Крестное знамение

Глава 55

Как только все успокоились, Пейн рассказал Джонсу об отпечатках пальцев Манзака и Бакнера. Компьютер Джонса находился в зале Римской коллекции, и они поспешили наверх узнать, не прислал ли Рэнди Раскин из Пентагона результаты анализа. И там их уже ждало электронное письмо.

Пейн, читая сообщение через плечо Джонса, почувствовал, как друг его напрягся, когда дошел до последней строчки. Джонс всегда гордился тем, что во всех ситуациях бывал предельно внимателен. Может быть, поэтому Раскин дважды употребил это слово. Зачем нужны друзья, если не для таких подколок? Пейну совсем не хотелось, чтобы у Джонса испортилось настроение, поэтому он сказал:

— Кому-нибудь в Пентагоне явно надо заняться образованием Раскина и научить его выделять обращения запятыми.

Джонс с усмешкой открыл первое приложение.

Мерзкая рожа Сэма Бакнера заполнила весь экран. Или, точнее, физиономия Отто Гранца — именно так громилу звали на самом деле. Родился в пригороде Вены, в возрасте восемнадцати лет призван на военную службу в австрийскую армию. Отслужив обязательный шестимесячный срок, он решил остаться там еще на десять лет. Потом разъезжал по всей Европе, выполняя различные задания, обычные для наемника, и наконец обосновался в Риме.

Последнее место работы — неизвестно. Последнее место пребывания — неизвестно.

— Можно послать сообщение Раскину, чтобы он обновил второй пункт: «Последнее место пребывания — мостовая на окраине Милана».

Джонс кивнул:

— Наверное, надо. Чтобы он не считал нас недостаточно внимательными.

Пейн рассмеялся, а Джонс открыл второе приложение. Друзья понимали, что главный — Манзак, поэтому, если выяснится, на какую организацию он работал, будет получен ответ на основной вопрос.

— Ну-ка, Ричард Манзак, выходи. Ты ведь у нас второй участник соревнования…

И тут они увидели его настоящее имя. Имя, которое заставило их мгновенно заткнуться.

— Не может быть! — воскликнул Джонс. — Он, наверное, издевается над нами.

Пейн уставился на физиономию Манзака. Это определенно был он. Пейн никогда не забывал лиц своих жертв. Джонс тоже его узнал. Правда, ему было труднее освоиться с информацией, которую они получили. В основном потому, что Джонс был неравнодушен к Марии и понимал, что именно ему придется сообщить ей о происшедшем. Он прямо сейчас должен пойти к ней и задать вопрос, на чьей она стороне. Ее реакция будет ответом. И им все сразу станет ясно. На кого она все-таки работает?

Джонс просмотрел личное дело Манзака, распечатывая копию, которая могла им еще пригодиться. Закончив, сказал:

— Теперь нам нужна она. Необходимо с ней поговорить.

Пейн кивнул.

— Иди первый. Я прикрою тебя.

Если бы он мог представить в то мгновение, насколько пророческими были его слова.

Как только они вышли на лестницу, Пейн бросил взгляд в окно на отдаленную вершину, ожидая увидеть снег. Вместо этого он заметил, как что-то мелькнуло у него на границе зрения во дворе архива. Человек. И притом явно не желавший, чтобы его заметили.

— Стой! — произнес он, схватив Джонса за плечо. — Осторожно! Сто двадцать градусов.

Достаточно было одной простой фразы — и Джонс переключился в боевой режим. Из мирного исследователя за полсекунды он сделался солдатом, словно Пейн нажал на какую-то кнопку у него на затылке. Никаких вопросов и недоумения. Он достаточно доверял своему другу, чтобы знать: если Пейн чем-то обеспокоен — значит, для такого беспокойства есть вполне основательная причина.

Они находились примерно посередине лестничного пролета, поэтому Джонс поспешил вниз, а Пейн вернулся наверх, решив, что обзор с двух разных перспектив лучше, чем с одной. В левой стене в деревянных панелях было небольшое вертикальное углубление. Пейн втиснулся в него в надежде обеспечить себе хороший обзор, а самому оставаться невидимым. Солнце уже начало заходить за западные склоны гор, и это означало, что очень скоро из-за света в помещении их будет очень легко разглядеть с улицы. Пейн огляделся по сторонам в поисках выключателя, однако ничего не обнаружил.

