Курс молодого бойца

Глава 6

Прапорщик Шматко заваривал чай и интенсивно бурчал себе под нос:

— Идиот, говорите? Ну-ну… Будет вам идиот!

Раздался стук, и вошёл рядовой Соколов.

— Вызывали, товарищ прапорщик? — спросил он.

— Заходи, садись. Чайку? — обрадовался Шматко.

— Спасибо, товарищ прапорщик. Я недавно из столовой.

— А с лимончиком? Давай-давай, не стесняйся! — Шматко разлил чай по стаканам. — В общем, слушай! Есть для тебя боевое задание. Ты этого… «Идиота» помнишь?

Кузьма задумался:

— Какого идиота? Из нашей роты?

Старшина непонимающе уставился на него, потом вдруг оглушительно заржал:

— Ты чё, блин?! У нас, конечно, идиотов хватает… Только этот не из нашей. Этот идиот — Достоевского! Читал такого?

— Достоевского читал. «Идиота» — нет.

Шматко от неожиданности поперхнулся чаем и закашлялся, враз перестав смеяться.

— Как так? Ты ж у нас медалист!

Кузьма немного смутился.

— Понимаете, товарищ прапорщик… Нас тогда всем классом в колхозе на картошку бросили. На месяц. Мы по программе не успевали… «Идиота» пришлось пропустить.

Прапорщик перестал кашлять и прошептал упавшим голосом:

— Пропустить, говоришь? Н-да-а… Засада!.

— А зачем вам?

— Да мне он сто лет!. Это крысам этим, в институте… Сочинение им подавай! И как раз по «Идиоту»! А ты, бляха-муха, не читал.

Картошка у них!. Это так у нас учат в школе, да? Как фамилия директора? Хотя хрен с ним. Это ж как у нас в стране поставлено образование! Козлы!

Он стукнул кулаком по столу и рыкнул:

— В колхозе детям «Идиота» почитать некогда! — Шматко достал из портфеля книгу и бросил на стол. — В общем, так! Вот — первоисточник. Сочинение должно быть готово к понедельнику!

Кузьма ошеломлённо спросил:

— Так… а как же я…

Прапорщик успокаивающе похлопал его по плечу.

— Ну, как раз! Сутки на прочтение. Сутки на сочинение. Прорвёмся, Соколов, ё-моё! Правда?!

— Товарищ прапорщик… — попытался вставить хоть слово Кузьма.

Но Шматко авторитетно заявил:

— Будем восполнять пробелы в твоём образовании! Сейчас у вас свободное время? Вот и хорошо! Приступай! Чай потом допьёшь…

Как известно, изучение бессмертных произведений Достоевского в программу подготовки мотострелка не входит. Соответственно и времени в распорядке дня на это не предусмотрено. А вот наряды по роте как раз предусмотрены. Кузьма Соколов положил перед собой книгу и сел пришивать подворотничок. В бытовке было людно. Кто-то готовился заступать в наряд вместе с ним. Кто-то просто приводил форму в порядок после полевых занятий. Рядовой Гунько, орудуя утюгом, громко рассуждал:

— Интересно, в американской армии они тоже сами форму стирают, или этот дебилизм только у нас?

Кабанов перестал чистить бляху и поддержал беседу:

— Не знаю, как в Америке, а вот в Израиле наверняка со стиркой проблем нет. Там баб до фига служит.

Гунько заглянул Кузьме через плечо.

— Сокол, ты что там читаешь? «Камасутру»?

Тот досадливо отмахнулся:

— Достоевского…

— Чё… дурак? — непонимающе переспросил Гунько, опуская утюг.

— Не… «Идиот».

— А-а! Знаю! Я фильм на гражданке смотрел, — вдруг обрадовался Гунько. — В принципе, та же «Камасутра»… Только для мозга! Да, Сокол?

Кабанов дёрнул его за штаны.

— Отстань от человека! Ему к понедельнику для старшины сочинение написать надо! А он книгу не читал…

Но остановить знатока классики не удалось. Он доверительно понизил голос:

— Слушай, Сокол, ты всё равно хрен успеешь! Хочешь, перескажу?

В двух словах?

— А ты что, читал? — встрепенулся Кузьма.

— Я ж говорю, фильм смотрел!

Соколов, заинтересовавшись, оторвался от книги.

Обрадованный Гунько затараторил:

— Там про чудика одного. Его, короче, из Кащенко выпустили…

Ну, из психушки! И тут ему в наследство бабло приплыло. Не помню, сколько. Но по тем временам — немерено. И сразу возле этого психа бабы стали тусоваться. Ну и мужики тоже…

Кузьма вспомнил столкновение с сексуальным домогателем в военкомате и удивился:

— Мужики? Это ж девятнадцатый век…

— Не, не по этим делам… Не по голубым! А он как отмороженный… Я ясно излагаю? — Гунько вопросительно заглянул Кузе в глаза.

— В принципе, да.

— Ну так вот. В середине там, в общем-то, туфта. Но потом такая пурга началась!.

На следующий день, на построении роты младший сержант Фомин прошёлся перед строем и вдруг сообщил пренеприятнейшее известие:

— Ну что, «духи»? Завтра у нас итоговый марш-бросок. Бежим десятку. С полной выкладкой. Бегут все.

