Кремлевское золото

ВЕЛИКОЕ ПРАВО ЛЮБИТЬ РОДИНУ

Что значит любить Родину? Любить ли ее, как нечто обобщенно-абстрактное, запечатленное в памяти и символах? Любить ее необъятные просторы, первозданную красоту природы, широкую отзывчивую душу русского человека… Или любить конкретные понятия и явления? Бездумное потребительское отношение к природе и такое же бездумное и потребительское отношение к себе — к своему прошлому, настоящему и будущему.

Можно ли любить Родину? Ту, которая единственная для любого человека, родину твоих предков, то место во Вселенной, где ты родился и где каждый ощущает себя своим среди своих. И ту, которая отвергает твою насильственную любовь ради сохранения своей целостности.

Нужно ли любить Родину? Ту, которую необходимо оберегать от захватнических посягательств — беззащитную, ранимую, слабую. И ту, которая может за себя постоять — величественную, мощную, сильную.

Какую Родину можно и нужно любить? Запечатленную в памяти, рисуемую воображением, ту, которую подсказывает любить сердце. Или конкретную, ту, в которой присутствуешь ежесекундно, любить которую безоглядно не позволяет разум.

Что значит: любить Родину по-настоящему? Забыть обо всем негативном, что хранит память, любить ее самозабвенно, любить ее каждой частичкой сердца и души, понимая, что другой У тебя не будет никогда…

Но разве можно любить как-то иначе, чем по-настоящему? Разве само понятие «любовь» не предполагает подлинность чувства?

Когда мы любим человека, то принимаем все его достоинства и все недостатки. Мы просто любим его, и все. Но почему тогда мы не можем перенести подобное безоглядное чувство любви к конкретному человеку на любовь к Родине? Почему мы испытываем неловкость в отношении к своей Родине, когда она оказывается «не на высоте»? Почему мы постоянно стремимся к отрицанию своей сущности — то есть своей Родины?

Кто дает право любить Родину? Является ли этот выбор самостоятельным или он диктуется теми, кто стоит во главе Родины, кто на данном временном промежутке является олицетворением Родины в глазах мирового сообщества?

Как должны любить Родину те, кто призваны ее охранять?

Я не военный человек, а поэтому могу лишь вообразить себе силу их чувств — подлинных, натуральных. Их готовность умереть за Родину не голословна, а подтверждена многими историческими реалиями.

В прежние времена военные присягали на веру Царю и Отечеству. Во время Великой Отечественной войны они умирали за Родину и за Сталина. В большинстве случаев эти два понятия отождествлялись, что, на мой взгляд, вполне нормальное явление. В Афганистане они также оправдывали свое высокое предназначение, выполняя свой интернациональный долг. Можно отрицать целесообразность поставленной перед военными задачи. Можно оспаривать сам факт необходимости подобной жертвы. Но как отрицать очевидность смертей? Или как объяснить родителям, родным, близким, тем, из жизни которых были просто вычеркнуты эти люди, что погибшие в Чечне солдаты и офицеры пали жертвой собственной недальновидности?

Пересматривать, подвергать скрупулезному анализу свое прошлое очень важно. Прежде всего, потому, чтобы негативные проявления прошлого больше никогда не стали реальностью. Однако, при этом нельзя забывать, что искать истину ради самой истины не только глупо, но даже вредно. Истина заключается в том, что участниками любого события являются живые люди, а не неодушевленные механизмы. У них есть ранимые души, человек не может и не должен отвечать за глобальные ошибки общества.

Военные — представители самой консервативной профессии. Мощность любой армии в мире определяется ее непоколебимостью, ее беспрекословной готовностью служить долгу. Когда военные начинают оспаривать решения властей, возникает анархия. Само государство перестает быть мощным.

Есть ли выбор у военных? За этим, казалось бы, риторическим вопросом кроются весьма серьезные вещи. Если рассматривать армию, как живую структуру, то, конечно, можно с уверенностью утверждать, что военные обладают правом выбора. Но какие трагические последствия влечет за собой это право?

В последнее время мы все чаще и чаще слышим высказывания о том, что наша армия морально разложилась. Уже нет той прежней, мощной, армии, что была в СССР. В чем причина этого?

Чтобы понять это, нужно заглянуть в наше не такое уж и далекое прошлое. В тот ответственный для нашей истории момент, когда решалась судьба Советского Союза, армия сделала свой выбор. Вопреки традиции, она не поддержала руководителя государства М. С. Горбачева. Конечно, новые представители власти пришли к власти не благодаря военному перевороту. Однако, военные, при желании, могли бы предотвратить этот приход. Почему же они остались в стороне и позволили свершиться факту? Может быть, М. С. Горбачев чем-то обидел армию? Может быть, она увидела, что руководитель государства не проявляет должную заботу о ней?

Давайте посмотрим на конкретные реалии. Деятельность Горбачева с начала его прихода к власти широко известна — как у нас в стране, так и за рубежом. В самом начале перестройки средства массовой информации, само общество без устали превозносили стремление Горбачева к разоружению, к сохранению мира во всем мире. Когда в 1991 г. Горбачев получил Нобелевскую премию, это было воспринято соотечественниками, как должное. Ведь это так хорошо укладывалось в прокрустово ложе нашего представления об СССР, как о гаранте мира во всем мире.

Рухнула берлинская стена, с карты мира исчезла Германская Демократическая Республика. Восторжествовала историческая справедливость — единый народ объединился в единое целое. Восточная Германия уже перестала представлять собой реальную угрозу ядер-ной катастрофы, которая существовала прежде.

Несомненно, весь мир получил возможность вздохнуть облегченно и возблагодарить за это М. С. Горбачева — выразителя мнения всего прогрессивного человечества.

Когда я начинаю думать обобщенно-абстрактными категориями, то проникаюсь недоверием к себе. Чтобы прийти к пониманию общего, необходимо сначала произвести анализ его составных частей. Я начинаю оспаривать любой, даже, казалось бы, самый бесспорный факт. Меня интересует вопрос: почему? Почему произошло так, а не иначе? Почему это должно было произойти? Почему во имя достижения великой и благородной цели я должна ущемлять свои права или кто-то должен претерпеть лишения? Тогда почему это должна быть именно я? Куда лучше и справедливее, если обязанность распределяются равномерно.

Что получила взамен Россия (правопреемница СССР), дав возможность Германии объединиться?

Договор между ФРГ и СССР, подписанный 12 октября 1990 г., определял условия временного пребывания и планомерного вывода советских войск с территории Федеративной Республики Германии. Это одна сторона медали. Но есть и другая сторона, которая носит трагический характер. Этот договор уничтожил самую крупнейшую военную группировку на планете — Западную группу войск.

Не знаю, благодаря какой исключительной черте своего характера, но мы имеем тенденцию открещиваться как от всего негативного в своем прошлом, так и от того, что является положительным в нем. ЗГВ — самые боеспособные, подготовленные, имевшие за спиной героический путь и величайшие воинские традиции, полки и дивизии наших Вооруженных Сил ушли в прошлое. И это, опять-таки, воспринимается нами, как нормальное явление.

Михаил Болтунов, в своей книге «ЗГВ: горькая дорога домой», пишет:

«Да, это было настоящее государство с более чем полумиллионным населением. На вооружении ЗГВ состояло столько танков, боевых машин, самолетов, сколько с трудом собирал весь бундесвер.

В 777 военных городках, расположенных во всех землях Восточной Германии, неустанно шла боевая учеба.

Только на боевое дежурство здесь каждый день заступало 14 тыс. человек, а в карауле и суточном наряде не смыкали глаз 40 тыс. солдат и офицеров.

В воздухе и на аэродромах в готовности к боевому применению находилось 1400 самолетов и вертолетов, на старых позициях — десятки ракетных установок с ядерным оружием.

Офицеры и солдаты совершенствовали боевое мастерство в учебных центрах, располагая самым большим полигоном в Европе.

Магдебургский учебный центр раскинулся на 43 тысячах гектаров и позволял проводить дивизионные учения с боевой стрельбой.

Ежегодно группа в цилиндрах своих двигателей сжигала 800 тыс. тонн топлива и горюче-смазочных материалов.

