Глава 33

Джордан

— Народ, Джордан здесь, — объявил Ксандер.

Три головы одновременно повернулись в мою сторону. Джаспер улыбнулся, Джо поднял брови, а Кайден, как обычно, остался невозмутим.

— Я уже немного объяснил ситуацию по дороге сюда, — продолжил Ксандер. — Но, если коротко, то Джордан теперь находится под моей опекой, а не под опекой отца, потому что тот оказался агрессивным мудаком.

— Что? — выпалила я автоматически, прежде чем смогла обдумать его слова.

Ксандер бросил на меня свирепый, заставляющий замолчать взгляд, словно угрожая мне наказанием, если я посмею ему возразить. Это было так далеко от того тепла, которым он обычно одаривал меня, что показалось, будто меня окунули в ледяную ванну. Оцепенело я слушала, как разговор продолжается без меня.

Брови Джо взлетели еще выше.

— Почему Джордан нуждается в чьей-либо опеке?

Когда-то у меня были хорошие рабочие отношения с Джо, потому что в свое время мы были на равных, но сейчас, стоя перед ним в потрепанной футболке и леггинсах, я чувствовала себя самой худшей неудачницей. Человеком второго сорта.

Боже, это что, дырка на подоле моей туники?

— Потому что отец взял ее под опеку после… одного инцидента, — ответил Ксандер. — Но я собираюсь заменить его, так как он не годится в опекуны. — Он бросил на меня еще один взгляд, от которого у меня по спине пробежал холодок, потому что я увидела в нем тень Генри. — Я влюблен в нее, и это делает меня наилучшим кандидатом для заботы о ней.

Шок ударил меня, словно нож в спину. Он пообещал не разглашать наш грязный секрет ни перед своим братом, ни перед кем-либо еще. По крайней мере, без моего разрешения.

Джо был потрясен словами Ксандера не меньше.

— Вы двое встречаетесь? — ошарашено спросил он.

Глаза Джаспера округлились, и он резко перевел взгляд с меня на своего брата.

— Ты встречался с Джордан? Все это время?

Боже. Я закрыла глаза, ненавидя предательство на его лице.

— Пока меня назначат ее временным опекуном… — продолжил Ксандер, игнорируя вопрос Джаспера.

— Нет, — перебила я, осознавая, что мужчины наблюдают за представлением, как безмолвный греческий хор. — Ксандер, нет, я не хочу этого!

Как он посмел заставить меня умолять о свободе перед этими людьми? Как он посмел? Я думала, он другой. Я думала, ему не все равно.

— Тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Так почему бы не я? В отличие от него, я действительно забочусь о тебе.

— Это безумие, — сказал Джаспер, и хотя я была уверена, что это слово прозвучало непреднамеренно, оно ранило меня. Потому что оно отразилось на всех моих сомнениях в том, в здравом ли я уме. Если бы я была в здравом уме, возможно, тогда бы я не попала в такое положение. У меня хватило бы сил найти решение. — Это буквально то, что сделал бы папа.

— Не вмешивайся, — холодно сказал Ксандер.

Джо покачал головой, щипая переносицу.

— Мне нужно выпить, — пробормотал он.

Мне стало интересно, что он думает обо всем. Могло ли это быть хуже правды? Учитывая, что он был близнецом Генри, мне было трудно смотреть ему в глаза. Было слишком сложно не представлять, что он скажет на все это.

Моя щека запульсировала, и я прижала руку к лицу.

Я могла догадываться.

Выполняя свою угрозу, Джо направился к бару Ксандера. Налив себе на три пальца виски, он спросил:

— Так вот к чему были все эти уловки?

Ксандер заметно напрягся и бросил на своего дядю взгляд, который можно было бы назвать уничтожающим, если бы в крови Джо не текло то же холодное железо, что и у его племянника.

Я была так воспитана, что даже сейчас во мне поднялось желание поиграть в хозяйку и успокоить их обоих, пока они не поссорились, и… что? Испортили вечер? С усилием сдержав себя, я облокотилась на мраморную стойку кухни Ксандера.

