Крест Марии

Глава 10

Моё деревце валялось перевёрнутым набок, ком земли безобразно вывалился, и оттуда торчали голые корни, горшок разбит, а верхушка побега сломана…

Остальные ростки были не тронуты.

Я стою над этим «натюрмортом» и не знаю, что делать. Меня начинает трясти от ужаса. Но главное не это. Главное – не потерять сознание, а то пропущу дёрганье рычага.

А ведь всё так хорошо начиналось. После разговора с Верой Брониславовной я воспаряла духом. Какая-то новая цель забрезжила передо мной, разгоняя серое, бессмысленно-никчёмное существование.

И цель эта была – подняться наверх. В буквальном смысле этого слова.

И к восхождению наверх я начала готовиться сразу же после того, как захлопнулся мой люк после стыковки. Перво-наперво следовало уяснить для себя раз и навсегда, что общество там, наверху, было отнюдь не простым. Никаких тебе похотливых Фавнов или спившихся Агрономов там не было и быть не могло. А что это значило? Для начала хоть бы и то, что в этом грубом рубище, которое было на мне, появляться там на стыковках не комильфо. Поэтому нужно срочно озадачиться приличной одеждой. Это – раз.

Во-вторых, вещи на обмен. Если Вера Брониславовна упоминала, что спускается сюда для того, чтобы приобрести на обмен новые товары и пополнить инфобазу слухов, то, значит, здесь есть то, чего там, наверху, нету. Следовательно, мне нужно тоже заняться сбором нужных товаров и информации.

И, в-третьих, я должна вызывать интерес к себе, чтобы со мной все хотели общаться. Об этом тоже следовало подумать на досуге и распланировать пути к достижению цели.

И вот я занялась подготовкой. В тот же вечер я достала кусок бархата, который дал Анатолий, и задумалась, как я могу из него соорудить парадную одежду. Кусок был небольшим, размерами примерно, как раскрытая книга. Этого бы мне хватило только на верх передней части блузы. Значит, следовало подумать, из чего я могу соорудить спинку, чтобы это не особо бросалось в глаза, и низ блузы. Я решила сделать нечто среднее между жакетом и блузой, ведь больше подходящего материала у меня нету.

Образ изысканной леди никак не вязался с шерстяными штанами, которые я сейчас носила. Да, жуткие лампасы я спорола, но, так как сменки у меня не было, и эти штаны я носила постоянно: работала в них, убиралась, стирала, мыла, – то они уже начали терять приличный вид. Носить их ещё можно, и не один год, они были чистыми и опрятными, но на коленках ткань уже начала некрасиво пузыриться, да и у талии они безобразно отдувались. Следовательно, мне нужен приличный низ. Леди в растянутых штанах и в бархатном жакете – это ну такое себе. И, конечно же, мне нужна юбка. Она может быть из любой ткани. А под юбкой я могу оставлять эти штаны – возле люка при стыковке довольно холодно. Да, снизу почти не видно, во что я одета, но это как красивое бельё – ощущение, что оно на женщине, придает совсем другой вид всему облику.

В общем, набросав примерный план действий, я сходила дёрнула за рычаг, почистила зубы и со спокойной совестью пошла спать.

А утром я обнаружила это. Моё искалеченное деревце!

Выходит, уже второй раз кто-то ходит по моей камере, мимо меня, спящей. И опять я не проснулась, не почуяла. От осознания этого холодный липкий страх моментально накрыл меня с головы до ног. Меня ощутимо затрясло, а во рту и на губах появился резкий металлический привкус.

Я настолько была потрясена, что чуть не пропустила время дергать за рычаг. А потом и за второй.

Страх парализовал меня, я двигалась механически, словно кукла. И осознала я это, когда кормильня звякнула. Я подошла, а еду не взяла. Тупо стояла и смотрела. Через некоторое время люк окошка захлопнулся, еда исчезла, а я так и продолжала стоять и смотреть на стену.

Досадно. Да, один раз прием пищи не страшно и пропустить. Не смертельно. Но, во-первых, мои тюремщики могут подумать, что я не голодная и перевести меня на усеченный паек. А мне этого совсем не надо.

