Кровь фей

Глава VI

Дом Туаркени Геса ничем не отличался от других – невысокий кирпичный дом с четырёхугольной крышей и окнами, затянутыми бычьими пузырями. У порога росла чахлая трава, дверь чуть покосилась, а петли проржавели. Когда Ирлани взмахнула палочкой и проговорила: «Пер-тэ!», дверь открылась со скрипом, от которого всех фей передёрнуло.

– Раз уж он такой работящий человек, мог бы и петли смазать, – со знанием дела сказал Аргален, которому пришлось много побывать в человеческих жилищах.

– Мог бы, – сухо откликнулась Ирлани и влетела в дом. Остальные феи последовали за ней, на всякий случай держа палочки наготове.

– Фу, ну и воняет здесь! – сморщила нос Ирлани. Её голос, казалось, разнёсся по всему дому. И ответил ей снова Аргален:

– В человеческом жилище всегда так пахнет. Никакой особенной вони. Вот только, – он потянул своим большим носом, – запах крови добавился ещё.

Лэннери тоже учуял этот запах, общий у людей и у фей; кругом валялись разбросанные вещи, стол и скамьи были перевёрнуты, там и здесь виднелись тёмные пятна. Неприятное зрелище. А ещё неприятнее был мрачный блеск в глазах Беатии, когда она перелетала от одного предмета к другому, всё разглядывала и чуть ли не обнюхивала. Ещё вчера Беатия изображала нежную деву, готовую упасть в обморок от любого мало-мальски неаппетитного зрелища. Неужели Саймен умудрился настолько её разозлить, что она перестала притворяться? Лэннери взглянул на Саймена – тот безучастно тыкал палочкой в забытую тряпичную куклу на полу и не обращал внимания на всё остальное.

– Ну, Беатия, – с явной неприязнью заговорила Ирлани, – что же мы должны были тут найти? Спрятавшегося хибри?

– Я уже нашла, – в голосе Беатии Лэннери уловил насмешку. – Здесь нет следа чёрной магии. Никакого.

– Что? – нахмурилась Ирлани. – Он здесь должен быть, если хибри провёл в этом доме хоть несколько мгновений! Ты, наверное, просто не чувствуешь. Ты же всегда отставала в учёбе.

Беатия скрестила руки на груди.

– Ищи сама!

– И поищу. Лэннери, Саймен, Аргален! Чего вы застыли столбом? Давайте искать след!

– Им-при! Им-при! – вслух повторял Аргален, усердно размахивая палочкой. – Им-при!

Лэннери и Саймен вторили ему с меньшим энтузиазмом. Нужно было поискать след не только в пятнах крови, как это сделала Беатия, но и везде, по всему дому. Даже на кроватях, где лежало чьё-то грязное бельё и детские пелёнки. Лэннери искренне надеялся, что след скоро найдётся, и они покинут этот проклятый дом. Он оглянулся на Беатию и вдруг понял, что она имела в виду. Да, такая мерзость могла прийти в голову только ей и никому другому!

– Следа нет, – Ирлани в растерянности опустила палочку. – Что же… что это значит…

– А теперь осмотрим тела, – неторопливо протянула Беатия. – Вот увидишь, лучшая ученица Школы, я найду твоего хибри, не рыская без толку по Запретному Лесу.

– Полетели! – резко произнёс Саймен и первым направился к выходу. Лэннери заметил глуповатый вид Аргалена – тот, как и Ирлани, был растерян и ни о чём не догадывался. Да, лучше бы на это задание послали Лейю! Тут и вправду одной охотницы хватило бы.

Тела обнаружились в местном храме Кэаль. Их укрыли чёрными покрывалами, и Светлая Душа присматривала за тем, чтобы любопытные горожане их не трогали. Фей она впустила беспрекословно.

Беатия подняла палочкой одно из покрывал – под ним лежал сын Геса, уродец без рук. Взгляд Лэннери невольно упал на жалкие отростки, торчавшие у того из плеч.