— Ты кого-нибудь видишь? На улице?

У Джонса было зрение превосходного снайпера: пока большинство солдат продолжали целиться, он уже нажимал на спусковой крючок.

— Пока нет… Подожди! Там внизу какой-то человек. Триста тридцать градусов, рядом с валуном.

Из-за выступа в стене Пейн не видел ничего слева от себя. Он лег на пол, прополз к противоположной стене и взглянул туда, куда указывал Джонс. Там он увидел охранника, лежащего лицом вниз. На спине у него расплывалось большое красное пятно.

— Иди за Бойдом и Марией, а я найду Петра.

Джонс распахнул нижнюю дверь, а Пейн тем временем бросился в противоположном направлении. Ни у одного из них не было оружия, так как в архив его вносить запрещалось. Однако у напарников имелись сомнения относительно того, что их нынешний враг станет соблюдать правила.

Был вечер, и большинство сотрудников архива отправились по домам, что несколько облегчало задачу Пейну. Защищать двадцать человек гораздо труднее, чем одного. Пейн несколько раз позвал Альстера в надежде привлечь его внимание, но его услышал только Франц, старик, рассказывавший ему о липицианских жеребцах.

— Что случилось? — спросил он.

— На архив совершено нападение. Один охранник убит. Нам нужно каким-то образом вывести отсюда всех людей.

Пейн снова позвал Альстера.

— Нам нужно оружие. У вас оно есть?

— Ja, в подвале. Там арсенал. Много оружия.

«Слава Богу!» — подумал Пейн.

— А ключи у вас есть?

— Ja, у меня есть ключи.

— Тогда вы пойдете вместе со мной.

— А Петр? Нам необходимо его найти.

— Как только у нас будет оружие, мы его обязательно найдем. Мы не сможем спасти Петра голыми руками.

Франц двигался поразительно быстро для человека его возраста. Через две минуты они уже стояли у входа в подвальный арсенал. Дверь туда была изготовлена из немецкой стали и могла выдержать даже атомную бомбардировку. «Взломать ее и мне не удастся», — подумал Пейн. К счастью, старик знал код, и они вошли внутрь практически сразу же. Бетонированное помещение было гораздо меньше, чем предполагал Пейн, но оружия, хранившегося в нем, хватило бы, чтобы совершить государственный переворот в какой-нибудь центральноамериканской стране. Вдоль противоположной стены в ряд выстроились винтовки, а с деревянных крючков свисали пистолеты. Справа от Пейна находилось несколько деревянных полок, забитых боеприпасами, там же лежали военные каски и много… О черт! Пейн перевел взгляд на каски. Немецкие, времен Второй мировой войны.

И тут он все понял. Он находился не в обычном арсенале двадцать первого века, а в музее. Растреклятом военном музее. И все вокруг было намного его старше.

Франц почувствовал растерянность Пейна.

— Не беспокойтесь, — заверил он его, — здесь все прекрасно действует. Я собственными глазами видел.

Пейн не стал больше тратить времени на пустые разговоры. Схватив мешок, он засунул туда три винтовки, пять пистолетов и груду боеприпасов. Франц сделал то же самое. Кроме того, Пейн зарядил три девятимиллиметровых пистолета «Люгер Р-08» и протянул один из них Францу. По выражению его лица он понял, что старик прекрасно знает, как обращаться с этой вещью, и что он не раз бывал здесь и раньше.

Франц улыбнулся и сказал:

— Пойдемте попробуем спасти нескольких лошадей.

Пейну старик все больше нравился.

