Кронпринц [СИ]

Глава 21

— Аника! — Мамины крики слышны буквально во всём дворце. Подходя к двери зала, в котором они, как я понимаю, репетируют танцы, я осторожно заглядывают внутрь. — Добейся синхронности со своим партнером. Да что с тобой? Ты всегда танцевала просто прекрасно, что случилось?

— Извините, — тихо шепчет Аника себе под нос, смотря в пол.

Приём начнётся уже через пару часов. Мама с Рейчел репетируют танцы с девушками, и что-то явно идёт не так. Мама слишком волнуется и срывается на девушках, даже Рейчел сейчас менее эмоциональна, чем она, обычно наоборот.

— Хорошо, давайте ещё раз, — Рейчел даёт сигнал музыкантам и те вновь начинают играть мелодию знакомую всему дворцу. Они танцуют королевский танец.

Решаю больше не подсматривать за ними и иду дальше по коридору. Ночка выдалась ещё та, я поспал максимум часа три, но чувствую себя более чем просто хорошо, даже прекрасно. Я чувствую, что не ошибся и что сделал всё правильно, хотя выбор был безумно сложен.

Если честно, то я больше думал не о сегодняшнем приёме, который так важен, а о самой поездке во Францию. У меня есть предчувствие, что там случиться что-то особенное, может быть уже там, я выберу её, может быть именно там я смогу понять… смогу принять то, что люблю кого-то из них.

— Чарльз! — Я оборачиваюсь и вижу Рейчел которая рукой машет в свою сторону. С немым вопросом иду к ней на встречу, но он заходит в тот самый зал, где они репетируют, подходя всё ближе, я снова слышу крики.

— Мне плевать, что вы думаете! Я делаю всё на отлично, это вы придираетесь ко всему что видите, как и ваш сын!

Когда я зашёл время, будто остановилось. Я вижу мамино лицо, которое полно смятения и даже испуга. Я вижу Анику, которая кричит на неё с мерзким выражением лица. Я чувствую, как кровь будто начинает закипать в моих венах и больше чем на секунду мне кажется, что я её сейчас ударю.

— Аника, — практически рычу я на девушку, что та вздрагивает. — Думай, что ты говоришь и кому ты это говоришь! — Медленно проговариваю я каждое слово пропитанное ненавистью и подхожу ближе. — Одно мое слово, и твоя жизнь перестанет быть легкой. — В её глазах, которые находятся так близко, я вижу страх. Но на неё мне плевать. Как она смеет так говорить с родным мне человеком, со своей Королевой? — Выметайся отсюда. — Тихо добавляю я, когда чувствую родную руку на своём плече, это слегка успокаивает мой пыл, но когда на лице этой мерзавки начинают появляться слёзы, мой гнев, моя злость переходит все границы. — Я сказал, выметайся отсюда!

— Чарльз! — Прошу, нет! — Начинает реветь Аника цепляясь за мою руку. — Прости, прости, я не хотела! Я… я же люблю тебя, прошу, нет!

— Аника, успокойся, иди в свою комнату, приди в себя, — взяв её под руку, твердит ей Рейчел и практически выволакивает из зала.

— Всё хорошо? — Убедившись что сам в норме, спрашиваю я у мамы повернувшись к ней.

— Да. Тебе не кажется, что ты был слишком жесток? Ты напугал её. — Не могу поверить, что она это говорит.

— Нет, не думаю, — на полном серьёзе отвечаю я, вспоминая, что на нас уставились все отобранные, на время я и забыл что они вообще здесь. — Ни кто не смеет кричать на тебя, мне плевать кто это, хоть моя жена, за тебя я всегда заступлюсь.

— Ладно, иди, — выдыхает она с улыбкой на лице и со слезами на глазах, которые она пытается сморгнуть. Да что с ней?

— Точно? Я могу оставить тебя с ними? — Шуткой спрашиваю я. Она кивает мне, я выхожу, но решаю остаться за дверью, мне интересно, что они будут говорить.

— Ваше Величество? — Я узнаю голос Джульетты, и на лице невольно появляется улыбка. — Всё хорошо?

— Да, но я думаю, может быть нам просто поговорить? Я давно хотела, но что-то меня останавливало. Пришло время узнать вас лучше.

— Идём в женский зал?

— Да, хорошая идея.