– Сюда смотрите, – Беатия указала палочкой на его горло. Рука нежной феечки даже не дрогнула. – Его убили ножом. А потом уже порвали кожу вокруг раны, создав видимость того, что напал хибри. И следа чёрной магии, разумеется, тоже нет. Можешь проверить, Ирлани.

– Не надо. Я тебе верю, – теперь Ирлани выглядела такой же мрачной и подавленной, как и Саймен. Лэннери предположил, что её расстроила не чудовищность преступления, а то, что Беатия оказалась догадливее. Вряд ли Ирлани жалеет «бездарных», не настолько она чувствительна… Эх, скорее бы улететь отсюда! Но нет, ещё надо схватить убийцу и передать городским властям.

Туаркени Геса в таверне не оказалось.

– Он ушёл, – сказал хозяин, – нетвёрдой походкой, на шатающихся ногах, но ушёл. В сторону храма.

– Надо было его подождать, – усмехнулась Беатия. Глаза у неё блестели, вид был возбуждённый, она то и дело облизывала и покусывала свои красные губы.

«Ей нравится мысль о грядущей расправе», – прозвенел в ушах у Лэннери голосок Айи.

«Я заметил», – буркнул он про себя.

Беатия и Саймен летели впереди – остальные были слишком подавлены, чтобы торопиться. Сияние утра заметно поблёкло, и обычные городские улочки стали казаться зловещими. То и дело навстречу попадались прохожие, кланялись и приговаривали: «Слава Кэаль Справедливой!» Кто-то попросил Беатию благословить своего ребёнка, и она, преобразившись, с милой улыбкой взмахнула палочкой и рассыпала искры. «Настоящая добрая фея», – с иронией подумал Лэннери.

– Что за спектакль, когда у нас дело, – послышалось у него за спиной сердитое бормотанье Ирлани. Прочие тяжело молчали.

Наконец, Беатия вернулась и как ни в чём не бывало устремилась на поиски Геса, а Саймен догнал её и о чём-то заговорил. Так оба и скрылись за углом, опережая остальных. Между тем, храм Кэаль был всё ближе и ближе.

Вылетая из переулка, Лэннери услышал крики, пьяное мычание и увидел, что Гес сидит на ступеньках храма, Саймен – в воздухе над ним, а на земле валяется сломанная палочка. Беатия же взмахнула своей, целой, и начала:

– Со…

Как вдруг Гес перебил её. Вскинув мутные глаза на фей, подняв свои мозолистые руки, он яростно проговорил:

– Вы не понимаете! Я больше так не мог… больше не мог так жить… Я устал… всё, чего я хотел – один день просидеть свободным в таверне… выпить кохля… а там – будь, что будет!

– Вот и поспи теперь, – раздражённая Беатия стукнула его по голове палочкой. – Соом-ну!

Гес замолчал, обмяк и повалился набок. Из его раскрытого рта послышался храп.

– Он сломал мою палочку, – Саймен опустился на землю, притянул к себе обе половинки. Забыв обо всём, Лэннери кинулся к нему, неуклюже приобнял друга, попытался утешить:

– Наставница починит её! Она вернёт Рейлу, вот увидишь!

Деревянный рот Рейлы был распахнут в беззвучном крике, и Лэннери услышал, как плачет Айя в его голове. Да как Саймен мог такое допустить?!

– Сильные же руки у этого Геса. Даже пьяным сумел сломать фейскую палочку, – послышался озабоченный голос Ирлани.

Беатия отчего-то засмеялась, и в этом смехе не было ничего нежного или серебристого – отрывистые, низкие звуки. Саймен даже не поднял на неё глаз.

– Да, Наставница починит мою палочку. Рейла ведь пострадала во славу Кэаль, – с чувством произнёс он, и Беатия, давясь от смеха, еле сумела выговорить:

– Не починит! Новую дадут! Вот же… лучшая ученица Школы, скажи им!

– Да, ты права, – с отчётливой неприязнью в голосе согласилась Ирлани. – Ты сегодня всё утро права. Ну, а теперь лети и приведи сюда городскую стражу, раз такая умная и почти всё за нас сделала!