Каждый день, чтобы обеспечить жизнь группы, на дороги германии выходили 14 тыс. автомобилей.

Группа советских войск в Германии из года в год создавала, лепила собственную, необходимую для жизни и боя, инфраструктуру.

Оглядывая сегодня ее нелегкий путь, понимаешь: она и вправду была уникальным, единственным за всю историю Советского Союза и России, воинским формированием.

Уникальным по целям своим и задачам, по размаху и мощи, по исторической роли для судеб советского и немецкого народов.

Это она выполняла решения Ялтинской и Потсдамской конференций, участвовала в ликвидации основ нацизма на немецкой земле, разворачивала деятельность советской военной администрации.

Группа войск осуществляла не только оккупационные функции, но, прежде всего, налаживала нормальную жизнь Восточной Германии, занималась становлением органов власти и управления, обеспечивала немецкое население продовольствием, медицинским обслуживанием, открывала школы, театры, музеи…»

Возмущенный обыватель скажет: какое мне дело до судеб немецкого народа, когда в стране кавардак? Нам бы обустроить Россию, а немцы пусть о себе сами позаботятся.

Все правильно, я с этим могу согласиться. Но тут же опять возникает вопрос о безалаберном отношении к своему прошлому, к своему культурному и материальному наследию. Когда начинаешь спрашивать себя: отчего все так плохо, отчего материальные, духовные и культурные ценности ускользают от нас с катастрофической скоростью, то на ум приходит лишь один, единственно правильный ответ: общего без частного не бывает.

Конечно, ни Россия, ни какая бы то ни было другая страна не могла встать на пути стремления немецкого народа к объединению. То, что свершилось, на мой взгляд, — великое благо. Сдерживать развитие нации — преступно. Как любил повторять один наш весьма дальновидный политик: «Сын не может отвечать за поступки отца».

И это бесспорно. Но какой ценой было уплачено за объединение двух Германий и за вывод советских войск с территории Восточной Германии? Об этом мало кто задумывается. Как и о том, были ли вообще у нашей страны какие-либо интересы в Германии: политические, военно-стратегические, интересы собственного имущества на миллиарды немецких марок, накопленных в ГДР за полвека службы ЗГВ. Кому достался приоритет в политическом и военно-стратегическом отношении после вывода из Германии советских войск. Кому, наконец, достались эти миллиарды немецких марок — материальная собственность России. И не сопровождалась ли эта акция новыми затратами нашего государства, что отразилось на общей картине обнищания наших людей.

Вот что я могла бы возразить обывателю, которого не интересуют подобные мелочи, как объединение двух Германий и вывод советских войск из Восточной. В таких вопросах я склонна придерживаться авторитетного мнения профессионалов.

«Чего греха таить, каждая из стран, участвующих в процессе объединения Германии, имела здесь свои интересы, — утверждает М. Болтунов. — Да, и США, и Англия, и Франция, и Советский Союз, а в последующем его правопреемница Россия, и, разумеется, сама Германия.

Кто более всего выиграл? Германия. Ныне мощное, самое мощное государство в Европе.

А кто же проиграл? Увы, Советский Союз, Россия. Да, став инициатором объединения немецкого государства, обладая международным приоритетом, а главное, возможностью отстаивать свои интересы, наше руководство проиграло по всем статьям, потерпело сокрушительный провал. Когда знакомишься с документами тех лет, беседуешь с очевидцами событий, экспертами и специалистами, создается впечатление, что Горбачев и Шеварднадзе попросту играли в поддавки с Западом, сдавая одну позицию за другой.

Многие мои беседы, интервью в Западной группе войск заканчивались на удивление стандартно. В конце разговора, офицер ли, генерал, раздосадованный, махнув на все рукой, говорил:

— Ну что тебе не ясно? Продали они Россию. Не знаю, за сколько сребреников, но продали».

При всем том негативном, что имело место в СССР, несомненно одно: это была мощная держава, диктовавшая свои условия. Принимали или нет эти условия остальные державы мира, — это уже детали. Кстати, это же берут на вооружение сторонники возрождения Советского Союза, оспаривая популярную сегодня точку зрения о необходимости его развала. Но вот в начале 90-х годов произошла «сдача позиций», и гордая, сильная держава опустилась на колени, вынуждена была просить милостыню у Запада на восстановление подорванной экономики. Я не собираюсь открывать такую щекотливую тему, как: нужно или не нужно было разваливать СССР. Все равно, каждый в этом вопросе останется при своем мнении, что мною абсолютно допустимо. Но мне интересно было бы знать, кем была подорвана экономика нашей страны и можно ли было предотвратить такую глобальную катастрофу.

История с выводом ЗГВ из Восточной Германии, как мне кажется, помогает проникнуться пониманием данной проблемы.

Итак, М. С. Горбачев явился непосредственным инициатором объединения Германии, взяв на себя ответственность перечеркнуть историческое решение предшествующего поколения.

Президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер назвал день объединения историческим не только для немцев, но и для всей Европы и мира в целом. Не случайно он поставил эти два имени рядом — объединенная Германия и Горбачев.

Но не вся Европа безоговорочно поддержала инициативу Советского президента. В мире уже установился определенный баланс сил. Мощная Германия обязательно должна была нарушить его.

В июле 1990 г. парижский корреспондент известной немецкой газеты «Берлинер моргенпост» опубликовал статью: «Мечты Франции об имперском величии окончательно рассеялись». Вот что писал в ней автор:

«Когда Коль возвратился из СССР и с восторгом информировал прессу о триумфальных итогах своей встречи с Горбачевым, во Франции, выражаясь фигурально, были приспущены государственные флаги.

Узнав о результатах переговоров, один из официальный представителей МИДа Франции сказал: «Мечтам французов о величии своей страны пришел конец!»

Французская газета «Котильен де пари» выразила эту точку зрения так:

«После встречи Горбачева с Колем положение Франции можно сравнить с ощущением светской дамы, оказавшейся голой на людной улице.

В течение полувека французы мнили себя представителями великой державы: французские оккупационные войска размещались на территории Германии, Франция обладала собственны ядерным потенциалом, являлась постоянным членом Совета Безопасности ООН.

Германия никогда в послевоенной истории не рассматривалась ею, как мировая держава. Теперь договор меняет благостную картину».

Что в первую очередь приходит на ум, когда читаешь эти строки? Как мне кажется, в них заключены не только ностальгические воспоминания Франции по былому величию, но и опасения изменить привычное, существующее положение вещей. И не столько эгоистичные амбиции Франции не допустить развития Германии. Картина представляется мне таковой: в отличие от М. С. Горбачева, вещавшего от имени своего народа, правительство Франции не забыло об ответственности перед своим народом, как не забыло и о той трагической роли фашистской Германии, которую та сыграла в судьбе французов.

Но великодушная русская душа способна с легкостью прощать такую роковую роль, а также забыть о тех потерях, которые понесла Россия во время Великой Отечественной войны. И правда, кто способен измерить количество этих потерь? А уж если говорить о прогрессе, так зачем вечно носить камень за пазухой. Нынешняя Германия — не та, что пришла в 40-х годах на нашу землю и принесла с собой опустошения и страдания.

С этим можно было бы согласиться. Лично меня приводит в восторг способность русского человека к всепрощению. Однако, не следует забывать, что за преувеличением этой способности стоит куда более важная проблема — нежелание помнить свое прошлое, уверенность в том, что оно абсолютно ушло в небытие.

Забывая себя, кто мы есть и кто были наши предки, мы предаем и себя, и наших предков. Тем самым, мы не можем рассчитывать на то, что наши дети будут помнить о нас и не предадут нас. И что не повторится абсурдная привычка к нигилизму — отрицанию прошлого. Так вот, если брать в расчет этот аспект, то мне не хотелось бы, чтобы мои дети вычеркнули меня из своей истории.

Но чем же руководствовались М. С. Горбачев и его единомышленники, благоустраивая Германию?

В 1990 г. ответственный работник ЦК КПСС, советник Президента Н. Португалов на страницах «Шпигеля» так высказывал позицию советского руководства:

«Новые отношения между русскими и немцами дают СССР шанс вернуться в Европу и спастись от надвигающейся экономической катастрофы. Немецкая помощь позволит Советскому Союзу создать систему подлинно рыночного хозяйства, отчасти расплатиться с долгами и осуществить вывод войск из Германии, не бросая возвращающихся оттуда военнослужащих на произвол судьбы».

