Кронпринц [СИ]

Глава 3

Прощай. Кэтрин.

Стены дворца давят на меня с такой силой, что кажется, я сейчас превращусь в пыль. От них веет холодом и я больше не чувствую себя дома. «У нас никогда ничего не могло быть, и ты всегда знала это, так же как и я.» Его слова до сих пор эхом проносятся в моей голове, в моих мыслях. Я до последнего дня надеялась, что он откажется от этого ужасного Отбора, я надеялась, что он всё-таки скажет, что любит меня, ведь я люблю.

Неужели он всегда знал, что это лишь временно, зачем тогда вообще нужно было заводить отношения? Никогда не поверю, что он специально хотел сделать мне больно. Может он хотел отказаться от Отбора, но в последний момент передумал? Почему? Родители настояли? Не знаю, сколько я уже думала об этом настоящей правды мне не узнать, если конечно он мне сам всё не расскажет.

Весь год, что мы были вместе, я и думать забыла про Отбор, про то, что он Принц и про его обязанности, про его долг, я вообще обо всём забыла. Ничего не было, никого не было кроме нас двоих. Это было так глупо, … мы прятались, убегали из дворца и передавали записки с зашифрованными посланиями. У нас есть место, где мы часто проводили вечера, библиотека. Эта огромная, полная жизни библиотека. Мы вместе читали или он играл на пианино а я с прекрасной музыкой погружалась в невероятную книжную историю, иногда я читала ему стихи…. Но это было не так часто, как нам бы того хотелось. Чак много работал, а в конце совсем отдалился от меня. Потом он сказал, что нужно всё заканчивать, что всё, что было, что ни на есть настоящая ошибка. Он сказал, что я всегда была ему как сестра,… и это разбивало мне сердце снова и снова. Я уже практически не выхожу из комнаты второй день, но это никого не волнует. Мама с головой погружена в подготовку Отбора, она конечно не знает про меня и Чака. Папа как глава королевской гвардии совсем не знает что такое отдых и выходные. Генри… мой брат любит лишь поиздеваться надо мной, порой мне кажется, что ему совершенно плевать на меня. Так, каким-то образом в этом огромном доме я осталось одна, я чувствую себя очень одинокой, и это давит, странно давит на сердце.

Подхожу к зеркалу, чтобы убедиться, что выгляжу не слишком ужасно, прежде чем выходить из комнаты. Высокая девушка с практически белыми волосами устало смотрит на меня с отражения. Я не преувеличиваю, у меня действительно практически белые волосы, конечно же они крашеные, но мой натуральный цвет тоже близок к белому, но я решила чуть-чуть их осветлить. Слишком большие голубые глаза, которые совершенно не имеют выражения, слишком тёмные, но действительно натуральные брови, слегка оттопыренные уши. Иногда меня саму от себя тошнить. А ещё эта худоба. Сколько раз я слышала возгласы в сою сторону, люди кричат: «анорексичка!» «иди поешь!» «тебя что, не кормят!?» Я много ем, но не поправляюсь. Многие девушки мечтают о таком «даре», но я хочу быть нормальной. Я даже согласна поменяться с девушками пышных форм, чем оставаться такой. Это ужасно когда тебе говорят, что ты больна, а ты не больна, но исправить положение не в твоих силах.

Поправляю чёрное, бесформенное, больше похожее на мешок платье и, проведя расчёской по прямым волосам, выхожу из своей комнаты. Я пока не работаю, мне ещё нет восемнадцати, а когда исполниться то, скорее всего, стану моделью, хоть как-то использую свою неординарную внешность. Я уже снималась для нескольких журналов, но я пока не рвусь работать в этой сфере. Но так как я живу во дворце, мне следует, как и всем остальным соблюдать некий дресс-код, девушки обязаны ходить в платьях, у работников есть форма, у меня её нет, и поэтому я беру платья мамы, которые она носила в своё время.

Весь дворец просто сходит с ума, завтра приезжают отобранные. Как я это вынесу? Как мне смотреть каждый день как он общается с ними, флиртует, влюбляется в них? А на этих девиц? Там ведь и мои ровесницы есть и так как мне уже скоро семнадцать там есть девушки и младше меня. Платье с широкими лямками, мои руки покрываются мурашками, но не из-за холода, а из-за страха, страха, что он забудет меня, может, уже забыл…

Выхожу на улицу и попадаю под лучи июльского солнца, лениво потягиваюсь и, закрыв глаза, наслаждаюсь теплом. Открываю глаза и прохожу по обновлённому саду. Не успев хорошенько оглядеться, я услышала знакомый смех. Чак что-то активно рассказывает Генри, а тот лишь кивает и слишком уж громко смеётся время от времени. Брат замечает меня и машет рукой, подзывая к себе. Что ему нужно? Сначала я долго не решаюсь идти к ним, но всё же решаю подойти.

— Кэтрин! — Сквозь смех говорит брат и поправляет густые рыжие волосы. — Тебе почаще следует выходить из комнаты, иначе всю жизнь просидишь в своей темнице. — Он снова залился смехом. Сам пошутил, сам посмеялся. Мы же с Чаком чувствуем себя не очень уютно в компании друг друга, по крайне мере я точно. Я саркастически ему улыбнулась и скрестила руки на груди.

