Квартет Демиургов

Глава 31: В долгую дорогу: Часть 4

Первым пунктом в развлекательной программе непоседливого Раша стал принцип сдерживания: та самая теория про «кошачьи когти». Заключалась она в довольно банальном упражнении: поочерёдно концентрировать свою силу в разных участках тела. Раш, в силу своего характера, превратил это в незатейливую игру «делай, как Раш говорит!». Кворри на личном примере сосредотачивал энергию в участке своего тела, называл точку и велел другим повторять.

Справлялись все, кроме Вольт. С точки зрения проводника, пушистый наставник нёс откровенную эзотерическую чушь, не имеющую связи с реальностью. Вот представьте: вы — машина! Да, разумная. Да, приправленная таинственной божественной энергией. Но всё ещё МАШИНА. И вот вам говорят, что усилием воли вы можете перегнать ресурсы своего тела без специальных девайсов и подготовленного алгоритма кода. Возникает закономерный вопрос — как? Вольт физически не могла понять, что от неё хотят.

— Но в тебе же есть та же сила, что и у нас! — искренне удивлялся кворри каждый раз, когда снайпер злилась от неудачной попытки.

— Есть во мне сила, есть! — бессильно сокрушалась андроид.

Раш обещал обдумать новый способ потренировать проводника, чем и занял свободные мысли на ближайшую неделю.

Второе упражнение Раша, как и было обещано, происходило во время пешей дороги: надо было отыскать себе любую мишень на ландшафте и поразить её самым маленьким из возможных снарядом своей родной стихии. Принцип заключался в том, что каждое создание демиургов обладало возможностью материализовать свою ауру в нечто осязаемое и разрушительное.

В этот раз, справились тоже не все, а выделилась Аврора, которая не понимала, как можно «атаковать звуком» в столь ограниченном диапазоне. Всё же, её сила про масштаб. У Вольт тоже, поначалу, имелись проблемы, однако, она быстро догадалась достать из запаса патрон, подержать его в ладони, а потом запустить в цель ни хуже, а то и лучше винтовки. Принцип касания в принципе хорошо работал с силой проводника, потому Раш смекнул: вместо того, чтобы перегонять свою силу по телу, Вольт следует направлять её касанием рук. Одна проблема решилась сама собой, но что делать с Авророй?

К концу третьего дня закончились бесконечные джунгли, а третье упражнение Раш так и не продемонстрировал. На все вопросы отвечал: «Скоро узнаешь!» или «Ещё не время!». Путники, в это время, потихоньку адаптировались под пешие прогулки, следуя советам кворри.

Игги, по совету Раша, научился плести из прочной травы некое подобие лаптей, которые укрепил на подошве гибкой корой, внезапно, опасного ядовитого дерева — как раз эта часть растения оказалась безопасной и очень полезной. Теперь феросим бодро шагал, не опасаясь повредить ступни.

С водой, благодаря чувствительности Химеша, тоже проблем больше не возникало. Страж научился ощущать малейшую лужицу и ручеёк в радиусе километра.

Конечно, могла возникнуть неприятность в виде диких животных или опасных насекомых, но к счастью для всех — умение сдерживать силу было освоено многим позже выхода из джунглей.

Следующим биомом на пути оказались цветущие равнины: они, как бесконечное зелёное море, простирались от прибрежных джунглей до каньона кворри и уходили далеко вперёд к горному перевалу, который вёл в пункт назначения к форту на горе.

Что можно сказать о путешествии по равнинам? Всё прекрасно, если не считать однообразного пейзажа на многие километры, редкие деревья, что не спасали от знойного солнца днём, да ночёвку без подстилки на траве под открытым небом около костра. Древесину для очага, кстати, приходилось искать отдельно и таскать её запасы на себе.