Великая задача и благородная цель. Рассуждая о том, как сложилась судьба военнослужащих, ушедших из Германии, М. Болтунов пишет:

«Рассеянные по необъятной территории Росси, Украины и Беларуси, эти части и соединения ютились в бараках, заброшенных строениях, армейских палатках. Офицеры делили на семьи старые казармы, времянки, сельские избы. Мерзли, мокли, проклиная все на свете, и уходили, уходили, уходили из армии.

Лучшие офицеры теряли веру в себя и в Отечество.

Это была гибель Великой Армии.

В самые напряженные периоды вывод войск опережал темпы строительства жилья в 9 раз. В августе 1993 г., когда до окончательного вывода оставался год, Германию покинуло 76 % личного состава Западной группы войск, то есть 419 тыс. человек.

А это значит более 40 тыс. семей офицеров и прапорщиков.

В России же на август 1993 г. было введено в строй 2 (?!) военных городка.

Бездомными, по существу, на улице, оказались около 140 тыс. человек.

Разве это не преступление века? Кто и когда, в какой стране, в каком государстве на исходе ХХ-го столетия, позволил бы подобное издевательство над своей армией, над офицерами и прапорщиками, над их женами и детьми?»

Действительно, хотелось бы знать, в какой еще стране мира подобное могло произойти? Если вам тоже интересно об этом узнать, то загляните поглубже в себя и посмотрите, какие проблемы интересуют лично вас.

Но я не имею права судить, тем более, не ставлю перед собой такой цели. Я лишь пытаюсь найти причину и разбираюсь в следствиях какого-либо явления. И потому прихожу к выводу: это не должно было, но произошло именно в нашей стране. И не только потому, что средства массовой информации и общественное мнение подавали деятельность руководства страны как несомненно правильные и направленные на созидательные цели переустройства всего мира.

В то время мало кто понимал, что дипломатические успехи М. С. Горбачева, на самом деле, являлись его провалами. Результат этих переговоров мы имеем возможность наблюдать и анализировать. С падением берлинской стены и объединением Германии вполне естественным казался вопрос о роспуске обоих военных блоков, контролировавших ситуацию в Германии, — НАТО и Варшавского Договора. Эти блоки, помимо своей первостепенной задачи, на протяжении полувека противостояли друг другу. Вполне естественно допустить, что в силу новых исторических реалий, это противостояние ослабло, хотя бы по отношению к самой Германии. Так рассуждали и те, чья судьба непосредственно решалась в данной ситуации.

Так считал и западногерманский генерал в отставке Г. Шмюкле, с 1978 по 1980 гг. занимавший пост заместителя Верховного Главнокомандующего ОВС НАТО в Европе. В журнале «Шпигель» за март 1990 г. он предлагал, к примеру, отказаться от старых военнополитических структур, распустить Северо-атлантический блок и Варшавский Договор и создать вместо них новую Евро-атлантическую систему безопасности, включающую в себя нынешнюю зону ответственности НАТО и ОВД.

Подобного мнения придерживался и начальник штаба ОВС стран Варшавского Договора генерал армии В. Н. Лобов. В газете «Вельт» в том же марте 1990 он заявил: «Советский Союз и другие члены Варшавского Договора выступают за одновременный роспуск обоих европейских военно-политических блоков».

Дальнейшие события показали, что НАТО оказалось более жизнеспособной структурой, нежели Варшавский Договор. Или более убедительными были те, кто отстаивал интересы НАТО. Оно укрепилось и получило право на дальнейшее развитие, в то время, как Варшавский Договор ушел в небытие. Северо-атлантический блок представлял себя гарантом ядерной безопасности в мире. А Горбачев на это не нашелся чем возразить. В новой ситуации его волновало другое: блоковая принадлежность объединенной, мощной Германии. А именно — войдет ли новая Германия в НАТО, или ее удастся нейтрализовать.

И начался затяжной спор между всеми заинтересованными в решении вопроса странами-участницами. Собственно говоря, спорили все, кроме СССР. Советский Союз встал на путь соглашений. Поначалу, конечно, Восток (СССР) протестовал против вхождения объединенной Германии в Североатлантический альянс. Но долго такая ситуация продолжаться не могла.

Европа тем временем захлебывалась в похвалах Горбачеву, но уступать за столом переговоров не собиралась ни на йоту. В интервью телевидению ФРГ М. Тэтчер заявила: «История Европы не должна игнорироваться, поэтому необходимо добиться четких гарантий безусловного членства объединенной Германии в НАТО и ЕЭС». Министр иностранных дел Франции Р. Дюма высказал опасение, что если не будут учтены интересы безопасности СССР, то Москва может заблокировать процесс европейской разрядки и разоружения.

Москва, конечно, могла постоять за себя, учитывая весомость своего слова, но не сделала этого. На 3-й сессии Верховного Совета СССР Горбачев неожиданно поддержал бредовую идею одновременного членства Германии в НАТО и Варшавском Договоре. Бредовую, так как при этом отпадала необходимость в существовании двух альянсов. Или Германия каким-то образом могла оказаться тем единственным островком в мире, где исчезали противоречия между ними? Речь шла о сотрудничестве двух изначально антагонистических структур в военной области.

Новая инициатива советского руководителя о «двойном членстве» Германии была тут же отвергнута Западом. Газета «Вельт» писала: «Д. Буш и Д. Бейкер отвергли компромиссное предложение М. Горбачева, сделанное 12 июня с. г.».

А вот заявление агентства Рейтер:

«Руководство НАТО отклонило предложение Э. Шеварднадзе, который в интервью журналу «НАТО сикстин нейшнз» заявил о возможности временного членства объединенной Германии одновременно в двух военно-политических союзах.

С соответствующими заявлениями выступали представитель штаб-квартиры НАТО, министр иностранных дел ФРГ Г.-Д. Геншер, министр иностранных дел Великобритании Д. Хэрд, представитель Белого Дома».

Это поражение, кажется, не очень обеспокоило М. Горбачева. Он выдвинул новое. Он был готов согласиться на вхождение объединенной Германии в НАТО, но при условии, если этот союз из чисто военного превратится в политический. Такую инициативу поддержала лишь Франция, но, конечно, в своем варианте. Во время визита в Москву Ф. Миттеран поделился соображением, что новое немецкое государство может войти в политические структуры Североатлантического блока и не принимать участия в его военной деятельности.

Я не специалист и потому не знаю, могла ли, вообще, реализоваться такая инициатива. Если Германия входила в НАТО одной ногой, то почему бы не закрепиться там на прочных позициях? Тем более, что первая схватка была уже выиграна, и СССР допустил мысль о том, что Германия может находиться в НАТО. На стороне ФРГ были США, Англия. На стороне Советского Союза, если не принимать в расчет спорную «французскую модель» в улаживании конфликта, лишь Советский Союз. Но, похоже, не только это заставило его капитулировать перед противником. Видимо, руководство СССР имело и иные представления о реальной действительности. Как итог — в июне 1990 г. в Берлине на очередном раунде переговоров по формуле «2–4» министр иностранных дел СССР Шеварднадзе выдвинул новые советские предложения. Они заключались в «просьбе» к Германии сократить Вооруженные Силы страны до 200–250 тыс. человек, а численность войск держав-победительниц на 50 %. Все воинские контингенты должны были покинуть Берлин через 6 месяцев после объединения Германии.

На эти предложения ФРГ откликнулась протестом, учуяв в них насильственный характер решения проблемы. Другие участники переговоров также были склонны видеть в предложении советской стороны явное ущемление прав немецкого государства. В тот же день телевидение ФРГ сообщило: «Пакет выдвинутых советским министром инициатив был встречен западными участниками переговоров более чем прохладно». Заручившись таким пониманием, министр иностранных дел ФРГ Г.-Д. Геншер подчеркнул, что «только полностью суверенная Германия могла бы обеспечить стабильность в Европе. Поэтому уже сейчас следует начать подготовку к выводу советских войск с территории ГДР».