У Джонатана были две главные цели, когда он выходил из подвала: найти членов своей группы и затем всем вместе покинуть помещение архива. Кюсендорф расположен вдали от крупных центров, практически на вершине горы, значит, помощи от полиции ждать не приходилось. Впрочем, даже если бы здесь поблизости и была какая-то полиция, больших надежд на нее он тоже не возлагал. Воинские доблести швейцарцев весьма сомнительны. Полицейские могут появиться и с радушной улыбкой провозгласить: «Мы пока посмотрим, как вы тут сражаетесь, а потом угостим победителей чашкой горячего шоколада». Короче говоря, педики, что с них взять. По мнению Пейна, швейцарцы еще хуже французов.

Как бы то ни было, до первого этажа они дошли более или менее спокойно, хотя, когда они открывали дверь подвала, их ожидал сюрприз — отчетливый запах дыма. Архив Альстера представлял собой шале с деревянной облицовкой, до отказа забитое тысячами книг и рукописей. Самое страшное, что могло ожидать обитателей такого места, — это запах дыма. Самый жуткий кошмар всех библиотекарей.

— Насколько надежна ваша противопожарная система? — шепотом спросил Пейн.

— Самая лучшая из возможных. Все помещения закрываются несгораемыми дверями. В случае пожара они заполняются двуокисью углерода, защищающей сейфы с документами.

И тут Пейн услышал какой-то грохот у них над головой. Как будто кто-то двигал концертный рояль по коридору. Звук раздался вначале слева от Пейна, затем справа, а вслед за этим внезапная симфония непонятных звуков наполнила все здание. Грохот был настолько сильный, что на стенах задрожали картины и под ногами затрясся пол. Пейн вопросительно взглянул на Франца, и тот спокойно кивнул. По всему архиву закрывались несгораемые двери. Вскоре изо всех разбрызгивателей польется вода.

— А что будете людьми, находящимися внутри помещений? Они окажутся в ловушке?

Франц отрицательно покачал головой.

— На всех дверях есть специальная кнопка. Находящиеся внутри могут выйти, но не могут потом опять вернуться туда. До того момента пока система не будет отключена.

Пейн внимательно вглядывался в глубь коридора. С потолка текла вода, все двери закрывались. В помещения, где они не смогут найти убежища. На протяжении следующих пятидесяти футов они были практически беззащитны. Они не могли вернуться, не могли нигде спрятаться. Их без особого труда расстреляет даже слепой. Пейну не хотелось думать, что мог бы с ними в такой ситуации сделать хорошо тренированный военный.

— Как ваше сердце, Франц?

— В порядке… А как ваш мочевой пузырь?

Старик умел ответить. Несмотря на всю серьезность ситуации, Пейну это нравилось.

— Я пойду первым. Следуйте за мной только тогда, когда я достигну конца коридора. Если что-то случится, запритесь в арсенале.

Франц похлопал Пейна по плечу.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо.

Пейн бросился вперед по коридору, стараясь передвигаться как можно тише. Оружие свисало с правого плеча, иногда во время движения ударяя по ногам. Два «люгера» он сжимал в руках. Он никогда не пользовался подобным оружием в деле, тем не менее несколько раз стрелял из него в учебном тире. Оставалось только надеяться, что оно не даст сбой при таком ливне с потолка.

Дойдя до середины коридора, Пейн услышал шаги за спиной. Он упал на одно колено и резко повернулся, наводя пистолет на цель. Тревога оказалась ложной — просто Франц не подчинился его приказу. Пейн взмахом руки скомандовал ему возвращаться, но тот продолжал упрямо бежать за ним.

— Что случилось? — возмущенно воскликнул Пейн.

Старик опустился на колени рядом с ним.

— Я подумал, что вы достигли конца коридора.

Пейн пристально взглянул ему в глаза. Франц был предельно серьезен.

— У вас близорукость?

— Ja. И близорукость, и дальнозоркость и среднезоркость. Я старый человек, чего еще вы ожидали?

Ситуация усложнялась с каждым мгновением.

— В таком случае не стреляйте до тех пор, пока первым не выстрелю я. Поняли?

— Ja, Ja. — Старик насмешливо отсалютовал Пейну и вдобавок пробормотал несколько грубых слов по-немецки.

