Крест Марии

Глава 14

Я увлеклась зоологией. У меня теперь был свой ботанический садик. Конечно, после того, как я объела все листочки и почти все веточки с «айвы», называть его ботаническим садом было бы крайне самоуверенно, но мне так хотелось, чтобы у меня был хоть кусочек природы, поэтому я делала всё возможное для этого. Поливала, пыталась кусочком ржавой скрепки аккуратно рыхлить почву, добавляла «подкормку».

Неожиданно проклюнулось ещё одно семечко, полученное от Агронома, что меня чрезвычайно сильно порадовало. Вообще-то ростки овощей росли плохо, медленно. Но ведь и я никуда не спешу, правда же?

Я смотрела на жалкий свой ботанический сад и думала, что вот бы деревья выросли, расцвели, и, может даже, у меня были бы собственные лимоны или яблоки. И хорошо бы ещё канарейку, чтобы щебетала. Ну, на худой конец, даже воробышек или самая простенькая пичужка сойдёт.

Но чего нет, того нет.

Время шло. Я методично и регулярно продолжала дёргать рычаги, уже начала дёргать второй рычаг и скоро у меня будет возможность дёргать за третий.

Но теперь передо мной встала новая проблема. Причем проблема большая. От дёрганья всех этих рычагов мой крест постепенно поднимался наверх, и вот уже скоро я поднимусь на следующий уровень. Пока я была на самом низу, то есть чуть выше «дна», но на самом низу. Следующий «слой» тоже меня особо не беспокоил, но затем пойдёт третий уровень, где обитают кресты Фавна и Щукаря.

Я не представляла, как встречусь с ними. Я была не готова. Ещё пока не готова. И тем не менее я должна была рано или поздно начинать дёргать и третий рычаг. Тот, за который дают поощрительные призы и тот, благодаря которому крест будет подниматься на новый уровень.

Значит, нужно рассчитать всё так, чтобы я и поощрения получала и на третий уровень не поднялась. Я села и прикинула, что таким образом мне придётся один раз дёргать третий рычаг, а два раза пропускать. То же самое со вторым, но там получалось по моим подсчётам, что нужно пять раз дёргать и два раза пропускать. А вот первый пропускать нельзя. Возможно я где-то накосячила с подсчётами, математик из меня, как я уже говорила, совсем никакой. Но для меня сейчас было важно иметь тепло, свет и достаточные промежутки для сна. Кроме того, мне нужна хорошая еда и поощрения. При этом мне категорически нельзя подниматься на третий уровень, точнее до тех пор, пока я не придумаю, как отомстить Фавну и Щукарю.

Как отомстить человеку, если он причинил тебе зло? Точнее очень большое зло? И надо ли вообще мстить? Насколько я помнила, христианская церковь, и возможно и остальные религии, не поощряет всё это. «Подставь другую щеку…» и всё такое. Возможно, в каких-то ситуациях этот принцип и оправдан, но явно не в моем случае.

Я вспомнила, как рядом с нами, на улице Гранд-Рю, жили муж и жена Мюллеры, так вот супруг выгнал жену, потому что нашел себе какую-то сисястую девчулю помоложе. Причем обвинил свою супругу в том, что она ничего из себя не представляет, скучная, толстая и так далее. Но этого ему показалось мало, понукаемый новой женой, он с помощью своих адвокатов оставил её без гроша, да ещё и выплачивать кредит пришлось ей. Я хорошо помню эту женщину. Немолодая, чуть сутулая, не очень привлекательная, она буквально была раздавлена горем от предательства. А когда он несправедливо навесил ей ещё и свои долги, помню, она вся пылала гневом. Мы боялись, что она наложит на себя руки. Но нет. Мстить она не стала. Молча ушла и поселилась на соседней улице, то есть на нашей (поэтому я ту историю так хорошо и помню, так как снимала она комнаты у Мариэтты, нашей соседки).

