Кремлевское золото

ДЕНЬГИ НЕ ПАХНУТ-2

Немецкие деньги на нужды большевистской партии, всплывают в истории нашего отечества вновь — уже после завершения 1-й мировой войны.

Реальная международная обстановка, сложившаяся в этот момент, способствовала сближению тех стран, которые не оказались в числе архитекторов Версальской системы. В результате этого возник договор, подписанный Советской Россией и Германией в 1922 г. в Рапалло. Этот договор, как подчеркивал ветеран германской дипломатии П. Карелл (П. Шмидт), «положил конец дипломатической и экономической изоляции и Германии, и Советской страны».

Действительно, после окончания 1-й мировой войны Советская Россия и Германия очень нуждались друг в друге. И та, и другая, в силу исторических причин, были отринуты мировым сообществом. В условиях подобной изоляции они вынуждены были броситься в объятия друг друга.

Однако, как подчеркивает все тот же Пауль Карелл, «в договоре Рапалло не было секретных положений, хотя предположения такого рода делаются до сегодняшнего дня. Эта ошибка связана с тем, что соглашение по общим экономическим вопросам вскоре дало толчок для новых соглашений. Это было логическим развитием событий».

Что же имеет в виду П. Карелл, говоря о «секретных положениях», обсуждавшихся правительствами двух стран? Попробуем разобраться.

После войны Германии Версальским мирным договором были продиктованы запреты на развитие Вооруженных Сил, не выполнять которые она не имела права. Советскую Россию никто не ограничивал в таких возможностях, но возможности ее, тем не менее, были все же ограничены. Разрушив старые экономические связи и механизмы, широко прокомментировав свои воззрения на отношение к частному капиталу, она вынуждена была искать новые пути и новых партнеров для развития всех отраслей экономики, включая и военную отрасль.

Тема эта тесно переплетается с темой о заговоре Тухачевского. А она, в свою очередь, является одной из наиболее темных страниц советской истории. Арестованные и осужденные в 1937 г. видные военачальники спустя 20 лет были реабилитированы — посмертно. Объясняя причины осуждения видных руководителей Красной Армии, Н. Хрущев в 1956 г. рассказал о том, что немецкая разведка сумела через третьи лица передать советскому руководству сфабрикованные материалы, которые дискредитировали М. Н. Тухачевского, Я. Б. Гамарника, И. П. Убореви-ча, И. Э. Якира и многих других.

Автор многих политических исследований Юрий Емельянов, пытаясь разобраться, почему до сих пор нет ясности в деле о заговоре видных военачальников Красной Армии, пишет:

«В еженедельнике «За рубежом» (27 мая — 2 июня 1988 г.) был опубликован материал под названием «Заговор против Тухачевского», представляющий выдержки из книги западногерманского ученого Пауля Карелла «Война Гитлера против России» (выходила также под заглавием «Гитлер идет на восток, 1941–1943»). В публикации подробно рассказывалось о тех путях, которыми проследовала информация, собранная гестапо, из Берлина в Москву, что соответствовало известной версии, изложенной в 1956 г. советским руководством.

Однако, обратившись к подлинному тексту книги «Война Гитлера против России», нетрудно убедиться в том, что еженедельник «За рубежом» обрывал изложение Пауля Карелла как раз на том, где он объявлял широко распространенную версию событий несостоятельной. Настоящая история, подчеркивает П. Карелл, «не столь проста, как ее представил Хрущев или как ее изложили Бенеш, Черчилль и помощники Гиммлера».

Какие основания были у германского историка ставить под сомнение сложившуюся версию об этих событиях 1937 г.? Прежде всего, следует учесть, что автор многочисленных публикаций, посвященных 2-й мировой войне, избравший себе псевдоним Пауль Карелл, был сотрудником Рейхсминистерства иностранных дел Паулем Шмидтом и в качестве такового не раз исполнял обязанности переводчика у Гитлера.

Будучи ветераном германской дипломатии, Пауль Шмидт-Карелл был прекрасно осведомлен о тайном сотрудничестве между двумя странами в 20-х годах. Отвергнув в 1917 г. принцип тайных соглашений и разгласив секретные договоры, заключенные странами Антанты, Советское правительство вскоре убедилось в невозможности поддерживать внешнеполитическую деятельность в условиях абсолютной гласности.

А теперь давайте посмотрим, какая же тайна скрывалась за семью печатями.

«Рейхсфюреру, например, было запрещено иметь танки или противотанковое вооружение, любые самоходные орудия, любую авиацию, любые химические средства ведения войны, — пишет П. Карелл — Такие ограничения не позволяли создать современную армию».

