Лебёдка аэронавта

Глава 10

Шпиль Альбион, хаббл Монинг.

Бриджит была уверена, что её замутит и вырвет на глазах у половины хаббла.

— Мышонок, — сказал Роул тихим уверенным голосом, сидя у неё на руках. — Выпрями спину. Подними подбородок. Не показывай страх. Не выдавай ничего врагу.

— Это очень дельный совет, мисс, — сказал мастер оружейник схожим тоном, но на человеческом языке. Он был высоким худощавым мужчиной, серебристые пряди в его волосах ярко выделялись на фоне его полностью чёрной одежды. Они ожидали на общественной площади рынка хаббла Монинг возле платформы для дуэлей, и седовласый урождённый воин только что закончил звонить в колокола.

— Вы разговариваете на кошачьем, мистер?.. — Бриджит покраснела. — Простите. Я не знаю вашего имени.

— Истербрук, мисс, — сказал он, вежливо склонив голову. — Я не очень хорошо на нем говорю, но понимаю достаточно. Все, у кого хватает ума, таковы.

— Он мне нравится, — сказал Роул, сидя на руках у Бриджит.

Она вяло улыбнулась и попробовала последовать совету Роула.

— Прошу простить меня, если я что-то делаю не так, мистер Истербрук, — сказала она, — но боюсь, что у меня мало опыта в подобных делах.

— Все, у кого хватает ума, таковы, — спокойно сказал Истербрук, одаривая ее еще одной улыбкой. — Все довольно просто, мисс Тагвинн.

— Мне не очень ясно, какую роль мастер оружейник играет в дуэли, если она проходит… без оружия.

— О, моя роль не меняется, — сказал Истербрук. — Наша служба представлена такими же старыми солдатами, как и я, каждому отведен свой день недели. Моя задача, сделать все возможное, чтобы все выжили. Я стараюсь разрешить конфликт, приведший к дуэли, до того как прольется кровь, а затем я слежу за соблюдением протокола и за тем, чтобы никто не вмешивался в происходящее.

Она нахмурилась.

— Кто станет вмешиваться?

— Возможно его секундант, — сказал Истербрук. Он посмотрел на Роула. — Или ваш.

Роул оскорблено дернул ушами и отвел взгляд.

— А… если кто-нибудь нарушит правила?

— Я его остановлю, — сказал Истербрук. — Право моей должности таково, что я могу предпринять любые шаги для этого, вплоть до убийства.

Бриджит моргнула.

— Боже.

— Дуэли — серьезное дело, мисс, — тихо сказал Истербрук. — Хотя эти самодовольные мальки, которых воспитывают в наши дни, так не считают. Не стоит так легко провоцировать дуэли.

— Их вообще не должно существовать, — сказала Бриджит.

Истербрук задумался на секунду. Затем он покачал головой.

— Они… служат своей цели, если их сдерживать в жестких рамках и если не доводить до смерти слишком часто. Есть что-то такое в возможности напрямую схлестнуться с тем, кто тебя оскорбил, — хотя бы для того, чтобы дать этим остроязыким дуракам причину продемонстрировать хоть грамм вежливости и следить за своими словами.

— А, — сказала Бриджит, немного краснея. Будучи именно тем остроязыким дураком, о котором шла речь, именно она в данный момент оказалась на острие этой части закона хаббла.

— Не уверена, что все с вами согласятся. Мы ведь цивилизованное общество, не так ли?

Истербрук моргнул.

— С каких это пор, мисс? У нас ведь демократия.

— Именно это я и имею в виду. Мы ведь отбросили насилие, как метод управления, не так ли?

— В основе демократии лежит насилие, мисс Тагвинн, — сказал Истербрук. — Чтобы решить, что делать, мы пересчитываем тех, кто за и против этого, и затем делаем то, что хочет делать большинство. Мы устраиваем символическую битву, исход которой решается простым численным превосходством. Это экономит нам время и массу усилий, которые мы бы потратили, начни мы пересчитывать потери — но не думайте, что это что-то иное, кроме как ритуализированное насилие. И каждые несколько лет, если человек, которого мы выбрали, не справляется с возложенной на него задачей, мы голосуем за его отставку — символично отрубаем ему голову и заменяем кем-то еще. Снова без боли и крови, но все еще отыгрывая насильственные ритуалы. Это довольно практичный способ решения проблем.

