Кровь черного мага 3

Глава 14

Я проснулся от бившего в лицо солнца и, поморщившись, дотянулся до часов, взглянув, который на них час. Было около одиннадцати. Рядом с кроватью на коврике зашевелились, пробуждаясь, болотные твари, широко разевая пасти в зевках и демонстрируя огромные зубы. Следом за ними встрепенулся спящий в кресле Финбарр. Я посмотрел на него с недоумением.

— Ты чего в свою комнату не пошел?

— Неуютно себя тут чувствую, — произнес Финбарр. — Местным магам явно не по нутру, что я оборотень. Скажи, а когда тут подобных мне извели?

— Точно не знаю, но по-моему лет двадцать назад, если не раньше. Вряд ли тебе стоит опасаться охотников, Барри, — сказал я, направляясь в ванную. — Позавтракаем и, пожалуй, надо заглянуть в магазины. У нас с тобой какие-то бесконечные поездки, а мы без сменной одежды. Да и вообще — все мои вещи сгорели в чертовом пожаре, надо обновить гардероб. Тебе тоже будет не лишним.

— Я не против, хотя те мои свитера…

— … стоят сумасшедших денег, ручной вязки… Да-да.

— Кстати, рано утром приходил Карлфрид, передал тебе какую-то карточку. Там время стоит три часа и что-то еще написано. Я, конечно не понял.

— Это время, когда состоится церемония прощания со старым герцогом, и адрес, — я забрал карточку и сунул в карман пиджака.

Через двадцать минут, оставив тварей в комнате, мы с Финбарром вышли из Гильдии и уселись в «Бронко». Углубившись немного в центр города, мы вошли в одну из кофеен, где заказали себе плотный завтрак. После этого, оставив внедорожник на стоянке, мы направились вдоль магазинов. Найдя подходящий, где на витрине красовались мужские костюмы, мы вошли внутрь.

Магазин явно предназначался не для простых обывателей. Внутри настоящий салон с кучей зеркал, чтобы можно было рассмотреть себя со всех сторон, кожаные кресла и столик. Рекламные надписи также гласили, что при магазине имеется портной, который мог бы сразу подогнать вещи под рост.

Однако продавцы к нам даже не обернулись. И в следующий миг я понял почему. Весь персонал стоял у телевизора, по которому транслировался репортаж из замка Эвенбург. Журналист, даже не стараясь скрыть слезы, рассказывал о кончине герцога Фризии. Весь персонал, слушая печальную новость, рыдал.

Мы с Финбарром переглянулись.

— С кончиной нашего возлюбленного герцога ушла целая эпоха, — страдальческим голосом вещал репортер. — Несомненно, его здоровье подкосило проклятие, наложенное на наше герцогство, хотя ничего определенного об этом во Фризкой Гильдии магов нам не сообщили. И мы до сих пор ждем от них подробностей произошедшего. К великой нашей всеобщей скорби также стало известно, что все три сына герцога погибли из-за проклятия, а герцогский трон таким образом остался без наследников. Мы получаем обрывочные сведения о том, что король Пруссии уже направил соболезнования вместе с недвусмысленными поздравлениями, что скоро Фризия окажется под более весомой короной и это будет для всех нас лучшим подарком к приближающемуся Рождеству. Должен заметить, что подобное послание звучит издевательски, попирая наши традиционные свободы и ценности. Однако из других источников нам стало известно, что титул герцога все же успели передать достойному дворянину. Помолимся же, чтобы мы получили к Рождеству совсем иной подарок, нежели сулит нам Прусский король — нового герцога Фризии!

— Черт, — невольно выругался я и, наскоро пересказав все Финбарру, добавил: — Вот уж действительно будет «подарок».

— Черный маг на Рождество… — у меня слов нет, — Финбарр самым неприличным образом ухмыльнулся.

Я вздохнул.

— Не завидую я Маделиф и остальным. Главное, чтобы после такого Гильдию магов не разнесли.

— А что — могут? — поинтересовался Финбарр. — Люди? Гильдию высших магов?

— Не знаю. Светлые же все время беспокоятся о людях. У них насчет этого вроде есть особый моральный устав. Я не вникал. А тут вдруг «подопечные» взбунтуются.

Тут нас наконец заметили.

— Пожалуй, нам стоит закрыть салон, — сказала хозяйка. — В герцогстве объявлен недельный траур.

— Извините, но мы не обслуживаем, — к нам направилась одна из продавщиц.

