Крестное знамение

Глава 13

Миновало несколько часов, прежде чем за Пейном пришли. К тому времени его ноги совершенно потеряли чувствительность, превратившись в бессмысленные, безжизненные конечности, практически неспособные двигаться. Не сняв наручников, Пейна схватили и потащили наверх, где втолкнули в комнату для допросов с железными стенами. Там, в дальнем конце длинного стола, сидел Джонс, тоже в наручниках. Крупный незнакомец в темном костюме расположился слева от Джонса. Еще один человек, разговаривавший по сотовому, стоял в дальнем конце комнаты и с холодной сосредоточенностью наблюдал за происходящим.

Увидев Пейна, Джонс улыбнулся. Они впервые увидели друг друга со дня ареста.

— Привет, Джон, выглядишь совсем неплохо. Как спалось?

— Сплю как невинное дитя. Каждое утро просыпаюсь мокрым.

Друг понимающе кивнул:

— Долбаный шланг.

Пейна посадили напротив Джонса, и он стал рассматривать человека, сидевшего рядом. Тот был примерно такого же роста, что и Пейн, но фунтов на сто тяжелее. И притом на сто фунтов мышц, а не жира. Ну чисто снежный человек. Секунд пять Пейн смотрел на него, оценивая, и не смог обнаружить шею. Наконец, просто чтобы прервать гнетущую тишину, Пейн представился:

— Меня зовут Джонатан Пейн. А вас?

Йети воззрился на Пейна, однако ничего не ответил. Только издал странный звук, напоминавший тихое урчание.

Чернокожий Джонс расхохотался.

— Слава Богу, он и тебя ненавидит. Когда он отказался разговаривать со мной, я подумал, что он расист… Может быть, он просто глухой?

— Меня гораздо больше интересует ответ на вопрос, что с нами вообще здесь происходит?

— Не знаю. А ты?

Пейн отрицательно покачал головой.

— Мне обещали разрешить сегодня сделать телефонный звонок, но так и не выполнили обещания. Может быть, эти парни из посольства?

— Нет, — послышался голос человека с сотовым телефоном. — Мы не из посольства.

— О-о-о-о! — взвыл Джонс. — Оказывается, они умеют разговаривать!

— Да, мистер Джонс, мы умеем разговаривать. Но могу вам обещать, что разговор будет очень коротким, если вы будете продолжать издевательские комментарии на наш счет. Я не могу допустить подобного поведения со стороны заключенного.

Парень был ростом около шести футов, лет сорока пяти и явно высокомерный идиот. Последнее сразу бросалось в глаза. Что-то в его внешности как будто говорило: «Будете мне грубить, я вам покажу, где раки зимуют»; особенно раздражали его прилизанная прическа и глаза — холодные буркалы крупной рептилии. Как бы то ни было, не оставалось никаких сомнений — начальник здесь он.

— Ну-с, давайте решим, мне уйти прямо сейчас или вы заткнетесь и выслушаете меня?

Пейн отвык выполнять приказания с тех самых пор, как ушел из армии, но сейчас у него не оставалось выбора. Они либо внимательно выслушают этого придурка, либо снова надолго засядут в камерах.

— Конечно, тишину как-то можно организовать. Но только в том случае, если вы будете столь любезны и назовете нам свое имя и звание. Как мне представляется, наши требования не слишком обременительны и мы заслуживаем хотя бы такого элементарного уважения.

— Нет, мистер Пейн, вы ничего не заслуживаете. При тех обвинениях, которые вам будут предъявлены.

Он уселся с противоположного конца стола, вытащил из кожаного портфеля папку и минуту молча внимательно рассматривал ее содержимое. Единственным звуком, нарушавшим гробовую тишину в комнате, был шорох бумаги. Когда он заговорил, голос звучал не так грубо и резко, как вначале. Возникало впечатление, что он решил полностью изменить тактику.

— Как бы то ни было, мне кажется, что в соответствии с условиями моего предложения будет лучше, если мы сохраним вежливый тон нашей беседы.

— Вашего предложения? — переспросил Пейн.

— Прежде чем мы перейдем к нему, позвольте мне удовлетворить вашу просьбу. Меня зовут Ричард Манзак, я представляю Центральное разведывательное управление. — Он извлек удостоверение и протянул Пейну. Коллега Манзака сделал то же самое. — Мой коллега Сэм Бакнер. Он выполняет функции моего ассистента в данной… гм… ситуации.

Пейн внимательно рассмотрел удостоверения, затем передал их Джонсу.

— Ничего не понимаю. Какое отношение наше положение может иметь к ЦРУ? Разве это не дело посольства?

Манзак схватил свое удостоверение и скомандовал Бакнеру встать на страже на противоположной стороне комнаты. Пейну его поведение показалось крайне странным в столь хорошо охраняемом помещении. Как бы то ни было, здоровенный агент прошел туда, куда его просили, и прислонился задницей к двери, словно усталый лось.

