Ксандер
— Ксандер, — пробормотал мягкий голос, нежная мелодия которого всколыхнула глубины моей души. — Я так рада тебя видеть.
На несколько мгновений я забыл, как говорить, и уставился на Джордан, опасаясь, что она может оказаться миражом. Призраком воспоминаний, с которыми я распрощался три года назад.
Эти годы оставили невидимые шрамы на моем сердце. Я заботился о больной матери, держал в узде своего непредсказуемого брата и делал карьеру, накапливая собственное богатство. Но в основном я проводил это время, думая о ней.
Сколько раз я был на грани отчаяния, не желая больше ни дня проживать в разлуке с ней? Бывали дни, когда я видел только Джордан, ее образ преследовал меня каждую минуту бодрствования. Тем не менее я никогда не звонил и не навещал ее. Дисциплина, привитая мне как профессиональному спортсмену, и промежутки насилия в хоккее служили щитом против моей одержимости.
Мои дни были тщательно распланированы, начиная с того, что я ел и заканчивая тем, когда я спал. Соблюдение порядка было единственным, что позволяло мне оставаться в здравом уме, чтобы противостоять противникам и справиться со своей навязчивой идеей.
Или я так думал.
Столкнувшись с пленительным присутствием Джордан, стало ясно, что она все еще та самая сирена, которую я помнил. Все в ней манило меня, как в ловушку, убаюкивая ложным чувством безопасности. Когда-то мне казалось, что она отвечает мне взаимностью. Так было до тех пор, пока она не отвергла меня под пристальными взглядами незнакомцев. Я хотел бросить ей вызов прямо там и тогда, но унижение и предательство ранили слишком глубоко, чтобы оставаться рядом.
С годами обида росла, и я пытался оправдать свои эмоции. Я убедил себя, что мое увлечение Джордан проистекает из мимолетней подростковой влюбленности. Молодые люди склонны всё романтизировать. Я был очарован изысканностью Джордан, потому что мне еще не приходилось встречать утонченных женщин.
Но все изменилось.
В прошлом году я был признан новичком года в НХЛ и вывел свою команду в плей-офф. Многообещающая карьера обеспечила мне солидный банковский счет, выгодные инвестиции и много внимания со стороны искушенных женщин. Они стекались ко мне без особых усилий с моей стороны. Хотя многие из них были состоявшимися и зрелыми, я не находил в их компании ничего привлекательного и не заводил серьезных отношений.
Поэтому я решил, что на этот раз все будет по-другому. Я был уверен, что она не произведет на меня такого же эффекта, и я буду тем, кто запудрит ей мозги. Она будет впечатлена моими достижениями и захочет меня, и ее желание станет моей компенсацией за годы удручающего одиночества.
Невзирая на мои намерения, я открыто пялился на Джордан, а когда не смог оторвать взгляд, понял, что ничего не изменилось. Магнетическое притяжение, которое она оказывала на меня, было сильнее, чем свобода выбора.
В основном она осталась прежней, с одним явным, заметным отличием. Ее природная энергичность была приглушена. Прежде чем я успел задуматься об этом, мое внимание привлекло ее эротичное тело, облаченное в синее шифоновое платье длиной до колен. Вся ее кожа, от декольте и до кончиков пальцев, была гладкой, словно полированная керамика. Ее золотистые волосы сливались с глазами цвета океана. Это захватывающее сочетание напоминало встречу солнца с морем на горизонте. Она излучала тепло, как солнечный свет, согревая мою кожу.
Черт, она была прелестной.
Непрошеные мысли о мачехе должны были пристыдить меня и привести в чувство. Но стыд оказался бесполезным, когда я столкнулся с такого рода искушением. Джордан была ходячей влажной мечтой, которую невозможно было представить даже в самых смелых фантазиях. Ни один мужчина не мог устоять перед ней.
— Джордан, — поприветствовал я отрывистым кивком, моргнув, чтобы избавиться от временного помутнения.
— Прошу, входи. На улице холодно. — Она пригласила меня внутрь, не сходя с порога.
Мой взгляд многозначительно остановился на ее теле, загораживающем дверь.
— Э-э… верно.
Я с легким весельем наблюдал за тем, как Джордан пытается уйти с дороги, осознав свою ошибку. От нее исходила нервная энергия. С самого начала Джордан всегда смущалась меня. Я прилагал все усилия, чтобы успокоить ее, хотя меня раздражало, когда фанаты и хоккейные болельщицы вели себя аналогично.
