Кронпринц [СИ]

Глава 28

Положив руку на соседнюю подушку, я чувствую лишь пустоту и сразу открываю глаза. Слабые солнечные лучи тускло освещают комнату, но всё же слепят меня на пару секунд. Куда она сбежала? Как только этот вопрос возникает в моей голове, Кэтрин заходит в комнату и ставит на комод две чашки, от которых исходит пар. Моё беспокойство тут же улетучивается и наступает удивительное спокойствие, которое мне может подарить только она. На ней белый халат, мокрые после душа волосы, чарующая улыбка и моё кольцо.

Увидев, что я уже не сплю, Кэтрин подходит ко мне и, положив свои горячие от чашек руки, целует в щёку, но мне этого мало.

— Доброе утро, — шепчет она.

— Твои руки пахнут бергамотом, — также тихо говорю я, целуя их и наслаждаясь запахом пряностей.

В мыслях сразу же появляется картинка, как она берёт горсть чайных листьев и заваривает две чашки. Сегодня мой мир пахнет бергамотом, вместе с этим утром, вместе с её руками.

Кэтрин подаёт мне чашку с горячим чаем и устраивается рядом со мной. Одной рукой я обнимаю её за плечи, стараясь не задевать всё ещё ноющую раны, а другой держу чашку и наслаждаюсь больше запахом, чем вкусом. Мы наблюдаем за поднимающимся над горизонтом солнцем, которое пытается пройти сквозь мрачные тучи и в это, пусть не самое тёплое и солнечное утро, мне ничего больше не нужно. Не важно, какая погода за окном, потому что я всё же вижу, как улыбается солнце, сквозь дымку утреннего тумана, сквозь затянутое облаками небо.

— Я так надеялся, что у нас будет общая коронация, — говорю я, не сводя глаз с горизонта.

— Не отчаивайся.

— Ещё неделя прошла, глупо надеяться на хороший расклад. Даже мама потеряла надежду. — Это правда, она отчаялась, но, тем не менее, взяла себя в руки и продолжила свою роботу и жизнь при дворе. — Он уже не вернётся, он в другой стране, совсем один, если вообще ещё жив, что, скорее всего, не так.

— Когда коронация?

— Сегодня мы решим уже точно, возможно на следующей неделе, но нам может не хватить времени на подготовку.

— А это не может подождать месяц, два? — С надеждой спрашивает она, подняв на меня голову.

— Нет, мы и так тянем. Страна не может существовать без правителя.

— Тогда может быть, поженимся прямо сейчас? — Она тихо смеётся, потому что сама в это не верит.

— Мы поженимся не раньше чем через полгода, — также отвечаю я и в ответ получаю лишь удивлённую пару глаз. — Ты же знаешь, твоя мама тебя точно просто так не отпустит, Рейчел захочет пышную и огромную королевскую свадьбу, а на это требуются месяцы.

— Но я этого не хочу. Не хочу шестьсот гостей, которых я прежде никогда не видела и они меня, кстати, тоже, не хочу платья, на ткань которого могли бы одеть несколько семей, мне нужен лишь священник, алтарь и ты.

— Этого всё равно не будет. Я не могу за две недели стать и Королём и мужем, хотя бы, потому что это не уважительно к моему отцу. Он погиб и ему нужно почтить память, а не веселиться на свадьбе, — должно быть, мой тон был немного груб.

— Я понимаю, ты прав.

Я беру её руку и говорю, что пора собираться, хотя я бы навсегда остановил это утро.

Одарив меня понимающей улыбкой, она скрывается за дверьми моей комнаты. Хотя сейчас ещё совсем раннее утро мне и всему совету нашей страны пора приниматься за работу.

Все отобранные разъехались пару дней назад, мне даже не пришлось их об этом просить, все они знали о Кэтрин и из-за случившего никто не захотел больше быть здесь, и я их понимаю. Но одна девушка всё ещё не сбежала и наверняка не сбежит. Вики собирается учиться у Рейчел, сказала, что хочет в будущем заменить её, стать главной по торжествам во дворце и решать всё это с будущей Королевой. Сначала я отнёсся к этому скептически. Думал о том, что она ещё несколько месяцев назад просто ненавидела здесь всё, начиная от правил и заканчивая людьми. Но люди меняются. Но для начала нужно всё уладить, привести мысли и страну в порядок и тогда уже заниматься подобными делами.