Так вот, эта женщина (а вот имя её я совсем забыла), в общем, она поселилась рядом с бывшим и занялась собой. Ходила на танцы, сменила прическу, стала высыпаться, расцвела. А потом оказалось, что у неё талант писать книги. И она начала их писать. Издатели её буквально за руки ловили, в очереди стояли. И уже за каких-то три года она стала очень обеспеченной женщиной, завела себе молодого любовника, ездила с ним на океан. Но от Мариэтты не выселялась, хотя могла себе позволить собственный дом. Нет, она ездила в дорогом авто, покупала дорогие продукты, носила дорогую одежду и украшения. Соседям говорила, что ей легче творить свои произведения именно в этом районе Цюриха. А её бывший муж, дела у которого пошли неважно, а жена растолстела и превратилась в неопрятную склочную бабу – смотрел на всё это и кусал себе локти, глядя на её прекрасную жизнь, на то, какую женщину он потерял.

Я это к чему веду – не всегда нужно уподобляться графу Монте-Кристо и превращать свою жизнь в месть. Но не в моем случае. Мне как раз нужно отомстить им так, что уж наверняка. Точнее убить их обоих. Иначе я буду при каждой очередной стыковке дрожать от ужаса, что это кто-нибудь из них. И что сейчас они мне опять какой-нибудь яд или ещё что-то подкинут, и это меня убьёт.

Сорок лет жить в таком режиме я не смогу. Да и не хочу.

И желательно обставить их убийство так, чтобы мои тюремщики меня не заподозрили. А то я уже и так у них на особом счету, после ранения Фавна.

Я сидела и перебирала способы убийств. Вколоть какой-то яд? Но больше контактировать мы не можем – через эту узкую щель можно только вещи передавать. Вряд ли Фавн, после прошлого раза, будет совать туда свои руки. И тем более Щукарь. Да и яда у меня нету. И шприца.

Где-то я читала, что Тамерлану пропитали тюбетейку аконитом и он умер. А один наш общий знакомый не хотел жениться на женщине, которая его шантажировала и заставляла жениться. Причем мало того, что она была некрасивой, но она ещё шмыгала носом и грызла ногти. Ужасная привычка. Но она его конкретно тогда припёрла к стенке. И вот однажды он пригласил её на свидание и подарил букет полевых цветов. Она надеялась, что он сделает ей предложение. Он сделал, как и положено, прямо в прелестном ресторанчике, за городом. А потом она умерла. Прямо на глазах у всех. И никто ничего не мог понять. Да, еду они заказали, но её ещё не принесли. Она просто взяла и умерла.

И лишь потом, через много лет, Бенджамин рассказал, что перед тем, как уехать в Америку, этот человек признался ему, что в букете полевых цветов был аконит. Внешне он очень похож на обычные лютики. Женщина держала букет, ядовитый сок попадал на пальцы. А она, как я уже упоминала, грызла ногти, когда переживала. Момент, когда, он ей делал предложение был для неё волнительным. Вот она и грызла ногти. А потом умерла. А он уехал.

Но букета с аконитом у меня нет. Да и вряд ли Фавн или Щукарь возьмут у меня хоть что-то.

Но бог всё равно есть на свете! Даже тут, в этом кресте! И всё равно я им отомщу! Не знаю ещё как, но отомщу!

Я соскочила с топчана, где вязала Акимычу радикулитный пояс, и побежала дёргать рычаг. Точнее у меня получилась карусель: сперва первый рычаг дёрнула, затем, – второй, и уже вернулась и села на топчан – как звякнуло, что пора дёргать третий. Сбегала, дёрнула.

Вернулась, достала тетрадку и мелко отметила карандашом: второй рычаг я дергала уже трижды, третий – первый раз.

Можно еще пропитать ядом страницы книги. И Щукарь раскроет её. Яд попадёт в организм, и он умрёт. Но для этого он должен послюнявить пальцы. А он, может, не делает так никогда. Я вот никогда так не поступаю. Это негигиенично. Нельзя так с книгами поступать. Да и яда у меня такого нету. И книгу Щукарь от меня не возьмёт. А сообщников у меня здесь нету. А если передать книгу через кого-то, то не факт, что этот третий человек не захочет перед передачей сперва сам прочитать эту книгу, послюнявит пальцы и умрёт.

Да и яда у меня нету. Я уже говорила.

А у Фавна теперь и пальцев особо нету, нечего там слюнявить. Я рассмеялась. И тут лязгнуло у кормильни. Я побежала получать свой приз. Мне дали какой-то масляный бисквит, очень ароматный и бутылку, точнее полбутылки, вина.

