Крестное знамение

Глава 61

Грузовой самолет поднялся с небольшого аэродрома, о существовании которого знали совсем немногие. Единственная взлетно-посадочная полоса заросла травой и скорее напоминала заброшенное поле. А единственным «авиадиспетчером» здесь был местный крестьянин, отгонявший скот при первых отдаленных звуках приближающегося самолета.

План пришел в голову Тэнку Харперу, когда он размышлял над тем, как переправить массивный крест через стены Запретного Города. После долгих раздумий он понял, что проще сбросить крест сверху, нежели поднимать его снизу. Им не только будет гораздо легче скрыться, но происходящее как раз и привлечет то внимание СМИ, которого они добивались.

Тем не менее Харпер понимал, что, прибегая к такому способу выполнения задания, он нарушает ряд правил Манзака и тем самым рискует своей долей вознаграждения. Поэтому в начале недели он позвонил ему в надежде получить разрешение. Манзака настолько восхитила идея Харпера, что он пообещал ему в случае удачного ее исполнения прибавить к исходной сумме вознаграждения еще дополнительные сто тысяч долларов. После этого пути назад не было. Идею Тэнка, или, как он ее сам называл, «приход Иисуса сверху», необходимо было реализовать во что бы то ни стало.

Перед вылетом Харпер и его люди сделали то же самое, что делали остальные группы со своими жертвами. Бичевали Адамса кожаными плетьми до тех пор, пока кожа на спине не начала отрываться клочьями. Затем прибили к кресту, забивая последовательно по одному гвоздю. Повесили над жертвой надпись. Кроме того, им необходимо было удостовериться, что несколько видоизмененный крест — укрепленное основание, стальные крючки наверху — устоит. В противном случае все будет испорчено и план провалится.

— Две минуты, — сказал пилот, оглядывая горизонт. — Можем спуститься немного ниже, если желаете.

— Держись плана, — прохрипел в ответ Харпер.

Импровизировать было опасно. В самом начале недели он проделал все необходимые вычисления, после тренировочного прогона еще раз перепроверил все цифры и внимательно просмотрел схему Запретного Города в поисках лучшего места для приземления. Единственное, что теперь оставалось, — в точности следовать предварительным расчетам, и все будет в порядке.

— Крест — в стартовое положение, — скомандовал Харпер.

Два других члена группы вскочили и продвинули крест с Адамсом к специальному люку, через который большие грузы сбрасывались с самолета на позиции противника. Над дверцей располагалось несколько зажимов, соединенных с парашютом, прикрепленным к кресту. Они должны были гарантировать, что сорокафутовый купол раскроется в нужный момент.

— Тридцать секунд! — крикнул пилот.

Харпер бросил взгляд на часы. Все идет по плану. Оставалось только нанести окончательный удар, перед тем как выбросить Адамса из самолета.

— Последнее слово?

Адамс попытался что-то произнести, но не смог из-за кляпа во рту. Все находившиеся в самолете расхохотались, увидев, как Харпер приложил руку к уху, сделав вид, что старается разобрать слова жертвы.

— Двадцать секунд, — предупредил пилот.

Харпер улыбался, взяв в руки копье со стальным наконечником. Он ждал этого мгновения целую неделю.

— Так как вам, по-видимому, нечего сказать, то, я полагаю, вы готовы умереть.

— Пятнадцать секунд.

Грузовой люк распахнулся в то же мгновение, когда Харпер вонзил копье в бок Адамсу. Рев ветра за бортом заглушил звук ломающегося ребра и хлюпанье проколотого легкого. Кровь хлынула из раны будто из разбитой бутылки кьянти, заливая тело жертвы. Харпер не мог рисковать, поэтому вогнал копье еще глубже, пока металлический наконечник не вышел наружу с другой стороны. Только после этого он извлек копье.

— Пять секунд.

Харпер извлек изо рта Адамса кляп, а его подчиненные обрубили канаты, привязанные к основанию деревянной конструкции. И вот широко развернулся купол парашюта и с шумом потащил крест за собой. Распростертый на нем Адамс стал медленно опускаться на территорию Запретного Города.

