Кровь фей

Глава XXI

«Черномаги. Описание магии их скверной и злодейств, к коим они прибегают. Юным девам надлежит немедля отвернуть свои взоры и вернуть свиток на полку, ибо читать им про лиходейства черномагические запретно…»

Лэннери хмыкнул, как наяву представив себе, с каким удовольствием одна знакомая ему «юная дева» открыла бы этот свиток. А дойди она до того места, где описывались омерзительные черномагические ритуалы, её голубые глаза заблестели бы от возбуждения. Да, автор высокопарных строк ничего не понимал в юных девах! Впрочем, он имел в виду людей, а не фей, так что ему простительно.

Стол перед Лэннери был весь завален свитками с нижних полок, но ничего интересного он из них не почерпнул. В конце концов, отчаявшись найти сведения о конкретном черномаге, Лэннери взялся за свиток, написанный подозрительными чернилами, похожими на подсохшую кровь. Возможно, здесь есть описание какого-то ритуала, который черномаг мог бы проделать с Наставницами, или упоминания о слабостях черномагов, которые станут «зацепками» для Лэннери.

В окно лился свет Золотой Звезды, потрескавшейся ровно наполовину, но всё ещё яркой и могущественной. Крыло Лэннери заживало, и он чувствовал себя неплохо, даже сумел пару раз взлететь. Правда, Карисена строго-настрого запрещала ему утомлять повреждённое крыло, повторяя:

«Ты же хочешь исцелиться и отомстить черномагу!»

Что ж, он очень хотел.

Рядом со свитками стоял наполовину съеденный сайкум на блюде, но Лэннери не сомневался, что после чтения свитка о черномагах у него начисто пропадёт аппетит, и решил оставить сайкум Беатии. Она улетела вместе с феями Золотой Звезды к рейгеле Илетте Норсальской, а перед этим поесть не успела. Лэннери возвращал Беатии её же заботу, не желая выглядеть феем, который умеет только принимать её.

«Итак, читающий эти строки, да не столкнёшься ты с черномагами вовек, но коли доведётся увидеть их, запоминай: черномаги суть нечисть в облике человеческом. А против всякой нечисти пригодится молитва. Мудрецы спасаются святой молитвой от всякого зла…»

Бедные люди! Они и знать не знали, что молитва Кэаль – это лишь для собственного успокоения, а остановить настоящего черномага может лишь боевое заклинание. Когда-то Лэннери возносил каждую ночь молитвы о том, чтобы у него поскорее пробудился особенный талант. Но короткая битва за Школу Золотой Звезды окончательно показала, что особенного таланта у Лэннери нет. Его звёздный дар – с изъяном, как он и боялся. Наставником он всяко станет, но, пожалуй, худшим в истории…

Проглотив горечь во рту, юный фей продолжил читать свиток. Молитвам было посвящено много абзацев, и он пропустил их, нетерпеливо разматывая свиток, пока не наткнулся на описание ритуалов. И порадовался, что не начал есть сайкум.

«Поедание же плоти человеческой и фейской суть то, что вместе с молитвою, обращённой к Мааль, продлевает бытие презренное черномага, силу ему даёт, и кто пристрастился к таким гнусностям – вовек их не оставит. Сердце означает дух, руки и ноги есть сила телесная, мозг – ум и мудрость; черномаг изрекает: «О Мааль, даруй мне больше изворотливости и хитрости, дабы скрываться от врагов твоих!», и с этой молитвою употребляет мозг человеческий, а коли удачлив, то и фейский в пищу. Порою черномаги нападают на жертв своих и отсекают им одну лишь руку или ногу; жертва остаётся калекой, и смертный ужас терзает её всю оставшуюся жизнь. А коль черномаг желает искушённей стать в плотских удовольствиях, отрезает он…»

Лэннери размотал свиток дальше, скользя глазами по строчкам и пытаясь выхватить то, что могло бы оказаться полезным. Взгляд его наткнулся на строки, торопливо набросанные другим почерком и другими чернилами на полях:

«Доказано, что кровь омолаживает и продлевает жизнь лучше, чем людоедство. Но не у всякого черномага хватает умения сохранять кровь. Чаще та успевает свернуться, и остаются лишь жалкие её остатки. На людоедство идут неспособные магически сохранять кровь – жалкие недоучки!»

Интересно бы знать, кто это дописал и откуда вообще свиток, но Лэннери подозревал, что Карисена и остальные феи Золотой Звезды ничего не знают. Жаль, не сумел он отбить у черномага Наставницу! Она гораздо больше могла бы рассказать, и библиотеку наверняка собирали при ней.