Поэтому я заставила себя пошевелиться, подошла к трубе с водой, разделась и долго-долго стояла под струями тёплой воды, то заходя, то чуть отстраняясь, пока не замёрзла. Вода немного привела меня в чувство. Я вернулась обратно к моему «садику». Деревце «айва» так и продолжало валяться сломанным.

Вот я дура! Мысленно обругав себя, я принялась хлопотать. Хотелось спасти его. Я аккуратно всё осмотрела – корни остались неповреждёнными (уже хорошо). Горшка у меня больше не было, значит надо заменить его чем-то. Пока (временно) соорудила подобие конверта из остатков клеёнки, досыпала туда немного компоста, который я ранее подготовила для отсадки ростков, и посадила деревце обратно. Напоследок полила.

Теперь остаётся ждать и надеяться, что оно выживет.

– «Ну пожалуйста!», – попросила я.

В принципе, пострадал только горшок и сломана верхушка. Её я аккуратно отделила, набрала в одну из пустых бутылок воды и поставила её в бутылку, как в вазу. Надеюсь, оно пустит корни, и я тогда посажу его в землю.

Закончив с садоводческими хлопотами, я тщательно вымыла руки и задумалась.

А подумать было над чем.

Ведь что получается, мало того, что кто-то ходит по моей келье, пока я сплю (уже второй раз) и я оба раза не проснулась и не почуяла, так вдобавок этот кто-то разбил мой горшок и сломал моё деревце. То есть либо он настолько торопился (или неуклюжий), что не заметил, либо ему всё равно, что я об этом подумаю, либо он сознательно хотел напугать меня. А, может, это знак? Предупреждение?

А о чём? Что здесь нельзя выращивать зелень? В Уставе моего креста об этом ни слова не сказано (да и Устава, если честно, нету). А раз официального запрета нет, значит можно.

От абсурдности ситуации и нелепости моих рассуждений я невесело рассмеялась.

Что из этого следует?

А то, что я должна позаботиться о собственной безопасности. Сегодня же надо перебраться спать в ту маленькую комнатку-чуланчик, где спала моя предшественница (может, потому она и спала именно так, что только там было безопасно?).

Решено – перебираюсь туда!

А для этого нужно там всё тщательно вымыть и отскрести. Не хватало ещё какую-то заразу подхватить.

Остаток дня, я отмывала чуланчик и не успокоилась, пока не отчистила там всё до скрипа.

Методом проб и ошибок, я отыскала всё-таки устройство, которое отпирает и запирает дверь изнутри. Всё, теперь я могла там ночевать и не бояться незваных гостей.

Спать легла рано, сразу после того, как дёрнула за рычаг.

До этого я здесь всё вымыла, выдраила. Затем перенесла постель, перестелила кровать.

Вошла внутрь и закрыла дверь.

Ну вот и всё, можно теперь спать.

Я разделась и легла.

Надеюсь, я не просплю время, когда нужно дёргать за рычаг?

Я уютным клубочком зарылась в одеялко и закрыла глаза. Сон не шел.

Не знаю, почему.

Я ворочалась туда и сюда, считала овец, автомобили и даже бабочек.

Сон не шел.

Возможно потому, что я уже привыкла в бункере засыпать при свете. Свет для меня в кресте означал – «безопасность, тепло, еда». А здесь было темно. Более того, мне стало казаться, что мне тут не хватает воздуха. Я банально стала задыхаться. Возможно от этого, от нехватки кислорода, мне послышались шаги за стеной, словно кто-то ходил по моей камере.

Ужас. Дикий липкий ужас сковал мои члены. Страх парализовал меня так, что я лежала, задыхаясь и ничего не могла сделать.

Не знаю, сколько так продолжалось. В какой-то момент я пришла в себя и рывком вырвалась из этого зыбкого состояния полусна-полубодрствования. Сбросив с себя сонную одурь, я выскочила из чулана и бросилась к рычагу. Успела!

Мамочки, я успела!

Дёрнув за рычаг, я всё дышала, дышала и не могла надышаться.

Сердце колотилось, как ненормальное, громко бухало где-то в районе горла.

Нет, больше никаких экспериментов! Пусть меня лучше прибьют во сне, но ещё одну ночь в этом чулане я уж точно не перенесу. Не представляю, как мои предшественницы там спали.