Катрина Коллинз некоторое время оттачивала свой журналистский профессионализм в «Вашингтон пост» и в «Нью-Йорк таймс», прежде чем перешла на работу в Си-эн-эн. Она привыкла жить на чемоданах, сразу же вылетая туда, где ее ждали самые горячие новости. В прошлом Катрина, как правило, в одном месте проводила не более недели — во всяком случае, на три месяца ей задерживаться не приходилось нигде. А вот теперь ей предстояло на все лето застрять в Пекине. Невероятно скучное лето.

Катрине поручили освещать серию экономических саммитов, которые были намечены на это время в Дальневосточном регионе. Представители разных стран мира прибыли в Китай обсудить преимущества капитализма и те блага, которые он обещает Азии. Конечно, новости далеко не первостепенные, но тем не менее достаточно важные.

Коллинз проснулась рано утром в пятницу, с ужасом думая о необходимости идти на работу. Если придется выслушать еще одну лекцию о свободной торговле, ее стошнит прямо там же. К счастью, позвонили из Си-эн-эн и сказали, что какой-то неизвестный подбросил им информацию о том, что рядом с Запретным Городом должна состояться демонстрация. Звонивший не представил никаких конкретных деталей — просто сообщил, что там может быть применено насилие. А «насилие», как хорошо известно, — магическое слово для всех телевизионщиков.

Катрину несколько разочаровало то, что представители ряда других информационных агентств опередили ее. Когда она прибыла туда, Эй-би-си, Си-би-эс, Эн-би-си и «Фокс» уже были на месте. А также масса репортеров с разных концов света. Тем не менее никто из них точно не знал, что здесь должно произойти, — все располагали теми же сведениями, что и Си-эн-эн.

— Кэт, — позвала ее Холли Адамсон, репортер из «Чикаго сан-таймс». — Что ты здесь делаешь?

Катрина улыбнулась и обняла Адамсон.

— Освещаю экономические саммиты. А ты?

— Сферу специальных интересов. — В журналистском мире ее слова значили: «Ничего не могу рассказывать». — А что тебе известно о сегодняшнем событии?

Катрина пожала плечами.

— Совсем немного. А тебе?

— Еще меньше.

Коллинз рассмеялась.

— Ты прекрасно знаешь, чем заканчиваются все эти анонимные звонки. Обычная туфта.

— Если действительно все окажется ерундой, хлопнем по пивку или чего-нибудь покрепче. Ведь сегодня все-таки пятница.

— А знаешь что? Действительно неплохая идея…

Внезапно внимание обеих женщин привлекли щелчки камер. Они повернулись к фотографам и увидели, что те направляют свои объективы в небо. Коллинз прикрыла глаза ладонью от солнца и попыталась разглядеть, что там наверху такого интересного.

— Что, черт возьми, это такое? — спросила Адамсон.

Коллинз пожала плечами и повернулась к своей операторской группе.

— Шон, снимаешь?

Шон Фарли крутил объектив.

— Пока не могу точно сказать, что там такое, но снимаю.

Коллинз вытащила из сумки с аппаратурой бинокль. Щелканье камер доносилось отовсюду.

— Что там такое? Парашют?

— Точно, парашют. Красного цвета. Непонятно, кто на нем спускается.

— Надеюсь, что не бомба. Тогда день у нас будет явно испорчен.

— Кэт, — произнес оператор совершенно серьезным тоном. — Возможно, у меня галлюцинации, но там, по всей видимости, человек.

— О! Китайский скай-дайвер. Действительно сенсация.

— И создается впечатление, что он… гм… — Фарли увеличил картинку и не поверил своим глазам: — Он на кресте! Да-да, прибит к кресту.

Коллинз была хорошо осведомлена о всех трех распятиях, имевших место в последнее время, и часто заходила в Интернет, чтобы узнать, продвинулось ли расследование этих в высшей степени необычных дел. Она начинала свою журналистскую карьеру в качестве обозревателя уголовной хроники, поэтому в историях о серийных убийцах всегда находила что-то ностальгическое. Не теряя времени она решила позвонить боссу.

— Вы не поверите, если я скажу вам, свидетелями какого зрелища мы только что стали.

— Попробую угадать. Плакат с портретом обнаженного Яо Мина.[29]

Его шутку она пропустила мимо ушей.

— Четвертого распятия.

— Извини, что-то не понял.

— И вы не поверите, когда узнаете, откуда появилась жертва. Богом клянусь, не поверите.

— И откуда же? — спросил он.

Катрина продолжала наблюдать за медленным спуском парашюта.

— С неба.