Лэннери заставил себя дочитать свиток до конца и мысленно усмехнулся, обнаружив, что у черномагов есть свой «кодекс чести» по отношению к людям, основанный, как это ни удивительно, его заклятым врагом. Что ж, может быть, именно этот сомнительный «кодекс чести» и позволит победить ублюдка и вернуть Наставниц? Лэннери пристальнее вгляделся в строки:

«Пункты кодекса чести: 1. Не трогать малых детей. 2. Превращать людей в хибри лишь тогда, когда они сами пришли к тебе за помощью. 3. Убивать и пить кровь лишь тех, кто преступен, зол и не заслуживает снисхождения. 4. Дозволено преступать пункты кодекса чести лишь в том случае, когда люди причинили вред твоему брату (черномагу) или сестре (ведьме). Тогда – во имя устрашения – допустимы жертвы среди невинных. 5. Черномаг обязан соблюдать кодекс чести и презирать тех, кто этого не делает. Но если то ученики его, черномаг за их поступки не отвечает. Каждый сам выбирает свой путь».

– Удобно устроился, – зло процедил Лэннери сквозь зубы. Что там говорил Мард? Учитель велел ему убить только рейгела Эйзека Гервелекского, но молодой черномаг решил «не мелочиться» и напустил червей тин-ниа на весь замок. И конечно же, учитель за это зло не в ответе!

Лэннери отбросил свиток, как дохлую змею, и тяжело задумался. Как использовать слабости черномага и самому при этом остаться феем, достойным своих крыльев? Пока непонятно.

За дверью послышался весёлый голос Беатии, а за ним – басовитый смех Торнстеда. Но в библиотеку фея влетела одна, сжимая в руках палочку – румяная от дневных лучей, с растрепавшимися светлыми волосами, необыкновенно хорошенькая. Она подлетела к Лэннери и теперь уже привычно обняла его, а он поцеловал её в уголок рта.

– Тебе оставил, – Лэннери кивнул на сайкум. – Как прошла встреча с рейгелой? Рассказывай.

Беатия уселась рядом на скамью, откусила от сайкума и, болтая ногами, с набитым ртом принялась говорить.

Замок Илетты Норсальской оказался поистине великолепным – из светлого камня, с круглыми башенками, ослепительными в лучах Золотой Звезды; стража щеголяла золотыми плащами, а на гербе Илетты легендарный зверь геарис, поднявшись на задние лапы, ударом сияющего крыла убивал нечисть.

– У геариса и шкура белоснежная, как сыр, который делают люди, – глаза Беатии загорелись. – А морда похожа на человеческое лицо, умное и смелое. Нам бы сейчас десяток таких геарисов, и мы победили бы!

– Не забывай, что это зверь из человеческих легенд, – остудил её пыл Лэннери, – он никогда не существовал, к сожалению.

– Кто знает! – подумав, откликнулась Беатия.

Илетта Норсальская оказалась красивой и моложавой женщиной; феи не дали бы ей больше тридцати человеческих лет, а по слухам, Илетта правила своим рейгом как раз тридцать лет, итого выходило, что ей далеко за сорок. Рейгелом мог стать лишь тот, кому не меньше шестнадцати; также рейгел должен был превосходно стрелять из лука, владеть мечом и, самое главное, вести своих людей в бой, если понадобится. Илетту научил всему этому отец, а потом он трагически погиб на охоте, и править пришлось вчерашней девчонке. Рейгела Илетта стала любимицей народа, и даже её замужество ничего не изменило – супруг, выходец из обедневшего высокого рода, в дела рейга не вмешивался.

– А что такое «высокий род»? – прервал Лэннери рассказ Беатии. Та наморщила лоб:

– Богатые… знатные… те, у кого свои небольшие замки и отряды вооружённых бойцов. Высокородные могут породниться с рейгелами, а иногда предлагать и короне своих дочерей и сыновей.

– Ясно, – коротко ответил Лэннери, думая, что люди – мастера всё усложнять в своей и без того нелёгкой жизни. Интересно, относились ли члены городского совета в Дерейяле к высокому роду? Или они стояли ниже на ступеньку?

Илетта приняла фей со всем уважением и почтением, какое только могла им выказать. Все предупреждения были внимательно выслушаны, а затем, пока феи отдыхали у себя в комнатах, правительница рейга Норсаль велела созвать огромную толпу народа на городскую площадь. Как только на небе появилась Золотая Звезда, Илетта со свитой вышла на балкон своего замка и обратилась к людям. Феи парили сзади неё и слушали.

– Жители города Линнитари и окрестностей! – начала Илетта, высокая и величественная в своём коричневом платье из тяжёлого шёлка; её золотисто-каштановые вьющиеся волосы были забраны в высокую причёску, а сверху – золотая диадема, усыпанная жемчугом. – К нам пришла беда. Служители Кэаль поведали мне о том, что Великое Равновесие пошатнулось, и на школы фей совершено нападение.