В своей книге «Преданная революция», написанной в 1936 г., Троцкий указывает на то, что все планы социалистического строительства в России основывались на активном привлечении германских специалистов и рабочих в Россию, а также усиленном экспорте в Россию готовой продукции, а в Германию — российского сырья.

Властители Кремля, конечно, мечтали о свершении социалистической революции в Германии. Так, 29 марта 1920 г., на IX съезде РКП(б), Н. Бухарин заявлял, что германский пролетариат, «несмотря на частичные поражения, идет твердой поступью к рабочей диктатуре». По его предложению съезд даже направил телеграмму в Берлин, в которой выражалась полная уверенность в том, что «победа германского пролетариата послужит сигналом к мировой социалистической революции». Но, какими бы ни были идеологические воззрения или желания большевиков в России, они нуждались в другого рода поддержке от Германии. Поэтому вожди страны Советов и выступили за деловое сотрудничество с Веймарской республикой.

Троцкий, будучи Наркомвоенмором Кремля, остро понимал необходимость модернизации советской оборонной промышленности. Его биограф, И. Дейтчер, свидетельствует:

«Как Военный Нарком, Троцкий очень хотел оснастить Красную Армию современным оружием. Советская военная промышленность, примитивная и разрушенная, не могла обеспечить их производство».

Как подчеркивает тот же Дейтчер, «была лишь одна страна, к которой он мог повернуться в надежде на успех, и это была Германия. В соответствии с Версальским договором Германии было запрещено производить оружие. Ее оружейные фабрики, самые современные в Европе, простаивали… В начале 1912 г. Виктор Копп, бывший меньшевик, который когда-то сотрудничал в венской «Правде» заключил от имени Троцкого тайные контракты с крупнейшими концернами Круппа — «Блом унд Фосс» и «Альбатрос Верке». Уже 7 апреля 1921 г. он сообщил, что эти концерны готовы сотрудничать, оказывать техническую помощь и продавать продукцию, необходимую России для производства самолетов, подводных лодок, артиллерии и других видов оружия. В течение года между Москвой и Берлином постоянно курсировали посланцы, а Троцкий информировал Ленина и Чичерина о каждой фазе переговоров, которые продолжались в величайшей тайне; он держал в своих руках все нити подготовительных переговоров перед заключением договора в Рапалло, пока не наступил момент для действий дипломатов».

Следует заметить, что в руководстве Веймарской республики политика Рапалло многими воспринималась как временная и вынужденная мера, от которой в будущем необходимо отказаться. Так, Советник Президента Германии Парвус, о финансовой и политической деятельности которого уже шел разговор в предыдущей главе, изложил экспансионистские планы Германии в отношении России. Вскоре эти планы нашли место в главной работе Гитлера «Моя борьба».

Гитлер пишет:

«Мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под внешней политикой, которой следовала предвоенная Германия. Мы начинаем там, где остановились шестьсот лет назад. Мы прекращаем вечное германское движение на юг и запад Европы и поворачиваем наши взоры к землях на Востоке. Мы, наконец, кладем конец колониальной и торговой политике предвоенных времен и переходим к территориальной политике будущего. Когда мы сегодня говорим о территории в Европе, мы можем думать, прежде всего, о России и о пограничных государствах, являющихся ее вассалами».

Стремление к взаимному сотрудничеству в военной области двух стран было оформлено в период после подписания договора в Рапалло. П. Карелл сообщал о «ряде тайных соглашений между Рейхсвером и красным Генеральным штабом. С германской стороны эта деятельность была поручена «Особой группе Р» («Р» — означало Россия), засекреченному отделу в руководстве германской армии. Ее исполнительным органом стала экономическая организация, созданная для прикрытия фирма ГЕФУ, Ассоциация для защиты торговых предприятий. Эта фирма имела свои конторы в Берлине и Москве и финансировалась за счет секретных фондов Рейхсвера».

А вот свидетельство Джоффри Бейли, «американского эксперта по закулисной работе в Красной Армии», как назвал его П. Карелл. В своей книге «Заговорщики» Дж. Бейли раскрывает характер и масштабы тайного сотрудничества между Германией и Советской Россией.

«К 1924 г. фирма «Юнкере» производила несколько сот цельнометаллических самолетов в год в подмосковном пригороде Фили. Очень скоро более 300 тыс. снарядов в год стали производить модернизированные царские оружейные заводы Ленинграда, Тулы и Златоуста. Отравляющий газ производила фирма «Бер-золь» в городе Троицке (Гатчина), а подводные лодки и бронированные корабли строились и спускались на воду в доках Ленинграда и Николаева. В 1926 г. более чем 150 миллионов марок, почти треть ежегодного бюджета Рейхсвера, направлялись на закупки вооружений и боеприпасов в СССР».