Рылеев подошёл к правому флангу строя и с подковыркой добавил:

— А Медведев у нас понесёт ящик с патронами.

— Почему я? — недоумённо вскинулся Мишка.

Сержант театрально развёл руками:

— А кто, Медведев? Кто, если не ты?!

Тот запальчиво бросил:

— Да зачем вообще патроны на марш-броске?

Рылеев повернулся к Фоме:

— Слыхал? — Он сделал шаг по направлению к Медведеву и патетически провозгласил: — Ты что, тупой?! А вдруг — ВОЙНА?! А вся твоя рота без патронов. Ты что, будешь врагу фиги показывать?

По строю пробежал хохот. Фома, в принципе, больше склонялся к силовым методикам воспитания личного состава. Поэтому сразу предложил:

— Слушай, Рыло, может, кому-то в грызло разок заехать? Или мне показалось, что там кто-то вякает из строя?

Сержант Рылеев, наоборот, предпочитал тонкий психологический подход к молодому пополнению.

— Да нет, показалось, — успокоил он напарника. И с нажимом спросил: — Нам ведь показалось, Медведев?!

«В грызло» Мишке не хотелось однозначно. Он собирался до старости грызть твёрдую пищу своими зубами.

— Так точно, показалось! — бодро отрапортовал рядовой Медведев.

После построения, в курилке, к нему подошёл Кузьма. Терпеливо морщась от табачного дыма, он оттащил друга подальше от толпы. Так сказать, «на пару ласковых».

— Слышь, Медведь. По-моему, Рылеев к тебе неровно дышит, — прошептал Кузя.

— Да пошёл он… — беспечно улыбнулся Мишка.

Они немного помолчали. Потом Кузьма предложил:

— Слушай, хочешь, мы этот ящик вместе понесём?

— Да не парься! Я вообще этот марш-бросок не побегу.

Мишка подмигнул другу. Тот изумлённо открыл рот.

— Как это?

Хитро вышморганный, по выражению сержанта, рядовой Медведев таинственно изрёк:

— Места знать надо!

Он покровительственно похлопал Кузю по спине и не оглядываясь пошёл в медпункт. У него в очередной раз созрела идея — и в очередной раз, не без помощи мелкого зловредного беса, сидящего где-то внутри.

Перед дверями медпункта части Мишка остановился, снял кепку и тщательно причесался. Он постучался, расправив складки на форме.

Медсестра сидела за столом, заполняя какие-то бланки. Услышав стук, она оторвалась от бумаг.

— Можно? — спросил Мишка.

— Проходите, — ответила она. — Что случилось?

Медведев скорчил страдальческую физиономию:

— Болит…

Ирина Дмитриевна вопросительно подняла брови.

— Где?

— Здесь, — прошептал Мишка, показывая себе на грудь.

— Что, опять аккумулятор упал?

— Да нет. Причина другая.

Медсестра раскрыла амбулаторный журнал и буднично произнесла:

— Раздевайтесь. По голый торс.

Мишка охотно занялся немудрёным военным стриптизом.

— Рядовой Медведев. Какая рота? — спросила сестра, начиная писать в журнале.

— Вторая. Смотрю, запомнили?

— Слушай, а генерал Медведев — это случайно не твой отец?

— Не-а. Мой отец вице-президентом работает, — ответил Мишка.

— Вице-президентом? — Медсестра подняла на него взгляд.

— Ну да. Компании. Крупной, между прочим.

Она усмехнулась:

— И как же ты с таким папой в армию попал?

— С целью самоутвердиться! — с серьёзной миной заявил Мишка.

Медсестра встала, вставила в уши стетоскоп, обошла вокруг стола и начала осмотр.

— Ясно. Так, где у нас болит?

Мишка замер от её прикосновения и сдавленно прошептал:

— Не здесь, выше…

— Здесь?

— Правее…

— Здесь?

— Да.

Медсестра подняла глаза.

— Так, здесь сердце…

Внезапно Мишка прижал её руку к своей груди. Их взгляды встретились. По его мускулистому жилистому телу пробежала едва заметная дрожь.

— Вот. Здесь и болит. Уже третий день. Как вас увижу — аж под ребро отдаёт, — хрипло сказал он.

Она выдернула руку и с досадой вскрикнула:

— Знаешь что?!

Но требовательные глаза парня словно притягивали её, не давая отстраниться. Он тихо прошептал:

— Я серьёзно! Стрелять не могу, марш-бросок бежать не могу. Как подумаю, что с каждым шагом всё дальше от вас…

Лицо медсестры неожиданно порозовело от смущения. Но она встряхнула головой и сделала шаг назад. Мгновенно овладев собой, девушка весело произнесла:

— Ну, этот недуг медицине хорошо известен… — Она открыла аптечку, достала палочку с ватой и пузырёк йода.

Мишка улыбнулся:

— И мне тоже. Может, это любовь?

Медсестра подошла к не в меру резвому пациенту и в несколько стремительных штрихов нарисовала на его груди йодную сетку. Потом выбросила палочку в урну и сообщила ему на ухо диагноз:

— Это не любовь… Это спермотоксикоз!

Она села обратно на стол и безапелляционно приказала:

— Всё, одевайтесь!

— Как всё? — опешил Мишка.

— Всё, я сказала! Идите, рядовой, и самоутверждайтесь в другом месте!