Курс молодого бойца

Глава 17

Обход подразделений командиром части происходил нечасто, Потому что любой непорядок вызывал у полковника Бородина праведный гнев. И не просто праведный, а очень и очень разрушительный. Зная за собой такую особенность, он старался не увлекаться инспекциями.

Дабы не загружать подчинённых восстановлением имущества, порядка и нервной системы. Тем не менее раз в полгода он навещал случайно выбранную роту. Например, совершенно случайно ту, в которой солдаты недоедали. Или прятались с автоматом в кочегарке.

Командир части вышагивал по расположению второй роты. За ним следовал капитан Зубов.

— Так говоришь, капитан, всё у вас хорошо?! — вежливо поинтересовался Бородин.

Ротный, предчувствуя приближение грозы, оптимистично воскликнул:

— Так точно!

Полковник одобрительно кивнул:

— Та-ак, полы начищены… Коечки отбиты! А в тумбочках у нас как?

Грустных писем больше нет?!

— Никак нет, товарищ полковник!

— Ну-ну! А давайте проверим?! — по-доброму предложил Бородин…

В спортивном городке видели «духи». Они гроздьями облепили турники и покачивались. Младший сержант Фомин ходил вдоль болтающихся тех и красочно комментировал:

— Значит так, Ходоков, упражнение «сарделька» у тебя получается зашибись! Вопрос — когда уже эта сарделька начнёт делать подъём с переворотом?!

Следом за младшим сержантом гулял нестройный хохот. Висеть и смеяться было трудно. Но без смеха наблюдать за товарищами не удавалось почти никому. Неожиданно на дорожке, ведущей к казарме, появился бегущий Кабанов. Он финишировал у турников и, тяжело дыша, доложил:

— Товарищ младший сержант! Срочное построение в роте!

Фомин недоумевающе поинтересовался:

— А что случилось?

— Не знаю. Там Бородин рвёт и мечет! — пропыхтел Кабанов.

— Пипец, — буркнул Фома вполголоса и громко скомандовал: — Рота, строиться!

В казарме царила разруха. Складывалось впечатление, что здесь прокатилась взрывная волна, после неё прошлись мародёры, а за ними — стадо мамонтов. Тумбочки валялись на полу. Их содержимое было разбросано по полу. Несколько кроватей в перевёрнутом виде загораживали проход…

Рота замерла по стойке «смирно». Командир части прошёлся перед строем. Обе руки он держал за спиной. Видимо, чтобы не усугублять разрушения. Но сдерживаться было трудно, и Бородин оглушительно взревел, обращаясь к ротному:

— Почему-у?! Почему, капитан, твои солдаты по ночам жрут каблуки?!

— Никак нет, товарищ полковник… Не жрут! — попытался возразить Зубов.

Бородин с трудом расцепил руки и потряс в воздухе каблуком.

— А это что?!

— Каблук, товарищ полковник!

— И где я его нашёл?!

— В тумбочке, товарищ подполковник!

— А раз каблуки лежат в тумбочках, значит, солдаты по ночам их жрут!! — снова заорал Бородин. — Жрут каблуки… и запивают их зелёнкой! — В другой руке командира части оказался пузырёк с зелёнкой. — Наведи порядок у себя в тумбочках, капитан!

Бородин поспешно всунул каблук и зелёнку Зубову в руки, развернулся и покинул казарму. Ротный остался стоять, провожая его взглядом. Как только дверь за командиром части захлопнулась, Зубов бросил на пол злополучный каблук вместе с проклятой зелёнкой и взорвался:

— Твою мать!! Какой… мудак… всё это… оставил в тумбочке! Фомин!

— Я, товарищ капитан!

Ротный пнул ногой лежащую рядом тумбочку:

— Чья тумбочка?!

— Соколова и Ходокова!

— Соколов?! — завопил капитан.

— Я! — отозвался Кузьма, предчувствуя недоброе.

Предчувствия его, как говорится, не обманули. Зубов подошёл вплотную и выхватил из своего кармана банку тушёнки.

— Это чьё? — он сунул банку под нос подчинённому.

— Моё, товарищ капитан!

— Это хорошо, что я успел от командира части спрятать! Откуда она у тебя, рядовой?!

