Крыса

Глава 19

Горевать по цветочкам, уничтоженным в приступе гнева, Вивьенн не пришлось: поутру доставили ещё один букет, на этот раз осенний: золотые кленовые листья, ветки рябины с ещё зелёными листьями и алыми ягодами, снежноягодник, лиловые метёлки петельника. Хозяйка потребовала у прислуги стеклянную вазу, поставила было букет в гостиной, но потом передумала, унесла в спальню. Будет одна любоваться, жадина.

Одну рябиновую гроздь, впрочем, Вивьенн приколола к тёплой академической мантии, в которой собиралась выходить. Для меня она приготовила муфту из плотного атласа, изнутри подбитую тёмно-коричневым мехом. К этой довольно громоздкой штуке была пришита чёрная атласная лента, которая надевалась на шею и удерживала муфту. Я с интересом забралась внутрь и оценила удобство своей новой переноски: мягко, продувать не должно, и, благодаря приличному размеру муфты, можно спрятаться от чужих взглядов.

— Соболь, — вздохнула Вивьенн. — Цени, хвостатая! Соболиная муфта для крысы!

Сама же она надела перчатки, не желая лишний раз ко мне прикасаться. Вообще выглядела она… сияюще. Щёки розовели от волнения без всяких румян, изумрудные глаза таинственно поблёскивали, улыбка розой расцветала на пухлых губах. Я бы позавидовала, будь в этом хоть какой-то смысл. Нет уж, сижу тихой скромной крыской, не привлекаю к себе внимание, жду Излома. И ни к чему представлять, как я сама могла бы одеться на свидание с Ловчим — свидание-то не у меня! Я уткнулась носом в нежный шелковистый мех и печально пискнула, тихо-тихо, чтобы Вивьенн не услышала. Скорее бы вернуть себе свободу!

По коридорам общежития Вивьенн летела. Я даже не рисковала выглянуть из муфты, только слушала, что происходит снаружи. Обмен приветствиями с подругами и соседками, смешки, стук каблучков, почтительное «Здравствуйте, кира Вуэго!» — и бархатный голос Лорентина Эдора:

— Доброго вам дня, мессера Вивьенн! Хоть он и хмурый по-зимнему, вы озаряете его, подобно летнему солнышку.

Тоже мне, любезник! Наверно, долго практиковался с придворными красотками? А хозяйка поплыла, сердечко забилось быстрее, голос тает, как мёд в горячем чае.

— Вы мне льстите, мессер!

— Ни в коем случае! Позвольте предложить вам руку. Куда пойдём для начала?

Вивьенн сделала несколько шагов и, вероятно, приняла руку Ловчего, поскольку до меня донёсся аромат кофе и тысячелистника. Такой… истинно мужской запах, горьковатый и головокружительный.

— Думаю, в администрации и преподавательских корпусах вы уже были? Тогда давайте начнём с главного корпуса. Вы знаете, что в АМИ самые большие аудитории? В некоторых могут разместиться до пятисот человек!

— В самом деле? Не зря вашу академию считают одной из лучших.

Так, мило болтая, сладкая парочка дошла до лекционных залов, посетила оранжереи, где выращивались растения для лекарств и прочих зелий, прошли по лабораторному корпусу, заглянув в свободную лабораторию. Полагаю, кого-то из адептов безжалостно выгнали (ну, или передвинули время для всех), чтобы Ловчий смог постоять у лабораторного стола, потрогать разложенные на поддонах ингредиенты, хмыкнуть над работающей горелкой. В помещениях я вылезала из муфты и забиралась на плечо Вивьенн, так что могла собственными глазами наблюдать за обоими: и за Лорентином, и за ведьмой. В этом смысле крысиные глазки, пусть даже близорукие, весьма удобны: одним глазом смотрю налево, на Ловчего, другим — направо и вверх, отслеживая реакцию хозяйки… Ничего не упущу!

Хозяйка, кстати, была со мной настолько мила и ласкова, что умилялись и Лорентин, и дежурный сотрудник, вручивший Вивьенн ключ от лаборатории, а мне — ореховое печенье, и магички из оранжереи, у которых нашёлся для меня сушёный ломтик яблока и ещё печенье, имбирное. К тому моменту, как мы завершили первую часть прогулки, я объелась и пить хотела неимоверно. К счастью, Ловчий предложил прерваться ненадолго и перекусить в чайной. Вивьенн с радостью согласилась, а я ждала этого момента почти как разрыва уз.