Услышав шаги в сторону двери, я со всех ног побежал к ближайшему повороту. Боже, это смешно до ужаса, мне будто пять лет. Но я не отстану, наверняка они будут говорить обо мне.

Когда дверь женского зала закрывается, у меня уже пропадает надежда хоть что-то услышать, но когда Рейчел заходит она оставляет дверь приоткрытой.

— Может кто-то хочет задать вопрос?

— Да, какого это, чувствовать на себе такую огромную ответственность? Корона ноша тяжёлая.

— Да она тяжела, но в этом есть и свои плюсы. Женщина царствует, но не управляет, это плюс такой же, как и минус. Например, то что я не могу возразить Алексу, как жена, конечно же могу, но как Королева, нет. Вот пример, я категорически против поездки во Францию, потому что это опасно, но ничего сделать не могу.

— Вы против?

— Да. Если бы в моих силах было запретить им, я бы запретила без всяких разговоров, и конечно Королева пользуется большею властью, но решение всегда остаётся за королем.

— А как к вам относились в самом начале? В том смысле, что вы первая не королевских кровей, вы стали появляться на важных приёмах и балах, неужели не было косых взглядов? Как вы справились с этим, с осуждением?

— Очень хороший вопрос. Политика не считается с чувствами, она принимает в расчет только короны, государства и права наследования. Но Отбор просто перевернул всё вверх дном. Впервые девушка не королевских кровей смогла стать Королевой. И что такое на самом деле Отбор? Скажите мне, как вы считаете?

— Отбор — соревнование за сердце и корону, — к сожалению, я не смог разобрать, чей это был голос.

— Возможность найти свою любовь, просто шанс? — Это спросила Эмили.

— Отбор это смягчающий проект реальность. Обычно браки между Королём и Королевой происходят лишь на выгодной сделке, они основаны на союзе и любви там нет, а если и есть, то это большая удача. А наш Отбор это действительно шанс на то, чтобы прожить всю жизнь с человеком, которого полюбишь и среди такого большого количества девушек это сделать не просто, но шанс ошибиться уже меньше.

Её слова оседают в моей голове, но моё желание подслушивать медленно угасает. Если честно, то я надеялся, что они будут сплетничать обо мне… За Отбор я уже как минимум во второй раз убеждаюсь что мир не крутиться вокруг меня одного. Да и не то чтобы мир, даже эти девушки.

Идя по коридору я встречаю бабушку с счастливой улыбкой на лице, увидев меня она направляется в мою сторону.

— Дорогой! — Обнимает меня она и щедро целует в обе щеки, о Боже… спасите. — Я так рада тебя видеть, — отстраняется она и мне тут же приходиться убрать гримасу и состроить улыбку. — Всё хорошо?

— Да. Ты так рано, приём начнётся через пару часов.

— Знаю, но я хочу помочь, надоело сидеть без дела, — отвечает она, осмотревшись по сторонам. — А где твоя мама?

— В женском зале разговаривает с девушками.

— Хорошо, тогда пойду, прерву твоих дам, — бабушка оставляет меня и скрывается за дверью зала.

Я целый час или даже больше брожу по дворцу, наблюдая за его изменениями. Я смотрю, как он изменяется, преображается. Каждый раз, когда мы устраиваем бал или приём, что бывает довольно часто, все во дворце начинают сходить с ума. Все знают, что и как делать уже давно, но всё равно волнуются как в первый. Главное, чтобы сервировка была верной, цветы не вяли и все тона сочетались и ещё десятки и десятки правил типа: музыка не должна вызывать раздражения, не должна быть слишком быстрой и не слишком медленной, все закуски и напитки должны быть предварительно проверены, правильный свет и да… как же без дресс кода, который всегда учитывается в приглашениях. Мужчинам в этом случае легче не куда, я вообще сомневаюсь, что у одного было бы больше трёх-четырёх костюмов. Честно, я не вижу смысла в их большом количестве, классические костюмы лишь цветом отличаются, но есть и другие. А вот дамам куда сложнее. В приглашение указывается цвет и все его тона, фасон и длина, но если честно редко когда кто-то соблюдает правила в одежде, это уже простая формальность.