Раздались испуганные восклицания, выкрики: «Долой черномагов! Долой нечисть!», но Илетта несколькими фразами успокоила толпу. Оказалось, что она успела шепнуть своим писарям о том, чтобы составили послания во все рейги, а также правителю Флавастрии, и собственноручно поставила на них печати. Теперь феи и жители Линнитари и окрестностей стали свидетелями красивой сцены: на балкон вынесли голубей, чьё оперение отливало золотом, а к лапке каждого прикрепили по одному письму. И под восторженное аханье толпы и выкрики: «Да здравствует Илетта Норсальская!», рейгела принялась выпускать голубей в небо.

– Так мы оповестим всех, и народ Флавастрии поднимется на борьбу со злом! – звучно объявила Илетта, выпустив последнего голубя, и голос её разнёсся по всей площади. – Мы должны остановить это безумие, пока не вернулись Злые Времена! Благословенные Острова не постигнет участь Кэрлионы!

– А потом вся толпа в едином порыве опустилась на колени, – благоговейно проговорила Беатия. – Я никогда не видела такой влиятельной женщины, как рейгела Илетта! Ладно – дюжиной фей управлять, как наши Наставницы, но чтобы целой толпой народу!..

– Тут, пожалуй, поверишь и в то, что у каждого ремесленника в Норсале есть лишний золотой цейл, – усмехнулся Лэннери, вспомнив, как Беатия пересказывала ему слухи о рейгеле. – Ладно, что теперь-то делать будем? У нас остался ещё один важный вопрос – выяснить, откуда взялись лже-Лучезарные. На них была личина, которая не может держаться долго. Значит, создали их недавно. И черномаг не успел бы собрать целый отряд за то время, что он летел на Флавастрию.

«Он же ещё создавал хибри и звал нечисть, чтобы вовремя напустить их на Школу Золотой Звезды», – задумчиво прибавила Айя. Она лежала на столе, между свитков, и Лэннери покосился на неё.

«Верно. Но отряд хибри и нечисти мог быть готов заранее, либо у черномага есть помощник на Флавастрии».

«И на Альбастрии. Потому что твой враг не отдавал приказов ожившим мертвецам, не руководил ими. Они как будто прискакали только для того, чтобы отвлечь фей и помочь злодею похитить Наставницу».

«Но… если мертвецы прискакали с Альбастрии, как они пересекли Шейнренский пролив?!» – Лэннери подумал о тех кораблях, которые видел в тёмных водах – вряд ли они смогли бы перевезти столько воинов и коней.

«С помощью магии. А если это так, появился ещё один сильный и опасный враг».

Лэннери обескураженно потёр лоб. Куда ни глянь, повсюду враги и сторонники Мааль! И с чего начинать поиски виновных, неизвестно.

– Ты не дослушал мой рассказ до конца, – надув пухлые губы, Беатия дёрнула его за пояс. – Знаешь, что потом было? Казнь!

Лэннери удивлённо взглянул на неё.

– Чья казнь?

– Черномага… или того, кого за него выдали, чтобы показательной расправой окончательно успокоить людей!

Конечно, феи не успели бы выяснить, справедливая ли будет казнь, да никто и не торопился этого делать. Под барабанную дробь на площадь вывели человека, связанного по рукам и ногам, с покрытым синяками и кровоподтёками лицом. Беатии, пробравшейся к перилам балкона, было хорошо видно, что человек этот еле шёл, а пальцы рук у него вывернуты под неестественным углом.

– Сломаны, – буркнул Лэннери. – Как там говорил Аргален? Раньше так делали с предполагаемыми черномагами? И сейчас могут!

Костёр быстро сложили из веток и хвороста, которые приволокла стража, а сверху накидали соломы. Человека привязали к столбу – знакомая картина! – и под радостные выкрики толпы стражник поднёс зажжённый факел к костру.

– Все так кричали: «Слава Кэаль!» и «Да здравствует Илетта!», что воплей черномага почти не было слышно, – сморщила носик Беатия. – А пламя костра – непривычно рыжее – оказалось высоким, и как черномаг горел, я тоже не увидела.

– Если это вообще был черномаг, – пожал плечами Лэннери. – Ешь сайкум.

– Да откуда-нибудь из темниц преступника достали… и всё!

Облизывая пальцы, Беатия завершила свой рассказ тем, как феи напоследок обратились к Илетте:

– Благородная рейгела, – сказала Карисена, насупив свои и без того сумрачные брови, – мы опасаемся, что там, на Рубиастрии, у черномага есть покровитель – или покровители – среди рейгелов. Иначе бы тайна его логова давно раскрылась. Если вдруг соберётся Благословенный Совет, как бывало раньше, когда вместе совещались правители Островов и рейгелы, помните о моих словах.

Илетта кивнула, и тень набежала на её красивое лицо с тонкими чертами.

– Буду помнить, служительница Кэаль.

На том и распрощались.