— О чем ты? Какие уловки?

— Ксандер привез нас сюда, — без особого интереса сказал Кайден, который все это время молчал. — Он пытался убедить нас выгнать Генри из компании.

— Что? — вырвалось у меня. — Почему?

— Из-за того, что он сделал с тобой. — Голос Ксандера был ровным. — Единственный способ вырвать тебя из-под его опеки — это угрожать тому, что ему дорого, — его бизнесу.

Его слова поразили меня, как удар под дых.

Ксандер сказал мне, что все будет иначе, чем с Генри. Но чем он отличался от своего отца? Генри также оттолкнул меня и свою семью, считая, что знает, как «лучше».

Неужели Ксандер не видел, во что он превращается?

— Если Генри останется твоим опекуном, ты вернешься к жизни в холодном доме, где ты либо играешь по его правилам, либо возвращаешься в клинику, — продолжал Ксандер, казалось, не замечая моей боли.

Я уставилась на него, потеряв дар речи, затем повернулся к мужчинам с мрачными лицами.

Не все знали, что я провела некоторое время в лечебнице. Рассказать им об этом было еще одним предательством. Я приложила все усилия, чтобы скрыть свой недуг, а теперь увидела, как мой тщательно выстроенный фасад рухнул, как груда кубиков, без всякого согласования со мной.

Джо и Джаспер сочувственно посмотрели на меня. Даже Кайден сказал:

— Полегче, чувак.

Я вспомнила взгляд сотрудницы Ксандера, смесь беспокойства и жалости, когда она сказала мне, что я остаюсь здесь для своего же блага. У нее на быстром наборе был номер клиники. Потому что я была больна.

Я гадала, задавались ли эти мужчины сейчас вопросом, не сошла ли я с ума, стоя перед ними в немом молчании в своей дырявой одежде.

Когда никто не произнес ни слова, Ксандер продолжил свое заявление словами:

— Ты этого хочешь, Джордан?

Но разве это не то, что ты делаешь со мной прямо сейчас? — подумала я. Только теперь мы играем по твоим правилам. Не Генри.

Джаспер сложил руки на груди.

— Ты сейчас очень похож на отца, — сказал он Ксандеру.

— Я совсем не такой, как он, — ответил Ксандер, как будто он не вынес тему моего психического здоровья в комнату, полную людей. — Видите, что он сделал с ее лицом? По всему ее телу такие же синяки. Это произошло на одном из его так называемых корпоративных праздников, где он провел все время, напиваясь в стельку. Очевидно, что он стал обузой. Не говоря уже о том, что он не имел права вступать в брак с Джордан. Судя по условиям, которые он подписал для ее опекунства, это был конфликт интересов. Он инсценировал свадьбу, просто чтобы иметь больше контроля над Джордан. Я нашел их свидетельство о браке и проверил его у юриста. Оно недействительно. В нем не хватает подписей, и его никогда не регистрировали.

Кровь застыла у меня в жилах. Я всегда подозревала, что что-то не так, но никогда не думала, что мои отношения с Генри были построены на преднамеренной лжи с самого начала.

У меня даже не было времени переварить это, поскольку Ксандер продолжал выносить все мои секреты перед своей семьей, как грязное белье.

Он повернулся ко мне, его глаза горели мрачной решительностью, которая пугала меня. Он точно так же смотрел на меня той ночью на корабле, и тогда огонь в его взгляде растопил мою сдержанность.

— Тот тип опекунства, на который претендовал Генри, не позволял ему оставаться твоим опекуном, если он женится на тебе. Вот почему он так и не подал документы. Ты никогда не была замужем за ним.

— Что?

Я не осознавала, что произнесла это вслух, пока он не взял мою руку в свою. Его ладони были мозолистыми, и от того, как они терлись о мои пальцы, у меня по спине пробежала дрожь. Его глаза сузились, и я поняла, что он заметил.

— Ты никогда не была замужем за моим отцом, — повторил он. — Он лгал тебе.