С пропитанием всё было прекрасно: пасущиеся стада копытных резвились в огромном объёме на нетронутой цивилизацией территории. Редкие хищники водились лишь близ больших водоёмов и немногочисленных пещерок. Да и не совались они к путешественникам, которые до сих пор плохо сдерживали свою внутреннюю силищу. В глазах хищников по равнинам брели огромные монстры, размером с цитадель каждый, которые не прочь полакомиться любым зверьём, что рискнёт оказаться у них на пути.

На десятый день путешествия по однообразным равнинам группа вновь на закате разбила лагерь. Место попалось удачное: рядом небольшая речка, а возле неё пещера, некогда служившая домом для крупного хищника, что услужливо предоставил своё жильё уставшим путникам. Как это мило с его стороны! Хоть и вынужденно.

Пока остальные обосновывались на ночлег, Раш сверялся сперва с картой, потом с личными ощущениями: задумчиво глядел на небо, вдаль, что-то прикидывал пальчиками, следил за потоками ветра, потом глядел на небольшой дисплей с картой, подаренной ему Вольт. Что-то явно не сходилось в его понимании, вызывало опасения и волну сомнений.

«Три дня через джунгли в направлении северо-запада… правильно? Правильно. По равнине пять дней до той звезды туда, три дня к соседней звезде… э… или надо было свернуть? Или не надо? А как, в таком случае, срезать путь, чтобы успеть вовремя? Нет, не так… Заново!», — Раш сбился с мысли, снова сверился с картой.

Пока Химеш разводил огонь, а Блитц готовил пищу… поправка: пытался готовить. Раш настоял, чтобы стражи учились это делать, так что сегодня на ужин будет — загадка или сюрприз!

Так вот. Пока одни хлопотали, Игги выпросил у Вольт лист бумаги и пишущую ручку.

— Зачем это тебе? — недоумевала андроид.

— Надо, — уклончиво ответил феросим, на что снайперу оставалось только неловко пожать плечами и снова в прицел высматривать опасных хищников в округе.

Игги жадно схватил желаемое, залез повыше на пещеру, устроил себе столик из камня, сам сел в позу лотоса и стал записывать на бумаге слова, пытаясь собрать их в красивые строчки. Феросим от скуки пристрастился к сему действию ещё в лагере рядом с вышкой, а учителем для него выступала Вольт, пока не была в дозоре. Так что базовую письменность он освоил, вернее, её принципы.

Феросиму всё не давала покоя Аврора, за которой он робко наблюдал все эти дни, потому что после разговора с Рашем боялся с ней говорить как раньше. А поскольку боялся говорить, надо было выразить чувства как-то ещё — тут и пригодилась великая вещь под названием письменность.

— Кхм-кхм… — после задумчивой паузы начал творить Игги.

Тёмной ночью,

Не луна освещает мой путь –

Лишь ты, Аврора.

— Как-то непоэтично выходит… — скривился Игги и начал снова.

Когда ночное небо наденет луну, как медальон –

Я буду ждать тебя…

— Тоже нет. Тут вообще нет рифмы, хоть и красиво звучит, — остался недоволен феросим, чуть не смял единственный листок бумаги, но вовремя себя одёрнул.

— Чем занимаешься? — Аврора незаметно подкралась к Игги сзади, отчего он инстинктивно спрятал листок.

— Я?! Совершенно ничем. Медитирую перед сном, ничего необычного, — скверно оправдался феросим.

— Слушай, Игги, — неловко начала Аврора. — Я тебя чем-то обидела?

Феросим с трудом повернулся к сирене, словно деревянный солдатик, и вопросительно на неё посмотрел:

— Обидела? О чём ты?

— Просто… — Аврора закусила губу от нерешительности. — Ты проявлял ко мне такой интерес, а потом… резко перестал. Мне показалось, что я сделала что-то не так. Я тебя пугаю?

— Нет, что ты! — заверил её Игги, мотая головой.

— Тогда, в чём причина твоей отстранённости?

Игги долго собирался с мыслями, потом глубоко вдохнул и сказал, как есть:

— В одном ты права — я боюсь. Но не тебя, а того, что я могу причинить тебе в силу своей неопытности.