Кузьма героически промолчал. Зубов повернулся к старшине роты:

— Товарищ прапорщик, откуда у твоего солдата тушёнка?!

Шматко откашлялся, бочком подбираясь поближе.

— Разрешите взглянуть, товарищ капитан!

Получив в руки банку, он повертел её в руках:

— Откуда она у тебя, Соколов?!

Такой подлянки от прапорщика Кузьма не ожидал. Ему стало обидно.

— Так… э-э… вы же мне сами… — начал он.

Закончить ему Шматко не дал. Он повысил голос, перебивая обиженное бормотание рядового:

— Что ты мычишь, как корова?! Я русским языком спрашиваю — где взял тушёнку?!

Потрясённый солдат снова попытался раскрыть рот. Но ему не удалось вставить ни слова.

— Молчишь?! А я знаю!. — завопил прапорщик. — Посылка из дому пришла!. А тушёнку заныкал в тумбочку! С товарищами не поделился!! Так?!

Кузьма Иванович понял, что признаваться, откуда взялась проклятая банка, нельзя. Он покраснел и смолчал. Прапорщик с нажимом спросил:

— Я спрашиваю, так или нет, товарищ солдат?

— Так… — тихо ответил Кузьма.

Шматко облегчённо выдохнул:

— Ну вот!. Товарищ капитан, разрешите наказать своей властью?!

Ротный махнул рукой:

— Валяй!

— Рядовой Соколов! Объявляю вам два наряда вне очереди!

— Есть два наряда вне очереди, — еле слышно произнёс солдат.

По окончании разноса личный состав засуетился, ликвидируя разруху, оставшуюся после наведения порядка полковником Бородиным. Капитан Зубов помчался домой, к дочке. Шматко завёл Кузьму к себе в каптёрку. В руках прапорщик держал всё ту же злополучную тушёнку.

— Ты, Соколов, хоть и умный, но дурр-ра-а-к… — сказал он. — Такое чувство, что ты периодически мозги отключаешь. Это ж додуматься…

Целую банку тушёнки в тумбочку засунуть! Ты бы ещё её… вообще её…

Куда-нибудь на тумбочку поставил!

Обиженно молчащий объект воспитания вскинулся:

— А куда мне было её деть?

— В себя, Соколов, в себя! Как у нас в армии… Дают — жри, бьют…

Отставить! В нашей армии не бьют!.

— Не успел я съесть…

— А в тумбочку запихать успел? Меня в какое идиотское положение поставил? Я ему… как человеку… банку тушёнки от души оторвал! А он… — Шматко посмотрел в лицо Кузьме. — Из-за нарядов дуешься? А что я, по-твоему, должен был сделать? Ты мне ещё спасибо должен сказать! Если б не я, ротный бы тебя так вздрючил! У него власти, между прочим, поболее моей будет! Да не молчи ты так!!

Кузьма Иванович представил себе, как интересно проведёт ближайшие двое суток за чисткой туалетов, и без особой сердечности выдавил:

— Спасибо, товарищ прапорщик…

Ранним субботним утром в автопарке было малолюдно. То есть из людей там имелся всего-навсего младший сержант Фомин. Ну и ещё — «дух» по фамилии Медведев. Они стояли перед автомобилем марки «УАЗ». Автомобиль тоже стоял и не собирался ни ехать, ни вообще подавать признаки жизни. Рядовому Медведеву на этот прискорбный факт было глубоко плевать. Но товарищ младший сержант придерживался противоположного мнения. Он не стал скрывать свою гражданскую позицию и прямо сказал:

— Значит, так, Медведев… У товарища капитана сломалась машина.

Он вчера из-за этого чуть в роддом не опоздал. Твоя задача сделать так, чтоб никто… ни один нос… не пронюхал, что случилось с машиной.

Фома поднял капот, и Медведев отшатнулся. Жуткая вонь хлынула наружу, резко испортив экологически чистую атмосферу автопарка.

Мишка вежливо поинтересовался:

— Что это с машиной?

— Машина товарища капитана так обрадовалась рождению дочери… что на радостях приняла в свой бак несколько литров самогона, — деловито пояснил Фомин.

Мишка удивлённо поднял брови:

— А откуда машина взяла самогон?

