Крестное знамение

Глава 63

Франц загнал фургон на Йозефплатц, небольшую площадь с восточной стороны Хофбурга. Полвека назад американские солдаты, рискуя жизнью, спасали липицианских лошадей от немцев, тайком вывозя их из Вены. Теперь Франц возвращал долг американцам, тайком провозя их туда, где когда-то размещались лошади, мимо охранника, отец которого во Второй мировой войне сражался на стороне Гитлера.

Восхитительная ирония истории!

Карл, сидевший в будке охраны, моментально узнал фургон, нажал кнопку — и массивные железные ворота, увенчанные многочисленными декоративными пиками, медленно, с жутким скрежетом начали отодвигаться. Франц въехал в узкий дворик, постаравшись, чтобы его физиономия не попала в объектив камер слежения.

— Привет! — крикнул ему по-немецки старик охранник. — Уж и не знал, увидимся ли мы когда-нибудь снова, дружище.

Франц вылез из фургона и крепко обнял друга.

— Почему же, Карл?

— Я думал, что хотя бы один из нас уже в лучшем из миров.

Франц рассмеялся и указал на место рядом с водительским.

— Ты помнишь моего начальника, Петра Альстера?

— Ну конечно! — воскликнул Карл. — Семью Альстер в наших краях почитают.

Альстер пожал руку охраннику.

— Рад был снова с вами встретиться.

Все трое проследовали к задней части фургона. Как правило, Карл бывал гораздо более осторожен с приезжавшими в Хофбург машинами, но только не сейчас, когда речь шла о машине Франца. Они так часто встречались, что между ними завязалась давняя и теплая дружба.

— Знаешь, тебе посчастливилось, что я вообще открыл ворота.

В голове Франца сразу же мелькнуло самое страшное подозрение.

— Что стряслось?

— В здании начали генеральную уборку, и большая часть помещений закрыта для посетителей до воскресенья.

— Мы не хотели бы причинять вам никаких неудобств, — заметил Альстер. — Возможно, нам лучше приехать в другой раз?

— Нет, герр Альстер, для вас мы всегда готовы сделать исключение. — Карл смотрел, как Франц открывает дверцы. — Вы сегодня забираете или оставляете что-то?

Альстер с улыбкой ответил:

— Оставляем. Определенно оставляем.

Здравый смысл подсказывал Пейну, что проникнуть в здание, где хранится множество величайших сокровищ мира, окажется вовсе не так просто, как утверждал Франц. Однако старик не бахвалился — Карл помог вынести один из ящиков, а на остальной груз просто не обратил никакого внимания. Поэтому они просто дождались, когда Карл войдет внутрь дворца, и выскочили из фургона.

Затем все четверо проследовали на первый этаж того крыла Хофбурга, которое было построено в XVIII веке, рядом с входом в Австрийскую национальную библиотеку, одно из крупнейших хранилищ книг и рукописей в мире. Грандиозная центральная часть библиотеки называлась Большим залом и тянулась на всю длину Йозефплатц. Галерея была 250 футов длиной, 46 шириной и 65 высотой, уставлена резными книжными шкафами и увешана полками, украшена фресками, коринфскими колоннами и несколькими мраморными статуями. Сегодня библиотека была закрыта для посетителей, поэтому помещение освещалось только солнечным лучами, проникавшими внутрь сквозь круглые окошки в куполе потолка.

Первым в помещение библиотеки вошел Пейн. Высоко подняв голову, с широко открытыми глазами, Пейн бесшумно прошествовал по узорчатому каменному полу больше пятидесяти футов, внимательно оглядывая балконы, которые сделали бы честь роскошному оперному театру. Единственным, что грубо контрастировало со всем здешним интерьером, был принесенный ими большой деревянный ящик, стоявший в центре зала. Франц с Альстером заявили, что такова обычная процедура: ящик с материалами заносят в библиотеку, а там его открывает кто-то из сотрудников. На сей раз они собирались открыть его сами. Пейн вернулся к основной части группы и шепотом спросил:

— С чего начнем?

Бойд оглянулся по сторонам, окинув озадаченным взглядом длинные ряды полок. Всего в библиотеке размещалось более двух с половиной миллионов книг, 240 тысяч карт, 280 тысяч зарисовок различных местностей, 43 тысячи рукописей VI века и более 24 тысяч автографов.

— Нам следует искать каталог скульптур Хофбурга или алфавитный указатель австрийских мастеров со времен Христа. К сожалению, если что-то подобное и обнаружится, текст явно будет не по-английски.