Вот в чем, как оказалось, заключался корень зла. Значит, лишь присутствие советских войск на территории ГДР мешало обеспечению стабильности в Европе. А как же приоритетное право СССР в решении «немецкого вопроса»? Как быть с тем, что Советский Союз в годы 2-й мировой войны взвалил на себя такой непосильный труд, как избавление мира от фашистской чумы? Теперь получалось, что об этих и других заслугах необходимо забыть — в целях поддержания стабильности в Европе.

Понимали ли это Горбачев и его соратники? Наверное, да. Во всяком случае, хочется верить в то, что в глубине души он и другие испытывали неловкость за свои предательские по отношению к Родине поступки. Однако, ответом было согласие на вступление объединенной Германии в НАТО без всяких дополнительных условий со стороны СССР — т. е. полная капитуляция СССР в этом судьбоносном для Европы решении. История с капитуляцией повторилась, но теперь мы были, отнюдь, не на высоте.

Газета «Вельт ам зонтаг» писала: «Верховный Главнокомандующий ОВС НАТО в Европе американский генерал Д. Ж. Гэлвин заявил: «Я испытал большое счастье и облегчение, узнав, что Горбачев… дал согласие на членство объединенной Германии в НАТО». А газета «Берлинер цайтунг» в августе 1990 г. заявила: «Фракция СДПГ в городской палате депутатов Западного Берлина считает необходимым выступить с предложением о присвоении М. Горбачеву Нобелевской премии мира. Руководство фракции намерено подать заявку в норвежский Нобелевский комитет».

За кратчайшие сроки руководство СССР сдавало одну за другой позиции в решении «немецкого вопроса». После крушения идеи об одновременном отказе Германии от двух военно-политических альянсов оно потерпело поражение и в вопросе о ядерном разоружении. Складывалась парадоксальная ситуация: то, что не могло иметь место в Восточной Германии, то позволялось иметь в Западной. Как на территории одной Германии, так и на территории другой находилось столько ядерного оружия, что им можно было уничтожить все живое на планете. Горбачев решил очистить от этого смертоносного оружия леса не только ГДР, но и ФРГ. Такую инициативу поддержало руководство Восточной Германии. Сам немецкий народ, что вытекает из проводимых социологических исследований, в большинстве своем стремился избавиться от размещения на своей земле ядерного оружия.

Западногерманский журнал «Винер» в марте 1990 г. писал:

«По результатам опроса, проведенного институтом Виккерта, одновременно в ГДР (1507 чел.) и в ФРГ (2068 чел.) абсолютное большинство немцев (98 % в ГДР и 93 % в ФРГ) убеждено, что на территории объединенной Германии не должно быть места ядерному оружию».

Однако, что значит мнение людей по сравнению с проблемами мировой значимости? Радио «Свободный Берлин» в октябре того же года передавало: «Как сообщила мюнхенская газета «Абендблат», военное руководство США разработало секретный план, согласно которому дислоцированные в ФРГ американские бомбардировщики будут оснащены новыми ядерными бомбами», что, само собой подразумевало: никакое ядерное разоружение в Германии НАТО не планировало.

«Не берусь утверждать, — пишет в своей книге М. Болтунов, — был ли такой план, но если и был, излишне сокращать его не имело смысла. Ведь уже в декабре того же года, на сессии Комитета военного планирования НАТО, немецкая делегация заявила о том, что «правительство ФРГ не возражает против дальнейшего нахождения на территории страны американских авиационных бомб в ядерном снаряжении…»

Не знаю, какие контрмеры принимали Горбачев и Шеварднадзе по дипломатическим каналам, но в Западной группе войск стали судорожно сворачивать ракетные бригады, дивизионы, вывозить ядерные боеголовки… работа шла споро, без задержек, московские инспекторы подгоняли ракетчиков, невзирая на строгие инструкции, а нередко и правила безопасности. Слава Богу, все обошлось, советские боеголовки препроводили на Родину и уже 22 октября 1991 г. на 4-м заседании смешанной советско-германской комиссии было заявлено: на территории Германии советского ядерного оружия нет».

Таким образом, Горбачев сдал еще одну позицию в решении «немецкого вопроса». Оставалась последняя — пребывание в Германии крупнейшей военной группировки в мире — ЗГВ.

Но советское руководство уже проявило свою слабохарактерность, и уже ничто не мешало освободить объединенные земли Германии от присутствия в них советских войск. По мнению Председателя фракции ХДС/ХСС в бундестаге ФРГ А. Дреггера, «нахождение советских войск на территории ГДР является «пережитком» и потеряло всякий смысл».

Здравый смысл подсказывает, что Горбачев должен был немедленно оспорить подобные заявления. Ведь нахождение ЗГВ на территории Германии было продиктовано исторической необходимостью. Но коль скоро необходимость в их присутствии отпала, то такая же ситуация складывалась и с присутствием американской военной силы в объединенной Германии.

Однако, давайте посмотрим, что делает руководитель государства, поставленный во главе его для того, чтобы блюсти интересы этого государства. По словам самого Горбачева, он не видел проблемы в том, чтобы американские войска остались в Германии. «В разговоре с Бушем, — утверждал он на страницах своей мало известной на родине книги «Переговоры на высшем уровне. Секретные протоколы времен моего правления», — я совершенно определенно заявил, что пребывание американских войск в Европе является стабилизирующим фактором».

Как иначе расценивать подобное заявление, если не сдачей собственных позиций? Ведь совершенно очевидно, что раз присутствие советских войск нарушает стабильность в Европе, то и нахождение там американских не прибавляет стабильности. Если же это не признается первым лицом государства, то возникает вопрос: как сам Горбачев оценивал возможности вверенной ему армии и народа в целом? И почему вдруг его мнение так резко изменилось? Оказывается, все довольно просто: позиция Горбачева изменилась «после анализа реальностей в мире». Но что последовало за таким своеобразным откровением свыше? За ответом далеко ходить не нужно. Президент СССР стал лауреатом Нобелевской премии мира, а руководство ФРГ предложило СССР финансовую, моральную и материальную поддержку для скорейшего вывода Западной группы войск с территории Германии. Что это была за помощь, расскажем ниже. Теперь же, как мне кажется, следует остановиться на весьма важном аспекте — поспешном выводе ЗГВ из Германии.

«Малые погрешности кажутся большими, если обнаруживаются в поведении тех, кому доверена власть», — утверждал Плутарх. Но речь не может ид-ти о «малых погрешностях», когда власть пренебрегает хотя бы одним из своих соотечественников. М. С. Горбачев был едва ли не первым, кто заговорил о «человеческом факторе». А это, прежде всего, подразумевало заботу о конкретном человеке.

Как проявлял подобную заботу о конкретных людях первый и последний Президент СССР Горбачев, видно из того, какие сроки он определил для вывода советских войск из Германии. Он решил, что 3–4 лет будет вполне достаточно, чтобы справиться с этой задачей. Даже мировую общественность столь сжатые сроки привели в замешательство. В ЗГВ входило около полмиллиона человек, и на то, чтобы уйти из Германии, им отводилось всего 3–4 года. Чтобы понять подлинный характер заботы об этих людях, нужно противопоставить ее заботе о своих военнослужащих других держав-победительниц. Так, американцы планировали 60 тыс. человек вывести из Германии за 7 лет. Французы — 50 тыс. человек за 4-е года. Не правда ли, в этом угадывается не только забота о людях, но и стремление «не потерять свое лицо», сделать все с достоинством. Впрочем, в данной исторической ситуации советское руководство явно не задумывалось о достоинстве державы. Как и о том, что своими действиями бросает тень на все население этой державы.

Когда знакомишься с фактами тех событий, складывается впечатление: не нас подгоняли, а мы сами излишне суетились, чтобы поскорее уйти из Германии. Некоторыми советскими политиками ставился под сомнение даже столь короткий срок, как 3–4 года. Один из советников Горбачева, Валентин Коптельцев, который позже стал послом России в Берлине, «советовал» своему шефу вывести войска из Германии за 2–3 года. Как это сделать? Очень просто: демобилизовать офицеров и прапорщиков. Послужили Родине и достаточно. А другой советник, В. Дашичев, внес не менее любопытное предложение — «немедленный вывод войск».

