Кровь черного мага 1

Глава 11

Я падал навзничь.

Время словно замедлилось. Я видел удаляющийся от меня полуразрушенный донжон, темный полог ночного неба, который продолжали пропарывать молнии. А через миг стало нестерпимо холодно и я решил, что умер.

Под лопатками вдруг мягко спружинила трава. И я понял что лежу на земле. Изо рта облачком пара в заледеневший воздух вырвался удивленный выдох. И я провалился в омут воспоминаний.

Я уже падал однажды. И то падение было гораздо с большей высоты. На миг мне показалось, что я лежу в глубоком снегу. И так же в холодный воздух вырывалось горячее дыхание. Слева от меня серые скалы, покрытые снегом. Справа провал. Черное ночное небо надо мной, усыпанное огромными звездами. И где-то далеко наверху в полукилометре на самой вершине скалы свет из горящих окон дома.

Через миг я вдруг переместился в этот самый дом и увидел себя в детстве так, словно смотрел со стороны.

В большую гостиную вошли мои родители. Мать несла меня на руках. Я обхватил ее шею руками, положил голову ей на плечо. Нас встречали мои братья и сестры. И на их лицах было раздражение. Меня отнесли в комнату, мать сняла с меня куртку, теплые брюки и шапку, уложила в кровать. Меня знобило и в теле была жуткая слабость.

— Мама, я умираю? — едва слышно произнес я.

— Нет, что ты, что ты. Ты завтра уже поправишься, Эгихард.

Она проверила мне запястья. Оба были обмотаны бинтами.

— Завтра уже все заживет, спи, — она склонилась ко мне, поцеловала в лоб.

Ее темные локоны пощекотали мне щеки. Она шагнула к двери и остановилась. На пороге стоял мой старший брат.

— Может объясните нам, почему он, пустышка, получает все лучшее? — спросил он. — Мы все черные маги, но все привилегии получает только он! Отдельную комнату. Лучшую одежду. Лучшую еду.

— Эгихард болеет, мы это уже обсуждали, — ответила мать.

— Знаете что происходит в природе со слабым потомством? Орлы выкидывают своих детей из гнезда. Чтобы лучшие выжили и стали еще сильнее.

Родители переглянулись.

— Вы оба — не черные маги, — с угрозой произнес мой старший брат.

— Тише-тише. Не сердись. У нас зато хорошие новости, — отец вытащил из портфеля пачку каких-то бумаг. — Вы все теперь невероятно богаты! Вы наша гордость и наше будущее. Вы — лучшие.

— Но Эгихарда даже пальцем не смейте трогать, — вставила мать.

Отец принялся раздавать им листы с какими-то лентами и печатями. Больше похожие на торжественные грамоты или древние свитки. А может быть это мне только казалось. Я начинал проваливаться в сон.

— У каждого из вас теперь по своему собственному замку.

Я увидел радость на их лицах, а потом вдруг она исчезла.

— Почему в графе владельца стоит имя Эгихарда! — заорал старший. — Почему⁈ Там⁈ Стоит⁈ Его имя⁈

— И на моем замке тоже!

— И на моем!

— Это всего лишь формальность… — отец попытался перекричать поднявшийся недовольный гвалт.

— Почему там стоит имя этого урода⁈ — прошипел в ярости старший.

— Это ИХ условие. И как гарантия с нашей стороны.

— Какая гарантия? Чего⁈

— Что он останется жив.

Мать вытолкала всех из комнаты, плотно притворила дверь. Как я ни прислушивался, ничего уловить не мог.

Следующим утром я сам поднялся с постели, оделся, вышел из комнаты. Слабость и озноб прошли, словно их и не было. Едва я вышел в гостиную встретил взгляды братьев и сестер. На меня смотрели хмуро. А когда я сел за стол, все от меня с показным презрением отодвинулись на другой конец.

— Где родители?

— По делам уехали. Когда вернутся — не сказали, — процедил сквозь зубы старший брат.

Я глянул на младшую из сестер, которая всегда, когда родителей не было дома, присматривала за мной. На ее лице отразилось отвращение.

— Присмотри за своим братом, не мне же этим заниматься, — приказал старший.

Передо мной оказалась еда: хлопья, едва теплое молоко. Я молча поел под их взглядами, не понимая что происходит.

Они никогда не любили меня. Но сегодня что-то поменялось. Сегодня они все чувствовали ко мне жгучую ненависть. Я помнил обрывочный разговор про замки. Но наверное мне это приснилось. Иначе чего бы мы сидели в небольшом доме, затерянном среди Альп? Тут было всего четыре комнаты. В одной жили все братья, в другой сестры, я в отдельной, самой просторной комнате. И родители спали в гостиной. Когда бывали дома. Последнее время они часто уезжали. Тут мы жили уже с полгода. С середины лета.