Когда Беатия скрылась за поворотом, Ирлани проворчала:

– У неё следовало бы отобрать крылья. Недопустимое поведение для феи!

И Лэннери был с ней полностью согласен.

– Мне очень жаль, что Рейла погибла, – сказал он Саймену, гладившему её по деревянной голове. Гес так хорошо ухватился за палочку, что та не только переломилась надвое, но ещё и треснула в некоторых местах.

– Я её не забуду, – вздохнул Саймен. – Спрошу у Наставницы, что делать с останками – хорошо бы смастерить из них какой-нибудь амулет или ещё что-то, что напоминало бы мне о Рейле.

– Хорошо бы, – Лэннери взлетел, держа в руках свою палочку, поглаживая её и с ужасом думая, что такая участь могла бы постигнуть Айю, окажись он неосторожным во время своих ночных вылазок. Странно, что палочка Саймена выдержала многое, но дрожащих рук пьяного человека ей хватило, чтобы сломаться. Гес и вправду очень силён. Лэннери бросил взгляд на спящего преступника, который сошёл с ума и зарезал всю свою семью, свалив это на несуществующего хибри, и порадовался, что выпил вечером настой белокорня. Хоть задумываться обо всём этом не захочется.

Вернулась Беатия, привела с собой двух стражников. К тому времени Гес начал просыпаться, они заковали его в цепи и потащили за собой. Убийца оглядывался и вопил:

– И никакие вы… не служители добра! Иначе бы помогли мне… моей семье… а не прилетели бы только сейчас!

Нет, даже настой белокорня не спасал от скверных мыслей!

В тягостном молчании юные феи полетели обратно в Школу. Белая Звезда давно уже скрылась, на небе стояла Золотая, и в её мягком сиянии волосы Беатии, оказавшейся рядом с Лэннери, казались созданными из светлых лучей. Привычные пейзажи – зелёные леса, поля пшеницы, маячившие вдали верхушки гор – принесли умиротворение, и чудилось, будто ничего и не произошло… если бы не угрюмые лица фей и половинки Рейлы в руках Саймена.

– Эх, скорее бы сайкум съесть и росой запить! – ожил Аргален, когда феи приближались к горам. Хорошо, когда еда – исцеление от всех печалей!

– Что ж ты в Эльме не поел? – съязвил Лэннери, не оборачиваясь, и Беатия неожиданно хихикнула. Аргален ответил с обидой:

– Вы смеётесь, а я не первый и не единственный фей, которому понравилась еда людей! В библиотеке я листал свитки начала Злых Времён, и мне попались под руку воспоминания феи из нашей Школы – она рассказывала о себе…

– Началось, – буркнула себе под нос Ирлани.

Аргален невозмутимо продолжал:

– Так вот, фея – её имя было, кажется, Лейзана – описывала, как ей приходилось употреблять человеческую пищу. Дело в том, что Лейзана и ещё несколько фей следили за нашей будущей Хранительницей и её братом, и не успевали вовремя поесть сайкума. Те феи голодали, а вот Лейзана поступила иначе. И первой едой, которую она попробовала, был именно сыр – пахучий деревенский сыр, помнишь, я его тебе вчера показывал, Лэн?

– Да полно о сыре, – Лэннери тоже оживился, чувствуя, что рассказ становится интересным, – давай про Лейзану. Как это они следили за Хранительницей и её братом? Зачем?

Аргален надулся от важности – наконец-то ему удалось заинтриговать не только покойную Риджану!

– Как мы все знаем, Хранительница рождается раз в пятьсот лет. Я вычитал, что она должна принять свой дар и крылья добровольно лет эдак в пять, а если она этого не сделает, с миром может случиться что-то страшное, – тон Аргалена сделался торжественным. – Брат нашей Хранительницы не давал ей стать феей, не хотел с ней разлучаться. Сначала из-за больной матери, но потом мать умерла, и этот парень всё так же глупо упорствовал…

Ирлани покачала головой:

– Нехорошо! Кэаль, должно быть, наказала его за это.