Зачем же Господь не воспрепятствовал продвижению глупцов к власти? Во истину, во имя великой любви к нам он постоянно испытывает нас на прочность. Что ж, в таком случае, русские — самая прочная и жизнестойкая нация. Подобное нелепо даже представить себе, но в то смутное время, когда нужно было все силы бросить на восстановление Родины, мы были крайне заинтересованы спасением всего человечества.

Потеряли ли что-нибудь немцы с выходом советских войск из Германии? Без всякого сомнения, это так. Привычка — великая вещь. Но помимо привычки, немцы лишились также и конкретных доходов. В декабре 1993 г. газета «Берлинер цайтунг» писала:

«Жители Фюрстенберга со смешанными чувствами наблюдали за выводом частей ЗГВ. С одной стороны, они испытывали облегчение, а с другой — обеспокоенность за свое будущее. Конечно, с уходом русских не стало беспокойных соседей, сократилось число краж и других мелких инцидентов. Одновременно резко упал оборот местной торговли, о чем сокрушаются владельцы многочисленных кафе и магазинов. Хозяин-колбасник с грустью вспоминает, что были времена, когда его поставки исчислялись тоннами. Сейчас производство мясных продуктов в городе резко сократилось.

Бургомистр Фюрстенберга Аймане вспоминает, что во времена пребывания русских даже пожарная охрана была более многочисленной. Это диктовалось необходимостью тушения лесных пожаров по их вине. Сократилось и число занятых в различных строительных фирмах и учреждениях, сотрудничавших в ЗГВ. Безработица в городе достигла 22 %».

Однако, эти печальные утверждения касаются утрат, которые понесли земли Германии, когда ЗГВ покинула их территорию. А проблема наших собственных потерь? Ведь если брать в расчет численность группы и полувековой срок ее пребывания в Германии, то трудно вообразить себе масштаб богатств ЗГВ. В народе бытует мнение: «Один небольшой переезд хуже большого пожара». Тут же надо учитывать, что переезд осуществлялся с астрономической скоростью.

Раз уж военных поставили перед фактом переезда, то нужно было решить, что брать с собой, а что оставлять. Увезти с собой на Родину все, было конечно, невозможно. Да и сама Родина не проявляет в этом вопросе должной заинтересованности. Но недвижимость… Как быть с ней? На протяжении пятидесяти лет стараниями ЗГВ были возведены 777 военных городков, 5269 складов и баз, 3422 учебных центра и полигона, 47 аэродромов, а помимо того — санатории, лечебницы, наконец, жилые дома. Уходя, советские войска оставили в Германии 20 тыс. квартир. Эта тема, как мне кажется, весьма актуальна в наши дни.

Кому досталась недвижимость ЗГВ после ее ухода из Германии? Высокое мнение посчитало, что необходимо уступить желанию хозяев владеть этим достоянием. Почему? Стыдно было за соотечественников, которые не проявляли должной бережливости по отношению к окружающей среде.

Как было на самом деле, отчасти свидетельствует заявление немецкой газеты «Маркише альгемайне», которая с сожалением отмечала:

«В представлении непосвященных любой полигон, тем более русский, — это всегда нечто, связанное с нарушением природы, окружающей среды. Но это далеко не так. По словам представителя земельного лесничества, в настоящее время на территории Крампницкого полигона имеется столько орланов-белохвостов, сколько во всех старых землях, вместе взятых… На этой территории, в отличие от сельскохозяйственных угодий, никогда не применялись химические удобрения и средства защиты растений. Девственное состояние окружающей среды способствовало сохранению многих видов животных, которые в других местах уже давно вымерли…»

Но вот было выдвинуто новое соображение: недвижимость ЗГВ не пользовалась должным спросом, а потому продать ее бвдло практически невозможно.

«Находились ли покупатели нашей недвижимости?» — задается вопросом М. Болтунов. И отвечает: «Штабной городок известной 1-й гвардейской Краснознаменной танковой армии в Дрездене по экспертной оценке наших специалистов стоил около полумиллиона немецких марок. Западные фирмы предлагали 2 миллиона.

На торгах в Потсдаме военный городок Крампниц, где квартировала 35-я мотострелковая Краснознаменная дивизия, оценивался покупателями в 5 млн. при реальной стоимости 3,5 млн. дойчмарок.

Пользовались спросом городки, расположенные в курортной зоне — на Балтийском побережье, на острове Рюген. Там у нас было 5 городков.

Построены они в 80-е г. Базовая стоимость — 1 млн. марок. Однако, как считают специалисты, продать их можно было в 3–4 раза дороже.

То же самое следует сказать и о домах отдыха Западной группы войск (Линдав, Бад-Заров, Бад-Эльстер), находившихся в живописных местах Германии.

Ну а теперь несколько слов о покупателях. Прежде всего, в приобретении недвижимости были заинтересованы немецкие фирмы, и поэтому их в числе претендентов оказалось больше.

Берлинская фирма GENY предлагала к покупке недвижимость в крупных городах, таких как Дрезден, Лейпциг… Только в Дрездене — несколько военных городков. Кроме названного уже штабного, городки 11-й гвардейской танковой дивизии, 68-го пантонно-мостового полка, 3-го отдельного полка связи.

Складские помещения в Потсдаме и Бранденбурге хотели приобрести бранденбургские заводы по обработке металла, а фирма «Майерхофер» предлагала свою достаточно высокую цену за санаторий и дома отдыха ЗГВ.

Берлинский «Индастри консалт» желал выкупить военный городок в районе Берлина, Потсдама, а фирма «Везорта» такой же городок недалеко от Котбуса или Франкфурта-на-Одере.

Вносили свои предложения по приобретению недвижимости и совместные советско-германские предприятия.

«Дойче-Лада» искала удобные участки земли для оборудования автомобильных стоянок, а совместное советско-американское предприятие «Диалог» — городки в курортной зоне на острове Рюген.

Коммерческо-методический центр «Аэропоиск» из Санкт-Петербурга тоже присматривал городок на побережье Балтики.

Были заинтересованы фирмы из Австрии и даже из Японии…»

Здесь речь шла о недвижимости, возведенной за счет советской стороны, а, значит, принадлежавшей ей на законном основании. Продать ее было возможно, пусть даже с ущербом для себя. По одной из, скажем так, «недальновидной» уступке советского руководства все решения принимались сначала объединенной Германией, после чего с результатами знакомились четыре державы-победительницы. Благодаря этому, германская сторона получала право объявить любой объект зоной федеральных интересов и выплатить соответственно минимальную компенсацию. Таким образом, недвижимость ЗГВ становилась собственностью Германии. Но и получить за нее компенсацию оказалось весьма проблематичной задачей, так как документация, подтверждающая права ЗГВ на недвижимость, неожиданно сгорела в огне пожаров. В июне 1992 г. загорелся Потсдамский филиал Федерального управления имущества, после чего сохранилась лишь четвертая часть документов. А в апреле 1993 г. огонь уничтожил 400 метров дел в Центральном архиве земельных книг новых земель в Барби.

Но и это еще не конец истории с советской недвижимостью в Германии. Здесь говорилось о «готовых» деньгах, которые СССР мог взять без всяких затруднений при условии правильной постановки дела. Однако, была еще недвижимость, продажа которой могла быть каким-то образом оспорена по морально-этическим проблемам.

Летом 1993 г. в немецких газетах поднялась шумиха о том, что «Москва требует 1000 объектов Восточногерманской недвижимости», «Россия выдвигает требования на лучшие сооружения Берлинского центра», «Борис Ельцин хочет предъявить претензии на 1000 объектов недвижимости».

В августе 1993 г. газета «Берлинер цайтунг» писала:

«…Гигантская больная тема о недвижимости, которой в последующем могут заниматься немецкие суды, а также Боннское Международное ведомство. В конце концов, речь идет об академически привлекательном вопросе, можно ли мягкое понятие конфискация перевести юридически точно, как «энтайгнуг» — «экспроприация». В том случае Москва бы получила миллиардную сумму.

Спор века, корни которого уходят почти на 50 лет в прошлое».

Что же так беспокоило немецкую прессу и Германию вообще?