Все портреты, висящие на стенах, протирают, кажется до дыр, как и окна во всём дворце, а их здесь немало и практически все они просто огромные. Меняются все шторы, чтобы всё сочеталось иногда даже доходит до смены обоев…

Мимо меня то и дело пробегают девушки или служанки и не те и не другие не замечают меня, словно я невидимка и кажется, мне это нравится.

— Чарльз, я везде тебя ищу, — отец спускается с лестницы.

— Что такое?

— Я посмотрел всю твою работу за моё отсутствие и… я приятно удивлён. Можешь же когда действительно хочешь, — похлопав меня по спине, смеётся он, сегодня он какой-то особенно счастливый. — Ты молодец. — От его слов у меня будто камень с плеч сваливается, возможно, я становлюсь ответственнее.

— Всё хорошо? — Настороженно спрашиваю я.

— Да, а что?

— Ты странно себя ведёшь, — его улыбка становиться, кажется ещё шире, хотя он пытается её спрятать. — Нет, с тобой точно что-то не так! — Засмеялся я.

— Твоя мама беременна. — Три слова, которые просто сводят меня с ума.

— Что? — Меня, наверное, услышал весь дворец, но что, чёрт возьми, он только что сказал? — Да быть того не может!

— Так, тише. Я сам в шоке, но ты разве не рад? — Не знаю, не знаю, но он точно от счастья не знает, куда себя деть. У меня будет ещё один брат? Я этого не вынесу. Почему именно я? Почему именно я самый старший в этой семье?

Мы проходим по коридору, папа ждёт ответа, но я всё ещё перевариваю эту мысль.

— Я в шоке! Но, наверное, я рад. А когда она тебе сказала? — Я всё ещё чувствую, как бешено, бьётся моё сердце, это просто невероятно!

— Сегодня, но не говори пока ни кому, и ей тоже, что я тебе рассказал. Она хочет сделать сегодня объявление. — Мы останавливаемся напротив главного зала, двери которого распахнуты. Внутри всё сияет и блестит, стоит аромат цветов, повсюду бегают служанки и девушки, а посреди всего этого спокойно проходит мама.

— Объявление? Сегодня? — На мой удивлённый тон он лишь кивает. — А на каком она месяце? — Спросив, я взглянул на маму, которая проходиться в прекрасном тёмно-зелёном платье у ваз с цветами и внимательно рассматривает цветы и вдыхает их аромат. Её тонкая талия туго стянута широким тряпочным поясом, у неё явно не большой срок.

— Только начался второй месяц, — отвечает он не отрываясь от неё и всё ещё с глупой улыбкой.

— А я думал с возрастом этой пройдёт.

— Что пройдёт? — Спрашивает папа, и сначала я даже не понимаю о чём он, но, кажется, я сказал это вслух.

— Нет ничего. А почему мама хочет сделать объявление так рано? Обычно она сообщает месяце на шестом, когда все и так знают, — со смехом спрашиваю я, пытаясь перевести тему.

— Не знаю, может быть думает, что из-за Отбора это не придаст особого внимания. Так что ты спрашивал, что пройдёт с возрастом? — Отец просто просверливает меня своим взглядом. Но я ненавижу разговаривать с ним на такие темы, но возможно мне давно пора.

— Как ты смотришь на неё, — сдаюсь я. — Ещё из детских воспоминаний я помню, как ты смотрел на неё,… было видно, что ты безумно любишь маму, но с годами, я думал это пройдёт, этот взгляд пройдёт, любовь себя исчерпает, но я ошибся, ты всё ещё также смотришь на неё, так словно она вся твоя жизнь.

— Потому что так и есть, — положив руку мне на плечо, отвечает он. — Любовь возникает, когда двое начинают делиться сокровенными мыслями и запретными тайнами, которые до этого момента таились глубоко внутри. Всё остальное — не любовь. Если человек боится рассказать, что-то о себе он боится тебе довериться, а когда любят, не боятся рассказать даже самые тёмные секреты. А простое трение кожи о кожу, мимолётное наслаждение, всё это такой пустяк! — Мысли в моей голове запустились, шестерёнки заработали, я, наконец, получил ответ, не точный, но приблизительный.

Заиграла музыка, и мы одновременно посмотрели в зал. Они танцевали. Наверное, это финальная репетиция, потому что время уже поджимает.