— Простите, мы также разделяем вашу скорбь, — заметил я. — Но нас пригласили на похороны герцога и нам очень нужны траурные костюмы.

Продавщица, вытерев последние слёзы, в растерянности уставилась на нас, потом обернулась к хозяйке салона. Та внимательно изучала меня. Похоже, дама была еще та любительница светских хроник.

— Простите, пожалуйста, но можно узнать с кем мы имеем дело?

— Не помните моих фотографий в разделе светских новостей? — поинтересовался я. — Ничего, скоро увидите.

— Вот как? Вы не назоветесь, таинственный господин? — она позволила себе усмешку.

— До Рождества никак не потерпите?

Глаза хозяйки и остальных распахнулись в изумлении.

— Вы не шутите? — дрогнувшим голосом сказала хозяйка. — Вы новый герцог?

— Разве сейчас уместно так шутить? — я не сводил с нее холодного взгляда.

— Ваша Светлость, простите…

Они засуетились, предложив присесть в кресла. Принесли нам с Финбарром по бокалу вина.

— Кроме траурных костюмов, хотел бы у вас еще купить обычных. Поскольку мы сюда срочно вернулись из важной поездки, не взяв с собой вещи. И еще — будьте любезны, позвоните в обувной, оптику и часовой магазины. Нам туда тоже надо будет заглянуть. Боюсь, пока мы будем находиться у вас, они тоже закроются в связи с объявленным трауром.

— Да конечно, Ваша Светлость, — хозяйка лично занялась мной, одна ее продавщица — Финбарром, а третья бросилась к телефону.

Вскоре мне подобрали превосходный костюм из тонкой шерсти и шелковые рубашки глубокого черного цвета. Финбарру подобрали антрацитовый костюм и темно-серую рубашку, хотя он норовил выбрать себе как можно светлее.

— Бери белый, Барри, не ошибешься, — я едва заметно улыбнулся. — Магам Фризии понравится. Перестанут видеть в тебе оборотня. И сообщи им значение своей фамилии, чтобы совсем за своего сойти.

— А что — неплохая идея, да и буду максимально контрастировать с тобой, — Финбарр разглядывал себя в зеркало. — Тебе, кстати, идет черный. И я абсолютно серьезно.

Я хотел было возразить, но, посмотрев на свое отражение, не стал. В голову почему-то пришло, что если меня сейчас увидит тетушка Цецилия, то она точно одобрит выбор. В итоге я взял два таких костюма, с десяток рубашек, после чего мы стали подбирать более светлую одежду.

Оставшись в черном костюме, я расплатился и мы с Финбарром пошли к машине, чтобы оставить там пакеты с покупками. Продавщицы сперва хотели сами донести, но кузен перехватив мой взгляд забрал все из хрупких женских рук, и, заявив что не позволит им носить тяжести, понес все сам.

После этого мы заглянули в обувной, а затем в часовой-ювелирный, где я подобрал себе новые часы с черным циферблатом. Везде меня уже встречали как положено, хотя во взглядах продавцов осталось некоторое недоверие — как это никому не известный дворянин вдруг стал герцогом.

— А в оптику нам зачем? — спросил Финбарр, когда мы зашли в последний магазин.

Я, ответив на приветствие продавца-консультанта, прямиком направился к стойке с солнцезащитными очками. У продавца на лице отразилось почти то же недоумение, что и Финбарра.

— Знаете, сегодня тяжелый день, боюсь, папарацци оставят меня без глаз.

Продавец с пониманием кивнул. Подобрав полностью непроницаемые очки, скрывающие глаза, мы наконец завершили поход по магазинам.

Бросив остальные покупки на заднее сиденье, я достал карточку, чтобы посмотреть адрес, где должно было состояться погребение герцога. Кроме адреса еще имелась приписка с просьбой приехать за полчаса заранее.

— Черт, нам надо ехать в Норден, — я поглядел на часы. — Даже если я применю заклятие перемещения, мы все равно считай опоздали.

Я вывел «Бронко» за город и, когда вокруг замелькали засыпанные снегом поля, стал вычерчивать пальцем заклятие. В поднявшейся метели мы пролетели под грохотание грома в снежной мгле, вынырнув из нее на шоссе Северной дамбы. Я доехал до гавани, повернул направо, въехав по дороге на дамбу. В лучах закатного солнца блестело Ваттовое море, где-то далеко впереди на широкой площадке мола собралась толпа. А на съезде дамбы все было перекрыто полицией. Нам сделали знак остановиться. Но через полицейских прорвался Карлфрид, распорядился нас пропустить, сел на заднее сиденье.