Хотя, может быть у меня начинает развиваться клаустрофобия?

Как бы там ни было, я перенесла постель обратно на топчан.

После «сна» в чулане я была вся разбитая и несобранная. В таком состоянии ни вязать носки, ни заниматься бытовыми делами я физически не могла. Читать тоже не могла – мысли копошились в черепной коробке и разбегались. В общем, моё состояние можно охарактеризовать как несобранность и вялость.

Поэтому я решила продолжать готовиться к «восхождению» наверх.

Перво-наперво я собралась достать заточку, ту, которой покалечила руку Фавну и подточить. Но, когда я полезла в место, где лежали мои инструменты – заточки я не нашла! Не было её там!

Я была в шоке. Перерыла всё – нигде нету!

Но я же абсолютно точно знаю, что я именно туда её положила!

Так что, получается, те шаги, которые я слышала в камере – это действительно кто-то ходил? А зачем они забрали? Остальное то не тронули… Включая и коробочку с золотой цепочкой и другими украшениями.

Странно. И страшно.

Я принялась метаться по кресту, проверяя все свои заначки, тайники, и места для хранения барахла.

Кстати, то деревце, что я пересадила – тоже не тронули. А оно осталось на том же месте.

И вот что это за ерунда такая? В чем суть всего этого?

Но я бы не была Машенькой Покровской, если бы не решила поймать ночного гостя на месте преступления. Если это тюремщик – он мне ничего не сделает. Иначе уже давно сделал бы. Если это ещё кто-то – может быть получиться пообщаться и узнать выход отсюда.

Я настолько воодушевилась, что меня аж потряхивало от возбуждения.

Боялась ли я?

Да. Боялась. Очень боялась. Но не в том смысле, как боялась раньше. После того, как я расквиталась с Фавном я перестала бояться обычным страхом. Во мне что-то изменилось, внутри. Теперь я боялась, что не разгадаю эту тайну, что он так и будет каждый раз, пока я сплю, ходить вокруг меня непонятно для какой надобности.

Ну что он мне сделает? Убьет? Так может это лучше, чем сорок лет влачить такое вот жалкое существование здесь, в этой тюремной камере.

Но в целях самообороны всё же я взяла нож. Остро наточила его об кирпич (там один немного выпирал из стены, вот об него я и наточила). Но главное – я решила поймать, изловить таинственного гостя.

Вопрос как? Да очень просто. Хоть последние годы я жила в Цюрихе, но юность и детство моё были из СССР, а мои дедушка с бабушкой жили в простом рязанском селе, и мы часто туда к ним ездили. И на каникулы, и на праздники, и так, на выходные. Помню, как дед ходил в лес и ставил силки. У них тогда много родни собирались. Взрослые помогали с полевыми работами или по хозяйству, а мы, дети, ватагами носились туда-сюда, всё нам было интересно. Везде мы совали свой нос. А вот когда дедушка ставил силки, мои старшие братья как-то прицепились к нему, мол, научи. Дед научил, а мы, мелкая ребятня, тоже всё это смотрели и видели. Поэтому уж что-то, а петли и силки я ставить умею. Теоретически, правда. Так-то не пробовала.

Пришло время исправить это.

У меня была веревка, которую я и приобщила к делу. Верёвка, увы, была чересчур толстой и не так, чтобы длинной. Пришлось расплетать её и переделывать на две, потоньше, которые я сплела в одну. Из полученной верёвки получились замечательные петли, а вместо палок я использовала две бутылки, привязав концы верёвки за горлышко. Заодно, когда бутылка грохнется, от звука я сразу проснусь. Верёвка была сероватая, надеюсь, на полу её будет не сильно заметно.

Нет, я не думала, что хлипкие силки остановят, задержат, поймают, ночного гостя. Но вот грохот от упавшей бутылки сразу разбудит меня. А у меня есть нож. Острый. И дальше будет видно по его поведению.

Подготовив таким образом всё к визиту незваного гостя, я сунула под подушку нож и легла спать. Уснула моментально, лишь только голова коснулась подушки. Сказалась предыдущая бессонная ночь и треволнения.