— Девушки, — спокойно говорит мама, потому что музыка играет достаточно тихо, — танец — это глоток чего-то нового, чего-то, что спрятано глубоко внутри вас. Танец — это возможность на время стать другой и возможно это даже в медленном танце, покажите свою индивидуальность, — засмеялась она на последних словах.

— Основная твоя ошибка, как мне кажется, но я не уверен, заключается в том, что ты недооцениваете значение или просто не обращаешь должного внимания человеческим глазам. — Шепчет мне папа. — Пойми, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда, если конечно она не истинная лгунья, но мне кажется, здесь таких нет.

— О чём вы тут шепчитесь? — К нам тихо подошла мама и с подозрением посмотрела на папу. — Хорошо, нет времени на ваше молчание, бегом переодеваться!

Она прошла мимо нас на лестницу, многозначительно посмотрев на отца.

— Она права, скоро все начнут подъезжать.

Я переодеваюсь и готовлюсь к важному моменту Отбора, к десятке лучших.

Спустившись вниз, я уже вижу родителей стоящих у главного входа, гости прибывают, и они обязаны их встречать. Вообще-то я тоже, но это одна из моих самых не любимы частей любого приёма. Ты должен около сотни раз сказать «здравствуйте, рады вас видеть, спасибо, что пришли» и нужно постоянно улыбаться.

Время идёт и идёт, практически все гости уже прибыли, даже самые почётные… журналисты тоже уже на месте, но девушек всё нет.

Наконец-то Рейчел заходит в зал, и я тут же подхожу к ней.

— Где они? Всё хорошо?

— Да, сейчас они спустятся и станцуют, они все очень взволнованны. Сколько человек прибыло? Кажется что больше обычного.

— 140, - спокойно отвечаю я, хотя это действительно больше чем обычно. Её глаза стали похоже на теннисные мячики.

— Ладно, — всё ещё в шоке отвечает она. — Думаю тебе пора представить их, иди.

— Я? — Обычно это делает папа, или мама или Рейчел.

— Да, давай, — Рейчел практически подталкивает меня к лестнице.

— Леди и джентльмены, — прокашлявшись, говорю я, взяв со столика бокал шампанского и поднявшись на три ступеньки по лестнице, чтобы всех видеть. — Сегодня поистине особый день для меня и для моих отобранных, сегодня я определю лучшую десятку и уже через пару часов мы отправимся во Францию. — Взглядом я нашёл родителей, мама улыбается мне, взгляд её немного задумчив, возможно, она думает, когда это произошло, когда я заменил их, а папа, обняв её, уверенно мне кивает, это придаёт уверенности. Наверное, правда, что когда близкие тебе люди поддерживают тебя становиться чуточку легче, появляется чувство, будто ты не один.

— Прошу, поприветствуйте девушек и поддержите их своими аплодисментами.

Я спускаюсь с лестницы, музыканты начинают играть и девушки спускаются к нам под руку с гвардейцами. Мне их жаль, серьёзно, эти парни умеют танцевать, наверное, уже лучше меня.

И как же я ошибался, когда подумал что меня больше уже не удивить красивыми платьями и причёсками.

Первая идёт Кейт в шикарном платье, слоновой кости которое оголяет её спину, но не слишком. Следом за ней Мишель в практически таком же платье. Девушки спускаются с лестницы, и теперь я понимаю, что цвет платья у всех них одинаковый. Цвет слоновой кости это практически белый цвет, и они выглядят как самые настоящие невесты. У всех платья в пол и достаточно пышные, но над фасоном их стилисты поработали прекрасно, чего только не придумали, чтобы выделить своих подопечных.

Они начинают танцевать, а я лишь вижу их шлейфы платьев и развивающиеся волосы. Девушек снимают камеры, как и меня, все гости смотрят на них затаив дыхание. Одна из них выделяется больше, чем остальные, Джульетта. Возможно из-за своих огненно рыжих волос или особо чувственного взгляда.

Одним разом всех девушек поднимают наверх и опускают на пол, это было безумно красиво, у мня даже появилось непреодолимое желания станцевать с ними, хотя это я не особо люблю в отличии от своего отца.

Танец заканчивается, и все девушки становятся в ряд и делают дружный реверанс.

— Дамы, — снова становясь на лестницу, обращаюсь я к ним, — надеюсь, я вам говорил про сюрприз, который вас сегодня ждёт, — на их лицах появилась некое замешательство и волнение. — Думаю, вы соскучились по своим родным.