Пока я иду в зал, где проходят все наши совещания, я осознаю, как опустел дворец после отъезда отобранных. Стал тихим и даже мрачным, а может это из-за того что отца нет и мама не наполняет дом счастьем, как это было раньше, но никто здесь не смеет обвинять её хоть в чём-то.

Когда гвардейцы открывают для меня двери, я вижу что все уже в сборе. Мой взгляд приковывает лишь один пустующий стул в центре, на котором всегда седел отец, теперь это моё место по праву.

Все поднимаются со своих мест и снова садятся, когда я позволяю. Мы обсуждаем, когда лучше провести коронацию и подходим к выводу что за неделю мы успеваем всё подготовить. Говорим о военных, что сейчас буквально во всём Париже наводят там порядок, арестовывают подозреваемых и опрашивают свидетелей. Тело Хонора уже погребено, не было церемонии прощания, это было слишком опасно. Андреа рвалась обратно, приказывала нам всем как Королева пустить её в страну в последний раз взглянуть на отца, но я ей запретил. Сейчас там тихо, люди постепенно приходят в себя, мы готовимся к тому, чтобы доставить Андреа туда, но не раньше чем через месяц. Также мои советники предлагают церемонию прощания и проводы в последний путь моего отца, но всем им хватает моего громкого твёрдого «нет». Все знают что тело не нашли и вести через город пустой гроб просто бессмысленно. Мы поставим ему памятник на семейном кладбище, объявим траурный день, страна погрузиться в тишину и этого будет достаточно.

Через несколько часов я, наконец, оттуда выхожу. Если мне повезёт, то у меня есть час на отдых, и я сразу же возвращаюсь в свою комнату. Сейчас я понимаю, что больше нет времени для шуток, раньше я постоянно отлынивал от работы, знал, что ещё пару лет мне не стоит об этом волноваться, но смерть ужасная штука, приходит, когда её не ждёшь. Сейчас уже никто не исправит за меня ошибки, не подскажет правильного решения и даже не даст совета, который действительно поможет. И кода я вижу несколько папок на своём столе, я понимаю, что с ними мне придётся разбираться самому, и за свои ошибки я буду расплачиваться сам.

Лия.

В дверь стучаться и в сердце что-то ёкает. Мой разум уже окончательно потерял веру, что Алекс вернётся, но моё сердце всё ещё думает: «а вдруг это он? Вот сейчас зайдёт и обнимет меня». Открыв дверь я сё же рада моему гостю.

— Дэвид, — радуюсь и обнимаю его. Он только вернулся из путешествия, в которое отправился со своей семьёй.

— Не могу в это поверить, — пустым голосом говорит он, и я предлагаю ему войти и присесть на диван.

— Как я тебя понимаю, — сдерживая слёзы в себе, говорю я, вспоминая, как потеряла Грейс, но я была ещё ребёнком, а он уже взрослый мужчина, но боль от потери близких не зависит от возраста. — Что-нибудь слышал от Марты?

— Да, она приедет со дня на день.

— Почему она не позвонила мне?

— Она знает тебя Лия, знает, что ты наверняка не возьмёшь трубку, знает, как ты переживаешь. — Он прав, приди он ещё два дня назад я бы ему даже не открыла. — Мне так жаль.

Мы несколько минут сидим в тишине и это не от того что нам нечего сказать, мы просто не хотим говорить, слова здесь не нужны, не в такой момент.

Вскоре он уходит проведать Чарльза и остальных племянников, а я иду встречать Оливию. Она, в отличии от Дэвида, позвонила прежде чем приезжать, но она также не объяснилась, почему столько дней от неё не было и вести.

На улице идёт мелкий снег, усеивая зелёные лужайки белым ковром, большие ворота открываются, и въезжает машина Оливии. Как только её седые волосы появляются в моей видимости, я иду к ней на встречу и тут же падаю к ней в объятия и здесь я уже не могу сдерживать свои эмоции.

— Я любила его, Оливия. Всё ещё люблю, но теперь все кончено!

— Тише, тише, моя дорогая, — гладит она меня по голове. — Как Королева, ты должна притворяться. Нельзя показывать, что у тебя на душе, нельзя показывать слабость.

— Я больше не Королева, — говорю я, смахивая слёзы и отстраняясь от неё.

— Ты всегда ею будешь, так тебя будут помнить.