— Это уже давно не дело посольства, — заверил его Манзак. — Посольство избегает совать свой нос в разбирательства преступлений подобного сорта.

— Преступлений? О чем вы? Мы никаких преступлений не совершали. Мы приехали сюда как туристы.

— Ну-ну, полно, мистер Пейн. Все здесь присутствующие прекрасно осведомлены об истинном характере тех «туристических» миссий, с которыми вы выезжали ранее в различные страны мира. Уверен, если вы хорошенько подумаете, то сможете составить обширный список тех видов своей деятельности, к которым испанское правительство вряд ли отнеслось бы с одобрением. — Манзак наклонился вперед, понизив голос до шепота. — На данный момент, я полагаю, будет лучше, если мы воздержимся от обсуждения деталей. Никогда не знаешь, кто может тебя услышать.

Пейн подумал о своей деятельности в рядах «Маньяков» и вспомнил, что сотни раз проезжал через Испанию на пути к месту назначения. Воздушная база в Мороне, расположенная неподалеку от Севильи, находилась как раз на полпути между США и Юго-Западной Азией, что делало ее удобным пересадочным пунктом при отправлении на задание. То же самое относится и к военно-морской базе Рота, размешенной на Атлантическом побережье поблизости от Гибралтара. Она предоставляла возможность доступа в Средиземное море и помощь в ходе проведения десантных операций. Добавив к перечисленному еще и базу ВВС в Торрехоне и некоторые другие свидетельства присутствия США на территории Испании, Пейн содрогнулся от мысли о том, какой информацией они могли обладать здесь по нему и Джонсу.

Черт, ведь каждый раз, когда вывозили оружие с базы, они нарушали принятые соглашения. Так же как и при пересечении границы вместе с гражданским персоналом. Или при полетах через воздушные трассы ограниченного пользования. Более того: практически все, чем занимались «Маньяки» в Испании — даже если при этом они выполняли свой воинский долг, — граничило с преступлением. Однако за подобные нарушения никого никогда не наказывали. Союзнические отношения между США и Испанией не продержались бы и дня, если бы испанское правительство стало преследовать американских военнослужащих в ходе выполняемых ими боевых задач. Тем не менее Пейна продолжало беспокоить одно обстоятельство: секретный характер их операций. Как он сможет защититься, если не имеет права публично заявлять о том, чем занимался?..

— Вы, безусловно, правы, — признал Пейн, — это действительно не дело посольства. Совершенно не в его компетенции. Подобные дела рассматриваются самим Пентагоном.

Манзак отрицательно покачал головой:

— Извините, джентльмены, ни на что подобное вы рассчитывать не можете. Пентагон был поставлен в известность сразу же, как только вас арестовали. К несчастью, там считают, что открытая демонстрация вашей связи с ними не пойдет на пользу их репутации. Вы можете представить себе тот кошмар, который начнется в прессе, как только Пентагон публично признает свою инициативу в операциях с вашим участием? Все могло бы быть по-другому, если бы вы и сейчас находились на активной службе. К сожалению, их желание помочь вам, как правило, прямо пропорционально той пользе, которую они сейчас могут от вас получить. А так как в данный момент вы не находитесь у них на службе, они полагают, что коэффициент вашей пользы для них равен нулю. — Манзак улыбнулся неприятной кривой улыбкой. — Мы живем в жестоком мире, не так ли, мистер Пейн?

Пейну захотелось вскочить, перепрыгнуть через стол и на деле показать Манзаку, насколько жесток мир. Просто заставить подонка заткнуться. Но он понимал, что сейчас не может так поступить. По крайней мере до тех пор, пока не выяснит, почему они находятся здесь и почему ЦРУ заинтересовалось ими. Как ни парадоксально, в сложившейся ситуации Манзак, вероятно, их единственный союзник.

— Ну а как же насчет вас? Ваша организация рассматривает нас как полезных?

Улыбка Манзака сделалась еще шире.

— Я не был до конца уверен, пока не прочел о вашей поездке на Кубу. Впечатляет. По моему мнению, каждый, кто способен на такое, очень, очень полезен… Та ваша операция до сих пор не выходит у меня из головы.

Пейн и Джонс озадаченно переглянулись. Предполагалось, что об их миссии на Кубе не знает никто, кроме высшего начальства Пентагона. Ни ЦРУ, ни ФБР, ни президент. Об их миссии там не знали даже сами кубинцы. И то, что Манзаку о ней известно, значило очень многое. Это значило, что перед ними сидел очень большой человек с серьезными связями. Тот, кто мог заключать солидные сделки.

— Превосходно, — произнес Пейн. — С домашним заданием вы справились. Но к сожалению, вы до сих пор не ответили на один важный вопрос. Зачем вы сюда приехали?