Невероятно как всего несколько слов могут заставить человека измениться на глазах. От неожиданности все они раскрыли рты и некоторые стали улыбаться и смеяться, а некоторые стали плакать, когда их родные вышли из толпы.

Объятия, поцелуи, улыбки, взгляды, прикосновения. Всё это дарит тепло даже при одном взгляде на всех них. По залу проходятся легкие аплодисменты, и я спускаюсь с лестницы. Спокойная музыка начинает заполнять зал и все вокруг будто оживают. Разговоры, смех и танцы появляются в зале, но я всё никак не могу насмотреться на девушек.

Джульетта обнимается со своими родителями и по её щекам текут слёзы, а на лице играет улыбка, она кажется самая счастливая в этом зале. Аника которая мгновенно вызывает у меня неприязнь, не показывает особых чувств стоя рядом со своими родителями, которые ей что-то серьёзно говорят, лишь её сестра, как я понимаю старшая, вся сияет от радости и обнимает сестру.

А это кто? Девушка в платье как мои отобранные с тёмными волосами стоит с мужчиной и о чём-то переговаривается. Подходя ближе, я вижу её легкую улыбку и не могу поверить собственным глазам.

— Вики? Сменила образ? — В шоке спрашиваю я, подойдя ближе.

— Да, как тебе? — Кокетливо спрашивает она, поправляя волосы, и тут же смеётся. Должно быть это её родной цвет волос. Она выглядит изумительно. Её голубые глаза теперь кажутся больше и ярче. — Знакомься Чарльз, это мой отец мистер Финн Джонс. — Не могу поверить, что я решился пригласить его и что всё идёт хорошо.

— Рад с вами познакомиться мистер Джонс, — я протягиваю руку, многозначительно на него посмотрев.

— Это большая честь для меня, — пожав мне руку, отвечает он.

Не могу поверить, что это человек мог как-то обижать Вики. Его слегка седые волосы и как кажется, добрые глаза с морщинами вокруг, говорят, что он весьма не плохой человек. Но и Вики не лгала мне, я знаю. Может быть, он так себя ведёт, потому что в приглашении я написал о Вики много хорошего, и я не лгал, возможно, он скучал по ней и изменился. Потому я вижу, что Вики улыбается ему, значит всё хорошо.

— Наслаждайтесь вечером, — улыбнувшись, я отхожу от них, дав возможность пообщаться. Наверняка девушки сейчас больше хотят видеть своих родителей, чем меня.

— Привет, — услышав шёпот, я повернулся, но никого не увидел и вновь устремил свой взгляд вперёд, и перед моими глазами появилась Кэтрин.

— Прекрасно выглядишь, — её красное платье с небольшим подолом сидит точно по её фигуре, может лишь слегка свободнее, светлые волосы убраны на одну сторону.

— Спасибо, ты тоже. — Наступила слегка неуютная тишина, мы вместе уставились на людей вокруг. — Поверить не могу, что уже завтра мы будем во Франции, — раздаётся её голос.

— Да, я тоже.

— Ты говорил с Эмили? — Её голос немного встревожен.

— Нет, а что?

— Генри мне весь мозг вынес, — жалуется она, после чего смеётся. — Он любит её. — Зачем она это говорит, чтобы позлить меня, или что? Наверное, это ужасно когда…

— Извини, мне нужно отойти, — я больше не могу выносить это, не понимаю к чему она это.

— Миссис Грин, — приветствую я маму Джульетты, — мистер Грин, рад видеть вас, надеюсь вам всё нравиться.

— О да, конечно, — отвечает миссис Грин, широко улыбнувшись, у них с Джульеттой очень похожие улыбки.

— Здесь очень красиво, безусловно, нам здесь нравиться Ваше Высочество.

— Прошу, — усмехаюсь я, — просто Чарльз. — Мистер Грин немного удивляется и неуверенно мне кивает.

— Ну и как вам наша Джульетта, Чарльз, — улыбнувшись, спрашивает её мама.

— Мам, — протягивает Джульетта, что вызывает у меня улыбку и еле сдерживаемый смешок. Но по ней видно, что она сама не прочь узнать ответ.