В чайной было тихо и уютно. Посетители сидели в небольших кабинках, открытых со стороны общего зала, а в центре располагался буфет. Под стеклянными колпаками раздували румяные бока пирожки, кокетливо выглядывали из-под курчавой зелени сырные и мясные закуски, маняще поблёскивали сахарными цукатами пирожные. Между буфетом и кабинками сновали молоденькие подавальщицы, иногда ныряя в арку, отделяющую зал от поварни: за горячим чаем и особо нежными десертами, которые готовили на заказ.

Устроившись в одной из кабинок, Вивьенн выпустила меня из муфты на стол, и я первым делом рванула к её чашке. Не прикоснулась, разумеется, просто села рядом на задние лапки и тихонько, просительно запищала, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

— Что? — не поняла хозяйка.

— По-моему, ваша Флёр хочет пить, — предположил Ловчий. Я радостно сложила лапки перед грудью, закивала и замолкла. Подавальщица, которая уже стояла рядом, тут же предложила:

— У нас есть мисочки для фамильяров, мессеры. Прикажете принести воды или чего-то ещё?

— Думаю, малышку уже закормили, — хохотнул Лорентин. — Воды, кира. А нам — чаю и пирожков. Мне, пожалуй, с мясом и сыром, а вам, Вивьенн?

— С творогом и, если есть, со снеженикой, — небрежно ответила хозяйка, задумчиво разглядывая меня. Подавальщица присела и отошла — Как же всё-таки неудобно без ментальной связи!

— Кстати говоря, а отчего вы её не установили?

— О, это печальная история, — картинно вздохнула ведьма. — Флёр очень напугалась в момент привязки, а перед этим на неё напал хищник, дикий, оказавшийся без присмотра. Вот моя девочка и не доверяет ни мне, ни вообще людям. Вернее, вроде бы и ручная, но ментальную связь установить не позволяет. Ужасно! Но, в самом деле, не взламывать же ей сознание. Флёр такая хрупкая, такая нежная, я же её сожгу! Вот и Говорящий велел не спешить.

— Да, в таких случаях фамильяры бывают очень осторожными, — покивал Ловчий. — Помогут только время, терпение и любовь.

Подошла подавальщица, поставила на стол фарфоровую мисочку с водой, перед людьми — маленькие корзиночки с пирожками. Попыталась было налить чаю, но Вивьенн махнула рукой, отсылая девушку.

— Мы сами, благодарю вас.

Та отступила, а Вивьенн передвинула миску поближе ко мне. Я едва сдержалась, чтобы не наброситься на воду, и пила со всей возможной деликатностью.

— Я почти готова просить о разрыве уз, — вздохнула моя хозяйка ещё тяжелее. — Мне кажется, Флёр не нравится быть фамильяром. Она предпочитает прятаться, играет очень редко, подходит только если её позвать. Насколько я понимаю, есть звери, которые не очень любят людей.

— Возможно, — протянул Лорентин. — Вы позволите мне посмотреть?

— Да-да, конечно, — благодарно улыбнулась Вивьенн и взялась за чайник. — А я пока налью нам чаю.

Я настороженно подняла голову от миски, вытирая капли с усов. Ловчий посмотрел на меня не злобно, с искренним любопытством, а потом протянул левую руку ладонью вверх, но не коснулся. Оставил дюймов пять между мной и кончиками своих пальцев.

— Познакомимся поближе, Флёр? Обещаю, я тебя не обижу. Просто посмотрю.

Я неуверенно шагнула к нему, вытянулась всем телом и осторожно понюхала пальцы Лорентина. Они пахли кофе, горькими травами и чуточку мёдом. Я шагнула смелее. Ловчий положил руку на стол, и я осторожно забралась к нему на ладонь, готовая сорваться с места в любой момент. Мужчина поднял меня повыше, так, чтобы смотреть в глаза. Вторая рука его ковшиком легла за моей спиной, страхуя от падения. Напрасно, я достаточно ловкая, чтобы не упасть с такой большой ладони, но всё равно приятно.

Лорентин поднёс меня ещё ближе к своему лицу, даже принюхался, кажется. Чуть прищурился и улыбнулся.

— Ты просто прелесть, малышка!