Проснулась я, как обычно, внезапно. Мои биологические часы маякнули, что пора бы дёргать рычаг. Сбегала, дёрнула. Вернулась к петле. Ничего. Птичка упорхнула. Либо я неправильно сделала петли, либо мой ночной гость был слишком осторожен и всё заметил. То, что он приходил опять – стопроцентно. Я теперь посыпала (очень осторожно и очень-очень тонким слоем) пол по центру креста кирпичной пылью. А сама ходила под стеночку, чтобы драгоценную пыль не затоптать. Так вот чей-то след опять отпечатался.

Мда. Облом. Охотника из меня явно не выйдет.

Весь день я провела за хозяйственными хлопотами. Из-за всех этих событий я запустила свои дела. А для меня это недопустимо. Дисциплина – самое главное.

Перво-наперво, я вытащила учебник по радиофизике и громко, с выражением прочитала:

– Спектральное представление колебательных процессов!

Когда я дошла до слов «колебательный контур развивает максимальную амплитуду колебаний в момент резонанса…» мои мозги окончательно вскипели и отказались соображать.

Посчитав, что интеллектуальную нагрузку на сегодня я получила, я отложила книгу и занялась духовными практиками. А именно – общением с Природой.

Из Природы у меня были только деревце «айвы», парочка отростков «айвы» и четыре проросших ростка овощей. Вот всем этим я и занялась.

Перво-наперво тщательно осмотрела все растения. Деревце после повреждения ещё не отошло, верхние два листочка начали засыхать и пожелтели. Скоро, значит, отвалятся. А вот чуть ниже вроде всё было не столь ужасно. Оба отростка чувствовали себя вполне нормально. Думаю, вскоре придется отсадить ещё один. Опять встала проблема с горшками или другими ёмкостями для выращивания. Семена тоже не порадовали. Три росточка поднялись где-то на два-три миллиметра, а вот одно семечко что-то не торопилось. Как бы не погибло. Аккуратно, скрепкой, я немножко отодвинула землю от семечка (вдруг там прикорневая шейка засыпана или как там правильно?). ну, в общем, что знала и могла – то сделала. Теперь остаётся только ждать.

Осмотр четырёх не проросших семян ничего не дал. Или мертвы, или ещё не время для них. Ладно, спешить мне некуда, буду ждать дальше.

Интересно, из тех, что проросли, какие овощи у меня будут? Почему-то мне больше всего хотелось помидор. Было бы просто здорово. Люблю помидоры. Ещё бы хорошо какую-нибудь петрушку или укроп. Да, в принципе, любой овощ подойдёт. Хотя я ненавижу физалис (и не удивлюсь, если по закону подлости именно физалис у меня и вырастет. Причем из всех семян. Вот я тогда буду смеяться!).

Улыбаясь таким своим мыслям, я осторожно полила все растения и на этом моя духовная часть программы на сегодня была выполнена.

Осталась последняя часть – физическая. Так как я, так и не смогла заставить себя приседать и отжиматься, то к физической части программы я малодушно отнесла все хозяйственно-бытовые работы и на этом успокоилась.

Поэтому сегодня я занялась тем, что распутывала бобину с нитками, которая досталась мне по обмену. Нитки были плохого качества, рваные, с катышками. Приходилось очень аккуратно распутывать – от малейшего неосторожного движения они рвались и запутывались ещё больше.

Наконец, окончательно умаявшись от этой чёртовой бобины, как от всех своих страхов и сомнений суммарно, я плюнула, отложила её подальше, иначе мои нервы не выдержат такого издевательства, и я могу в сердцах сбросить её в дырку туалета. А этого делать нельзя. Нужно же вязать носки на обмен.

На эту ночь я подготовилась более основательно.

Я не пожалела бутылку. Да, дефицит, да в этом мире каждая вещь, любая ерунда, будь то ржавая скрепка или рыбья косточка, имели большое практическое значение. Всё для выживания. А в этом процессе, как известно ни одна мелочь не лишняя. Но бутылку я побила. Взяла блин от штанги и херакнула по бутылке, раз, второй третий. Осколки стекла я рассыпала поверх пыли.

Теперь осталось дождаться ночного гостя.

Я помылась, почистила зубы водой (зубным порошком в целях экономии я чистила утром), опять сунула нож под подушку и легла спать, не раздеваясь.

Проснулась я от хруста стекла под подошвами. Рывком я подняла голову…