— У вас прекрасная дочь, мне очень нравиться, когда она улыбается, — мне самому не комфортно говорить это её родителям, ну а Джульетта начала краснеть. — Она честная, добрая, весёлая и теперь я вижу в кого она такая красивая. — Её мама лишь рассмеялась, а папа поцеловал смущенную дочь в весок.

— Чак, можно тебя, — обращается она ко мне, на что я киваю и подставляю ей свой локоть. — Я сейчас с ума сойду, почему мне так стыдно? — Спрашивает она, когда мы отходим от них. Я лишь пожимаю плечами.

— Куда ты меня ведёшь? — Мы вышли в коридор.

— Не хочу, чтобы нас слышали или видели, здесь столько камер, меня даже в дрожь бросает, — встав напротив меня, встряхивает она плечами.

Джульетта что-то достаёт из своей сумочки, что-то блестящее и смотрит на меня, я начинаю волноваться.

— Это… это часы моего отца, он отдал мне их перед тем, как я отправилась во дворец, — говоря это её глаза начинают заполняться слезами и она тут же улыбается. Джульетта показывает мне золотые часы на цепочке, это брегет — карманные часы. Она открывает их и подаёт мне.

— Здесь написано…

— «Больше чем жизнь», — продолжаю я, прочитав выгравированную надпись на французском. Я смотрю на Джульетту и вижу как слёзы медленно скатываются по её щекам. Она несколько раз кивает и улыбается.

— Так сильно я люблю тебя. — Её слова разбивают мне сердце, потому что я не могу ей ответить. Что вообще нужно говорить в таких случаях кроме этих же трёх слов? — Я хочу, чтобы они были у тебя, я дарю их тебе, потому что, когда папа отдавал их мне, он сказал, чтобы я подарила это человеку, которого полюблю. Извини за это… — указав на свои слёзы, шепчет она.

— Не глупи, — притягиваю её к себе и крепко обнимаю. — Спасибо, — шепчу я. — Нам нужно идти, ты же хочешь ещё провести время с родными? — Отстранившись, я заглядываю ей в глаза. — Не хочу спойлерить, но ты с ними ещё не скоро увидишься. — На её лице моментально появилась улыбка и, поцеловав меня в щёку, она скрылась в толпе.

Сам я не спешу возвращаться туда, снова люди, музыка, шум, разговоры, я больше люблю тишину. Идя по коридору, я рассматриваю часы, что она подарила, они довольно старые, но надпись сделана недавно. Кто бы мог подумать, что рыжая девушка, которая выглядела так испуганно на фото так мне понравиться, кто мог подумать, что она окажется такой… настоящей.

Дойдя до главных дверей, я решаю выйти и подышать свежим воздухом. И помимо того что я встречаюсь с холодным воздухом, я встречаюсь и с Эмили. Она стоит ко мне полубоком, скрестив руки на груди, она похожа на золушку.

Делая шаги к ней, я попутно думаю, что же мне сказать.

— Ты заболеешь, — я говорю это без особых эмоций, я не собираюсь ей врать, будто мне плевать, я зол, до сих пор, но она лишь пожимая плечами, всё также неотрывно смотрит вперёд.

— Чутьё тебя не подвело, — разрушает она тишину, — когда-нибудь оно сделает тебя великим Королем. — Эмили поворачивается ко мне, и я вижу на её лице сожаление. — Прости меня, я…

— Не надо, — взмахнул я рукой, — я уже этого наслушался. Я понял, ты его любишь, он тебя любит, больше слов не надо. — Я чувствую её взгляд на мне.

— Я не хотела делать тебе больно, но и себя истязать была тоже не способна, а когда ты не можешь коснуться человека, которого любишь, когда не можешь заговорить с ним, это настоящий ад.

— Он любит тебя. Так, как он смотрит на тебя, ни на кого больше он так не смотрел.

— Он великолепен… — вздыхает она и смотрит на вечернее небо, — по миллиону причин… Но в этом-то и проблема, — качает головой она, смотря на меня, — мне с ним слишком легко потерять себя. — Я тяжело вздыхаю и оглядываюсь вокруг.