Бриджит несколько раз моргнула.

— Я никогда не думала об этом с такой точки зрения, — призналась она.

— Это одна из немногих вещей, достойных уважения в людях, — вставил Роул. — Хотя коты с этим лучше справляются.

— Вполне возможно, — согласился Истербрук. — А. Вот и врач. И, похоже, ваш уважаемый оппонент.

Бриджит осмотрелась. Люди стекались со всего рынка по призыву колоколов, десятки людей. И всего мгновение спустя она уже была уверена, что десятки стали сотнями. Она почувствовала, что в горле у нее сильно пересохло, в довесок к ее неспокойному желудку и трепещущему сердцу.

Страх изматывал. Ей хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.

Невысокий мужчина с серебристыми волосами, несший врачебный саквояж и одетый в очень практичный строгий костюм, подошел к Истербруку, и они обменялись рукопожатиями. Истербрук представил мужчину Бриджит, хотя пару секунд спустя она совершенно позабыла его имя. Толпа продолжала расти. В обед, посреди недели? Неужели этим людям нечем было больше заняться? Бриджит хмурилась, глядя на толпу, и сдерживала себя, чтобы не почесать Роулу уши, кот счел бы это неприемлемым на публике.

Реджинальд Астор возник из гущи людей, в сопровождении не только секунданта, но и еще с полдюжины других мужчин примерно его возраста и положения. Он был одет так же, как и она, в обычную серую тренировочную форму. Они подошли всей группой, Реджи вышагивал во главе.

Бриджит почувствовала, как рядом с ней мистер Истербрук напрягся, полный сдерживаемой энергии, она ощутила это на неком подсознательном уровне — такое же чувство, подумала она, будто рядом разозленный кот.

— Мастер оружейник, — сказал Реджи, отвешивая рожденному воином мужчине нарочито низкий поклон. — Давно пора начинать, не так ли?

Истербрук сощурил свои кошачьи глаза, но склонил голову в знак уважения.

— Я и вправду мастер оружейник. Меня зовут Элиас Истербр…

— Мелочи, — сказал Реджи. Его глаза четко сфокусировались на Бриджит. — Вот и она. Маленькая плебейка и ее маленький падальщик.

Идиот не мог знать, что для кота это слово было смертельным оскорблением. Роул рванулся со своего места на руках Бриджит в сторону Реджи, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы удержать внезапно разъярившегося кота.

Реджи доказал свой идиотизм, громко рассмеявшись, по крайней мере, у его секунданта хватило мозгов настороженно отступить на шаг.

— Боже, — сказал он радостным голосом. — Котенок обиделся на меня? Не то чтобы я требую утопить злобного мелкого зверя.

— Роул, — прошипела Бриджит на кошачьем. — Успокойся.

— Я слышал, что он сказал, — прорычал Роул.

— И он ответит за это, — сказала Бриджит, — в должном порядке. Сначала он мой.

Роул издал раздраженный рык и затем снова уселся, хотя тело его дрожало от напряжения.

— Мистер Истербрук, — сказала Бриджит, переводя взгляд с Роула на мужчину. — Я готова начать, сэр.

Рожденный воином кивнул.

— В соответствии с законом башни, я прошу вас разрешить ваши разногласия в наименее опасным и разрушительным способом. Не важно, как хорошо вы подготовлены, потеря жизни или конечности возможна на любой дуэли. Теперь я спрашиваю вас, мистер Астор, согласны ли вы забыть обиду, чтобы избежать опасностей, которые таит противостояние?

— Она оскорбила честь моего Дома, — высокопарно произнес Реджи. — Она извинится за это, или я потребую сатисфакции здесь и сейчас.

Истербрук повернулся в Бриджит.

— Мисс Тагвинн, вы предоставите извинения?

— Позвольте мне уточнить, что я никогда не пыталась оскорбить Дом Асторов, мистер Истербрук, — сказала Бриджит. — И я не оскорбляла Реджи. Я просто описала его точными словами. Если он считает правду оскорбительной, то это уже не мои проблемы.

Тихая волна смешков пробежала по толпе.

— Но в любом случае, — сказала Бриджит, — я не отказываюсь от своих слов. Правда не становится неправдой только потому, что ее существование расстраивает отпрыска Высшего Дома.

Глаза Истербрука блеснули и он кивнул.