— А вот это не твоего ума дело. Твоё дело избавить её от похмельного синдрома. Чем быстрее вылечишь лошадку, тем меньше нарядов получишь!. Понял?!

— Понял, товарищ сержант! А может, лучше Соколова позвать? У него совсем быстро получится! — попытался отмазаться лучший автомеханик второй роты и окрестностей.

Не получилось. Младший сержант ухмыльнулся и непреклонно помотал головой:

— У Соколова своих забот полон взвод!.

Мишка обречённо заглянул под капот:

— А есть к ней какой-нибудь юзер-гайд?

— Чего-о?! — искренне офигел Фома.

— Ну, руководство пользователя…

— Техпаспорт где-то был… Если надо посмотрю… — задумчиво произнёс младший сержант.

— Надо! Очень! — попросил Мишка, беря в руки гаечный ключ.

Фома снисходительно кивнул:

— Ладно. Только без фокусов… Типа разбитых пальцев…

Мишка ошеломлённо посмотрел на него, открыв рот.

— Чё уставился? Работай давай! — как ни в чём не бывало бросил товарищ младший сержант и, насвистывая, вышел из автопарка…

Кузьма Соколов занимался чисткой туалета. Он поочерёдно насыпал в каждое очко белый порошок. Волшебное средство называлось хлорка. Воняло оно жутко. И противно щипало глаза. Кузьма морщился, но остановиться не мог. Потому что за его действиями внимательно наблюдал сержант Рылеев. Периодически старший товарищ подбадривал:

— Давай-давай, не жалей! Это, я тебе скажу, поэффективней всех этих «Силитов» и «Кометов» будет! Бациллы дохнут — только в путь!

Думаю, переваренной тобой тушёнке было бы приятно упасть в стерильный фаянс…

— Я тушёнку не воровал, — угрюмо ответил Кузьма.

Рылеев вздохнул:

— Знаю, что не воровал. Небось прапор сам же и угостил. А потом тобою свою задницу и прикрыл… Только это ваши проблемы. Моё дело, чтоб ты наряд свой отбомбил. Понёс, так сказать, формальное наказание.

Рядовой Соколов закончил насыпать хлорку и замер, ожидая дальнейших указаний. Сержант глубокомысленно изрёк:

— В туалете солдат бывает гораздо чаще, чем, например, в библиотеке. А ты видел, как у нас чисто в библиотеке? Вот и здесь всё должно блестеть через два часа. Время пошло…

Он демонстративно посмотрел на часы и величественно покинул туалет. Кузьма взял щётку, примеряясь к первому очку. Дверь открылась, и появился друг детства, до ушей перемазанный машинным маслом. Он обрадованно улыбнулся:

— О, вот ты где! Слушай, Сокол, засада… Ну у тебя и запах!.

— От тебя не лучше, — огрызнулся Кузьма. — Ты что, в спирте купался?

Мишка с любопытством понюхал свой рукав. Запах действительно навевал ностальгию. Но в данный момент были задачи поважнее воспоминаний об алкоголе.

— Почти, — отмахнулся он. — Слушай, там машина у капитана накрылась, он бензобак самогоном залил…

О таком топливе Кузьме слышать не доводилось.

— Самогон? Где он столько взял?

— Да хрен его знает! Мне починить надо срочно… Что там может быть?

— Ну, если самогон… Ничего не может. Должна ездить. У самогона знаешь октановое число какое! Бензин отдыхает.

Мишка развёл руками:

— Не ездит. Даже не заводится. Я свечи посмотрел, вроде всё нормально…

— Свечи фигня. Карбюратор смотреть надо, — авторитетно заявил Соколов.

— Снимать?

— Разбирать.

Мишка обречённо поник:

— И как его… разбирать?

— Подожди… Вообще сперва надо топливный фильтр поменять и топливопровод продуть… — успокоил его Кузьма.

— Чем продуть? Ртом?

— Насосом. Или компрессором. И, кстати, самогон из бачка слить сперва надо. Там внизу крышечка такая есть, её отвернёшь… Ты меня слушаешь?

Мишка уныло пробормотал:

— Как-то это всё сложно, Сокол…

— Хочешь — можем поменяться работой.