Лгал.

Комната, казалось, закружилась вокруг меня. Сегодня я мало ела, и мое тело болезненно напомнило мне об этом.

— Я не… я не понимаю.

Ксандер, выглядевший теперь обеспокоенным, положил руки на меня. На мою талию, но все же. Слишком фамильярно. Любой, кто посмотрит на нас, подумает…

Они уже так думают. Потому что он, блядь, только что рассказал им об этом без моего разрешения.

— Тебе все еще нужен опекун, — прошептал он. — Я найду способ заменить его, но мы все равно сможем пожениться. Я не повторю ошибку Генри…

Я отступила от него.

Закрыв глаза, я неглубоко вдохнула, вспоминая, как мне стало плохо в ресторане, и свои подозрения о том, что это может означать…

Черт. Я ведь не могла быть…?

Все это происходило слишком быстро.

— Мне нужно на воздух, — выдохнула я.

— Джордан, — сказал Ксандер. — Я…

— Пожалуйста. — Я толкнула его в грудь, мучительно осознавая, что за нами наблюдают. Все это было так грязно. Я чувствовала себя так, словно попала на съемочную площадку одной из тех безвкусных дневных теледрам, которые моя бабушка любила смотреть в своем доме престарелых с розовыми стенами. — Кажется, я сейчас упаду в обморок.

Ксандер неохотно отпустил меня, но его вес сместился, и он наклонился ко мне, когда я попятилась к двери.

— Отпусти ее, — сказал Джаспер. — Это… черт, это слишком много.

— Мы уверены, что это правда? — холодный голос Кайдена прозвучал резче, чем у остальных. — Поддельное свидетельство о браке, опекунство, жестокое обращение. Много обвинений, и все они кажутся хаотичными.

Они начали спорить: сердитый голос Ксандера кричал на Кайдена, Джаспер отчитывал своего брата за его черствость, а Джо пытался всех успокоить. Я увидела, как сотрудница, которая следила за мной раньше, высунула голову из кухни и исчезла.

Какая хорошая идея.

Их голоса звучали все тише, пока я бежала по коридору к своей комнате. Или, лучше сказать, к своей камере? Еще несколько человек из персонала, все мне незнакомые, осторожно держались в стороне. При виде моего приближения они разбежались, как перепелки.

Я едва заметила их присутствие, думая только о предательстве Ксандера и своих головокружительных страхах. Мне нужно было знать наверняка. Я должна была быть уверена.

Весь этот стресс давил на мой мочевой пузырь, так что, когда я проскользнула в ванную, мне не составило труда воспользоваться одним из тестов на беременность, которые Ксандер купил именно для этого случая.

Пожалуйста, только не положительный, — подумала я, закрывая глаза. Пожалуйста. Когда я открою глаза, пожалуйста, пусть будет одна полоска.

Только одна. Я приоткрыла глаз, и моему взору предстали две розовые полоски.

О, нет. Вот черт.

Что мне делать?

Теперь Ксандер воспользуется опекунством, чтобы заставить меня быть с ним навсегда, и наш ребенок окажется таким же пленником, как и я. Что помешает ему воспользоваться и этим?

Прежний Ксандер никогда бы не использовал ребенка в качестве пешки для личной выгоды. Но тот, кем он стал, не был прежним Ксандером.

Этот мужчина напоминал мне Генри.

Более жестокую, более подкованную версию Генри, которая заставила меня переживать за него так, как я никогда не переживала за настоящего Генри.

Он был Генри, вселившим в меня надежду на что-то лучшее.

Мой телефон с жужжанием упал со стола, где я в спешке оставила его. Вытерев глаза от набежавших слез, я посмотрела на сообщение.

Не было смысла звать на помощь, поняла я с досадой. Теперь, когда Ксандер прибег к старым трюкам Генри и начал следить за моим телефоном, все, с кем я переписывалась, могли быть использованы против меня. Я вспомнила момент, когда в самом начале своего брака поговорила с коллегой о некоторых своих опасениях по поводу моего «мужа». Она проявила сочувствие и пригласила меня поболтать, не зная, что наши сообщения пересылаются Генри.

