Крестное знамение

Глава 26

Кабинет был пуст за исключением минимального количества мебели и нескольких каталожных ящиков. Ничего индивидуального. Это была та самая разновидность кабинета, которая заставила бы Ника Дайала не раздумывая подать в отставку, если бы ему его навязали. Впрочем, именно нечто подобное он и ожидал найти в полицейском управлении Триполи.

Вошел Омар Тамер с фотографиями вскрытия и разложил их на столе. Застенчивым жестом Дайал извлек свои бифокальные очки и нацепил на нос, несколько смущенный тем, что его уже подводит зрение.

— Ну-с, Ник, что вы думаете? Есть какое-то сходство с датским преступлением?

Дайал кивнул, хотя видел фотографии впервые.

— У Янсена тот же самый физический тип, что и у Нарайяна. Примерно тот же рост и возраст. Оба находились в неплохой физической форме. Их выбрали не случайно. В том, что жертвами стали именно они, была своя причина.

— Почему вы так решили?

— Если бы вам нужна была легкая цель, разве вы выбрали бы этих ребят? Отнюдь. Вы стали бы искать кого-то значительно старше и с физическими недостатками. Кого-то, с кем легко справиться. Возможно, даже женщину. Но молодой мужчина в превосходной форме? Маловероятно. Очень многое сразу становится непредсказуемым.

— Что-нибудь еще?

— Раны примерно такие же, как у Янсена. Гвозди вбили в запястья и голени, когда он находился в бессознательном состоянии. В противном случае он бы сильно кричал. — Дайал отложил одну из фотографий вскрытия — с левым запястьем Нарайяна крупным планом. — Видите, как рана распространяется от гвоздя? То же самое мы наблюдали и в Дании. Тело слишком тяжело, чтобы удержаться на дереве. Что-то должно было не выдержать. И так как гвозди сидят прочно, то постепенно начинают разрываться соседние ткани, сосуды, сухожилия. Очень грязный способ казни.

Тамер кивнул.

— По мнению эксперта, смертельным стал удар в грудь.

Дайал пролистал стопку фотографий и вынул из нее снимок грудной клетки Нарайяна крупным планом.

— Также очень напоминает то, что было с Янсеном. Видимо, использовалось что-то вроде пики. По крайней мере так по Библии.

— А акт вандализма по отношению к памятнику? У вас есть какие-либо предположения относительно его причин?

Дайал пожал плечами.

— В Дании преступники стен не пачкали, несмотря на то что вокруг их хватало. Скорее всего их поступок с аркой был не спланированным, а чисто импульсивным.

Тамер нахмурился.

— Они пользовались кистью, Ник. Что говорит о запланированном действии.

— Возможно, да, а может, и нет. Кисть они могли постоянно возить с собой в машине, в коробке с инструментами вместе с гвоздями. Вы ведь не нашли следов лестницы. Значит, они не продумывали заранее «разукрашивание» арки.

— Да, но…

— Послушайте, я не исключаю вероятность того, что все было продумано заранее. В конце концов, это может оказаться чем угодно — от принципиально важной улики до просто попытки преступника отметить свою территорию. Вы себе представить не можете, сколько мне приходилось видеть трупов, залитых мочой убийц.

— В самом деле?

Дайала искренне удивило, что Тамер никогда ничего подобного не видел в Ливии. Вполне возможно, что подобная дикость отличает только Европу.

— Мы узнаем еще больше, когда обнаружим следующую жертву. Вероятно, начнет вырисовываться какая-то система.

— Следующую?

— Вы ведь не думаете, что на этом они закончат? Ведь должен еще появиться и Святой Дух.

— Святой Дух?

— Помните, Отец, Сын и Святой Дух? Жертва должна быть принесена и ему. А что потом? Кто знает? Закончив глумление над христианским Богом, циничные убийцы могут начать глумиться над Девой Марией.

Тамер нахмурился и сел за свой рабочий стол. Дайал почувствовал, что какая-то невысказанная мысль мучает его собеседника, и потому отложил фотографии и стал ждать, пока Тамер заговорит. Это была тактика, которая одинаково хорошо срабатывала как с преступниками, так и с полицейскими.

— Но почему они привезли его именно сюда? — начал он. — Здесь мусульманское, а не христианское государство. Каким образом их кощунство может нас задеть?

— Сдаюсь! Мне ничего не приходит в голову, — признался Дайал. — Возможно, преступникам захотелось найти для убийства какой-нибудь экзотически красивый фон. Я объездил почти весь мир, но никогда не видел подобной чудесной страны. Ливия — просто потрясающее место.

Тамер засиял от гордости, а именно на это и рассчитывал Дайал. Он понимал, насколько важно для него сохранить расположение Тамера. Без него он не сможет получить доступ к месту преступления.

— С другой стороны, на данные преступления еще рано наклеивать ярлык христианских. Ведь факты вовсе не столь однозначны. Нарайян, к примеру, был не христианином, а индусом, поэтому мотив его убийства мог быть вовсе не религиозным.

— Мне почему-то кажется, что вы сами не верите собственным словам.

— Верно. Хотя, по правде говоря, я сам не знаю, чему верить.

Дайал понимал: единственное, что объединяет оба преступления, — это способ убийства. Обе жертвы были похищены, перевезены в местность, достаточно отдаленную от страны их проживания, а затем распяты — так, как когда-то Иисус Христос. Но почему? Что пытались сказать преступники? Что общего у их жертв?

По сведениям Интерпола, практически ничего.

Янсен был очень набожным католиком из финской буржуазной семьи, вел идеальную, ничем не запятнанную жизнь — никаких проблем с наркотиками, сексом и законом, — и в очень раннем возрасте решил стать священником. Дайал ожидал поступления дополнительной информации от кардинала Роуза, но, по имевшимся у него предварительным сведениям, все знавшие убитого были о нем очень высокого мнения.

Нарайян — прямая противоположность Янсену. Половину времени он проводил в барах, а вторую — в постели с женщинами. Он был одним из нескольких непальских принцев. За последние годы в королевской семье этой страны свершилось несколько трагедий. Самая страшная из них произошла в июле 2001 года, когда наследный принц Дипендра на семейной вечеринке убил короля, королеву и принцессу.

Дайал качал головой, размышляя об обоих жертвах. Что же у них могло быть общего? Разные религии. Разные страны. Разные стили жизни. Единственное, что их связывало, был пол и то, как они погибли. После мучительных пыток их прибили гвоздями к кресту.

Распяли подобно Иисусу Христу.