Манзак, спокойно откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдал, как арестованные поеживаются на своих сиденьях. Большинство ответило бы на вопрос Пейна сразу же, но не Манзак. Он был очень хладнокровен. Чрезвычайно хладнокровен. Высшее воплощение самообладания. Наконец почувствовав, что они уже вот-вот потеряют терпение, он ответил:

— Я приехал сюда, чтобы выкупить вашу свободу.

Свободу. Ни Пейн, ни Джонс не знали, что он имеет в виду. А Манзак величественно восседал перед ними на стуле, подобно злому колдуну-кукольнику наслаждаясь властью, которой он обладает над этими двумя самоуверенными парнями. Он не улыбнулся, не нахмурился и даже не моргнул. Через несколько секунд полного молчания Манзак извлек из своего портфеля вторую папку в несколько дюймов толщиной, заклеенную скотчем.

На обложке было имя — «Доктор Чарлз Бойд».

— Джентльмены, испанское правительство предоставило мне возможность сделать вам предложение из разряда тех, которые выпадают раз в жизни. Если вы его примете, у вас появится надежда не провести остаток жизни за решеткой.

Джонс скорчил зверскую гримасу.

— Потрясно! И кого мы должны пришить?

Манзак бросил на него презрительный взгляд.

— Мне не известно, чем вы там занимались в своих «Маньяках», тем не менее могу заверить, что ЦРУ никогда не станет выступать в качестве посредника в заказных убийствах.

Джонс вытаращил на него глаза.

— Ну-ну, не будем! Могу назвать вам по крайней мере двадцать случаев, когда ЦРУ было причастно к гибели ведущих политиков, и это даже не считая семейства Кеннеди.

— Верите вы мне или нет, не имеет никакого значения. Гораздо важнее следующее: мое предложение не подразумевает ни убийств, ни вообще чего-либо противозаконного.

Скептическая ухмылка не сходила с лица Пейна.

— Что же в таком случае оно подразумевает?

— Поиски пропавшего человека.

— Простите? Они хотят, чтобы мы нашли пропавшего человека? И если мы согласимся, что они сделают? Отпустят нас? — Пейн прочел имя на папке. — Кажется, я догадался. Доктора Чарлза Бойда?

Манзак кивнул:

— Совершенно точно. Мы хотим, чтобы вы нашли доктора Чарлза Бойда.

Пейн умолк в ожидании дополнительной информации, а когда ее не последовало, спросил:

— И вы не сможете удовлетворить наше любопытство и сообщить нам, кто такой, черт возьми, этот доктор Бойд?

Вопрос был предназначен Манзаку, но Джонс потряс всех присутствующих тем, что сразу выдал ответ:

— Если не ошибаюсь, Бойд — английский археолог.

Манзак бросил на Джонса подозрительный взгляд.

— Откуда вам это известно?

— Откуда? Просто я очень умный. Что, по-вашему, чернокожий обязательно должен быть придурком?

Пейн поморщился наигранному возмущению друга и попросил:

— Ответь ему.

— Ладно, — ухмыльнулся негр. — Я видел Бойда по историческому каналу. Кажется, он профессор в Оксфорде или в какой-то другой британской школе для педиков. Может быть, в их Хогвартсе или как он там называется. Как бы то ни было, он болтал про Римскую империю и про то, какое влияние она оказала на современную цивилизацию.

Манзак что-то записал.

— И что еще вы узнали?

— До того я и не предполагал, что у римлян в домах был водопровод. Я всегда думал…

Манзак резко оборвал его.

— Что вы еще узнали о Бойде?

— Практически ничего. Он просто озвучивал отснятый материал, а сам на экране появлялся очень редко.

Пейн протер глаза, строя из себя немного туповатого ученика.

— Объясните-ка мне толком. Доктор Бойд — английский археолог, по-видимому, достаточно уважаемый, так как преподает в знаменитом на весь мир университете и ведет программы на историческом канале по телевидению?

Манзак кивнул, однако ничем не дополнил выводы Пейна.

— Ну ладно, но одного я все-таки не понимаю. Отчего такой шум поднялся? Я к тому, зачем испанскому правительству понадобился этот парень, да еще так сильно, что оно готово заключить сделку с двумя преступниками? И при чем здесь ЦРУ? Как-то все не складывается.

Манзак окинул его холодным, тяжелым взглядом, свидетельствующим о том, что он не готов открыть карты. Тем не менее Пейн выдержал его взгляд, он не собирался уступать. Он провел в тюрьме уже семьдесят два часа и был по горло сыт унижениями. Его упорство окупилось через несколько мгновений, когда Манзак откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. По вздоху церэушника Пейн понял, что ему удалось загнать жертву в угол и она готова пойти на уступки.

Еще минуту Манзак молчал, словно раздумывая, правильно ли поступает, и наконец швырнул папку на стол:

— Доктор Чарлз Бойд — самый разыскиваемый преступник в Европе.