— Мне правда нравится проводить с ним время, даже если мы просто сидим без дела и разговариваем ни о чем. Есть миллион вещей, которые мне в нём нравятся, например, его нос или то, как он улыбается и то, как он смотрит мне в глаза, — улыбавшись подается воспоминаниям она, её глаза прямо светятся от счастья. — И у меня появляется потрясающее чувство, когда я заставляю его смеяться. Я полагаю, если моё общество делает его счастливым, то это как раз то, чего я ему желаю. Чтобы он был счастливым. И когда я вижу, как он смеётся над моими глупыми шутками, мне хочется провести вместе с ним остаток своих дней, так что я смогу видеть его улыбку. Знаешь как это потрясающе — найти того, кто хочет слушать обо всем, что происходит у тебя в голове…

Тишина затягивается, Эмили, должно быть, думает о Генри, должно быть на её душе тепло и умиротворение, но мне плохо. Когда тебя предают, пусть даже этот человек не значил ничего особенного в твоей жизни, это всё равно неприятно.

— Я пойду.

— Постой, — схватив меня за руку, останавливает меня она и тут же убирает руку. — Думаю, это наш последний с тобой разговор, так что… я хочу, нет, не так… я надеюсь, что однажды ты полюбишь кого-то, надеюсь, что это произойдёт очень скоро. Я надеюсь, что ты полюбишь так сильно, что, закрыв глаза, ты будешь видеть её лицо. Я желаю тебе этого. Я хочу, чтобы ты узнал, каково это — любить всем сердцем…

В её глазах лишь правда, а у меня зависть, зависть того что она действительно так любит, что ей повело так полюбить. Эмили неуверенно раскрывает свои руки для объятий, и я позволяю ей это сделать. Я киваю и захожу во дворец.

Зайдя в зал на меня, буквально налетает Рейчел со злым выражением лица.

— Где ты, чёрт возьми, пропадаешь?

— Что такое?

— Время! Бегом, иди, объявляй свою десятку лучших. Ну же!

Сердце моментально набрало обороты, в горле пересохло, Боже, я так волнуюсь!

— Дамы и господа, пришло время объявить, — что сказать? Что сказать? — девушек, которые попадают в полуфинал, — и по залу проходятся аплодисменты, и я с облегчением выдыхаю. — Я назову имена четырёх девушек, которые отправятся домой. Скажу сразу, что это был сложный выбор, и я следовал не только результатам заданий, но и своему сердцу тоже.

В зале повисает напряжение и, убедившись, что все девушки в сборе я решаю начать.

— Стейси Линкольн, — в практически гробовой тишине было легко услышать её ужасающий вздох, но я не решился взглянуть на неё. — Кейт Бреслин, — Кейт улыбнулась, но не без грусти конечно. — Эмили Холл, — я осматриваю зал и вижу напряжённые лица людей, — Бони Гранд.

Все с облегчением выдыхают, Аника улыбается радостная своей маленькой победе, но лишь я знаю, что это не все имена.

— Так получилось, что я назову пять девушек, — все стали в недоумении переглядываться, а мне остаётся лишь собраться с силами. Последнее имя, последняя девушка, которая не должна была оказаться в этом списке, — Аника Буш.

— Нет, — раздался шёпот девушки. — Нет, прошу, — её глаза моментально наполнились слезами. — Прости, я не хотела, ты не можешь со мной так поступить!

Как бы ни старались успокоить её родители, у них ничего не выходит. Один из гвардейцев взглянув на меня с немым вопросом, на который я отвечаю кивком, взяв Анику за руку, выводит из зала, пока она совершенно не потеряла контроль.

— Что ж, поприветствуйте полуфиналисток, девушкам хлопают, но те, кто вышел из игры, большинство из них, умываются слезами.

— Прошу внимания, — слышу я звонкий мамин голос, — пользуясь случаем хочу, конечно же, поздравить всех девушек, которые прошли, удачи вам и не отчаивайтесь те, кто не вошёл в десятку, у вас всё ещё впереди. — Она смотрит на папу и тот кивает ей, растянувшись в улыбке, ох, спасибо что спасаете ситуацию.

— Мы тоже хотим сделать небольшое объявление, — небольшое? ПФ… — Мы ждём ещё одного ребёнка, — папины слова, должно быть, врезаются всем в уши, потому что сначала стоит гробовая тишина, а уже через секунду все выкрикивают поздравления и неожиданные вздохи.

Все поднимают свои бокалы, и я тоже не остаюсь в стороне.

Лия.