— Ваша Све… — маг осекся, уставившись на меня. — Великая Луна! Маделиф инфаркт хватит, когда она вас увидит в таком виде!

— Неужели? Придется привыкать, — я посмотрел на него, совершенно растерявшегося от моих слов, и рассмеялся. — Расслабьтесь, Карлфрид, сегодня вполне есть повод надеть черный костюм.

— Вы кольцо не забыли? — совершенно убитым голосом спросил он.

— Нет, хорошо, что напомнили, — я достал кольцо и надел на палец. — Как там моя супруга? Хорошо себя ведет? Ни к кому не пристает с домогательствами?

— Я вижу, вы сегодня в ударе. Прошу, церемония должна пройти тихо и без скандалов.

— Надеюсь, так и будет. Почему тут, кстати? — я медленно проехал через толпу полицейских и повел внедорожник к концу мола.

— Старый герцог просил развеять его прах над морем. Тут самое подходящее для этого место.

— Вот как? Никакой фамильной усыпальницы? — удивился я.

— Во Фризии были случаи поднятых мертвых, точнее — нахцерреров, поэтому с некоторого времени всех умерших кремируют. Вероятно, все это случалось из-за того некроманта, которого вы вчера сожгли. Но мы уже решили ничего не менять в последней воле герцога.

— То есть, он был в курсе? Про нахцерреров?

— Да. Нам еще предстоит выяснить, прекратятся ли случаи поднятия мертвых, прежде чем изменить закон о кремировании, — Карлфрид смотрел вперед. — У того шатра остановитесь.

Я припарковал «Бронко» между шатром и еще десятком стоящих там машин. К нам заспешила Маделиф. Я выбрался из машины, когда она почти подошла, и увидел как волшебница бледнеет.

— Эгихард…

Я молча надел темные очки, придав себе совершенно невозмутимый вид.

— У меня просто нет слов, — произнесла она.

— Верю. Давайте уже поскорее закончим с формальностями и я верну себе более привычный вид.

— Но зачем? Мы же говорили, что вполне можно обойтись траурными повязками.

Рукав ее светлого пиджака действительно перетягивала черная лента. Такая же имелась и у Карлфрида. Я не ответил.

— Пойдемте уже, Ваша Све… тлость, — она также как Карлфрид запнулась на «Светлости», поглядела на меня. — Так вот в чем дело: вас забавляет этот оксюморон.

— Именно.

Маделиф, уже ничего на это не сказав, повела нас через толпу по ковровой дорожке. Я ловил на себе цепкие взгляды, собравшихся на прощание с герцогом. В толпе разрасталось изумленное перешептывание. Маделиф подвела меня к Маргарете, по обоим бокам которой стояли маги-охранники.

— Привет, Гретке, — сказал я.

— Харди, — она, словно очнувшись ото сна, улыбнулась, взяла меня под руку, и снова устремила отсутствующий взгляд в закатное море.

Маги-охранники переместились за наши спины. Рядом со мной встали Финбарр и Карлфрид, а Маделиф заняла место рядом с Маргарете. Перед нами стоял прикрытый знаменем с герцогским гербом постамент, на котором покоилась урна из красного мрамора с двумя позолоченными ручками по бокам. По правую руку от нас толпилась фризская знать, а по левую — маги из Гильдии. Чуть подальше собрались, судя по всему, заслуженные граждане, за которым вовсю уже щелкали фотоаппаратами журналисты.

— Ты оказался предусмотрителен, Харди, — заметил тихо Финбарр. — Кстати, полагаю ты в курсе, кто твоя жена? У нее очень темная аура.

— Маргарете — неинициированная суккуба. Так что скоро я буду снова свободен.

— Ее что — проглядели? — ужаснулся Финбарр.

— Увы.

— Жаль. Она симпатичная.

— Только внешне. Вряд ли ее внутренний мир кому бы то ни было понравился. Точнее сперва понравился бы, а потом нравиться уже было бы некому.

К постаменту между тем вышел священник, начал читать заупокойную молитву. Я не слушал и смотрел на горизонт, которого уже коснулось солнце.

— Ваша Светлость… Эгихард! — услышал я голос Маделиф, который вывел меня из задумчивости.

Я увидел перед собой священника, который протягивал мне урну, видимо для того, чтобы я развеял прах старого герцога над морем. Снятая крышка осталась на постаменте.

— Поставьте урну обратно, — негромко произнес я.