Я пощекотала его ладонь усами, и Ловчий разулыбался. Пальцами правой руки провёл по моей спине, и я слегка изогнулась, подставляя под них левый бок. Лорентин охотно почесал мне и левый бочок, и правый, и холку. Я расслабилась, растворилась в умелых ласках Ловчего, и в какой-то миг поняла, что лежу на спине, полностью открытая мужскому взгляду. Такая надёжная ладонь легко удерживала меня на весу, я ощущала себя совершенно беззащитной, покорной, и мне это нравилось! Моё тело предало меня. Кажется, от неземного наслаждения все мышцы превратились в дрожащий безвольный холодец. Твёрдые, чуть шершавые, но такие нежные пальцы погладили горло, игриво пробежались по животу и спускались всё ниже, а я млела, мелко дрожала и тихо попискивала… Эдор!!! Это уж совсем неприлично! Я с возмущенным стрекотанием вывернулась из-под нахальных пальцев и сбежала, цепляясь за рукав его камзола, напоследок мазнув по ладони хвостом. Рванула через стол к хозяйке и спряталась в её муфте, по-прежнему стрекоча. Втянула за собой хвост, и лишь потом выглянула: оценить реакцию Вивьенн.

Та весело хихикала. Лицо её зарумянилось, глаза блестели; сдаётся мне, свою задачу (отвлечь Ловчего) я выполнила на отлично. Зелье Вивьенн подлила. Что ж, буду надеяться, что мэтр Сид прав, и Ловчему никакой приворот не опасен.

Вивьенн же затеяла лёгкую светскую беседу ни о чём, и я немножко успокоилась. Но стыд за своё неприличное поведение всё ещё грыз меня. Это люди не знают, что я крыса только обличьем, а я-то, я должна была держать себя в руках, не поддаваться желаниям и удовольствиям крысиного тела! Позорище… Не дай Дагна, узнает магистр Берзэ! При одной мысли о такой возможности мои глаза закрылись. Не-е-ет, ни за что. Пусть меня хоть на конюшне выпорют, никому никогда не расскажу о сегодняшнем дне!

В своих душевных страданиях я пропустила большую часть беседы и очнулась лишь после странного заявления Ловчего:

— Знаете, иногда я жалею, что Ловчих обучают не в магических академиях, а отдельно. Мне кажется, я так много упустил в студенческой жизни!

Что? Слыхивали мы, как бесятся молодые Ловчие в своих якобы строгих Схолах! Одна, под самой столицей, славилась тем, что студиозусы на спор сбегали и посещали лучший столичный бордель. Первый из тех, кто добирался до «Краснеющей розочки», проводил ночь с выбранной девицей бесплатно, вернее, за счёт приятелей. Интересно, научили его там ласкать девушек так же беззастенчиво и приятно, как крыс? Тьфу! О чём я только думаю⁈

— … И эта адептка едва не сбила меня с ног, Вивьенн.

— Должно быть, очень спешила? Может быть, на свидание? — кокетливо предположила ведьма.

— Возможно. Но вежливо было бы представиться или хотя бы извиниться, вам не кажется?

— В Академии достаточно простолюдинок, Лорентин. Не все из них хоть сколь-нибудь знакомы с этикетом. Не обижайтесь на неё. В конце концов, она могла просто испугаться вас, всё же столкнуться с Ловчим…

— Возможно, — покривился Эдор. — Но, помимо прочего, она нарушила ещё одно правило: не надела значок АМИ, так что я даже факультет её не знаю. Кстати! Может, вы подскажете, что за девушка? Росточком мне по плечо, карие глаза, волосы такие… светлые, не знаю, как правильно назвать: то ли мышиные, то ли пепельные.

Да он же меня описывает! Фамильярские узы дрогнули: Вивьенн совсем не понравилось, что Лорентин спрашивает у неё о другой девушке.

— Нет, боюсь, не припомню такую, — пожала плечами ведьма, придвинула к себе свои пирожки, уже чуть тёплые, но пахнущие очень приятно, и принялась за еду.

Эдор последовал её примеру. Расправившись с полдюжиной пирожков, пахнущих сыром и говядиной, он неторопливо выпил свой чай. С каждым глотком Вивьенн торжествовала в душе, и меня окатывало тёплой волной настоящей радости. Вот же дрянь, а! Спрашивается, кто из нас крыса?

Задерживаться в чайной они не стали. Ловчий поблагодарил Вивьенн за приятную прогулку и проводил к девичьему общежитию. Склонился в глубоком придворном поклоне, поцеловал воздух над запястьем, отвесил десяток комплиментов — и всё это на виду у адепток, столпившихся перед общежитием. Моя хозяйка проплыла мимо них, задрав нос, словно королева через толпу придворных.