— Пусть будет записано, что ни одна из сторон не видит мирной возможности разрешения своих разногласий. Таким образом, мы перейдем к схватке. Мистер Астор, присутствует ли ваш секундант?

— Да, конечно он здесь, — сказал Реджи, подзывая вперед своего кузена Барнабаса.

— Мисс Тагвинн, присутствует ли ваш секундант?

— Я здесь, — сказал Роул на кошачьем.

Истербрук серьезно кивнул, и еще одна волна шепота прокатилась по толпе, смесь удивления, отвращения, непонимания, восхищения и других эмоций, которые Бриджит не могла разобрать.

— Возражаю! — сказал Реджи, голосом, который должен был разнестись над толпой. — Это нарушение протокола дуэли. Мисс Тагвинн явилась без секунданта.

Истербрук невозмутимо взглянул на Реджи.

— О?

— Закон гласит, — продолжил Реджи, — что секундант дуэлянта должен быть гражданином хаббла и в хороших отношениях с законом.

Реджи усмехнулся Роулу.

— И поскольку я не вижу здесь никого подобного, я могу только заключить, что мисс Тагвинн пришла без секунданта. Я настаиваю, чтобы она была наказана в соответствии с законом башни, а на ее Дом наложен соответствующий штраф.

Желудок Бриджит подпрыгнул. Подобное случалось в тех редких случаях, когда кому-то нужно было наказать Дом, который не был уязвим в остальных отношениях, когда штраф назначали за нарушение закона башни, суммы обычно были чудовищны. Даже самый маленький штраф, который наложат на ее отца, буквально пустит его по миру с протянутой рукой.

— Господин Астор, — сказал Истербрук, и к удивлению Бриджит его голос тоже был достаточно громким, чтобы разноситься далеко. — Когда дело доходит до соблюдения буквы и духа закона, ваши рвение и фанатизм довольно избирательны.

Он запустил руку в куртку и достал сложенный листок.

— У меня в руках письменное свидетельство, рассмотренное и нотаризованное судьей Хелен Соломон. Здесь говорится, что упомянутый Роул, непосредственный наследник Дома Тихих лап, вместе с остальным своим Домом поклялся поддерживать Его Величество, Эддисона Магнуса Джеремаю Альбиона, первого гражданина и Правителя Альбиона. Далее в свидетельстве указано, что он проживает в хаббле Монинг и против него не выявлено ни одного действующего штрафа или ордера. Таким образом, он действительно является, уважаемым гражданином хаббла.

— Что? — сказал Реджи. — Какой Дом?

Истербрук спокойно передал ему лист с записями.

Реджи схватил его и уставился, читая. Его щеки налились багрянцем, а в толпе снова началось бормотание.

Взгляд Бриджит упал на невзрачного, слегка помятого мужчину, стоящего неподалёку в первом ряду зевак. В отличие от остальных, он ни с кем не разговаривал. Было в нем что-то знакомое, что-то напоминающее о первых днях школы, но она не могла зацепиться за нужное воспоминание. Его седеющие волосы были растрепаны, костюм давно вышел из моды, и если бы он не был единственным человеком в поле зрения, который казался абсолютно спокойным и не отвлекся на слова Истербрука, она могла бы его никогда не заметить. Она почувствовала, что его глаза смотрят на нее. Искорка веселья проскочила в них, и он подмигнул ей.

Бриджит моргнула. С его стороны это было довольно смело, кем бы он ни был. Может, он был одним из торговых партнеров ее отца, кто-то, кого она встречала в детстве? Она была уверена, что запомнила бы. И почему она глазела на этого мужчину, в то время, как создавался один из важнейший легальных прецедентов в истории башни? Котов признали гражданами хаббла. И, похоже, со всеми правами — и что гораздо важнее — со всеми обязанностями, которые накладывал этот статус. Коты и люди поддерживали давно сложившиеся связи, но они были полностью неофициальными, и любая сторона могла их нарушить, не навлекая на себя чудовищных последствий. Но заявление Истербрука только что сильно нарушило сложившееся равновесие, и возможно, с ужасом осознала Бриджит, не во благо всех вовлеченных сторон.

— Это не… — Реджи запнулся. — Коты не являются…

— В соответствии с законом, сэр, — спокойно сказал Истербрук, — являются. У вас есть другие возражения, прежде чем мы продолжим, сэр? Или возможно, вы передумали и согласны прекратить это бессмысленное разногласие?