Я маялся от безделья. Ходил по гостиной. От меня все отворачивались, пихали в спину прочь от себя.

— Сядь уже! — старший брат в отвращением на лице усадил меня насильно в кресло надавив на плечи, сунул в руки книгу. — Не вставай, пока не прочтешь!

Книга оказалась какой-то энциклопедией про первооткрывателей. С мелким шрифтом, кучей иллюстраций. Я читал, разглядывая картинки. Мне бросили на колени яблоки и соленое печенье и даже не позвали на обед. Не знаю почему, но меня их поведение совершенно не трогало. Я даже на них не злился.

К вечеру мне надоело читать. Сестра мне сунула булку с ветчиной и сыром и стакан с молоком. Все сидели за столом, делали вид, что меня не существует.

Я убрался в дальний конец гостиной, сел на широком подоконнике. Отсюда был самый лучший вид на долину с почти двухкилометровой высоты. На горы опускалась ночь, зажигались огни далеких деревень и дворов.

Набежало облако. В стекло застучал сухой снег. Через пять минут метель стихла так же внезапно как началась. Небо расчистилось и я увидел отражение полной Луны в Мондзее. По поверхности пошла рябь, вся поверхность словно превратилась в чешую волшебной золотой рыбы.

Разговоры в гостиной между тем затихли. Я подумал, что они разошлись спать. Обернулся и увидел как ко мне медленно подходят старшие братья.

— Хватай его! — крикнул старший.

Я, не сообразив, что происходит, застыл. Двое схватили за плечи. Третий брат распахнул окно. Четвертый приподнял мне ноги. И все вместе они выпихнули меня прочь. Как того самого слабого птенца, про которого они говорили вчера.

Перед взором у меня промелькнуло и исчезло окно, часть серой скалы, на которой намерзли сосульки и намело снега на уступах. Половину обзора закрыла скала, а во второй светила Луна. Легкие наполнил морозный воздух и я никак не мог выдохнуть, словно тонул в ледяном озере.

Я упал спиной.

Провалился в глубокий снег на полметра. Надо мной взмыло облако снежинок, которые стали медленно опускаться мне на лицо, сверкая в лунном свете. Я наконец смог выдохнуть.

По щекам стали ударять капли дождя. Я моргнул и перед взором снова оказалось грозовое в молниях небо, серая стена руин замка дяди Даллана…

Я сел, огляделся. Задрал голову на башню. В голове мелькнула дурацкая мысль, что может еще раз спрыгнуть оттуда, чтобы получить остальные воспоминания? Но тут я вспомнил про Финбарра и резко вернулся обратно в реальность.

— Черт бы тебя побрал, кузен, — выругался я, торопливо поднявшись.

Я похлопал себя по карманам, проверяя, не обронил ли чего. Потом глянул на часы. С начала ужина прошло полчаса. У меня же было ощущение, что прошла целая половина моей жизни. И это было именно так. Когда меня выпихнули в окно, мне было девять.

Миг стоял, думая, что делать. Потом ругнувшись, направился на юг. Через полчаса я оказался на знакомой поляне. Тут было все без изменений. В смысле — растерзанные Финбарром пэйви никуда не исчезли. Только фонарь был потушен. Я подошел, включил его. Огляделся. Лепрекона нигде видно не было. Я надеялся, что он уже далеко отсюда, вместе со своим котелком с золотом.

Достал охотничий нож. Порезал себе ладонь, подождал, пока наберется горсть крови и резко распрямил пальцы. Кровавые капли веером разделись по поляне. Я думал, сколько мне придется пролить своей крови, чтобы уничтожить тридцать трупов? Однако на поляне началась какая-то цепная реакция. И повторять мне не пришлось. Я слизнул кровь на раненной ладони. Обычная кровь на вкус. Ничего особенного. Я глянул на затягивающуюся рану. Раньше подобные заживали дольше. Поднял фонарь, осмотрел все на поляне. Десять ружей, восемь обрезов и пятнадцать пистолетов. Куча отстрелянных гильз. Я наклонился к одному ружью, раскрыл патронник. Серебренные пули оказались на месте. Большая ошибка Финбарра…

Хорошо, что до замка было еще полчаса пути. Имелось время подумать. Хотя, что тут думать?

Я вошел в замок. К счастью на моем пути никого не попалось. Я толкнул незапертую дверь комнаты Финбарра и зашел внутрь.

Кузен сидел на краю кровати, схватившись за голову и смотря в пол. Он вздрогнул, поднял голову и уставился на направленное на него ружье. И только миг спустя понял, кто его держит.

Финбарр открыл рот удивления.

— У меня грамота лучшего стрелка фризского охотничьего клуба, — произнес я жестко. — Тебе лучше не дергаться, даже с твоей новой силой, кузен.

— Как? — выдохнул он.