Приводя эти данные, П. Карелл добавляет:

«Естественно, что производство запрещенной военной продукции было лишь одной стороной этого сотрудничества. Так как ввоз таких вооружений в Германию был также запрещен и в существовавших условиях их нельзя было оградить тайной, было крайне важно создать условия для организации за пределами Германии полигонов, на которых применялось бы это оружие. Таким образом, Советский Союз превратился в полигон Рейхсвера.

С 1922 по 1930 гг. были созданы следующие центры, которые использовались немцами: Центр германских ВВС под Липецком, школа химической войны в Саратове на Нижней Волге (создана в 1927 г.), бронетанковая школа с танкодромом в Казани на Средней Волге (введена в действие с 1930 г.).

Огромный военный аэродром возле Липецка был расположен на возвышенности, с которой открывался вид на город. Начиная с 1924 г., он превратился в современную военную базу. Официально здесь размещалась 4-я Советская эскадрилья, но язык 4-й эскадрильи был немецкий. Только офицер связи и охраны аэродрома были русскими. У ангаров стояло несколько старинных русских разведывательных самолетов, на крыльях которых были советские опознавательные знаки. Остальное же все было немецкое. На Липецк из бюджета Рейхсвера выделялось 2 миллиона марок ежегодно. Первые сто истребителей, которые использовали для обучения немецких пилотов, были закуплены на заводах «Фоккер» в Голландии. В Липецке находилось от 200 до 300 немецких летчиков. Тут были использованы первые немецкие истребители-бомбардировщики. В ходе маневров, приближенных к боевым условиям, «липецкие истребители» практиковали технику бомбометания на низкой высоте. Именно так были заложены основы для разработки «штурмовиков», которые вызывали ужас в годы войны.

Первые типы легких бомбардировщиков и истребителей для массового производства средств ВВС Германии, развернувшегося с 1933 г., были созданы и испытаны в Липецке. Первые 120 отлично подготовленных пилотов-истребителей, ядро истребительной авиации, все были из Липецка, То же самое можно сказать и о первой сотне штурманов. Без Липецка Гитлеру понадобилось бы еще десять лет для того, чтобы создать современную авиацию. Ныне даже трудно представить себе, какой грандиозной авантюрой явился Липецк. В то время, как подозрительные взоры западных союзников и пацифистски настроенных немецких левых рыскали по Германии в поисках малейших свидетельств запрещенного перевооружения, где-то вдали, в «аркадии» немецких коммунистов и левых марксистов, эскадрильи липецких истребителей с ревом проносились над Доном, сбрасывая модели бомб по мишеням, испытывая новые прицелы для бомбометания, с грохотом пролетали на низкой высоте над советскими деревнями в Центральной России, вплоть до окраин самой Москвы, и выступали в роли наблюдателей в ходе широкомасштабных маневров Советских Сухопутных Сил в районе Воронежа.

То, чем стал Липецк для Военно-Воздушных Сил, Казань стала для танкистов. Здесь, на средней Волге, были заложены основы бронетанковых дивизий Гудериана, Гепнера, Гота и Клейста».

Практически, это невозможно себе представить, но такая крупномасштабная операция, проводимая двумя странами, держалась в секрете от остального мира. Более того, ни в России, ни в Германии, население не догадывалось о том, что происходит. Народные деньги, сконцентрированные в руках правителей, шли якобы на народные нужды. Как было на самом деле, история вскоре наглядно продемонстрировала.

Но давайте обратимся к фактам. П. Карелл утверждает, что «все, до последнего гвоздя, вывозилось из Германии… Необходимые материалы и снаряжение поступали в Ленинград из свободного порта Штеттин. Особо секретное или взрывоопасное оборудование или предметы, которые нелегко было замаскировать, нельзя было погрузить в Штеттине — их погружали на небольшие прогулочные яхты, на которых находились офицеры флота, и они плыли тайными маршрутами через Балтику. Естественно, из-за этого порой исчезал целый груз. В обратном направлении шли такие предметы, как гробы летчиков, разбившихся под Липецком: их запаковывали в ящики, на которых было написано, что это запасные части, и отправляли в Штеттин. Таможенники, по договоренности с Рейхсвером, помогали переправлять их из порта».