Аврора на какое-то время зависла, пытаясь обдумать странные слова. Девушка присела рядом очень близка, едва не касаясь спины Игги.

— Ты боишься того, что не случилось, но может случиться?

— Примерно так, — с досадой ответил феросим.

— Это так странно… — вдруг улыбнулась сирена. — Ты переживаешь обо мне, но совсем не думаешь о себе. Вроде бы, это называется противоположностью эгоизма — альтруизм. Интересно, чем я заслужила подобное? Я выгляжу настолько ранимой и хрупкой?

— Выглядишь, — не сдержался Игги. — Ты выглядишь как хрустальный цветок, который страшно тронуть, не разрушив ненароком его красоту! Ой… ляпнул лишнего…

Игги схватился за голову и покраснел, насколько это позволяла огненно-рыжая кожа феросима.

— Мне впервые говорят столь приятные искренние слова, — тепло ответила девушка. — О том, что слова искренние, я знаю лучше всех благодаря силе голоса. Я даже могу определить — врёт кто-то или нет! — Аврора положила голову на плечо Игги и строго сказала: — Так что показывай, что прячешь, господин медитация.

Выбора не было, Игги достал из-за пазухи чутка помятый листок, где он начеркал неудачные наброски, и трясущейся рукой подал его сирене. Девушка взяла записи феросима и только спросила:

— А что это?

Теперь озадачился и сам Игги:

— В каком смысле? Это мой черновик для поэзии.

— Поэзия… — хлопала глазками Аврора, смотря бессмысленным взглядом на листок. — Хочешь сказать, на этом клочке что-то есть кроме странных символов?

— Ну, да… Ты разве не умеешь читать? — удивился Игги.

— Нет, откуда у меня такое умение? Ещё не доводилось сталкиваться с письменностью. У нас в море её попросту нет, да и незачем она нам, — пожала плечиками Аврора, что почувствовал спиной феросим. — А что тут написано?

— Мои слабые попытки выразить чувства словами, — признался Игги, припоминая о способности Авроры чувствовать правду.

— А для кого эти слова? Для меня? — с надеждой спросила девушка.

— Для тебя, конечно, — неловко признался феросим.

— Прочитаешь?

— Это плохая идея… черновик, всё-таки!

— Мне не с чем сравнивать.

— Тоже верно.

Игги зачитал свои записи и не ожидал, что от такой банальности лицо Авроры зацветёт от счастья.

— Очень красиво, — похвалила сирена. — Немного немелодично, если представить строки песней, но красиво.

— Я уж боялся опозориться, — расслабился феросим. — У меня идея: а помоги мне усовершенствовать написанное?

— Я не умею, но попробую, — легко согласилась Аврора. — Как насчёт первого творения…

Безликой тёмной ночью потерялся,

Сбился с пути, хоть бы лучик света мне повстречался,

Я не могу идти дальше, не видя тебя –

Моё Солнце, Луна и Звезда!

— Ого! — похлопал в ладоши Игги, а у самого сердце запрыгало от последних слов. — Это намного лучше изначального варианта! Да у тебя талант!

— Брось, не смущай меня! — наигранно отнекивалась Аврора, а самой стало приятно, когда хвалят.

— Ты заслуживаешь похвалы… Минуточку! — Игги аккуратно развернулся лицом к Авроре, чтобы она не упала. — У меня есть ещё одна идея!

— Ещё один стих?

— Нет, не совсем. Пойдём!

Игги взял девушку за руку и отвёл подальше от лагеря. Пройдя достаточное расстояние, он отпустил Аврору, нашёл на земле камешки, сложил их башенкой и вернулся к озадаченной сирене.

— Что это? — неловко спросила она.

— Мишень, — коротко ответил Игги.