Пейн возобновил свое движение по коридору, за ним следовала его дряхлая тень. Когда они достигли конца коридора, то услышали шаги у себя над головой и голос Марии — она что-то говорила шепотом. Десять минут назад этот звук обрадовал бы Пейна, но теперь он не знал, что думать в свете новой информации, полученной из Пентагона. С кем она там шепчется? С Джонсом или с кем-то из врагов? Может быть, именно она и вызвала сюда солдат? Или кто-то из сотрудников архива просигнализировал? Пейн понимал: несколько следующих секунд смогут на многое открыть ему глаза.

Он сделал знак Францу спрятаться за него, а сам устроился на полу справа рядом со стеной. Такое положение давало ему возможность открыть в случае необходимости стрельбу по противнику, а самому оставаться вне его видимости. Так он просидел примерно секунд тридцать, пытаясь разобрать, что говорит Мария. Внезапно ее шепот прекратился. Либо они повернули в противоположном направлении, либо сделали то же самое, что и Пейн: присели и ждут. Скорее всего последнее, подумал он. Дыма становилось все больше, поэтому проходить дальше в глубь здания не имело особого смысла. Риск был слишком велик.

По правде говоря, Пейн мог бы просидеть таким образом всю ночь или пока не почувствовал бы запах гари, так как знал, что терпение — лучший друг солдата. Однако передышка закончилась довольно быстро, как только он заметил, что из-под основания арки появилось лезвие ножа. Кто-то просовывал лезвие, словно в грейпфрут, и Пейн мгновенно понял, что происходит: Джонс пытался узнать, кто находится в коридоре, взглянув на отражение в нержавеющей стали клинка.

— Брось нож, солдат! — прохрипел Пейн.

Джонс помолчал, а затем ответил:

— Иди сюда и попробуй отнять!

Пейн улыбнулся и глянул на Франца.

— Он на нашей стороне. Не стреляйте.

И вновь Франц пробормотал что-то по-немецки. Те же слова, что и раньше.

Первым в коридоре появился Джонс, за ним следовали Альстер, Мария и Бойд. У последнего на плечах висел рюкзак. Пейн с облегчением вздохнул, увидев всю группу в полном составе, так как был совсем не готов к проведению спасательной операции наверху. Где-то над ними загорелись огнеупорные панели. То же ожидало ковры, картины и другие мелкие вещи. Оставалось рассчитывать лишь на то, что на всех этажах сработают разбрызгиватели, иначе архиву суждено превратиться в грандиозный погребальный костер.

Пейн протянул свой мешок Бойду и попросил сложить туда оружие с боеприпасами. Мария тем временем просто стояла рядом в растерянности, не зная, что делать. Пейн отвел Джонса в сторону и спросил:

— Ты уже сказал ей всю правду?

Тот отрицательно покачал головой:

— Как-то не до того было.

— Мы можем доверить ей оружие?

Джонс бросил через плечо взгляд на Марию. Она ответила ему очаровательной улыбкой.

— Возможно, винтовку. Ей будет трудновато повернуть ее против нас.

— Ладно. Но за ней нужен глаз да глаз. Одно неуклюжее движение с ее стороны, и мне придется решать вопрос кардинальным образом.

Джонс кивнул.

— Не убивай, а просто попытайся вывести из строя. Она может располагать важной информацией.

Его ответ не удивил Пейна. В течение многих лет им приходилось слышать слишком много жутких историй о том, как солдаты погибали из-за несвоевременного проявления эмоций. Именно поэтому Пейн решил сам стать палачом, понимая, что надеяться на Джонса в таком деле нельзя. Гормоны Джонса могут помешать ему мыслить здраво. Решив сменить тему, Пейн спросил:

— Кто против нас?

— Четыре человека в камуфляжной форме со стороны фасада. Охраны не видно. Главные сложности — это гора позади и забор вокруг архива… Мы вдвоем смогли бы выбраться, но…

Пейн окинул взглядом всю группу. Престарелый агент ЦРУ, возможная лазутчица, дряхлый австриец и толстяк с бородой. Не говоря уже об оружии времен Второй мировой.

Принимая все перечисленное во внимание, Пейн пришел к выводу, что шанс у них есть.