Реджи сощурил глаза, взгляд его остановился на Бриджит и Роула.

— Ты превращаешь благородную традицию в фарс, зверечеловек.

Кошачьи глаза Истербрука превратились в щелочки, и когда он заговорил, в груди его послышался намек на рычание.

— Я просто выполняю свои должностные обязанности, господин Астор. Если это вас как-то расстраивает, это не мои проблемы.

Друзья Реджи обратили внимание на рык и плотнее собрались вокруг него.

Именно в этот момент за спиной у Бриджит раздались шаги и Гвендолин Ланкастер и Бенедикт Сореллин возникли из толпы. Оба были одеты в гражданскую одежду, Гвен в жемчужно-серое платье со вставкой и жакет, а Бенедикт — в простой, довольно скромный, черный костюм. Оба они, заметила Бриджит, надели наручи, толстая медная проволока оружейной решетки закручивалась вокруг их левых предплечий.

— Мы опоздали? — спросила Гвендолин. Бриджит до сих пор не понимала, как аккуратная некрупная аристократка могла вкладывать столько уверенности и гордости в свой невзрачный голос.

— Надеюсь, мы не пропустили то представление храбрости и грации, которым обещает стать это маленькое событие. Боже, Реджи, а вот и ты. С шестью друзьями.

Она одарила Астора ослепительной белозубой улыбкой и пересчитала их, указывая рукой, казалось бы, не осознанно.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть.

Гвендолин, заметила Бриджит, использовала для счета руку, затянутую в наруч. Медная решетка блестела при свете дня.

— Мне казалось, что для дуэли достаточно двоих, — сказал Бенедикт, в его тоне сквозило преувеличенное недоумение.

— Действительно, — ответила Гвендолин. — Реджи, похоже, запутался.

— Я могу помочь, — сказал Бенедикт. И затем манера его изменилась, показная драма исчезла. Он просто уставился на них, без какого-либо выражения на лице.

— Пойдемте, ребята. Давайте, вы пятеро и я с вами, оставим Реджи и его секунданта заниматься делом. Я куплю каждому из вас выпить, и вы решите, какую драку вы бы хотели посмотреть.

— Какую драку? — спросила Гвен. — Что ты имеешь в виду?

— У них есть выбор — сказал Бенедикт. — Смотреть как Реджи дерется с Бриджит. Или я. Дерусь с ними. Одна из схваток займет гораздо меньше времени, чем другая.

— Сореллин, — прорычал Истербрук, голос его полон легкого неодобрения. — Я не потерплю здесь потасовок.

— Сэр, — сказал Бенедикт, склонив голову. — Это будет даже не потасовка, сэр.

Истербрук, казалось, мгновение обдумывал это, и затем кивнул.

— В таком случае ладно.

Бриджит подумала, с некоторым удовлетворением, что группа прихлебателей Реджи выглядела встревоженной. Они пытались держаться гордо, но то, как они подсознательно отступили на несколько дюймов от Бенедикта, говорило о многом.

— Ты не можешь угрожать мне, Сореллин, — рявкнул Реджи.

Бенедикт несколько раз моргнул.

— Реджи, старина, я не вмешаюсь в твои сегодняшние дела ни за что на свете. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Я никогда и волоска на твоей голове не трону.

— А я трону, — радостно вставила Гвен. — У меня есть этот чудесный новый наруч, и я никогда еще ни на ком его не использовала.

Истербрук откашлялся.

— Ой, да ладно, я ее на вас не использовала, только рядом с вами, — сказала она ему. — Но, Реджи, позволь мне объяснить. Ты настаивал на этой дуэли, и ты ее получишь. Ты и твой секундант, а твои друзья могут смотреть вместе со всеми. Не будет никаких отвлечений, никаких замешательств, никаких таинственных предметов, брошенных из толпы. Только ты на платформе.

Она улыбнулась еще шире.

— Тебе все ясно?

— Мисс Ланкастер, — сказал Истербрук серьезным тоном. — Я совершенно уверен, что молодой человек не собирается сегодня обесчестить Дом Асторов подобными действиями.

— Разве что, — добавила Бриджит, — он… возможно, боится меня.

Гвен взглянула на Бриджит сияющими глазами.

— Разве что это.