— Постой, но я не умею целенаправленно уничтожать цели…

Феросим отрицательно замотал головой и прервал сирену:

— Раш не догадался, как тебе помочь с этим делом, а я понял, когда ты прочитала свою поэзию. В момент, когда ты вкладываешь чувства в слова — ты высвобождаешь силу!

— Я это и так знаю, Игги.

— Не совсем, — хитро прищурился феросим. — Попробуй сосредоточить взгляд на моей мишени и сказать слово, что у тебя ассоциируется с разрушением.

— Хорошо, — кивнула сирена. — Взрыв!

Бабахнуло так, будто тот прозрачный пришелец стрельнул из своей пальце-пушки! Мишень оказалась полностью уничтожена, а вместе с ней и небольшой участок земли.

— КАКОГО ДЬЯВОЛА, ВЫ ЗДЕСЬ УСТРОИЛИ?! — как чёрт из табакерки выскочил разъярённый Раш. Вслед за ним подтянулись остальные на грохот от взрыва.

— Не ругайся, наставник Раш! — обратилась к нему Аврора. — Игги просто показал мне, как освоить твоё учение, которое у меня не получалось.

— Неужели? — задумчиво почесал подбородок Раш. — Игги, значит…

— А чего тебя так смущает?! — возмутился феросим.

— Ничего, но впредь не пугайте так! — строго сказал кворри. — Ладно, закругляйтесь, время ужинать. Блитц, как там еда поживает?

— Ой!

Страж спохватился и убежал обратно к очагу.

Путники собрались у костра, где их ждало несколько пережаренное жаркое из крупного копытного животного.

— Для первого раза неплохо, — оценил Раш.

— Непонятно только, зачем было хорошее мясо жарить и обтирать всякой травой… — посетовал Блитц.

— Прививаю вам культуру, так что не возникай, — чавкая, ответил ему кворри.

— Культуру, говорит! — прыснул смехом Игги.

— Я всё слышал! — проворчал Раш.

После сытного ужина дело шло ко сну. Вольт отдыхать совершенно не хотелось, она запасла неприличное количество энергии за день, накопленное требовало выхода, а она не знала, как быть, потому высматривала через прицел винтовки хищных животных. Проводника очень успокаивал сам процесс засады и наблюдения, так она справлялась с напряжением.

— Что, тоже не хочешь спать? — осторожно сказал Блитц.

— Пока подежурю около лагеря, — сухо ответила Вольт.

Взгляд Блитца скользнул по искусственному телу андроида, сосредоточившись на выдающихся ягодицах.

— Ты что-то хотел? — нетерпеливо спросила снайпер.

— Вольт, скажи — ты ведь женщина? — с сомнением спросил страж.

Проводник аж отложила винтовку и повернулась к нему от такого внезапного вопроса:

— В качестве гендерной идентификации, да, я выбрала женский аватар. Технически, искусственная форма жизни не имеет пола. А что?

— За время пути у меня было время подумать, — начал Блитц. — Перед отправкой на сушу на родине я успел поучаствовать в оплодотворении самок абисов — процесс довольно приятный, увлекает с головой, однако…

— У тебя появилось ко мне влечение? — Вольт окончательно бросила свою позицию и встала с земли, отряхиваясь.

— Полагаю, что так, — признался страж. — По глупости пристрастился к приятному, но только сейчас понял, что в нашем походе из женщин только моя сестрёнка и ты.

Вольт непроизвольно хихикнула:

— Знаешь, это худшее начало для близких отношений. Ещё хуже было бы, скажи ты: я славный самец, ты славная самка!

— Я прошу прощения, — тоже хихикнул Блитц. — Наверное, это прозвучало именно так, как ты сказала. Я должен был быть более тактичным и обходительным… пойду я наверное…

На траву вдруг упали элементы брони Вольт: андроид осталась полностью беззащитной, демонстрируя Блитцу своё искусственное тело.

— Никуда ты не пойдёшь, пока не извинишься как следует! — слегка с угрозой сказала снайпер и повалила стража на траву.