Он отвел меня в сторону и сказал:

— Ты говоришь как параноик, Джордан. Будь осторожна в общении с другими. Ты так далеко продвинулась, и будет очень жаль, если ты окажешься там, с чего начала.

Излишне говорить, что в итоге я отшила ту женщину. Она, вероятно, все еще гадала, в чем моя проблема, и я чувствовала себя очень плохо из-за этого.

Неизвестный: Джордан, это Мишель. Здесь для тебя цветы. Я сообщила Ксандеру, но он не отвечает. Они хотят, чтобы ты расписалась за них.

Неужели Ксандер пытался откупиться от меня цветами? Еще одна частичка моего сердца откололась от этого классического приема Генри. Конечно, любимой попыткой подкупа его отца были драгоценности, но я полагала, что это всего лишь вопрос времени.

Я пнула тумбочку, отчего задребезжала прикроватная лампа. Затем взяла себя в руки и спустилась вниз, чтобы получить свои чудесные цветы-извинения, оставив телефон на столе.

Мужчины все еще спорили в гостиной. Ксандер перекрикивал низкий рокот Джо. Они, вероятно, будут заниматься этим по меньшей мере час, подумала я, испытывая жалость к Джасперу. Это наверняка было травматично для него, ведь он вырос, имея дело именно с такого рода перепалками со своим отцом.

Ксандер всегда был так внимателен и заботлив по отношению к своему брату и его триггерам. Оберегал его. Было время, когда он всегда вставал между младшим братом и отцом, защищая Джаспера от гнева Генри, словно собственного ребенка.

Теперь он подвергал Джаспера такому же аду и не замечал этого.

Черт, я снова собиралась заплакать.

Я прошла мимо них к двери и вышла в сад. Дул свежий холодный ветер, разнося аромат цветов. Что цвело зимой? Я не знала. Трава? Я покачала головой, ступая в тень японского клена, который возвышался над подъездной дорожкой.

Я не должна была удивляться, что это происходит со мной.

Я также не думала, что Генри толкнет меня. Или ударит.

Предательство каждого мужчины в моей жизни всегда начиналось медленным каскадом. Я не видела весь масштаб лавины, пока не оказывалась почти погребенной под ней и не могла дышать.

Почему с Ксандером должно быть по-другому?

Я подняла глаза, чтобы осмотреть территорию и просторную подъездную дорожку, как раз в тот момент, когда на нее заехала машина. Бронзовый Мустанг. Это была доставка цветов? Разве их обычно не доставляют в фургоне?

Я настороженно посмотрела на нее, гадая, не было ли это дополнительной охраной. Та, которую Ксандер приставил ко мне, часто приезжала и уезжала на подобных машинах. Может, он нанял еще людей, рассчитывая оставить меня здесь.

Возможно, его новым намерением было держать меня в этом доме под вооруженной охраной.

Боже, я не могла рассказать ему о ребенке. Если бы он хоть на мгновение заподозрил, что я беременна, он бы ни за что не отпустил меня. Не после того, что он сказал раньше, и того голода в его глазах, когда он заявил, что надеется, что я забеременела.

Я снова взглянула на машину, раздумывая, не обратиться ли мне к ним за помощью. Но будет ли сумасшедшая женщина, выбежавшая на дорогу, очком в мою пользу, когда дело дойдет до борьбы за мой собственный рассудок? Вероятно, нет. Ксандер сказал, что у его сотрудников на быстром наборе лечебница. Я полагала, что он подключил к моей «заботе» и своих соседей.

Как раз в тот момент, когда я отмахнулась от идеи, машина остановилась, и из нее вышел мужчина. Такой знакомый и в то же время настолько неуместный в данном контексте, что я быстро заморгала, не в силах поначалу узнать его здесь.

Генри.

Генри?!