Часы, минуты, секунды, всё идёт так быстро, что время отправки приближается с бешеной скоростью. Уже глубокая ночь и всем пора разъезжаться, но прежде нужно проводить тех, кто летит во Францию. Они специально полетят ночью, чтобы на утро уже быть там.

— Будь осторожнее, — обнимаю я Чарльза и подхожу к мужу.

— Всё будет хорошо, перестань, наконец, волноваться особенно сейчас, когда тебе нельзя, — твердит Алекс смотря мне в глаза с широкой улыбкой. Ребёнок. Это для всех была огромная неожиданность.

— Мне просто надоело, что когда я беременна ты всегда уезжаешь, каждый раз! — Я раздраженна, потому что это глупо, потому что он просит меня не волноваться, но как я могу спокойно сидеть дома, когда он там, в самом центре нападений?

— Это наша традиция…

— Не нравится мне эта традиция, — раздраженно перебиваю я.

— Я скоро вернусь, ты даже не успеешь от меня отдохнуть. — Я смотрю на него всё ещё с обидой, он оставляет меня одну, хорошо, что я уговорила Рейчел остаться, иначе я бы сошла с ума. — Я люблю тебя.

— Я знаю, — как ни в чём не бывало, отвечаю я, но он выжидающе на меня смотрит. — Что? Молодец, люби меня дальше. — Алекс улыбается, и я пытаюсь скрыть свою улыбку.

— Ну, а ты? — Спрашивает он, хитро посмотрев на меня.

— И я тоже молодец, — пожав плечами, отвечаю я и получаю поцелуй в щёку, а следом и жуткую щекотку от его смеха в мою шею.

— Вот так лучше, улыбайся, не грусти. Ты знаешь у прощаний всегда горький привкус, но это не конец, мы увидимся снова и даже раньше, чем ты думаешь.

— Лия! — Зовёт меня Рейчел. — Скажешь что-нибудь напутствующие девушкам? — Улыбнувшись подруге, я отхожу от мужа разомкнув руки.

— Запомните дорогие, у вас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление.

Я вижу их улыбки, улыбку своего мужа и сына, улыбку Кэтрин и немного грустного Генри. Они садятся в машины и выезжают за территорию дворца. Вроде бы всё хорошо, но это ужасное предчувствие чего-то плохо меня никак не покидает.

— Всё хорошо? — Спрашивает Рейчел.

— Да.

— Мы остались одни. Твой муж, уехал, мой муж уехал, твой сын уехал, мои дети уехали…

— Да, но нас там ждут ещё около ста человек, которых нужно отправить домой, — поникшим голосом жалуюсь я.

— Иди, отдыхай, я разберусь.

— Люблю тебя, — устало говорю я.

— И я тебя.

Как всегда уже скорее по привычке захожу к детям в комнаты, и когда дело доходит до Кая, я удивляюсь, что он ещё не спит в отличии от его старших братьев.

— Мамочка! — Выкрикивает он, подбегая к двери. — У меня будет братик или сестрёнка?

— Я не знаю, не знаю, а ты почему не спишь? — Взяв его на руки, я иду к кровати.

— Расскажи историю.

— Какую историю?

— Про Короля, — шепчет он, укладываясь в постель.

— Ты знаешь её уже наизусть, — Кай очень любит эту историю, он вообще любит всякие рассказы, наверное, как и все дети.

— Расскажи, — протягивает он.

— Ну, хорошо, — я ложусь на кровать и готовлюсь к рассказу. — У Короля не было ни сыновей, ни дочерей, ни королевы. По этой причине он должен был выбрать, кто займет трон после того, как он умрет. Чтобы это сделать, он решил, что даст всем детям королевства по одному семени. Тот, у кого будет самое большое и красивое растение, станет наследником престола. В конце соревнования, все дети пришли в замок со своими огромными и красивыми цветами в руках. После того, как Король посмотрел во все горшки детей, он, наконец, решил, что девочка с пустым горшочком будет следующей Королевой. Как ты думаешь, почему он выбрал эту девочку среди всех детей с красивыми цветами? — Спрашиваю я вопрос ответ на, который он прекрасно знает.

— Семена, которые дал детям Король были неживые. Остальные дети обманывали, взяв другие семена и вырастив их. Маленькая девочка не лгала и не смогла ничего вырастить, потому что семена были не живые. Она была единственной, кто не обманул Короля.