Она последовала за мной в фойе, ее шаги были легкими и грациозными. В центре комнаты стоял большой деревянный стол, украшенный множеством моих фотографий, сделанных на особых событиях, таких как выпускной в колледже, рождественские праздники и тому подобное. Несколько моих спортивных трофеев гордо возвышались на столе, хотя их расположение казалось подозрительным — как будто все было убрано специально, чтобы освободить для них место. Отец стер все следы моего существования из мест общего пользования, как только я съехал. Я сильно сомневался, что он приложил усилия, чтобы достать мои памятные вещи с чердака. Я скептически посмотрел на Джордан, но она никак не прокомментировала это зрелище.
— Твоего отца еще нет, — сообщила она с принужденной улыбкой. — У него поздняя встреча.
Перевод: Генри был занят своим вечерним ритуалом по четвергам, а именно, его помощницей. Мой стальной взгляд прожег в ней дыру, оценивая, была ли она в неведении о похождениях моего отца или умышленно не замечала этого.
— Конечно, — мрачно пробормотал я.
В ее недоверчивых небесно-голубых глазах горел вопрос, и боль в них была подобна удару под дых. Она подозревала его в изменах, и мой тон только усилил эти сомнения.
Быстро придя в себя, Джордан снова надела свою маску безупречности.
— В любом случае, — оживленно сказала она, хлопнув в ладоши. — Я хочу услышать о твоей игре. Я видела, что вы, ребята, выиграли. Поздравляю! И я также хочу услышать о Канаде.
Она провела меня в столовую, ее шаги были полны ритмичной грации, которая завораживала меня.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила она.
Я утвердительно кивнул головой.
Джордан взяла со стойки бутылку вина и откупорила ее. Не говоря ни слова, она налила мне бокал и протянула его.
— Я не пью в одиночку, — сухо констатировал я.
Она неуверенно посмотрела на бутылку.
— Но Генри еще нет дома.
Я вопросительно выгнул бровь.
— Ты не можешь пить, пока моего отца нет дома, чтобы проконтролировать тебя?
Джордан моргнула.
— Что? Нет… к-конечно, нет.
Я скрыл легкую улыбку, когда она начала запинаться. Я выбивал ее из колеи, даже спустя три года.
— Я… я просто подумала, что нужно подождать… — начала Джордан, а потом покачала головой, словно отгоняя глупые мысли. — Неважно.
Она налила себе бокал и чокнулась с моим, прежде чем сделать глоток. Я не был большим любителем вина, поэтому удивился, когда напиток произвел приятный эффект. Вино обволакивало язык, словно специально созданное для моих вкусовых рецепторов.
Я отставил бокал, отвлекаясь на то, как она играет с распущенными прядями. Меня охватило непреодолимое желание протянуть руку и убрать волосы с ее лица, но я не осмелился действовать. Порыв заставил меня сделать глубокий вдох, и в процессе я уловил опьяняющий аромат ее ванильных духов. Нотка свежих яблок в них еще больше затуманила мне разум. Мой взгляд остановился на ее нежной шее, которая всегда было предметом моего восхищения. Стройная линия приковала мое внимание.
В горле образовался комок, стесняющий дыхание. По венам разлился жар, заменяя спокойствие, которым я гордился, когда покидал ледовую арену. Мое тщательно контролируемое самообладание дрогнуло под натиском необузданного желания, и в штанах запульсировал член.
Блядь.
Беспорядочные эмоции, которые, как я считал, мне удалось приручить, всплыли на поверхность с неослабевающей силой, подстегиваемые одним лишь ее присутствием. Непристойные образы того, что я хотел с ней сделать, наводнили мое сознание, несмотря на всю мою борьбу с влечением.
Джордан вела светскую беседу, а я рассеянно отвечал на ее вопросы. Тем временем мой разум был поглощен желанием, и я неконтролируемо дрожал от плотской потребности. На этот раз все должно было быть по-другому. Предполагалось, что она будет желать меня, но вот я вернулся к исходной точке.
Из глубин моего подсознания донесся зловещий голос, который я обычно подавлял, но в ее присутствии больше не мог этого делать. Его оглушительное рычание эхом отдавалось в моей голове. Крепко сжав бокал с вином, я боролся с первобытным зверем.
Мои усилия были тщетны. Логика и разум не имели власти над диким монстром внутри меня, преследующим только одну цель — ее. Он грыз мою кожу, угрожая вырваться на свободу и захватить единственную женщину, которую я считал своей.