— Ну, тогда я вам ничем помочь не смогу, — отозвался Пейн. — Если только вы не найдете для меня какую-то другую работу.

— Вы отличаетесь чрезвычайной наблюдательностью, и у вас глаз наметан на самые мелкие детали, — заметил Бойд. — Может быть, вы поищете здесь изображения нашего смеющегося друга? Кто знает, возможно, он стоит где-нибудь неподалеку и ухмыляется нам из-за угла.

Пейн кивнул, обрадовавшись, что на сей раз не придется что-либо взламывать, куда-то врываться или кого-то убивать.

— А где вы будете?

— Большая часть старых изданий хранится на третьем и четвертом этажах. Если посчастливится, мы с Марией, возможно, найдем какие-нибудь документы времен Христа.

— Я пойду с ними, — вызвался Джонс. — Мало ли какая опасность может ждать наверху.

Пейн наблюдал, как они, выбиваясь из сил, тащат ящик с книгами. Он знал, что ему предстоит заняться значительно более важными вещами, нежели подъем тяжестей. К примеру осмотром первого этажа на предмет наличия там охраны. Конечно, он поищет и смеющегося человека, но пока не убедится, что здесь они одни, главной его заботой будет безопасность.

Прежде всего безопасность, а потом уже успех — таково всегда было его кредо.

С пистолетом в руках Пейн проследовал в заднюю часть Большого зала, прошел под украшенной фресками аркой, которую поддерживали древовидные колонны. За ней располагалось самое потрясающее зрелище во всей Национальной библиотеке. На девяносто футов над Пейном поднимался грандиозный купол, сквозь который внутрь помещения проникал солнечный свет. Купол напоминал до отказа забитую театральную галерку, только фигуры на вогнутой поверхности купола были нарисованы Даниэлем Граном в 1730 году. Пейн уже стоял в самом центре помещения, не сводя глаз с изображений наверху, когда у него на бедре завибрировал телефон.

— Алло? — шепотом произнес он в трубку.

— Синьор Пейн? — послышался голос Фрэнки. — Это вы? Быть не уверен, что вы ответить на звонок. Я звонить вам каждый час со вчера. Почему вы не отвечать?

У Пейна не было времени на подробный ответ, необходимо было уложиться в полминуты, в противном случае его могли засечь. Поэтому он ответил:

— Я отключил телефон, чтобы не разрядилась батарея.

— А! Хорошо. Пользоваться только в экстренной ситуации. Очень мудро!

На Пейна нахлынули воспоминания о вчерашних событиях. Не только потому, что пришлось прервать разговор с Фрэнки, но и потому, что на них самих было совершено нападение в Кюсендорфе меньше чем через час после беседы с итальянцем. Возможно, все эти разговоры по его сотовому не так уж и безопасны?

— Напиши все, что ты собирался мне передать, абсолютно все. Я перезвоню тебе позже и назову номер факса, на который ты сможешь переслать сообщение. Ни в коем случае не посылай с собственного факса. Только с такого, который невозможно отследить. Понятно?

— Да, но…

— И прекрати звонить по сотовому. Это небезопасно.

Пейн отключил телефон, прежде чем Фрэнки успел произнести следующее слово, и преисполнился гордостью, оттого что ему удалось уложиться в двадцать три секунды.

Увы, его предусмотрительность на сей раз оказалась совершенно бессмысленной — их обнаружили всего через несколько минут.

У Ника Дайала не было ни времени, ни соответствующих документов, чтобы лететь в Китай. И тем не менее, едва решив загадку со знаком креста, он тут же позвонил в интерполовский офис в Пекине.

Поначалу полицейские весьма скептически отнеслись к его предупреждениям. Их реакция несколько изменилась, когда сотрудники различных СМИ получили сведения о намечающейся демонстрации с намеком на ожидающееся насилие. Это было то основание, которого не хватало китайским властям для решительных мер. В течение нескольких минут для охраны крупнейших туристических объектов города были направлены войска. Они должны были делать все от них зависящее, чтобы произвести на представителей прессы впечатление абсолютной надежности.

Катрина Коллинз принадлежала к сотрудникам СМИ. Она стояла у Запретного Города абсолютно зачарованная, взгляд ее голубых глаз был прикован к гигантскому кресту, который плыл по небу. Повсюду слышалось щелканье фотоаппаратов, журналисты оглядывались по сторонам, прикидывая, где может приземлиться парашют. Солдаты с «М-14» в руках держали его под прицелом, ожидая приказов, а их командиры пытались выяснить, насколько велика угроза.

Что там: бомба, террорист или четвертая жертва маньяка-распинателя?

