальное явление. До определенной степени я и сама не склонна видеть в этом каких-либо аномальных отклонений, чего-то из ряда вон выходящего. Брежнев умер, прошло некоторое время, и он превратился в символ. Само собой разумеется, что образ Брежнева накладывается на образ эпохи, в которой управлял государством Брежнев. Но если хорошенько задуматься над проблемой, то становится очевидно, что символ Брежнева, как человека, подменяется символом целой эпохи. А эта эпоха, в чем я абсолютно уверена, не являлась такой безобидной, какой мы ее сейчас склонны представлять себе. И вскрытые факты преступлений чиновников высшего ранга — лишнее подтверждение тому. Можно прощать человеку за допущенные им при жизни ошибки (у кого их не бывает), но нельзя прощать их Системе.

Желание вернуть свое прошлое так или иначе присутствует у каждого из нас. Но при этом мы зачастую забываем, что оно не подвержено возвращению по частям, что нельзя вернуть только хорошее в этом прошлом. Когда нарушается нормальный ход истории, прошлое привносит в действительность и самые отвратительные свои черты.

В рассказе Галины Леонидовны Брежневой есть один очень любопытный момент. Ее фраза: «Я жила при коммунизме!!!», как я думаю, вполне соответствует истине. Верхушка, элита, представители власти, действительно, жили при коммунизме. Они не испытывали на себе тех повседневных забот, какие испытывали остальные. Они построили коммунизм исключительно для себя, вырастили его в парниковых условиях в небольших количествах и для избранного круга лиц. Что же касается основной части населения страны, то беспристрастное время неопровержимо свидетельствует: она не могла похвастаться подобными достижениями. Это она стояла в очередях за хлебом (очереди были всегда, — не в столице, так на периферии). И это она выращивала урожай, — постепенно, этап за этапом, а не так, чтобы «воткнул семечку — и во-от такой арбуз». И это она работала на свою власть, чтобы создать ей иллюзию коммунизма.

Непонимание таких очевидных вещей меня пугает. Нельзя вернуться в прошлое, купить там батон дешевой колбасы, а затем снова оказаться в своем времени. Что ни говори. А сознание наше очень изменилось. К хорошему (к разнообразию товаров, возможности высказать все, что пожелаешь) быстро привыкаешь. Но вот что ужасно: те зерна, которые были брошены в землю в эпоху застоя, еще не проросли. Они скрыты от нас, и мы не имеем возможности увидеть их уродливых форм. И что еще ужаснее, они присутствуют в сознании каждого из нас, раздваивая его. Они дают по привычке некоторое ощущение защищенности. Люди пребывают в состоянии ожидания: авось, что-то изменится. Они не желают задумываться над тем, как что-либо улучшить, а ожидают, когда же вернется то время, в которое можно, вообще, не думать.

Не знаю, может быть, я несколько сгущаю краски. Ведь нельзя не доверять своему народу. Народ мудр, он видит истину, как бы старательно ее не маскировали. Но иногда мной овладевает отчаяние. Я перестаю верить всему, что когда-то открыла для себя. Я начинаю искать выход из этого тупикового состояния и не нахожу его. Так, наверное, и все остальные, — пытаются отыскать истину, но она постоянно ускользает от них. Я — оптимистка. Главное, в чем я убеждена, — не дать возможности моему отчаянию овладеть мною окончательно.