На лице священника отразилось недоумение, но урну на место он поставил. Я вывел пальцем затрепетавшее золотом заклятие, легко и изящно взмахнул рукой. Тысячи частиц пепла вырвались из урны и закрутившись вихрем взмыли ввысь. Там, на высоте из них сложился портрет герцога — именно такой, каким он был в последнее мгновение своей жизни — умиротворенный и счастливый, с улыбкой на лице. Пепельные губы прошептали последние слова. И хотя звука не было, все прочли по губам правильно, потому что я услышал дружное ответное «Долгой жизни!». Еще один жест — и ветер рассеял портрет, уронив пепел темным облаком в морские волны.

Собравшиеся зааплодировали тому, кто много лет правил ими, прощаясь.

— Спасибо, Эгихард, все тебе благодарны за такое прощание, — одобрительно сказала Маделиф. — И мы тоже.

Лишь священник смотрел на меня и его лицо все больше бледнело.

— Мне не сказали, что вы — маг, — произнес он. — Значит, торжественной службы в честь нового герцога в церкви не будет?

— Не будет.

Он, явно смущенный моим окружением, еще раз оглядел стоящих рядом со мной магов.

— Но… Ни один высший светлый, даже в день траура не надел бы черное одеяние… Вы… Черный маг⁈

Он, попятившись, вдруг пошатнулся и потерял сознание. К счастью, его слов никто не расслышал, кроме стоящих рядом со мной магов Гильдии.

Карлфрид бросился к священнику и, приведя его в себя, потащил его в сторону, уводя от сочувствующих и любопытных.

— Отойдите, святому отцу нужно больше воздуха, он слишком тяжело перенес утрату нашего старого герцога, — говорил Карлфрид, таща священника прочь.

— «Хорошее» начало, — заметил я, поглядев на Маделиф. — Что дальше? Забаррикадируетесь в Гильдии, когда вас придут сжигать?

— Если ты вспомнил свой подожженный дом, то мы уже выяснили причину агрессии жителей Гретзиля, — напомнила Маделиф.

Я хотел возразить, но тут ко мне вдруг прижалась Маргарете.

— Хочу тебя, прямо сейчас, Харди, — произнесла она потянувшись ко мне.

Я перехватил ее руку, притянул к себе девушку так, что она уткнулась лицом мне в грудь — со стороны должно было казаться, что она плачет, а я ее утешаю. Маделиф сделала знак магам-охранникам. Один из них налил в стакан из бутылки и, судя по запаху, вопреки этикетке, это была вовсе не минеральная вода.

— Выпей, Гретке, — сказала Маделиф.

Девушка, оторвавшись от меня, приняла стакан, покорно выпила. Потом опять прижалась ко мне. Я заметил, как ее начавшая сгущаться аура, снова становится блеклой.

— Лишенная подпитки она съедает сама себя, — тихо сказала Маделиф. — Нам даже не придется ее убивать. Она сама себя уничтожит.

— Не знал, что вы любите мучить людей, — заметил я.

— Она — чудовище, Эгихард, — произнесла Маделиф. — Ты сам это прекрасно знаешь.

— Просто убейте ее. Или это сделаю я, если вы сами не можете, не знаю по каким причинам.

— Нам нужно выждать хотя бы месяц. Вчера мы уже отправили ответные письма о гибели старого герцога и о новом герцоге Фризии прусскому королю и господину Прегилю. Когда они нам ответят, тогда мы сможем облегчить страдания Маргарете. Если, конечно, неудовлетворенную похоть можно назвать страданиями. А еще я думаю, что скорее всего из Пруссии пришлют поверенных, чтобы те убедились, что процедура передачи власти прошла без нарушений.

— А если они пришлют магов или сам Прегиль приедет? Они же увидят, что она суккуба.

— Это не имеет значения. Она — дочь своего отца и твой брак с Маргарете, независимо от ее природы, полностью законен.

— Ясно. Что теперь?

— Все присутствующие тут дворяне должны тебе присягнуть. Потом будет небольшой прием. Не сегодня, спустя неделю траура. Сейчас можешь поехать домой. Но сначала завези Маргарете в Гильдию. И не забудь забрать своих болотных тварей.

— Они довольно милые, зря вы так, — я улыбнулся. — Кильку любят. Некротической энергией не питаются.

— Значит я вычеркну их из списка чудовищ, — Маделиф смотрела на меня, явно скопировав мое бесстрастное выражение лица.

Я едва не расхохотался ее иронии. Посмотрел на Финбарра.

— Пойдем, Барри, нам пора домой.