— Джордан, — сказал он, улыбаясь так, как я никогда раньше не видела. Это была акулья и пугающая улыбка. Человека, жаждущего крови. — О, хорошо. Ты здесь. Это делает все намного проще.

Делает проще что? Он не был похож на человека, вымаливающего прощение у единственной семьи, которая у него осталась.

Неосознанно я шагнула к дому и почувствовала вспышку страха, когда Генри последовал за мной.

— Здесь курьер, — выпалила я.

Генри неприятно рассмеялся.

— Неквалифицированный персонал моего сына было легко одурачить, — похвастался он. — И тебя, по-видимому тоже. Давай зайдем в дом и поговорим.

О, Боже. Никакой доставки цветов не было. Генри обманул персонал, чтобы проехать через ворота Илиона, пообещав подарки, а сам в это время сидел в брюхе своего арендованного Мустанга.

Я сделала еще один шаг назад от него.

— Я не хочу никуда идти с тобой, Генри.

— Ты бы предпочла, чтобы мы обсудили это в психиатрической больнице? — спросил он ядовито-вежливым тоном. — Мой телефон в машине. Я могу взять его.

Тогда я поняла две вещи: во-первых, что бы ни планировал Генри, он не хотел, чтобы это увидел кто-нибудь на улице, а во-вторых, он понятия не имел, что Ксандер уже был здесь вместе с остальными членами семьи Генри, которые также входили в его совет директоров.

Изображая нежелание, я позволила ему провести меня внутрь. Как только дверь закрылась, он прижал меня к стене, схватив за горло.

— Ты маленькая шлюха, — прошипел он. — Ты сделала глупость и оставила бумажный след.

— Осторожно, — выдавила я. — В доме установлены камеры наблюдения. Будет не очень хорошо для твоего имиджа, если они заснимут, как ты душишь свою бывшую жену.

Его рука непроизвольно дернулась при фразе про бывшую жену, хотя я видела, как он бросил настороженный взгляд по сторонам. Затем его хватка усилилась, и мое периферийное зрение померкло. Мысли закружились от ужаса. Я должна была спасти себя и ребенка внутри.

— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем трахать моего сына по всей стране. Будет нетрудно объявить тебя недееспособной, Джордан. Переезд в новую страну из каприза, злоупотребление родительской ролью, нестабильное поведение. Как твой опекун, я обязан защитить твои деловые интересы. Отстранив тебя от них. Навсегда. Если кто-нибудь спросит, я скажу, что ты первая напала на меня, маленькая сумасшедшая су…

Я подняла колено, раздавливая его яички.

Моя ярость была преобразующей, она проистекала из потребности защитить новую жизнь, зародившуюся внутри меня. Теперь мне было что оберегать, на что опираться, когда я чувствовала неспособность постоять за себя в одиночку.

Мне надоело быть тряпкой.

Я устала от агрессивных мужчин, диктующих мое будущее.

Он издал резкий хрип, его брови уже сошлись вместе от гнева, как у быка, готового броситься в атаку. Но он отпустил меня, инстинктивно обхватив себя руками, как будто это могло облегчить боль.

Быстро повернувшись, я схватила одну из картин и ударила его ею по голове с такой силой, что треснуло стекло. Генри взвыл, когда осколки дождем посыпались с рамы, зацепившись за его волосы и, как мне показалось, посыпались вниз по спине.

— Ты сука, — прорычал он. — Я убью тебя нахрен.

Разговор в гостиной прекратился, но Генри в своей ярости не замечал ничего, кроме меня.

Он еще не понимал, что выступает перед публикой.

Поэтому, когда я, спотыкаясь, остановилась в комнате, Генри потребовалась секунда, чтобы понять, что мы больше не одни. Еще больше времени у него ушло на осознание, что он знает этих людей и что они смотрят на него с таким отвращением, с каким обычно смотрят на выгребную яму.

Ксандер схватил отца за воротник рубашки, и я, ахнув, шагнула вперед, но Джо оказался быстрее.