31 декабря 1945 г. Г. К. Жуков издал приказ № 126 «О конфискации имущества национал-социалистской партии, ее органов и примыкающих к ней организаций». В пункте первом приказывалось: «Конфисковать имущество, находящееся на территории Германии, оккупированной войсками Красной Армии, принадлежащее национал-социалистской партии, ее органам и примыкающим к ней организациям, перечисленным в прилагаемом списке». В списке обозначены 62 организации, в том числе: канцелярия фюрера, расово-политическое управление, имперский союз германских чиновников, государственная тайная полиция, штурмовые отряды СА, отряды СС, включая войска СС, службы безопасности СД и штабы и т. п. но и в последующем эта работа продолжалась. Так, 29 марта 1946 г. вышел приказ № 97, а 17 апреля 1948 г. — приказ № 64, которые предусматривали конфискацию имущества нацистских организаций. Необходимость таких мер доказана исторической целесообразностью. После окончания 2-й мировой войны никто не усматривал в них ущемления прав немецкого населения в Германии. В 90-х годах история эта была пересмотрена и подвергнута резкой критике. Делать упор на эмоции очень выгодно, когда имеешь дело с предрасположенными к эмоциональному восприятию действительности русскими. Но немцы — педантичная нация, они привыкли исходить в своих рассуждениях от буквы закона.

Одной из уважаемых и высокооплачиваемых профессий в Германии является профессия адвоката. Западный мир, вообще, отличается практичностью мышления. Когда речь идет о возможном увеличении личного благосостояния, национальные интересы отодвигаются на задний план.

В июле 1991 г. Главком ЗГВ М. Бурлаков отправил Министру Обороны СССР Д. Язову весьма любопытную телеграмму:

«К командованию ЗГВ обратился господин Н. Бухбиндер — адвокат, представляющий интересы фирмы «Мультакон ГмбХ», член ИАСФ (Международной ассоциации адвокатов), с заявлением о том, что на основании приказов Советской военной администрации… существует реальное право СССР на владение 2600 земельными участками с их недвижимым имуществом.

В случае, если заявление фирмы «Мультакон» имеет под собой реальную правовую основу, то стоимость советской недвижимости может возрасти многократно, поскольку основную ценность представляют земельные участки».

Неизвестно, как бы повернулись обстоятельства, но Д. Язов не успел проявить себя в этом вопросе, поскольку в августе того же года случился путч, и он в числе основных инициаторов оказался в тюрьме. Но работа по проверке материалов велась. Были выявлены 17 тыс. 650 промышленных, торговых и сельскохозяйственных предприятий, конфискованные в Советской зоне оккупации. Однако, и тут вступала в силу извечная русская безалаберность — отыскать конкретные списки данных предприятий не представлялось возможным за давностью лет.

В ноябре 1991 г. Главком ЗГВ М. Бурлаков отправляет письмо уже новому Министру Обороны СССР — Е. Шапошникову. В нем он сообщает:

«Советская сторона не имеет самостоятельного доступа в немецкие архивы… Для привлечения к этой работе немецких юристов потребуется около 2 млн. марок ФРГ, которыми Группа не располагает».

Но далее следует не менее любопытное утверждение:

«К командованию Западной группы войск обратился господин Хартмут Туровский, управляющий фирмы «Кон Про Интернешнл Маркетинг энд Коммуникейшнз Менеджмент ГмбХ» и предложил концепцию создания совместного Общества по поиску и реализации недвижимости имущества, принадлежащего СССР (концепция прилагается).

Фирма берет на себя расходы по созданию Общества и затраты, связанные с поиском принадлежащей СССР на территории бывшей ГДР недвижимости, провела предварительную работу по привлечению видных юристов ФРГ. При выявлении недвижимости, принадлежащей СССР, господин Туровский предлагает реализовать ее на условиях: 30 % от суммы реализации за вычетом расходов на содержание Общества получит фирма, а 70 % — Советская сторона.

В случае неудачи в поиске советских объектов недвижимости все расходы (убытки) господин Туровский берет на себя».

«Господин Туровский», конечно, знал, что предлагать. Но какие же наивные эти иностранцы, полагая, что советскую сторону могут заинтересовать подобные авантюрные предложения. Ведь для этого нужно «подсуетиться», оторваться от мягкого и удобного кресла. Прав был поэт, который говорил: «Против течения может только живое поплыть…» И правы были немцы, которые назвали спор по недвижимости «спором века».

Самим Горбачевым недвижимость в Германии оценивалась в 30 млрд, марок, плюс возросшая «многократно» стоимость, на что указывал Главком ЗГВ М. Бурлаков. Трудно даже вообразить, что Россия приобрела бы, если бы извечная российская безалаберность не возобладала над выгодой. Но что же она получила? Пепел после сгоревших в архивах земельных книг и 3 земельных участка с 9-ю зданиями в районе Карлсхорст в Берлине да двухэтажной виллы в Дрездене, купленных на деньги Минвнешторга СССР… Ну и еще кое-что по мелочам.

Но тут убежденный оптимист воскликнет: «Зачем уж так унижать Родину? Ведь не надо забывать о преимуществах договоренности между советским руководством и руководством ФРГ — сначала по выводу ЗГВ из Германии, а потом и по размещению военнослужащих на территории Советского Союза. Нужно признать, что мы не только теряли, но и приобретали, — хотя бы средства на временную поддержку в условиях переходного периода…»

Чтобы рассеять подобную иллюзию, обратимся к конкретным фактам.

«…Согласно советско-германским договоренностям, — пишет М. Болтунов, — правительство ФРГ вносит в так называемый переходный фонд на содержание ЗГВ 3 млрд, марок, а также предоставляет нашей стране беспроцентный кредит на эти же цели.

Надо отдать должное, немцы выполняли свои обязательства исключительно пунктуально.

Что же касается группы войск, то она постоянно несла потери.

Почему? Да очень просто. Сумма переходного фонда строго фиксирована — 3 млрд., и ни пфеннига больше. Но ведь уже тогда, в 1990 г., когда подписывались документы, было очевидно — рост цен в новых землях Германии неизбежен. Так и получилось. За три года с 1990 по 1993 стоимость электроэнергии увеличилась в среднем на 21–26 %, питьевой воды на 12–14 %, газа — на 20–75 %. И, как результат, — «дипломатическая близорукость» обернулась для Западной группы войск дополнительными расходами в 150 млн. немецких марок».

И здесь, как и во всех остальных вопросах, советским руководством не были просмотрены всевозможные варианты. Создается впечатление, что оно, родимое, вообще не интересовалось делами собственных военнослужащих, находившихся в Германии. К примеру, передислокация одного из батальонов внутри группы войск, дело не только хлопотное, но и дорогостоящее. Кто за это должен платить? В виду того, что о подобных «мелочах» в Договоре не упоминалось, обязательства брала на себя советская сторона.

Или еще один не менее актуальный вопрос для военнослужащих ЗГВ — обеспечение своего временного пребывания на территории Германии до полного вывода войск. Помимо того, что 546 тыс. человек нужно было кормить, обувать, одевать, согревать и т. п., случалось, их еще необходимо было и лечить. А одни сутки лечения в немецкой клинике стоили 400–500 марок. Российские расценки соответствовали 10 рублям за сутки лечения. Ну, а о том, чтобы обеспечить гражданские права военнослужащих ЗГВ не могло быть и речи. Для того, чтобы вызвать свидетеля какого-либо преступления, немецкого гражданина в суд, тоже нужно было платить из казны Западной группы войск. Только 30-минутное пребывание такого свидетеля в суде обходилось в среднем в полтысячи немецких марок.

Равнодушию советских властей по отношению к защитникам Родины удивлялись за рубежом, в том числе, и в самой Германии.

Журнал «Шпигель» в ноябре 1990 г. писал:

«Министр хозяйства X. Хусман, которому поручено это направление, сетует на «некомпетентность, отсутствие инициативы» и ведомственную неразбериху у советских партнеров. Он полушутя говорит, что «армия — единственная система, которая здесь еще функционирует».