— Я не могу отпустить его, — Оливия берёт меня за руку и мы направляемся ко дворцу. — Мне не вериться, я всё ещё думаю, что он скоро вернётся,… Мне нужно было что-то сделать, чтобы они не ехали, запретить… хоть что-то, ведь это долг каждой королевы — защищать своего короля, и я не смогла.

— Послушай, — говорит она, — ничто не умирает до тех пор, пока жива память. Алекс всё ещё здесь в наших сердцах. — Как у неё это выходит?

— Почему вас не было так долго?

— Мне нужно было оплакать сына и подождать пока его оплачешь ты, моя дорогая, теперь настала пора успокоиться и жить дальше. Дышать, спать, есть, просыпаться и делать все по кругу, пока однажды в один день больше не будет так тяжело. — Я даже не могу и не хочу представлять какого этого потерять сына, она чувствует боль гораздо большую, чем я.

— Не думаю, что станет легче. — Мы заходим во дворец и идём в обеденную, чтобы поговорить за чашкой чая.

— Ты уже приготовила речь? — Мне придётся выйти в эфир вместе с Чарльзом, мы сделаем объявление о смерти Короля, и мне нужно будет сказать несколько слов, но как я буду говорить на всю страну, если даже не могу сказать без слёз два слова родным людям? Я качаю головой.

— Я могу сказать лишь то, что он был прекрасным королем. Моим королем… мужем и моей единственной настоящей любовью…

— Наверное, дети вернулись, — говорю я Оливии, когда слышу, как открываются входные двери. — Я отправила их гулять с няней и кучей охраны, чтобы немного отвлечь их мысли, — улыбаясь, говорю я, смахивая слёзы, хотя они всё равно увидят мои красные глаза — Идёмте, — зову её я, — они будут рады увидеть вас.

Когда я выхожу в коридор с натянутой улыбкой, чтобы встретить детей, я не верю своим глазам. Должно быть, я сплю или вовсе сошла с ума, потому что я вижу его, я вижу Алекса, стоящего в десяти шагах от меня, целого и невредимого, будто бы только вышедшего из своей комнаты.

Улыбка медленно исчезает с моего лица, и я вижу, что народу начинает всё прибавляться, они что говорят, даже кричат, но я не понимаю ни слова, я слишком сконцентрирована на том, что вижу, а не слышу. Я медленно начинаю идти к нему, боясь, что это сон, и когда я снова буду совсем рядом и протяну руку, он исчезнет. Если так и случиться, я больше не смогу этого выносить, не смогу терять его всё снова и снова.

Делая очередной шаг, моё сердце начинает биться быстрее, страх одолевает мной, я смотрю на него и, пытаясь понять реальный ли мой муж. Он стоит на месте, и чем ближе я подхожу, тем яснее вижу, что не всё так идеально, есть раны, синяки и слёзы, я вижу, как его глаза с каждым мои шагам блестят всё сильнее. Нас разделяют считанные сантиметры, и я протягиваю руку, чтобы коснуться его груди, и когда чувствую его, когда моя рука касается его, слёзы скатываются по моим щекам не желая останавливаться.

— Если это сон, — шепчу я, закрывая глаза, — то не смейте будить меня. — Открыв глаза, я всё ещё вижу его, всё расплывчато от слёз, но я его вижу и чувствую. Это он! — Алекс! — Я крепко обнимаю его, сжимая его рубашку боясь, что он вдруг испариться, но нет, я чувствую, как он также крепко обнимает меня и чувствую его губы на моей голове, у меня подкашиваются коленки, но он не даст мне упасть.

— Это я, — этот голос я уже и не надеялась услышать, даже во снах для меня он был недосягаемым.

У меня столько вопросов, я хочу узнать, где он был, как вернулся, что произошло, но во мне просыпается дикая злость. Дрожащей рукой я беру его за руку, завожу в обеденную, закрываю двери и даю ему пощёчину со всей силы, на которую я только способна.

— Я ненавижу тебя! — Шиплю на него я и начинаю бить кулаками в грудь. — Почем ты оставил меня? Как ты посмел! Я думала, ты умер! — Выкрикиваю я, сопротивляясь с его руками, которые обнимают меня и прижимают к себе. Он явно не ожидал пощёчины и этих слов, но он слишком хорошо меня знает, чтобы слишком удивляться. В конце концов, я сдаюсь и закрываю глаза, но не по своей воле.

В нос ударяет до ужаса мерзкий запах, который тут же меня пробуждает. Я лежу на кровати, передо мной врач и Алекс. Слава Богу! Я подумала, что это всё был сон, но нет, он здесь, со мной.