— Не надо. Оно того не стоит. — Его голос был тверд как сталь, когда он повернулся к брату. — Что, по-твоему, ты делаешь?

Мне никогда не доводилось наблюдать, как Генри теряет дар речи. Это было восхитительно — видеть выражение его лица, когда он осознал, что его обманула я, женщина, которая не была в «здравом» уме. Его глаза встретились с моими, полные ненависти. Я видела, как крутятся шестеренки в его голове. Как он мог сыграть на этом в свою пользу?

— Она изменила мне.

Кулак Ксандера сжался, стягивая хлопок на горле моего «мужа».

— Она слишком хороша для тебя. Ты никогда не заслуживал ее.

С шипением Генри оттолкнул Ксандера, очевидно, слишком высокомерный или слепой, чтобы понять, что его отпустили только по воле другого мужчины.

— Она нездорова. Ты трахаешь помешанную психичку.

Ксандер зарычал и бросился бы на него, если бы Джо, а теперь и Джаспер, не удержали его.

— Ксандер уже говорил с нами, — сказал Кайден жестким тоном. — Он рассказал нам о ситуации.

— Да неужели? — сказал Генри с неприятным смешком. — Он рассказал вам обо всем, что вытворял по приказу этой коварной шлюхи…

— Я рассказал им о твоем фиктивном браке, — перебил Ксандер. — И о том, как ты воспользовался Джордан. Это был твой план с самого начала, не так ли? Контролировать Джордан. Ты мог отказаться от опекунства и жениться на ней, но это было не то, чего ты хотел. Тебе нужен был кто-то, кого можно контролировать, кто-то, у кого нет власти против тебя. Мы все для тебя просто пешки. Полезные — до поры до времени. Пока мы не решили, что больше не хотим, чтобы нами управляли.

— Будет ужасно, если об этом станет известно, — бесстрастно сказал Кайден. — Это же семейная компания, в конце концов. О чем ты думал, устраивая все это дерьмо в стиле шоу Джерри Спрингера?

— И я уверен, что за всю эту историю с избиением жены тебе светит срок в тюрьме, — сердито заметил Джаспер.

— Очень немногие компании способны устоять с генеральным директором, замешанном в таком скандале, — добавил Кайден.

— Ты никогда не был таким хитрым, как тебе кажется, — небрежно заметил Джо. — Если просочатся слухи о том, что ты заставил всех нас присутствовать на своем фиктивном бракосочетании, никакие меры по предотвращению ущерба не спасут наши акции от резкого падения.

Генри побледнел.

— Хорошо, — сказал он, обращаясь не к ним, а к Ксандеру. — Ты высказал свою точку зрения. Я отзову прессу. Я разберусь с фотографией.

— Этого недостаточно. — Тон Ксандера был холодным.

— Тогда какого черта тебе нужно? — Генри зарычал. — Крови?

— Не будь таким драматичным. — Ксандер потянулся в карман куртки и порылся в каких-то документах. — Я хочу, чтобы ты навсегда исчез из нашей жизни. Если я увижу еще хоть одно сообщение от тебя, я сообщу об этом прессе. — Он бросил несколько бумаг, и я предположила, что одна из них — мое поддельное свидетельство о браке. — Пока ты не надумал порвать его, у меня есть резервные копии. — Он щелкнул ручкой. — Прежде всего, освободи себя от обязанностей опекуна Джордан и предоставь мне временную доверенность, пока я не разберусь, как лучше переоформить все на себя.

— Нет. — Я не сразу поняла, что этот возмущенный возглас исходит от меня. — Пожалуйста, Ксандер. Я не хочу быть под контролем другого человека.

Ксандер даже не посмотрел на меня, его непреклонное лицо было лишено эмоций.

Генри хмыкнул.

— Вот тебе и белый рыцарь.

Взгляд Ксандера ожесточился, когда он посмотрел на отца.

— Подписывай.

— Знаешь что? Можешь забрать её себе. — Генри бесчувственно посмотрел на меня. — Только, блядь, держись подальше от моего бизнеса. Она действительно не стоит таких хлопот.