Директор отдела новостей Си-эн-эн кричал в телефон, что через минуту они будут на месте. Шон Фарли, ее оператор, должен был снимать все происходящее, а сама Коллинз давала комментарии тому, что видела на небольшом мониторе.

— Черт, черт, черт! — бормотала она. Нужно было подправить косметику, да она и не знала толком, что ей следует говорить. — Да уж, счастье привалило!

Директора совершенно не интересовали ее эмоции.

— Ты в эфире. Три… два… один.

И кадр с медленно опускающим крестом появился на экранах телевизоров по всему миру.

— Я нахожусь в Пекине, у стен Запретного Города, где несколько мгновений назад в небе высоко над городом заметили парашют… Как вы уже, наверное, поняли, мы видим четвертую жертву загадочной череды распятий, которые в последнее время привлекли внимание всей мировой общественности.

Бегущей строкой внизу шла информация о предыдущих трех преступлениях.

— На сей раз жертва, по всей видимости, белый мужчина лет тридцати. Он прибит к кресту несколькими гвоздями, примерно так же, как и Христос.

В наушниках послышался голос ее директора:

— Черт возьми! Никакой связи с религией!

Коллинз попыталась собраться с мыслями.

— Видно, как кровь струится из рук и ног жертвы, стекая по кресту словно в жутком фильме ужасов. — Фарли попытался сделать план покрупнее, сохранив при этом четкость. — Видно, как кровь потоком хлещет из раны в боку, как… О Боже! Взгляните на его лицо! Он открыл глаза! Всемогущий Боже! Он жив!

— Твою мать! — выпалил директор. — Перестанешь ты наконец поминать Господа Бога по поводу и без повода? Из-за тебя весь «Библейский пояс»[30] встанет на дыбы.

Коллинз пыталась сохранять спокойствие.

— Все улицы вокруг заполнены солдатами, которые не знают, что предпринять. Мне не совсем ясно, понимают ли они, что жертва еще жива, что есть шанс спасти этого человека и таким образом получить информацию об убийце. — Она бросила взгляд на монитор, лихорадочно соображая, что еще можно сказать телезрителям. — Сейчас я смотрю на небо, ищу самолет, но ничего не вижу и не слышу, что делает происходящее еще более таинственным. Откуда появился крест? Почему убийца избрал Китай? Что значат его преступления? Какой смысл он вкладывает в них?

Крест продолжал медленно опускаться к внутреннему дворику Запретного Города.

— К сожалению, крест вот-вот исчезнет из поля видимости наших камер. В настоящий момент он находится на высоте примерно пятисот футов над большим дворцом — местом, куда не разрешено входить представителям СМИ. Мы будем продолжать наблюдение и вести трансляцию, пока возможно. Солдаты бегут к ближайшим воротам, все вооружены на случай возможного теракта… Среди них я не вижу медиков. Надеюсь, они уже внутри Запретного Города в ожидании приземления парашюта.

Фарли следил за движением парашюта, пока тот не скрылся за массивными стенами бывшего Императорского дворца, затем быстро перевел камеру на Коллинз. Она смотрела прямо в объектив.

— Я много лет работаю комментатором и ведущим новостных программ, но никогда не видела ничего столь жуткого и одновременно столь загадочного. И благодаря магии телевидения у вас есть возможность также стать свидетелями происходящего.

В бостонском гостиничном номере Ник Дайал сидел у телевизора и кивал в такт ее словам.

Затем выключил звук и подошел к рабочей доске. Четыре красные иголки отмечали места преступлений. Четыре разных континента, четыре разных жертвы. Их соединяют на карте мира две прямые линии. Линии, образующие гигантский крест. Линии, пересекающиеся в Италии.

Но где конкретно в Италии? Вот в чем вопрос. Центр креста находится где-то на расстоянии примерно пятидесяти миль от Рима и Ватикана. Это удивило Дайала, так как и тот и другой, так же как и расследуемые им преступления, были теснейшим образом связаны с историей христианства. Кроме того, Рим — прославленный город, притягивающий миллионы туристов. Тем не менее центр креста, по расчетам Дайала, находится где-то в Умбрии, среди маленьких, ничем не примечательных селений.

Дайал наклонился поближе, внимательно рассмотрел местность и сразу понял: ему нужна более подробная карта Италии, чтобы установить, где точно пересекаются линии широты и долготы, так как теперь он нисколько не сомневался, что в ближайшем будущем там должно произойти чрезвычайно важное событие. Он не сомневался — место это ключ к сути события.

И он понимал, что расположено оно как раз в центре креста.