Аргален задумчиво поскрёб в затылке. Волосы у него росли не так хорошо, как у остальных фей, и были коротенькими.

– Этого Лейзана уже не знала. Она писала, что брат Хранительницы продал свой дом и повёз сестру в морской порт, чтобы вместе с ней уплыть на Кэрлиону. Феям никак не удавалось помешать и уговорить девочку принять звёздный дар. А потом на них напала нечисть – одноглазые птицы, посланные, вероятно, каким-то черномагом. Лейзану ударили по лицу, она упала, лишилась сознания… и знаете, что самое интересное?

Аргален сделал паузу, явно наслаждаясь всеобщим вниманием. Даже Беатия слушала его, раскрыв рот, а Ирлани потребовала:

– Ну, дальше говори! Что дальше?

– Ты же не хотела слушать, – поддразнил её Аргален, и Лэннери невольно улыбнулся – у этого безобидного толстяка тоже, оказывается, были зубы.

Ирлани скривилась, будто её заставили съесть что-то кислое.

– Я думала, ты опять какую-то скучную чепуху начнёшь рассказывать с датами и династиями правителей Островов!

– Ладно, так уж и быть, продолжу. Так вот, знаете, что самое интересное? Лейзана очнулась, и обнаружилось, что всё совсем иначе! Никакой слежки не было, девочка сразу приняла дар и крылья и полетела с феями, став Хранительницей. А та временная развилка, в которой Лейзана ела сыр, осталась только в её памяти!

Лэннери никогда ни о чём подобном не слышал и решил, что надо расспросить Белую Наставницу.

– Ей что, всё это приснилось? – удивилась Беатия.

– Не-ет! Это именно что был вариант будущего, который мог быть, но не случился, – объяснил Аргален. – Но почему Лейзана его увидела, прожила и прочувствовала, можно сказать – неизвестно. Ни у кого из фей нет дара предвидения, кроме Хранительницы!

Все согласились с ним, что это действительно странно и необъяснимо.

– Лейзана потом навестила фей Школы Золотой Звезды. Увидела одну из них, которая была вместе с ней на задании в несбывшемся варианте будущего. И что вы думаете? У той феи оказались точно такие же двойные воспоминания! Задание, слежка… а потом как и не было всего этого, просто жизнь и учёба в Школе Золотой Звезды, как обычно!

– А вскоре наступили Злые Времена, – задумчиво прибавила Ирлани, – верно?

– Ну как скоро – лет через двадцать. Думаешь, это всё взаимосвязано? – Лэннери заметил, как у Аргалена загорелись глаза, и умерил его восторг:

– Вряд ли мы что-то об этом узнаем. Хранительница не из тех, кто делится своими тайнами.

– Тоже верно, – хмыкнула Ирлани, видимо, утратив интерес к теме, а Беатия спросила:

– Так что насчёт сыра? В той временной развилке, в которой мы живём сейчас, Лейзана его попробовала или нет?

– Нет, – вздохнул Аргален. – Но воспоминания остались с ней на всю жизнь…

Все рассмеялись, и тяжёлые события прошлого утра стали казаться произошедшими в какой-то другой жизни. Фей ждали отдых, сайкум, кувшинчики с росой, подготовка к экзамену… Ирлани заговорила о том, как они с Альди устроят учебные поединки. Беатия расспрашивала Аргалена о том, что вкуснее – сайкум или человеческая еда. Только Саймен молчал и прижимал к себе сломанную палочку. Вопреки всему Лэннери надеялся, что Наставница сумеет помочь и вернуть Рейлу, и эта надежда грела его изнутри. Феи то останавливались, чтобы отдохнуть, то летели дальше, предвкушая встречу с Наставницей.

Вот и Школа показалась на расстоянии длинного полёта*. Ирлани, державшаяся впереди всех, вдруг насторожилась.

– Я… что-то чувствую. Недоброе. Вы не замечаете?