— Я так понял, по поводу меня тебя совесть не мучает? — я недобро усмехнулся.

— Я… — Финбарр тщетно пытался подобрать слова.

— Теперь пошевели мозгами и ответь, какова моя мотивация тебя убивать?

— Отомстить?

— А до того, как ты меня скинул с крыши?

Он молчал. Перебирал в голове ответы и ничего не находил.

— Рассказать?

Он кивнул.

Я взялся за рассказа, начав со вчерашнего ультиматума дядюшки Даллана.

— Дядя Даллан хотел, чтобы… Я убью его!

— Нет. Хватит с тебя на сегодня.

— Тогда завтра, — Финбарр кровожадно оскалился и наткнувшись на мой взгляд, тут же стушевался. — Что было дальше?

Я рассказал про повторное предложение Даллана. Финбарр сидел с открытым ртом.

— Он предложил тебе власть над тремя сотнями магами? — выдавил он из себя. — И что ты выбрал, Харди?

— А как ты думаешь?

Кузен молчал. Я вздохнул.

— Все равно не доходит?

— Если ты не хотел меня убивать, то зачем подстроил всё это на поляне лепрекона?

— Чтобы ты стал сильнее.

Он покачал головой.

— Нет. Ты уничтожил меня этим. От этого позора теперь никогда не отмыться.

— Какого?

— Я… — он замолчал и через силу, едва слышно выдавил. — Я теперь людоед, запятнавший свою честь и честь рода Лехри… Меня теперь изгонят.

— Это не так. Ты защищался. Не ты напал первым, Финбарр. На тебя напали и хотели убить и убили, если бы…

Он смотрел на меня, потом его в его глазах заполыхал ужас.

— Ты был там⁈ Был⁈ Ты⁈.. — Он задохнулся от возмущения. — Видел, как меня убивают, мучают? Что мне непереносимо больно?

— Все это время я держал на мушке главаря, у которого было это ружье, — ответил я. — Так что только слышал.

— Но это же жестоко, бессердечно, — пробормотал кузен. — Держал на мушке? И?

— Не дал ему шанса выстрелить.

— Ты убил его⁈ — Финбарр опять схватился за голову. — Но если бы он в меня все-таки выстрелил⁈

Финбарр подскочил на месте. Но тут же, опомнившись, сел обратно. Я глянул на него. Опустил ружье, разрядил и бросил патроны себе в карман.

Финбарр смотрел на меня озадаченный.

— Что ты хочешь от меня, Харди?

— Если бы я мог колдовать, мне бы вряд ли пришла в голову мысль, что ты пригодишься мне. Особенно с новой силой. Впрочем, я в долгу не останусь. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Прагматично…

— Я черный маг, Барри, — напомнил я.

— Значит, то, что я говорил тебе на башне, было близко к истине? — он криво и с горечью усмехнулся.

— Наоборот. Иначе ты был бы давно мертв. Так что?

Финбарр тер лоб, раздумывая.

— Нет. После того, что ты сделал — нет. Я опозорен и…

— С чего ты взял? Как это вообще можно проверить?

— Проверять не надо — нападение подстроено, — обреченным тоном произнес он. — Все было не по-настоящему.

— Вполне по-настоящему. Ну?

— Есть одна книга — Кодекс оборотней. Хранится у наших родственников. В ней имена запятнавших себя зачеркиваются…

— Далеко живут?

— Не очень. Но я туда не поеду. И… уйди. Не хочу тебя больше видеть. Никогда.

Он смолк, наткнувшись на мой хмурый взгляд.

— Ладно, завтра еще поговорим, — произнес я, подумав, что вероятно ему надо дать время переварить всё, что произошло.

— Харди, как ты выжил? — бросил он мне вслед.

Но я, проигнорировав вопрос, ушел.

Выйдя в коридор, я подумал, что мне, пожалуй, тоже хочется посидеть в одиночестве и подумать обо всём, что произошло.

Я поднялся на четвертый этаж. Коридор проходил прямо под крышей и одна из его стен была со скосом. Я дошел до конца. Тут, в углу, где находилась башенка, имелся небольшой уютный закуток, куда вмещалось громоздкое кресло и небольшой кофейный столик. В стенах башенки имелось три узких окошка. От коридора закуток отгораживала большая кадка с пальмой. Я увидел человека из обслуги и попросил его принести ужин. Уселся в кресле, скрывшись от глаз за широкими листьями пальмы. Мне принесли еду, зажгли свечи в вычурных подсвечниках на стенах башенки. Я не спеша ужинал, смотря на подрагивающие от сквозняков языки пламени и думая о том, что мне открылось после падения. Гора вопросов, связанная с моим происхождением, только увеличилась.

Пару раз в коридоре появлялись кузины. Явно искали меня. Но встречаться с ними у меня настроения не было. Около полуночи я услышал бас Финбарра и их голоса. Я незаметно выглянул из своего укрытия.