— Ксандер? — повторила Джордан.
— Что? — хрипло спросил я, с трудом скрывая внутреннее смятение. Я не доверял себе рядом с этой женщиной и уже раскачивался на воображаемом канате. Один неверный шаг, и моя тщательно выверенная сдержанность сорвется.
— Я сказала, что Генри работает допоздна, так что я подам ужин через час.
Я моргнул. Точно. Генри, ее дорогой муж. Я прикусил язык, когда знакомая горечь захлестнула меня.
— Без разницы.
Лицо Джордан вытянулось от моего резкого тона.
Повернувшись на пятках, я прошел в свою старую комнату и с грохотом захлопнул дверь. Разделся, чтобы принять душ, и хотя я говорил себе, что не буду этого делать, принялся дрочить под каскадом воды, пока не кончил с ее именем на губах.
Ничего — абсолютно ничего — не изменилось.
Это было не то триумфальное возвращение, которого я так хотел; я мечтал о воссоединении, где она не имела бы надо мной прежней власти. Но вместо этого я оказался в плену своих желаний, и был единственным, кто страдал… снова. Провести ночь под одной крышей с ней будет новым испытанием на самоконтроль.
Моя кровь вскипела при мысли о Джордан. Она не только вышла замуж за моего отца, но и закрыла глаза на недостатки Генри. Он изменял ей, а она игнорировала это. Данный факт ничуть не успокоил мой гнев, который усилился, когда я осмотрел свою старую комнату. Ее было не узнать: со светлых стен исчезли старые постеры, а мои коллекционные предметы были убраны.
Генри, возможно, и вычеркнул мое существование из остальной части особняка — поскольку это всегда был лишь особняк, а не дом, — но ему не нужна была эта комната. Он не преминул сорвать постеры с автографами, включая те, что с покойными спортсменами, которые нельзя было заменить. Мудак.
Единственным напоминанием о домашней атмосфере были трофеи со времен моей студенческой спортивной карьеры. Ваза со свежесрезанной мятой и уютное постельное белье добавили еще один штрих тепла в пустую комнату.
— Ксандер! Ты дома.
Я обернулся и увидел Дженну, нашу экономку, стоящую в дверях. Она постоянно присутствовала в этом доме и безропотно терпела словесные оскорбления моего отца. После стольких лет я сомневался, что он вообще знает ее имя. Милая женщина средних лет никогда не держала зла на меня или Джаспера. На ее лице расплылась улыбка, когда она вошла внутрь и заключила меня в теплые объятия.
Дженна с воодушевлением рассказала о том, как смотрела мои игры и следила за моей карьерой, при этом задав миллион вопросов о моей новой жизни.
Мой взгляд остановился на пустых стенах, как только она перевела дыхание.
— Что здесь случилось?
— Твой отец не думал, что тебе понадобятся твои старые вещи… — Дженна замялась, не желая открыто выступать против своего работодателя, одновременно убедившись в том, что я знаю, кто виновник. — Я понимаю, что это не то же самое, но миссис Максвелл постаралась сделать все возможное, чтобы привести в порядок твою комнату. Она готовила дом для тебя со вчерашнего дня.
Мои глаза расширились при подтверждении того, что Джордан обновила дом для меня.
— Джордан выставила их? — я посмотрел на трофеи.
— Миссис Максвелл также заказала вино и еду, которая, по ее мнению, может тебе понравиться, — энергично добавила Дженна. — Она послала меня сказать, что ужин готов.
Конечно, она специально заказала вино, которое пришлось бы мне по вкусу. В такие моменты невозможно было держать обиду на Джордан.
Дженна ушла, когда я сказал ей, что сейчас спущусь.
Я провел пальцами по дорогому белому постельному белью, прежде чем вдохнуть аромат мяты. Джордан добавила эти маленькие штрихи, чтобы сделать комнату более уютной.
Это раздражало.
Я хотел, чтобы Джордан увидела взлет моей карьеры и пожалела о своем прежнем выборе, воспылав желанием ко мне для разнообразия. В то же время я не мог выносить, когда она совершала такие вдумчивые поступки, которые не позволяли изобразить ее злодейкой.
В конце концов, я признал то, что отрицал все это время.
Я мог выдержать давление игр с высокими ставками, жонглирование несколькими инвестициями и соблюдение жесткого, регламентированного графика.
Но я не мог выдержать и одной жалкой недели с Джордан.