– Неплохо слетали, – заключил Лэннери и посмотрел в окно. Золотая Звезда потихоньку тускнела, вот-вот небо окрасит алым.

– Да, – Беатия отодвинула пустое блюдо из-под сайкума, помолчала. – Как же теперь искать на Альбастрии того, кто выдал трупы за Лучезарных?

Оба помолчали, а затем Беатия схватила Лэннери за руку так, что больно впилась ему ногтями в запястье:

– Заклинание поиска! Точно!

У Лэннери перехватило дыхание. Золотую Наставницу похитили, но ведь на её место явилась Карисена, прошедшая ритуал посвящения! Значит, все силы при ней.

«Погоди, Лэн, – как будто встрепенулась Айя, – для заклинания поиска, как я знаю, нужен предмет, принадлежащий тому, кого ты ищешь, или живое существо одной крови с ним!»

Лэннери поморщился.

«Хочешь сказать, нам понадобится кусок мертвеца? Но ведь их уничтожили, а прах убрали!»

«То-то и оно».

– Я пойду и поищу, – загорелась рвением Беатия, как только Лэннери сообщил ей о своём кратком разговоре с Айей. – Вдруг где-нибудь да завалялась горстка праха? Феи убирали в спешке, очень уж хотели избавиться от этой гадости!

– Погоди, Беа, я тоже с тобой. Моё крыло уже почти зажило!

– Как ты меня назвал? Беа? – Нежная улыбка расцвела на её лице, и фея придвинулась ближе к Лэннери. Он тоже улыбнулся, хоть и смущённо:

– Ну, да. А тебе не нравится?

– Нравится… отчего же, – Беатия вдруг обняла его, прижавшись грудью, и запустила ему руку в волосы. – Хорошо бы твоё крыло побыстрее зажило. В воздухе мы могли бы поиграть, это весело – ты пытаешься поймать меня, чтобы поцеловать, а я улетаю.

Стало жарко, мысли Лэннери начали путаться, и, спохватившись, он мягко отстранил от себя Беатию. Сначала дело, а объятия и всё остальное – потом.

– Давай скорее во двор Школы, Беа. Иначе ветер унесёт то, что не успели убрать феи!

Беатия сжала губы, но кивнула, и библиотеку они покинули вместе.

Ветер и правда поднялся сильный; благодаря ему Лэннери неплохо летал даже с повреждённым крылом, вот только не всегда в том направлении, в каком надо бы. Пару раз он взмахнул палочкой, возвращаясь и заново осматривая землю, вытоптанную траву и растерзанные, грязные головки цветов. Алая Звезда придавала всему этому красноватый оттенок.

– Беа! Что-нибудь видишь?

– Нет, – донёсся огорчённый ответ. – Вот же… молодец Карисена! Заставила фей убрать всё до единой пылинки!

Из дверей Школы выглянул Торнстед и удивлённо поинтересовался:

– Что вы тут делаете?

Лэннери неохотно объяснил – плечистый фей вызывал у него неприязнь. То ли потому, что нападение на Школу никак не отразилось на его глупой, беспечной физиономии, то ли оттого, какие умильные взгляды он бросал на Беатию.

– Эге! Да я помогу вам! – Торнстед принялся осматривать двор, а заодно и болтать, как замечательно будет, когда они поймают черномага, и жизнь наладится. При этом держался поближе к Беатии. Лэннери хмуро посматривал то на них, то вокруг, когда порывом ветра его потащило куда-то вверх.

Юный фей судорожно стиснул в кулаке палочку, замахал ею, но это не помогло. Мимо пронеслись деревья, растерянно вскинувшие свои золотые ветви. Ветер поднял Лэннери выше их крон, а удержаться с повреждённым крылом на такой высоте…

– Э! Я спасу тебя! – раздался вопль Торнстеда.

…невозможно. Лэннери прикрыл глаза.

«Нет!» – тоненько вскрикнула Айя.

Он стремительно летел вниз, когда его надёжно подхватили, не давая упасть, но первым, что юный фей почувствовал вместо благодарности, оказалась жгучая злость.

– Благодарю, – выплюнул он.

– Мог бы и повежливее! – Голос Торнстеда был слишком похож на шелест листвы… или это не Торнстед. Лэннери с изумлением распахнул веки и обнаружил, что его держит склонившийся над ним золотолист, а затем пощупал ветку – та походила на огромную руку.

– Простите. Благодарю, – на сей раз искренне проговорил Лэннери, и дерево, качаясь под новыми порывами ветра, аккуратно опустило его в траву. Подлетела встревоженная Беатия, следом за ней Торнстед, оба набросились на Лэннери с вопросами, всё ли с ним в порядке. Он утомлённо кивнул и произнёс лишь одну фразу:

– Нашлось хоть немного праха?

Они переглянулись, помедлили и упавшими голосами признались:

– Нет.