— Это всё, или ты ещё что-то хотел? — Кажется, слишком резко бросила ему я, что он немного опешил и покосился на Чака, крем глаза я заметила, как он пожал плечами.

— Ты какая-то злая, — сощурив глаза, сказал Генри. — Может тебе стоит поесть… — он старается не засмеяться, но я его сейчас убью.

— Иди к чёрту, — выкрикнула я и, толкнув брата в грудь, развернулась и как возможно быстрее пошла в другую сторону.

— Да ладно тебе Кэтрин! — Кричит он, и я слышу, как он бежит ко мне. К глазам подступают слёзы. Всегда так, сначала он издевается надо мной, а потом бежит с извинениями и клятвами что больше этого не повториться, но всё повторяется снова и снова. Ему уже двадцать один, а он ведёт себя как прыщавый подросток! — Я не хотел тебя обидеть! Ты уже должна привыкнуть какой я идиот, — он усмехается и останавливается передо мной, перегородив мне дорогу, мне совсем не смешно. Заметив мой серьёзный взгляд, ухмылка с его лица пропадает. — Прости, — выдыхает он. — Мама просила сказать тебе, что ты будешь помогать ей завтра. — Я тут же округлила глаза и слёз как не бывало.

— Что? — Уж очень недовольно произнесла я. — Чем я смогу ей помочь?

— Я-то откуда знаю?

— Отлично! — Сказала я и, развернувшись, зашагала прочь.

Только этого мне не хватало. Мне и так придётся видеть их каждый чёртов день, а теперь ещё и помогать им, сопровождать их. Не знаю, что там придумала мама, но отказов она не принимает и мне просто придётся согласиться.

Чак.

Иду по коридору и застёгиваю запонки. Странно, что меня не колотит от страха неизвестности, к которой я приближаюсь с каждым шагом, я абсолютно спокоен. Они уже прибыли и через каких-то пятнадцать минут я начну знакомиться с каждой из них. Подойдя к выходу в сад с заднего двора, замечаю родителей. Вид у них озабоченный, мама улыбается мне, а отец, кажется, как и я ещё день назад, не верит во всё происходящее. Я решительно подхожу к ним.

— Можно дать тебе совет? — Спросила мама, поправляя мой пиджак. Я кивнул. — Веди себя уверенно.

— Сразу дай им понять, что здесь решаешь ты, — подавшись вперёд, проговорил отец.

— Будь милы.

— Но не слишком.

— Запомни, они переживаю в десять раз сильнее тебя и ты должен взять всю ситуацию в свои руки, покажи им, что ты уверен в себе и во всём происходящем, тогда и их тревоги отступят. Они будут знать, что они в хороших руках.

— Когда будешь отчислять кого-то не будь слишком строгим, но будь вполне требователен. — Отец положил руку мне на плечо. — Если они впадут в слёзы, объясни, что всем всё равно придётся уйти, кроме одной единственной.

— Нет! — Воскликнула мама и с упрёком посмотрела на отца, он дал неплохой совет, в чём дело? — Лучше скажи что она не должна отчаиваться, что она прекрасная девушка и что у неё уже появилось невероятное количество поклонников сразу после того как её фото было показано на экране. — Я неосознанно состроил гримасу, теперь я совсем запутался в их советах. — Ты справишься, — шепчет она мне на ухо когда обнимает.

— Мы будем ждать в обеденной, — сказал отец, когда отстранился от меня.

Они ещё секунду одаривали меня родительскими взглядами и наконец, оставили меня одного. Пару глубоких вдохов и я готов выйти навстречу своему будущему.

— Чак! — Запыхавшись, вскрикивает Кэтрин и я останавливаю руку на пол пути к дверной ручки. Повернувшись, я вижу её смятение, неуверенность. Она нерешительно подходит ко мне и закрывает глаза, будто собираясь с мыслями. — Это больно, говорить прощай, ведь я не хочу тебя отпускать, — шепчет она, открыв глаза и наконец, посмотрев на меня, — но ещё больнее, просить тебя остаться, ведь я знаю, что ты хочешь уйти. — Её глаза снова наполняются слезами, и моё сердце невольно сжимается. Она была мне не безразлична и до сих пор осталась, но я должен отпустить её и себя тоже, я должен отпустить прошлое, которое навсегда осталось в прошлом. — Но ответить мне на один вопрос, я хоть что-нибудь для тебя значила?

— Конечно Кэтрин, конечно же значила! — Я взял её холодную руку в свою и, поднеся к губам поцеловал. Она зажмурила глаза и пару слезинок скатились по её щекам. — Ты и сейчас мне не безразлична, — я сказал правду, но, наверное, не стоило этого говорить. — Но ты сама понимаешь, что этому не бывать.

— Тогда прощай, — она утёрла слёзы и несмотря мне в глаза развернулась, чтобы уйти, я на секунду задержал её руку в своей, но всё же опустил её.