— Лучше давай ещё раз, по пунктам…

К приходу в автопарк сержанта Рылеева самогон из бака «уазика» перекочевал в ведро. По поводу громадной победы человеческого разума над техникой рядовой Медведев изобразил улыбку. Сержант деловито принюхался. Воняло от машины мерзко. Он спросил:

— Ну что, как тут у нас?

Мишка протянул ему ведро.

— Вот, бак очистил…

Рылеев рассмотрел содержимое ведра и констатировал:

— М-да-а… Ни рыба ни мясо. Ни выпить, ни покататься…

— Надо теперь топливный фильтр поменять и топливопровод продуть. Насосом, — с видом знатока пояснил Мишка.

— Давай-давай… Кулибин, — продолжая с сожалением разглядывать ведро, сказал сержант. — В котельную отнесу, Семёнову на растопку…

Следующий поход Медведева в туалет совпал со штурмом самого загаженного «посадочного места». Кузьма усердно отскребал наслоения. При этом он с ненавистью вспоминал тушёнку вообще и её щедрого дарителя в частности. Мишка влетел в царство грядущей чистоты и скороговорной выпалил:

— Всё сделал! Дальше что?

Кузьма отставил в сторону щётку.

— Дальше карбюратор.

— Карбюратор — это вот это? — «Автомеханик» достал из-за пазухи потрёпанную книжку и ткнул пальцем в схему двигателя.

— Точно. Он самый.

Мишка бодро подмигнул:

— Ну, чего тут делать надо? Как его разбирать?

— Целиком разбирать не надо. Снимешь крышку и жиклёры прочистишь. Насосом, как и топливопровод. Жиклёры — это такие маленькие цилиндрики, вот здесь на схеме…

Палец Кузьмы не успел ткнуться в загадочные жиклёры. В туалет вошёл младший сержант Фомин. Мишка поспешно схватился за ширинку, Кузьма — за щётку.

— Не понял. Медведев, ты где должен быть? — зловеще протянул Фомин.

— Товарищ сержант, я это… в туалет захотел!

— Какой туалет? Ты что, не видишь, твой товарищ тут марафет наводит! — Он повернулся к Соколову. — А ты чего щёткой? Руками давай!

Перчатки надел — и вперёд!

Тот попытался возразить:

— Товарищ сер…

— Давай бегом… А то можешь щас и за зубной щёткой сгонять… — оборвал его Фома.

Кузьма Иванович снова вспомнил тушёнку и принялся нехотя натягивать перчатки…

При желании упорный человек может искоренить всё. Даже вековую грязь в солдатском сортире. Кузьме упорства было не занимать.

Он закончил работу, вышел на крыльцо и сел на ступеньки, медленно стаскивая с рук резиновые перчатки.

Внезапно послышался звук работающего двигателя. К крыльцу абсолютно своим ходом подъехал автомобиль марки «УАЗ». С места водителя в окно выглянула довольная физиономия рядового Медведева.

— Сокол, работает!! — разнёсся по части его радостный вопль.

Кузя помахал рукой. Мишка вылез из машины и неторопливо, как и подобает опытному автомеханику, обошёл вокруг. Закончив обход, он подсел к другу и немного удивлённо сказал:

— Прикинь, завелась! Сделал всё, как ты сказал, и заработала!

— Поздравляю, — кивнул тот.

— Конечно, повозиться пришлось… Смотри, все руки в дерьме.

— А у меня тогда в чём? — устало спросил Кузьма.

Мишка покрутил головой.

— Ну да, извини…

— Да ладно…

— Знаешь, Сокол, а классно, когда вот так сам что-то сделаешь и оно работает… Мне даже понравилось! — поделился Мишка незнакомой доселе радостью.

— А ты думал?! — солидно поддержал его Кузя и мечтательно добавил: — Знаешь, когда в коровнике аппарат доильный ломался, я чинил его и думал — вот, коровы мучаются, недоеные, а тут я, вроде как… спасатель, что ли… Сейчас сделаю — и всем легче станет. Кайф!

Мишка посмотрел на него со снисходительной улыбкой.

— Сокол, только не обижайся. Вот ты как был… аграрием… так аграрием и остался!