И тут я вспомнила, что мне говорил Анатолий. Да и откуда-то я помнила, что на некоторых химических заводах, тем работникам, которые не пьют молоко, им позволяют пить пиво. Потому что оно тоже хороший сорбент. Я не знаю, как там с вином, но я ещё недавно перенесла серьёзное отравление. Я уверена, что яд не вышел из моего организма и что мне всё это ещё ой как аукнется в будущем. Поэтому я решила выпить вина. Там было чуть больше, чем полбутылки. Я столько не выпью. Но оставлю на потом. Или же сделаю лосьон для лица. Тоже вариант.

Я умостилась на топчане, отложив своё вязание подальше. Аккуратно расстелила салфетку, где расставила бисквит и вино. Стакана или чашки у меня ещё не было (да если бы даже и были, то я, скорей всего, использовала бы их как ёмкость для выращивания рассады). Поэтому буду пить прямо с бутылки. Всё равно меня никто не видит.

Буду считать, что у меня такой себе декаданс. Бункер и мрачное настроение в наличии имеются, только вместо абсента – вино.

Я осторожно начала вытаскивать пробку. Думала, намучаюсь, как обычно с пробкой от шампанского бывает, но нет, эта пробка пошла легко и уже через пару секунд у меня в руке была пробка, которая вдруг взяла и распалась напополам.

Я рассмотрела обе половинки. Внутри одной была пустота, в которой находился тоненький клочок бумаги, похожей на кальку. Я взяла ржавую скрепку, которой обычно полола почву в зимнем саду, и осторожно подцепила бумажку и вытащила.

Записка! Я прочитала: «Не рази его! Не дергай третий рычаг! А коли хочешь узнать ответы, напиши мне послание. Помести лупроса, чей свет разгоняет тьму, в бутыль. Добавь туда немного пищи, она передана тебе вместе с лупросом. Закупорь бутыль. Не допусти коснуться лупроса, молю тебя! Брось в дыру. Мы ответим тебе. Жди!».

Сказать, что я обалдела – это, мягко говоря, ничего не сказать. Я минут несколько сидела в полной прострации. Потом чуть пришла в себя. Перечитала записку раз восемь.

Так! Нужно взять себя в руки и успокоиться! Нужно успокоиться!

Машинально я отхлебнула вина. Хм. Вкусное, ягодичное, чем-то похоже на чёрный пино, только более ягодный и менее сладкий. Я отхлебнула ещё, в груди стало теплее.

Думай, Мария, думай!

Так, есть задача. На меня извне вышли какие-то люди. Причём это не тюремщики. Стопроцентно. Иначе зачем им тайно передавать все эти записки? Значит, это какая-то оппозиция. И у них есть доступ к еде, которую узники получают. Возможно, они готовят еду, возможно – только транспортируют к крестам. Этого я сейчас не узнаю, нет вводных, поэтому данный вопрос отодвигаем на потом.

Дальше. Эти люди предупреждают, чтобы я не дёргала третий рычаг. Именно об этом и говорил Анатолий. И подчеркнул, чтобы я не обращала внимания на эти записки. Значит, он тоже получал их. Я уверена, здесь почти все их получают. Но тем не менее и рычаг дёргают, и поощрительные призы получают за это.

Готова ли я отказаться от вина и бисквита? Ну, как бы это не предметы первой необходимости. Я отхлебнула ещё вина. Поэтому вполне могу обойтись без спиртного и без жирного сладкого теста, от которого только жопа растёт. Но, с другой стороны, сегодня дали вино и бисквит, а прошлый раз – мыло. Где гарантия, что в следующий раз мне не должны выдать тот же зубной порошок или что-то из одежды? Готова ли я отказаться от этого? Нет! Кроме того, то же вино отлично идёт на обмен.

Дальше. А что если я действительно перестану дёргать? Вот интересно, многим это помогло? Думаю, если бы были прецеденты, что кто-то перестал дёргать и его выпустили досрочно – я бы об этом точно узнала. Тогда бы все сразу прекратили дёргать. И необходимости в тайном обществе Свободы, в котором состоят Анатолий и Вера Брониславовна, не было бы вообще.