— Оставлю вас, — говорит врач и уходит. Я вижу недовольное лицо Алекса.

— Я же просил тебя не нервничать. — Он издевается? Пропал практически на две недели, ни слуху, ни духу и теперь он упрекает меня в волнении? — Тебе нельзя так нервничать, если не заботишься о себе так позаботься о нашем ребёнке.

— Что случилось? — Еле слышно спрашиваю я.

— Я расскажу тебе позже, когда тебе станет лучше…

— Я в порядке, — говорю я, но в ответ получаю лишь предостерегающий взгляд. Он хочет встать и уйти, но я хватаю его за руку и снова заставляю сесть.

— Это девочка, — говорю я, когда кладу его руку на свой живот. Сначала мне не непонятна его реакция, потому что он просто, словно под гипнозом смотрит на мой живот. Но я знаю, что он долгое время хотел дочь.

— Девочка? — Шепчет он и переводит взгляд на меня и на его лице появляется улыбка, которую я так давно ждала. — Я люблю тебя, — говорит он, поцеловав мою руку. — Мы скоро поговорим. — И он снова уходит от меня. Куда он так спешит?

Чарльз.

Отец стоит прямо напротив меня вместе с мамой, и я не верю своим глазам. Все вдруг начали здесь собираться и кричать, что Король вернулся, я прибежал сюда со всех ног и теперь не верю своим глазам.

Он вернулся. Это всё что мне нужно понимать. Мама уводит отца в обеденную и закрывает дверь, да, им есть что обсудить. Откуда ни возьмись, появляется Кэтрин и берёт меня за руку, и я лишь сжимаю её ещё сильнее. Если бы пропала она, я бы сошёл с ума и всё бросив отправился бы её искать, наверное, плохой из меня Король получиться, но так бы я и сделал.

И теперь, я точно понимаю, что для меня настоящая любовь. Это когда ты за неё с легкостью можешь лечь в могилу, когда можешь быть зол на неё, и когда перед её улыбкой ты просто безоружен. Это когда ради неё ты можешь забыть о своей власти и о своём долге. Когда она — это твоё королевство, весь народ и вся твоя душа. Это когда ради её одной ты можешь рискнуть всем, включая и свое живое сердце, которое до этого принадлежало лишь тебе. Но определение любви у каждого своё.

Все постепенно начинают расходиться, и когда совет решает вновь собраться, я даю отказ, чтобы дать всем прийти в себя, но сначала они сомневаются в том подчиняться мне или нет, ведь отец вернулся и Король снова с нами, но, когда я повторяю громче и чуть строже, они кивают мне и уходят.

Через пару минут папа выходит из обеденной неся маму на руках, что случилось? Я ничего не успеваю спросить у него, так быстро он поднимается наверх, чтобы отнести её в палату, и мы с Кэтрин поднимаемся следом за ним.

Когда мы поднимаемся в лечебное крыло, дверь палаты закрывается прямо у нас перед носом, и мы решаем подождать. Скоро подходит и Рейчел не менее напуганная и растерянная, чем мы. Вскоре выходит отец, и мы все смотрим на него словно под гипнозом.

— С ней всё хорошо, просто перенервничала, — говорит он, когда мы все слишком долго молчим. Я первый делаю шаг и обнимаю отца. — Нам нужно поговорить, — говорит он так тихо, что слышу только я. — Рейчел, Кэтрин, рад видеть вас.

— Тебе придётся объясняться перед всей страной, — говорит Рейчел с улыбкой на лице.

— Да, — усмехается он. — Последи за моей женой, не позволяй ей вставать, скажи, что я скоро приду.

Мы вместе идём в сторону наших комнат, отец просит меня подождать его в кабинете, пока он будет приводить себя в порядок. Что произошло с ним? Как он выбрался, и смог так незаметно перелететь границу и добраться домой, что об этом никто не знал? Долго мне его ждать не приходиться.

— Я понимаю у тебя много вопросов, но позволь мне сказать и не перебивай меня, — говорит он, садясь за стол, я киваю и сажусь напротив.