Двумя месяцами раньше телевидении ФРГ заявило:

«В Москве завершена работа над текстом Советско-германского Договора о предоставлении СССР финансовой помощи. В соответствии с Договором, ФРГ предоставит Советскому Союзу 12 млрд, марок, а также 3-миллиардный беспроцентный кредит. 7,8 млрд. ДМ из этой суммы планируется использовать для финансирования строительства 36 тысяч квартир для вывода войск…»

«Программа 7,8 млрд, марок» предусматривала строительство жилья для располагавшейся в приграничных округах ЗГВ. Соединения Западной группы войск выходили на Украину и в Белоруссию — в Прикарпатский, Киевский, Одесский, Белорусский округа. Следует заметить, что строительство, действительно, шло весьма активно, особенно в Белоруссии, где за два года — 1991–1992 — были введены в строй 4 городка. На Украине — 2 военных городка, в Кривом Роге и Староконстантинове. В Белоруссии были сданы в эксплуатацию почти 6 тыс. квартир для военнослужащих ЗГВ, а на Украине — 5170 квартир.

Однако, как показало ближайшее время, и этими квартирами им не суждено было долго пользоваться. Вряд ли Горбачев и его сподвижники по вопросу вывода из Германии советских войск и их благоустройства на Родине просчитывали всевозможные варианты последствий этой затеи. Не поверю, чтобы руководитель государства не знал, что это государство на грани развала. Если абстрагироваться от масштабных выводов и взять пример ЗГВ, то можно представить себе, что волновало руководство страны в первую очередь. Не судьба зависящих от их решений людей, это уж точно.

Но дело сделано, военнослужащие из самой элитной в Советской Армии группы войск вселились в новые квартиры и встали на оборону новых рубежей.

«Когда закладывалось жилье, — пишет М. Болтунов, — еще никто не подозревал, что с развалом Советского Союза все эти тысячи квартир окажутся за рубежом, за границей, и в городках разместятся дивизии суверенной Беларуси и «самостийной» Украины.

А Россия? Россия осталась без новейших образцов танков, боевых машин пехоты, бронетранспортеров, ведущих полков дальней авиации. Они также оказались в приграничных округах и стали теперь собственностью новых государств — бывших республик Советского Союза. Произошло то же, что и с квартирами.

Взяв под свою юрисдикцию Западную группу войск, Россия унаследовала все проблемы вывода, в том числе, и острейшую из них — жилищную.

Кое-что удалось построить и в Российской Федерации — городки Владикавказ и Шайковка. Не знаю, можно ли считать военный городок, возведенный во Владикавказе, российским, но в Шайковке — наверняка. А это всего лишь тысяча квартир…

На десятки тысяч выводимых войск — тысяча квартир (!?).

Таким образом, построив более 7 тыс. квартир, Западная группа осталась практически без жилья».

Следует ли удивляться сейчас моральному разложению армии? Ее предали, причем, дважды, а затем загнали в узкие рамки вынужденной необходимости в связи с тяжелым положением в России вообще.

В апреле 1993 г., когда до окончательного вывода оставался год и восемь месяцев, наши войска освободили и передали немецкой стороне более 470 городков. Немцы никак не могли понять, почему русские военнослужащие так «цепляются» за свои далеко не комфортабельные (по сравнению с теми же немецкими) квартиры. Они-то были уверены в том, что, какие бы катаклизмы ни произошли у них в стране, армия останется на привилегированном положении. На том простом основании, что это — армия, шутить с такой серьезной структурой общества не имеет смысла, и не только потому, что она обладает оружием, но и потому, что она — защитница родины.

Кто действительно проявлял заботу о своем, национальном, так это Германия. Поставив перед собой задачу скорейшего вывода иноземных войск — сокращение срока вывода не четыре месяца — она выделяла России дополнительно 550 млн. марок. Руководство ЗГВ выдвинуло предложение 300 млн. марок из этой суммы отдать на закупку готовых квартир. Но, как водится, практичное предложение поддержано не было, и было решено вложить деньги в строительство новых военных городков.

Помните сказку о том, как лесные звери делили между собой — кто усы, кто хвост, кто шубу… Так вот, если такой дележ осуществлялся и между двуногими их собратьями, то ум явно отхватили не мы. Ведь куда проще было бы закупить готовые квартиры, и проблема на этом кое-как, но была бы решена. Но нет, было решено начать строительство. Кому это было нужно? Опять же, строительство — мероприятие долгое, сопряжено с такими абстрактными величинами, как стоимость стройматериалов, рабочей силы и т. п. Абстрактными — учитывая инфляцию, прогрессирующую в России. А помимо этого, строительный комплекс страны, хоть и нуждался в дополнительных средствах, но с таким объемом работы, как десятки тысяч квартир, явно не мог справиться. Вот и пришлось обращаться за помощью к зарубежным фирмам. Валюта стала перекочевывать на счета этих фирм, а вместе с тем уплывали и рабочие места.

В конкурсе на право строительства жилья для самой крупнейшей группировки на планете ЗГВ (в прошлом) приняли участи немецкие, финские, турецкие, корейские, австрийские, шведские, индийские фирмы и компании.

«Фирмачи» предлагали свои условия, — пишет М. Болтунов, — дешевле, качественнее, быстрее.

Что касается первого условия, дешевизны, то тут выигрыш налицо… С двумя другими условиями — сложнее. Только вполне состоятельная фирма могла выполнить их. На лбу, как известно, у нее не написано, состоятельная она или, наоборот, находится в предбанкротном состоянии.

Начфин группы Георгий Сапронов, которому приходилось много работать с зарубежными фирмами, как-то заметил в разговоре со мной: «Надо знать не только законы права, но и экономические законы. Не верить на слово, не спешить заключать договор, а выяснить, солидная ли это фирма. Каким образом проверить? Заплатить деньги и получить исчерпывающую информацию. Так принято во всем мире…»

Да, так принято во всем мире, только не у нас.

И потому сегодня есть все основания сказать: люди, которые заключали договора на строительство городков от имени российской стороны, либо не знали, как проверить фирмы, либо преднамеренно не хотели этого делать.

Результат не замедлил сказаться. В начале 1994 г. стало известно — обанкротилась финская фирма «Хака», и в предбанкротном состоянии находится турецкая фирма «Энка». А российская сторона, как известно, заключила с банкротами два крупных договора на строительство городков в Новосмолино (1075 квартир) и в Чайковском (1385 квартир).

Поэтому и вышло, что негласным девизом конкурса стала исключительно «совковая» сентенция — дешевле, дешевле и еще раз дешевле.

Что и говорить, мы никогда не умели экономить собственные деньги, но теперь решили выиграть на немецких миллиардах, однако забыв при этом старую, народную мудрость — скупой платит дважды.

Платить дважды нам, естественно, было нечем, и потому платили за просчеты чиновников офицерские семьи — своим благополучием, спокойствием, здоровьем».

Вот так и получается, что военнослужащих ЗГВ предали трижды. Сначала — на немецкой земле, потом — на земле союзных республик, а затем и у них же на Родине.

Потеряли ли веру и любовь к Отечеству российские военные? Вопрос сложный и интересный. Чтобы разобраться в нем, недостаточно одной книги. Пожалуй, с этой задачей не справятся и многотомные труды ученых. Не потому, что конкретных жизненных примеров мало. Наша жизнь сейчас богата на различные факты и явления.

Но мне кажется, что любовь к Родине — нечто неотъемлемое, без чего не может жить человек. Это величайшее благо, дарованное свыше. И не властью, а Богом. Сколько бы ни испытывала «на прочность» власть свой народ, он не утратит любовь к Родине. С верой будет посложнее. Разочарование — примета наших дней. Однако, и тут возникают сомнения: как же можно любить, не веря в то, что любишь? Слепая, фанатичная любовь не может быть подлинной. По крайней мере, для сознательного общества, привыкшего осмысливать свою действительность. А этого, на мой взгляд, сейчас у нас не отнять.

Парадоксальная вещь получается. Все наше общество, включая и армию, переживает ныне бурные события. Не переставая любить Родину, мы продолжаем ее разворовывать. В связи с этим хотелось бы перефразировать известное изречение писателя: «У кого воруем?» Ведь, действительно, воруем даже не у самих же себя — обрекаем наших детей на нищенское существование. Материальное достояние России, растасканное по квартирам и домам, не может сохраниться там в целости и сохранности.

В сентябре 1997 г. «Комсомольская правда» впервые опубликовала список высших военных чиновников, на которых заведены уголовные дела. Этот список был представлен Главной Военной прокуратурой. Меня поражает не столько количественный их показатель, сколько качественный. А именно то, что преступления подобного рода совершаются теми, кто по долгу службы и призванию обязан стоять на защите интересов общества.