А общество существует. Значит, не работает этот вариант с записками. Какая-то лажа. Или подстава. Надо бы подняться потом наверх и расспросить Анатолия. А уж потом решать – дёргать или нет.

Я опять отхлебнула вина.

В общем, из всего этого понятно одно – мои тюремщики внимательно за нами следят. И параллельно существуют два тайных общества – вне среды заключённых и внутри нашего тюремного общества. Только не понятно, цели у них общие или нет? Думаю, если бы цели были общими, то они бы уже давно объединились. Но ничего такого нет. Скорей всего те, кто прислали записку, даже не подозревают о тайном обществе. Что касается самого общества, то Анатолий выразился предельно ясно – записки игнорировать, рычаг дёргать.

Так, а что они там писали про какого-то лупуса? Точнее не лупуса, а лупроса. Ужас, что за слово – язык сломать можно.

А что, если я пью, а он сидит в бутылке? Я испугалась и принялась всматриваться сквозь мутное стекло в бутылку, немного её потрясла, жидкость булькала, подпрыгивала. Вроде никакого лупроса там не было.

Может, это аллегория такая? Да нет, скорее бред, а не аллегория.

Я осторожно отхлебнула еще. И тут мой взгляд упал на бисквит.

Точно!

Я совсем забыла за бисквит!

Хотя я, если честно, совсем не планировала его сейчас есть. Думала, может, стоит порезать его на тонкие ломтики и высушить? Он калорийный, значит, в голодные моменты, его надолго хватит. Хотя, с другой стороны, он такой жирный, что вряд ли будет сохнуть. Скорее сгниет. Но если сгниет – я его на подкормку моим растениям могу использовать.

В общем, я еще сомневалась. Поэтому отхлебнула ещё вина.

И решила, что могу порезать бисквит прямо сейчас и заодно пойму – будет он сохнуть или нет.

Я взяла нож и начала аккуратно резать. Под лезвием что-то звякнуло. Ещё одно послание? Или таки лупрос?

С большой предосторожностью, я разрезала бисквит, и вытащила небольшую плотно закупоренную бутылочку. В которой неожиданно сидел жук! Большой, светящийся! Это был жук!

Я до того обрадовалась, что даже засмеялась!

Вот и сбылась моя мечта о собственном домашнем питомце!

Да, я понимала, что приобрести котёнка в таких условиях невозможно. Но зато теперь у меня есть мой жук! Точнее лупрос. Не знаю, что это, очевидно, это местный подвид жука.

Я поднесла склянку поближе к глазам. Жук завозился и засиял чуть ярче!

С ума сойти! Жук-светлячок!

Он был больше похож на жука-носорога, только без рога спереди. Его панцирь был зеленовато-желтым и периодически светился.

– Ты мой зайчик! – радостно сказала я.

Лупрос не воспринял мои слова, потому что не отреагировал.

– Надо тебе придумать имя, – сказала я и отхлебнула ещё вина. Настроение у меня было ух!

– Будешь Роберт? Или лучше Огюст? Ну а что, назову тебя в честь старикашки Больца. Так-то он хоть и гад, но в Цюрихе вполне даже уважаемый человек.

Я смотрела на лупроса и перебирала варианты имен. Неожиданно передо мной встала проблема – это девочка или мальчик? Вот как понять? Нужно вытащить и посмотреть! Только на что смотреть?

Я уже хотела вытащить, когда вдруг вспомнила, что в записке было написано «Не допусти коснуться лупроса, молю тебя!». Значит, его нельзя касаться. Вопрос – почему нельзя? Существуют только две причины. Первая – он очень нежный и может погибнуть, если его касаться. Сердце разорвется или что там у лупросов вместо сердца? Ну, погибнет, в общем. И второй вариант – от ядовитый!

Я вытащила из-под топчана книгу по зоологии и отыскала там главу, где были очерки о ядовитых животных. Да, всё верно, у всех них яркая предостерегающая окраска!

Бинго!

Я расхохоталась так звонко, что бедный лупрос, наверное, очень удивился!

Боженька услышал мои молитвы!

Он прислал мне ядовитого лупроса!

А это значит, что скоро на одного Щукаря или Фавна в этом мире станет меньше!