— Десять лет назад я, объединившись с Хонором, Королём Италии и ещё несколькими другими представителями стран вычислили одну террористических группу и уничтожили их, как мы думали всех, но главный их человек сумел уцелеть и все эти годы он скрывался со своими людьми и придумывал план мести. Он хотел уничтожить всех пятерых представителей не только потому, что погибли его солдаты, погибла и его семья. Но у нас и в мыслях не было что его семья и его армия находятся в одном месте. — Мне хочется сказать, что я ничего не понимаю, но он просил не перебивать. — Одним из главных основателей и тем самым кто обнаружил их группу, был Хонор, поэтому нападение они организовали именно во Франции, он хотел убить не только Короля, но и его дочь. Когда в окна начали стрелять, я был в коридоре и находился в безопасности большей, чем вы все. Я знал, что Питер в зале, знал, что он поможет вам. — Я хочу сказать, что помог нам не Питер, но всё же сохраняю молчание.

— Но как ты выбрался? — Задаю вопрос я всё же прежде, чем она на него отвечает.

— Мы с Хонором были друзьями ещё с детства, я, как и он, знаю все скрытые от чужих глаз ходы во дворце, такие коридоры, которые неизвестны больше никому, даже нынешним гвардейцам. Мне на глаза попались несколько людей из нашей охраны, и я приказал им следовать за мной и защищать меня. Мы ушли, и никто нас не заметил. Я видел тело Хонора и тело Короля Италии и подумал, что мне стоит залечь на дно, мне нужно было убедить всех, что я мёртв, чтобы так и подумали те, кто нападали. Я видел, как вы улетали на самолётах, слышал, как вы ходили по дворцу и искали меня. Когда вы улетели, мы с гвардейцами смогли выбраться и сбежать из дворца. Я переоделся в костюм одного из гвардейцев, и мы старались не попадаться никому на глаза.

— Как ты выбрался из страны? — От услышанного я просто в шоке.

— У меня много друзей Чарльз, также как и врагов. Мне помогли пересечь границу незамеченным. И так мы остались в выигрыше. Группа всё ещё думает, что уничтожили трёх представителей стран из пяти, но я жив и подозреваю, где они находятся.

— Ты хочешь напасть?

— Не сейчас, но нам нужно держать ухо востро, когда они узнают, что я жив, захотят повторить свой план, но мы будем готовы. А сейчас нам нужно помочь Андреа и Франции и самим стать сильнее, нам придётся закрыть границу.

— Я даже не знаю что сказать, — теряюсь я. — Это всё… слишком для меня. Но я так рад, что ты здесь! Рад, что мне не нужно становиться Коро…

— Папа! — Меня перебивают крики вбегающих мальчиков. Все они цепляются отцу на шею и даже не думают отпускать.

— Идёмте к маме? Папа расскажет вам, где был.

Они выходят из комнаты, оставляя меня одного. Я совсем запутался и растерялся. Ещё час назад я думал, что потерял отца и готовился стать Королём, а сейчас я снова могу быть не таким серьёзным, хотя теперь я себе этого не позволю, управлять странной в сотни раз тяжелее, чем я думал.

Я выхожу из кабинета отца и просто иду по коридору. Теперь дворец снова ожил, я слышу смех своих братьев, служанки бегают словно оживлённые, должно быть Рейчел уже готовит праздник. А мне ещё предстоит сказать на всю страну, что я послал Отбор к чёрту и выбираю ту, которую знаю всю жизнь, хотя что-то подсказывает мне большинству это уже известно. Ну а сейчас… Я останавливаюсь у приоткрытых дверей библиотеке, горит один светильник у любимого места Кэтрин в самом уголке комнаты, она говорит там уютнее всего. Я уже давно не видел её читающей. Кэтрин говорит, что когда она читает, её мир угасает, и она переходит в альтернативную вселенную. Туда, где нет её проблем, лишь чужие.

Тот, кто не любил, скорее всего, меня сейчас не поймёт, но я попытаюсь объяснить. Бывало у вас такое, когда вы видели кого-нибудь занимающимся своим любимым делом или просто чем-то, что помогает ему забыться или отвлечься? Этот кто-то может просто говорить с кем-то или смотреть фильм, может подпевать незнакомую вам песню, смеяться или читать книгу. И в этот момент вы видите их живыми, как никогда. Вы что-то видите в их глазах, улыбке или в отдельном черте лица, что позволяет вам сходить с ума от любви к этому человеку, от того какой он есть на самом деле, от того какой он наедине с собой, от него настоящего.

И я схожу с ума, потому что так сильно люблю её, ту девушку с книгой в руке и улыбкой на лице. Я будто, правда, схожу с ума.