Генри выдернул ручку из рук Ксандера.

Ксандер с блеском в глазах наблюдал за тем, как Генри расписывается.

— У меня есть все, что я когда-либо хотел, прямо здесь. А ты со своим бизнесом можешь проваливать нахуй, папа.

Не в силах смотреть, как меня разменивают, словно имущество, я повернулась и направилась к лестнице.

Я думала, что он ценит меня как личность, но он использовал меня как вещь, в самом грубом смысле этого слова. И сделал он это на глазах у всей своей семьи.

Я вспомнила, как меня избивали в пределах слышимости друзей Генри на его вечеринке. Публичное унижение от осознания того, что мужчина, с которым я связала себя узами брака, так мало заботился обо мне, было почти таким же болезненным, как и последующие раны. Ксандер никогда не бил меня, — сказала я себе в утешение.

Но его предательство было еще хуже.

Я чувствовала его в своей душе.

Генри дернулся, как будто собирался последовать за мной, но Джо оттащил его в сторону.

— Давайте потратим двадцать минут, чтобы обсудить, как мы собираемся двигаться дальше, — сказал он низким, сердитым голосом.

— А как же Джордан? — спросил Джаспер. Беспокойство в его голосе тронуло мое сердце и вновь пробудило чувство вины, которое я испытывала из-за всей этой ситуации. Его любовь и привязанность ко мне всегда были такими чистыми.

— Отпусти ее, — услышала я чей-то голос. Кайдена.

Я удалилась в свою комнату, где сразу же поняла, что пришло время покончить с ролью девицы в беде.

Никто не хотел давать мне свободу. Я должна была взять ее сама.

Я подошла к окну. Посмотрела вниз на увитый плющом забор, который заметила ранее. Он был близко и достаточно широк, чтобы я решила, что смогу его перелезть. Это не сильно отличалось от вечнозеленой сосны, которая стояла во дворе перед домом моих родителей, но тогда я не была беременна, а теперь опасалась демонстрировать тот же уровень атлетизма.

Когда я открыла окно, меня обдуло порывом ветра. Я вытянула ногу, проверяя прочность ограждения, чтобы убедиться, что оно выдержит мой вес, а затем осторожно высунула другую ногу, и, ухватившись за нижнюю часть рамы, вылезла из окна. Я почувствовала, как сломался один из ногтей, и ахнула от боли, которая, в свою очередь, заставила меня пошатнуться. Мне пришлось сдержать крик, рука дернулась, когда я поборола желание обхватить свой живот.

Я потеряла равновесие и сильно ударилась о землю, так клацнув зубами, что это отдалось болью в затылке. Первым моим инстинктом было убедиться, что удар не вызвал никаких внутренних повреждений. Но у меня не было ни судорог, ни боли. Однако удар по коленям был такой, словно по ним били камнями: он повалил меня на пыльную грунтовку рядом с подъездной дорожкой, которая еще не была благоустроена. Я была почти уверена, что мое левое колено кровоточит.

Застонав, я поднялась на ноги. Машина Генри все еще стояла на обочине. На холостом ходу.

Неужели он оставил ключи в замке зажигания? Это была моя первая настоящая удача. Я захлопнула дверцу машины, дыша через нос, чтобы успокоиться, и опустила взгляд на маслянистое кожаное сиденье.

Телефон Генри.

Я взяла его, проверила код блокировки — день, когда он основал свою компанию, так предсказуем — и набрала номер.

Пия сняла трубку после второго гудка.

— Алло?

— Пия.

Я включила громкую связь, отъезжая от дома Ксандера, борясь с подступающими слезами.

— Да, кто это? — спросила она настороженным голосом. На заднем плане я отчетливо услышала ворчание ее мужа, говорящего что-то вроде: Для тебя же лучше не разговаривать с другим мужчиной.

— Это Джордан. Прости, что звоню вот так, но мне нужно, чтобы ты оказала мне огромную услугу.

Загрузка...