— Давай-давай, у тебя же острый нюх, ты должен его найти! — возмущались они.

— Не знаю я, где он, — недовольно ворчал Финбарр, но все же шел по следу и они приближались.

Метрах в десяти он остановился, явно почувствовав меня неподалеку.

— Хочу побыть один, уведи их отсюда, — прошептал я.

Он услышал, на его лице отразилось недоумение.

— Почему ты сам им не скажешь? — пробасил он.

Я закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, вздохнул.

— Я надеялся, что ты поумнел, Барри, — тихо сказал я.

Потом, высунувшись из своего укрытия, громко произнес:

— Я хочу побыть один.

Девушки недоуменно похлопали глазами. Но развернулись и пошли прочь. Финбарра заторопился за ними.

Где-то опять завыла банши. Я поднялся, выглянул в окно и увидел ее на крыше замка. Я раскрыл створку, посмотрел вниз. Но после падения, ни недавнего, ни вызванного воспоминаниями, страха высоты у меня не наблюдалось. Вот и хорошо. Я забрался на подоконник, протиснувшись через узкое окно, опустил ногу на узкий бордюр башенки и перепрыгнул с него на крышу. Забрался на конек, где сидела банши. Она следила за мной и мне почудилось в ее глазах любопытство.

— Ты исчезла и я не успел тебя еще кое о чем спросить.

— Финбарр пришел. Поэтому.

— Понятно.

Я замолчал, думая, знала ли она, что он шел меня убивать? Или же она знала, что со мной ничего не случится после падения?

— Я скоро снова исчезну. Что ты хочешь узнать, Эгихард? — спросила она.

— Были ли в роду Наэр черные маги?

— Были. Очень давно. Почти три тысячи лет назад.

Я молчал, осознавая услышанное.

— Но про род Райнеров ты вряд ли что-то подобное знаешь? — поинтересовался я.

— Я принадлежу роду Наэр и могу только про него сказать.

— Знаешь про мою кровь? — спросил я.

Она коротко кивнула.

— Была такая же у кого-нибудь?

— Только у того, кто положил начало рода.

Вот это поворот. Спустя три тысячи лет я каким-то непостижимым образом заимел то же самое, что было у родоначальника.

— Как его имя?

— У него было то же, что и у тебя.

Я с непониманием посмотрел на банши.

— Эгихард? Но это фризское имя. Не ирландское. И тем более не кельтское.

Она только едва пожала плечами и снова исчезла. Я еще с минуту посидел на коньке. Снова начал накрапывать дождь. Я вернулся в башню тем же путем. Что-то, конечно, выяснилось, но понятнее не становилось. И было большое подозрение, что что-либо разузнать можно будет только во Фризской гильдии магов. Что ж, дождусь чтения завещания завтра вечером, или что там задумал дядюшка. А послезавтра, пожалуй, пора отправляться домой.

И оставался вопрос с Финбарром. Я направился в библиотеку. Войдя туда я с удивлением обнаружил там кузин. Наколдовав целую кучу свечек они что-то изучали в одной из книг. Оторвавшись от чтения, они уставившись на меня.

— Атлас местных автодорог не попадался? — спросил я.

Сирше прошептав заклятие, отправила мне прямо в руки какую-то книгу.

— Ага, спасибо, — я развернулся, чтобы уйти.

— Харди…

Я замер на пороге.

— Ты на нас за что-то обиделся?

— С чего вдруг? Я вообще никогда не обижаюсь.

— Ну…

Я понял, что кузины сами выглядят обидевшимися.

— Мы подумали, что ты на нас сердишься из-за того, что мы не нашли ничего, о чем ты просил, — заметила Ренни.

— И это вам пришло в голову после поездки в Корк? — удивился я. — Вы что — сейчас продолжаете поиски?

— Вдруг мы что-то пропустили…

— Не надо больше ничего искать. И я благодарен, что вы тут всё пересмотрели.

Кузины переглянулись и Ренни захлопнула книгу.

— Ты с Финбарром не ссорился? Он вел себя как-то нервно, — заметила Сирше.

— Поспорили с ним и не сошлись во мнениях, — отозвался я. — Ничего, завтра он отойдет.

Они смотрели на меня выжидающе. Но на моем лице не отразилось ни единой эмоции.

— Спокойной ночи, — произнес я и вышел вон.

Остановился в паре метров от входа. Они вышли минутой позже и на лицах было такое разочарование, что я чуть не расхохотался.

— Харди! — они от неожиданности остановились.

А потом увидев мои прищуренные в усмешке глаза, через миг оказались рядом.

— Что, соскучились? — спросил я, притянув их себе.

— Ужасно!

И мы зашагали в обнимку к моей комнате.