Кроме того, по условиям тайных соглашений двух стран, немцы обязаны были проводить военную подготовку советского командного состава. «Бывшие солдаты царской армии, прославленные бойцы гражданской войны, украшенные боевыми наградами политические комиссары сидели бок о бок с аспирантами германских военных академий и слушали лекции о военном искусстве Мольтке, Клаузевица и Людендорфа». Это располагало к личному сближению германских и советских, военных. Все беседы, которые вели советские военные с германскими коллегами, тщательно записывались последними и направлялись в архив ГЕФУ. Именно этими материалами секретного архива воспользовался впоследствии группенфюрер СС Р. Гейдрих (по заданию Гитлера и Гиммлера) с целью дискредитировать военных, включая и Тухачевского. «Гейдрих, — отмечает П. Карелл, — внес изменения в содержание архивных материалов ГЕФУ. Он внес добавления в переписку, добавив несколько новых писем и заметок так, чтобы, в конце концов, был готов превосходный материал с подлинными документами и печатями, материал, который поставил бы любого генерала в любой стране перед Военным трибуналом по обвинению в государственной измене».

Возникает вопрос, для чего Гитлеру было нужно дискредитировать военачальников Красной Армии, особенно, если учесть, какие бешеные суммы Рейхсвера уходили на их профподготовку, а также на помощь в развитии военной промышленности в Советской России? П. Карелл, изучив неопровержимые документы, приходит к выходу, что среди крупных военных деятелей в России, действительно, созревал план свержения правительства СССР. Он приводит некоторые известные ему сведения, подтверждающие активную роль Тухачевского в организации попытки государственного переворота. А конфликт, существовавший между Сталиным и Тухачевским, едва не превратил подобную возможность в реальность. В 1932 г. заместитель Наркомвоенмора Тухачевского Я. Гамарник внес предложение создать на Дальнем Востоке коллективные хозяйства из военнослужащих. И к 1936 г. колхозный корпус насчитывал уже 60 тыс. человек, которые несли боевую службу, и 50 тыс. резервистов, которые работали в поле. Это была боевая сила из 10 дивизий, со своей структурой, практически неподотчетная Красной Армии. Что немаловажно, колхозный корпус был удален от Москвы, в которой находилось сердце режима. И эта организация могла стать идеальным орудием в руках командующего в случае вооруженного конфликта.

Весной 1936 г. Тухачевский отправляется в Лондон в качестве руководителя советской делегации на похороны короля Георга V. Дорога туда и обратно пролегала через Берлин, чем и воспользовался красный маршал, чтобы провести переговоры с ведущими немецкими генералами. Встречаясь с ними, он ставил перед собой цель, прежде всего заручиться гарантией, что Германия не воспользуется революционными преобразованиями в России, чтобы начать поход на Восток. Тухачевский желал бы, чтобы существовавшие связи и сотрудничество между двумя странами оставались без изменений после падения сталинского режима.

Однако, как видно, страх военного переворота преследовал не только советских руководителей. Внутри Германии назревал подобный конфликт. Немецкие военные также задумывались о свержении правящего режима.

Поэтому Гитлер не мог оставить без внимания возрастающий авторитет русского генерала и его стремление к военному перевороту. Если бы власть в России перешла в руки видного и талантливого военачальника, неизвестно, чем бы это обернулось для Германии. Поэтому-то Гитлер и подбросил Сталину компромат на Тухачевского. Но, как мне кажется, одним из побуждений для подобного решения явилось также желание ослабить мощь Красной Армии.

Все эти доводы, к сожалению, лежат в области предположений. Однако, существуют и факты, а они, как известно, упрямая вещь. Уже в сентябре 1938 г. германские военные руководители были готовы совершить государственный переворот. Лишь капитуляция Чемберлена и Даладье в Мюнхене сорвала планы заговорщиков. Вероятно, узнав об обращении Тухачевского за поддержкой к германским военным в деле переворота, Гитлер решил обезопасить себя. Ведь в случае победы Тухачевского германские военные могли воспользоваться его примером и прибегнуть к его помощи, взамен за оказанную некогда поддержку.

Исход конфликта между Сталиным и Тухачевским известен. Сталин вышел бесспорным победителем в этой драматической схватке. Попытки Гитлера дискредитировать красного маршала в глазах Советского правительства, лишь ускорили этот процесс. События, последовавшие за этим, были поистине ужасающими. Вскоре в России начались массовые репрессии в рядах военнослужащих и, в первую очередь, среди командного состава Красной Армии. Нельзя забывать, что все это происходило накануне 2-й мировой войны.

О чем думал Сталин, наблюдая за возрастающими алчными амбициями Гитлера? Возможно, он, действительно, не мог себе представить, что немецкий компаньон по военному вопросу обратит свой алчный взгляд на СССР. Но это — тема отдельного разговора. Меня же во всей этой истории интересует другое: единый источник происхождения смертоносного оружия, которое немного позже будет способствовать кровопролитию двух народов.

Воистину, «плохо приходятся простому народу, когда сильные мира заспорят между собой». Так утверждал Федр. И это не вызывает никаких сомнений.