– Что, наконец-то нашла след чёрной магии? – Но Беатии никто не ответил на её шутку.

Защитный купол вокруг Школы исчез. Она была всё ближе, и всё яснее Лэннери видел, что у дверей, на траве, среди белоцветов лежали маленькие сломанные фигурки. И стены Школы… они утратили свою сверкающую белизну. Лэннери разглядел тёмные пятна – кровь ли, грязь, неизвестно, – и закричал, срывая горло:

– Белая Наставница!

Он помчался вперёд на крыльях, а следом летели остальные.

Пахло смертью. Феи лежали неподвижно на примятой, истоптанной траве – похожие на тряпичных кукол, приколотые к земле булавками. Обезумевший взгляд Лэннери метался от одной к другой – вот Ферген с оторванными крыльями, вот Лейя с искажённым предсмертной гримасой, утратившим всю свою привлекательность лицом… где же Наставница?

– Альди! – Пронзительный крик потонул в слезах, когда Ирлани бросилась к телу подруги. Схватилась за огромную медную булавку, выдернула её и отшвырнула. – Альди! Кто, кто это сделал?! – прорыдала она.

Лэннери обернулся, посмотрел на белого как простыня Аргалена, на широко раскрывшего глаза Саймена, и, наконец, на Беатию. Она не плакала, не кричала, и на лице её застыло странное выражение.

– Может быть, Наставница внутри? – тихо прошелестел её голос.

Дверь Школы была выбита, в коридоре виднелись следы грязных сапог и звериных лап. Закон фейского гостеприимства подвёл самих же хозяев – Школа увеличилась и позволила злодеям зайти и творить всё, что они захотят!

След чёрной магии витал в воздухе, наполняя его, делая густым и тяжёлым. Лэннери сделал глубокий вдох и бросился в Школу. Лучше увидеть труп Наставницы сразу, чем тешить себя иллюзией, что она ещё жива. Сзади послышался шорох крыльев – это был Саймен.

– Они всё разрушили, всё испоганили… – прошептал он, глядя на распахнутые настежь двери библиотеки. Часть свитков была разорвана, а часть – сожжена. Убийцы сожгли бы и всю Школу, но её защищали древние чары, наложенные ещё при постройке здания.

В триклии был перевёрнут стол, разломаны несколько полок, разбиты стеклянные сосуды. На полу валялись блюда из-под сайкума и пустые кувшинчики – убийцы либо успели всё съесть, либо прихватили с собой. Лэннери искренне понадеялся, что в их гнусных животах фейская еда и питьё превратятся в яд. И сожгут негодяев изнутри, как пламя!

– Наставница! – Лэннери влетел в её комнату, где тоже было сломано и сожжено всё, что можно сломать и сжечь. Зацепился взглядом за разбитое чьим-то кулачищем окно, заглянул за перевёрнутую кровать и остатки комода.

– Лэн, – это был Саймен, паривший над порогом комнаты. – Её нет. Я думаю… он похитил её.

Лэннери развернулся и встретился с ним взглядом. Конечно, друг сразу понял, кто это мог быть – они ведь оба чуть не попались к нему в лапы.

– Зачем? Неужели… для коллекции?

Лэннери почувствовал – если он будет думать об этом, то начнёт рыдать и причитать на одной ноте, как Ирлани, чей голос доносился снаружи, или вовсе сойдёт с ума.

– Полетели отсюда, Саймен! Скорее!

Для чего бы проклятый черномаг не похитил Наставницу, Лэннери найдёт его и отомстит. За каждую каплю фейской крови, за каждое оторванное крыло черномаг заплатит своей поганой жизнью!

И возмездие причитается не только ему. Потому что в Школу нельзя было проникнуть, не пробив брешь изнутри. А значит, среди тех, кого Лэннери считал друзьями, соперниками, соучениками – главное, своими, – завёлся предатель.

*Длинный полёт – это расстояние, которое фея не может одолеть без усталости; приблизительно равно 2000 человеческих шагов.