Понимаю, что меня могут обвинить в демагогии (вернее, принимаю во внимание точку зрения искривленного общественного сознания): все воруют, начиная от представителей власти и заканчивая простыми тружениками. Чем военные-то хуже?

Но ведь у кого-то должно, наконец, проявиться благородство! Если власть, ослепленная своим величием, не может удержаться от соблазна, то кто, как не военные, — основные претенденты на благородство? Если же нет, то разве можно полагаться на то, что в тяжелый момент они отстоят интересы нашей страны, а не поддадутся искушению и не продадут эти интересы за тридцать сребреников. Все начинается с малого…

Допускаю мысль о том, что и военных жестоко обманули, обидели. Но ведь они — не кисейные барышни. И опять же, благородство, доблесть — разве это не неотъемлемые понятия их специфической профессии? История знает множество примеров, когда власть отступала перед организованной силой. Во имя любви к Родине, осознавая свою исключительную миссию, военные шли на подобные вынужденные меры. Нет, я не призываю к насилию. Всякое проявление насилия для меня — зло. Я лишь хочу обратить внимание на очевидную вещь — исключительную ответственность военных перед соотечественниками. И пока наши защитники не осознают эту ответственность, мы будем относиться к ним с недоверием.

Правда, и здесь следует сделать поправку на уникальность нашего мышления. Сейчас с экранов телевизоров, со страниц газет и журналов сплошным потоком идет информация о том, что где-то украли то, что плохо лежало, где-то выгодно «толкнули» за границу то, что, возможно, лежало не плохо, но пришлось проявить некоторую изобретательность и ловкость. Представляю себе поведение обывателя, когда он слушает подобные занимательные истории. В лучшем случае, он выругается от души, сокрушительно покачает головой: вот, мол, опять не доглядели, опять воспользовались служебным положением в ущерб обществу. Ну, а в худшем? Да простят меня соотечественники, но худших гораздо больше. Так вот, в худшем — у обывателя возникнет широкая улыбка на лице и завистливый блеск в глазах: вот, мол, какой молодец, сумел-таки, не упустил своей возможности…

Вот в этом-то, как я считаю, и состоит наша основная трагедия.

Но вернемся к нашим «доблестным» защитникам.

В 1997 г. был осужден командир соединения генерал-майор В. В. Родионов — обвинен в мошенничестве, хищении, получении взятки и злоупотреблении. На мой взгляд, типичный набор преступлений, совершаемых власть имущими.

Уголовные дела других высокопоставленных чиновников, чьи имена фигурируют в списке, представленном Главной Военной прокуратурой, пока находятся в делопроизводстве. Само собой разумеется, что обвинять людей до вынесения приговора суда никто не имеет морального права. Но мы-то имеем право знать о тех, кому доверили свою судьбу.

Чаще всего генералы подвержены алчности по отношению к материальным показателям благополучия. Строительство дач, покупка квартир, приобретение автомобилей за государственный счет, кажется, уже вошло в привычку. Ну, а такие явления, как взяточничество и злоупотребления, вообще, существовали еще со времен Царя Гороха, поэтому общественное мнение свыклось с ними, как с чем-то неотъемлемым для развития.

По злоупотреблениям рассматриваются дела:

— Начальника финансово-экономического управления ЗабВО генерал-майора Кузнецова В. П. Следователей интересует, куда исчезло с окружных складов вверенного ему Забайкальского Военного округа вещевое. имущество, за которое Кузнецов и местный коммерсант (все это, пока не закончено расследование, конечно, предположительно) выручили 200 млн. рублей и 56 тыс. долларов. Следователей интересует также и судьба кредитов, выданных главным финансистом округа и канувших в Лету, в связи с чем казна понесла убыток в 200 млн. рублей.

— Заместителя командующего войсками ЗабВО по строительству и расквартированию генерал-майора Сизова А. А.

— Генерального директора международного аэропорта «Шереметьево» генерал-лейтенанта Акпорисова В. В. В связи с этим высокопоставленным военным чиновником следствие заинтересовано узнать о покупке двух служебных иномарок, справки-счета на которые были оформлены так умело, что казна не получила налогов на 70 млн. рублей.

— Офицера организационно-мобилизационного управления штаба ПриВО генерал-майора Никитина Ю. М.

— Бывшего и нового командиров в/ч № 30895 (Балтийский флот) Рудометкина А. А., Шкирятова О. Т.

— Генерал-лейтенанта авиации Кренделева А. Я.

— Бывшего заместителя командира в/ч п. п. 06697 (ЗГВ) по тылу — начальника тыла объединения генерал-майора Авдошина А. А.

— Военного комиссара Алтайского края генерал-майора Егорова В. В.

— Начальника финансово-экономического управления ПриВО генерал-майора Смирнова А. А.

— Бывшего начальника Главного управления торговли МО РФ генерал-майора Царькова В. И. Его случай представляет особый интерес. Он передал коммерческим структурам в качестве предоплаты за продукты для гарнизонов 370 млрд, рублей, фактически беспроцентно кредитовав их на срок от шести месяцев и больше. Продукты большей частью поставлены не были, а те, что были получены, продавались по завышенным ценам; 3 млрд, рублей канули в Лету.

— Бывшего главного инспектора МО РФ генерала армии Кобеца, который передал «Люпону» и недостроенную высотку в Чертанове, и военное имущество.

— Бывшего командующего группой российских войск в Закавказье генерал-полковника Реута Ф. Н., который подозревается в незаконных жилищных махинациях.

— Заместителя Главнокомандующего сухопутными войсками МО РФ генерал-полковника Терентьева А. В.

— Начальника службы РЭБ Северного флота контр-адмирала Мирко М. А.

— Командующего Северным флотом адмирала Ерофеева О. А.

— Бывшего начальника тыла войск ПВО генерал-лейтенанта Сивакова А. С. (следствие окончено, проводится ознакомление с материалами дела).

— Начальника Главного штаба ВМФ адмирала Хмельнова В. В. (дело направлено в суд).

По получению взятки рассматриваются дела:

— Бывшего и нового заместителей командующего войсками ЛенВО начальника тыла округа генерал-лейтенанта в отставке Абрамова А. К. и генерал-лейтенанта Харькова В. Я.

По незаконным сделкам с валютными ценностями «дело» начальника Финансово-экономического Управления валютными ценностями генерал-майора Карева Ю. А. уже расследовано и направлено в суд.

Расследуются дела высокопоставленных военных чиновников, уличенных в мошенничестве:

— Начальника регионального управления МЧС по Свердловской области генерал-майора Захарова А. П. («дело» уже направлено в суд).

— Начальника международно-правового департамента Федеральной пограничной службы РФ контр-адмирала Федосеева В. В. («дело» также направлено в суд).

В суд направлено «дело» командира соединения подводных лодок контр-адмирала Германова Н. Н., обвиняемого в хищении в особо крупных размерах и подлоге.

Конечно, это далеко не полный перечень лиц, которые по-своему понимают призвание «служить Родине». Но в здоровом обществе и десятой доли его достаточно было бы, чтобы бить в колокола. А, учитывая, сколько всего нового мы узнаем каждый день, наша инертность кажется мне преступной по отношению к себе, своему прошлому и будущему. Неужели опять надеяться на простой народ? Авось, он не утратит любви к Родине, авось, сохранит ее целостность и донесет ее потомкам? Только, как показывает история, это излюбленное русское «авось» никогда не спасало нас от глобальных потрясений в целом и менее масштабных по своей значимости трагедий в частности.

Любить Родину присуще всем. Но великая любовь неразлучна с глубоким умом, «широта ума равняется глубине сердца», — как точно заметил И. А. Гончаров. Только познавший эту истину, на мой взгляд, сумеет любить Родину действенно.

Каковы отличительные признаки истинно человеческого в человеке? Разум, воля и сердце. «Совершенный человек обладает силой мышления, силой воли и силой чувства. Сила мышления есть свет познания, сила воли — энергия характера, сила чувства — любовь», — сказал Л. Фейербах. С таким утверждением я не могу не согласиться.