До вечера Вивьенн прилежно училась, нагоняя пропущенные занятия. Подруги не зашли к ней, как ни странно, но ведьме было не до подруг. Время от времени она откладывала перо, мечтательно любовалась букетом, который перенесла в кабинет, и вздыхала так глубоко, что, того и гляди, в обморок хлопнется. Закончив с домашним заданием, Вивьенн приняла ванну и легла в постель, но уснула не скоро. Ветер за окнами заунывно посвистывал, навевая сон, а девушка всё ворочалась, мечтая о чём-то. Ну, о чём — о Лорентине, разумеется.

Кое-как дождалась я, пока хозяйка заснёт, и поспешно сбежала из комнаты. Не нравилось мне это дурацкое расследование. Если Ловчие так ловят злокозненных магов, то удивительно, что мы ещё не захвачены этими мерзавцами. Полдня Эдор потратил, разгуливая с хорошенькой адепткой, вместо того, чтобы допросить всех преподавателей Дени Легрэ, всех его приятелей и недоброжелателей, хоть что-то бы сделал полезное вместо флирта! А то ведь даже про волосы Джосет Бер не спросил, хотя их невозможно не заметить. Я добежала до лестницы, скатилась по жёлобу, не испытав даже малейшего удовольствия: мне надо было быстро сделать кое-что, но не в общежитии, совсем не в общежитии.

Спустившись в цокольный этаж, я добралась до спрятанной одежды. Сменила облик и со спокойным, деловым видом поднялась в вестибюль. Проходя мимо Ночной Драконши, пожелала ей доброй ночи, на подозрительное «Куда?» спокойно ответила, что иду на ужин. Сегодня, дескать, долго сидела с домашкой. Кира Вуэго покивала понимающе и не стала задерживать.

А я… Не торопясь вышла из общежития, пошла по тропинке и, как только завернула за вишнёвые заросли, побежала к преподавательскому корпусу, к Северной башне, куда поселили Ловчих.

Задыхаясь после быстрого бега, я стояла в тени и рассматривала окна, горящие тёплым светом. Второй этаж. Высоко, ярдов пятнадцать или больше, но и забираться туда я не собиралась. Подождала, пока выровняется дыхание, подняла кусочек замёрзшей земли и бросила в ближайшее светящееся окно. Эдор там или нет, неважно. Лучше бы он, конечно: он меня запомнил. Может, на этот раз поверит и начнёт действовать быстро?

За стеклом мелькнула тень — только тень, не мужской силуэт. Я бросила ещё один мёрзлый комочек. Створка, тихо скрипнув, отворилась. Откуда-то, словно из глубины комнаты, прозвучал голос Лорентина:

— Кто здесь? Что вам надо?

Ой! Это он боится, что я на него покушусь… покусюсь… покусаю… Тьфу! Нападу, в общем?

— Мы встречались, мессер Эдор! — ответила я. Без крика, но и не громко. Услышит, если рассказы о Ловчих правдивы. — Я советовала вам поговорить с беднягой Легрэ.

— Адептка без значка! — радостно опознал меня Эдор и почти сразу высунулся из окна, закрутил головой. — Как вас всё-таки зовут, моя прелесть?

— Это неважно, мессер, — твёрдо сказала я. Как бы ни хотела я поговорить с Лорентином, я и так рисковала. — Важно то, что я посоветую вам сегодня. А именно — задайте те же вопросы завкафедрой рунологии. Магистр Детруа может рассказать вам кое-что… интересное. И не тяните. Он-то не умрёт, как Легрэ, но мало ли…

— Подождите, девушка! Подождите, я сейчас!

Эдор перемахнул через подоконник и начал без малейшей страховки спускаться по стене, ловко цепляясь за выступающие камни. У меня-крысы бы так не получилось! Да что ж я стою, идиотка! Не дожидаясь, пока Ловчий спустится, я рванула к общежитию, теми тайными тропками, которыми никогда не пользовалась (и не могла показать Ловчему) Вивьенн, и которые отлично знала я. Ночная Драконша дремала, на моё появление открыла один глаз — на пару мгновений — и задремала снова. Я тихо спустилась в цоколь, оставила в тайнике одежду и уже маленькой крыской с самым что ни на есть деловым видом отправилась в хозяйские апартаменты.

Поднимаясь на второй этаж, я слышала, как Ловчий Эдор расспрашивает киру Вуэго, не проходила ли мимо неё адептка без значка?