— Хватит, — прорычал Реджи. — Мастер оружейник, начинайте.

Он повернулся к своим друзьям и сказал:

— Идите смотреть вместе с Ланкастерами. Удостоверьтесь, что они не вмешаются.

Гвен повернулась к Бриджит, решительно ей кивнула и сказала:

— Если тебя не затруднит, заставь его кричать. Тут столько замечательных зрителей для этого.

Бриджит тихо засмеялась и внезапно почувствовала, как тошнота уходит.

— Просто дыши, — посоветовал ей Бенедикт. — Расслабься. Пусть он ошибется первым. Поверь мне: в этом плане на Реджи можно положиться.

Он легонько сжал пальцами её плечо и улыбнулся.

Затем её друзья развернулись к кучке забияк Реджи, и они пошли вместе с Гвендолин и Бенедиктом, обе группы вежливо улыбались друг другу и шли так, будто ожидали, что стоить им на секунду ослабить внимание, как другие набросятся на них.

Истербрук на мгновение посмотрел на толпу и покачал головой. Он пробормотал про себя что-то насчёт Высших Домов и их театра, а затем повернулся к Бриджит.

— Мисс Тагвинн, — сказал он. — Как вызванная сторона, вы можете решить, кто из вас первым займёт место на платформе.

— Очень хорошо, — сказала она. — Где встанет Роул?

— На земле рядом с помостом. Только двоим секундантам и мне разрешено находится в десяти футах от него. Это правило.

— Оттуда мне будет не видно, — сказал Роул. — Вы должны немедленно изменить правило.

Истербрук хмыкнул и задумался. Затем он повернулся и поднял один из колоколов побольше, вместе с его тяжёлой металлической рамой. Он, должно быть, весил триста фунтов, если не больше, но довольно худощавый мужчина передвинул его так, будто это был стул в гостиной, поставив его к ближайшему углу платформы.

— Вот, сэр кот, — сказал он. — Так вы сможете наблюдать. Вас это устраивает?

Роул хмуро осмотрел колокол и затем спокойно вспрыгнул на него. Он потоптался немного, прежде чем сесть и сказать:

— Так сойдёт. С трудом.

— Отлично, — сказал Истербрук. — Мисс Тагвинн?

— Я пойду первой, — сказала она. — Давайте покончим с этим.

— Как пожелаете, мисс, — сказал Истербрук.

И спустя мгновение Бриджит поняла, что стоит на платформе, глядя на толпу, которая собралась посмотреть на дуэль. Тут было… больше людей, чем она когда-либо видела в одном месте за всю свою жизнь, и она просто не могла заставить себя подумать обо всех тех глазах, что смотрели на неё. Это её до крика доведет. Вместо этого она решила последовать совету Бенедикта и начала дышать медленно, в ровном ритме, концентрируясь на своём окружении и своём противнике.

Реджи забрался на платформу с противоположного угла, его секундант уткнулся взглядом в землю прямо у него за спиной. Когда он выпрямился, толпа издала радостный крик и начала хлопать в ладоши и орать и свистеть. Звук был чудовищным, пугающим, как раскаты грома, которые иногда достигали хабла Монинг во время самых яростных весенних гроз.

— Мышонок, — раздался у неё за спиной голос Роула. — Помни, кто ты есть. Это существо хочет это у тебя отобрать. Не дай ему.

Она обернулась, чтобы взглянуть на кота и кивнуть ему. Затем она снова повернулась к Реджи.

Истербрук легко вспрыгнул на платформу и прошел в центр, держа в правой руке простой красный платок. От Бриджит не ускользнул символизм цвета ткани. Цвет крови. Это было место крови, боли и смерти, и все из этого могло случиться в ближайшие несколько секунд.

Сконцентрироваться. Она должна сконцентрироваться. Она продолжила дышать и систематически игнорировала все, кроме Реджи и платка.

Истербрук повторил для публики предпосылки для дуэли, и то, что Бриджит предпочла встретиться с вызвавшим ее в рукопашном бою. Реджи ухмыльнулся ей. Предполагалось, что это будет самодовольный, уверенный жест, но… ей показалось, что она увидела что-то более мрачное и гадкое в его глазах. Она поняла, что он мог даже не подозревать этого, но он ненавидел ее. Или, по крайней мере, он ненавидел что-то, что в данный момент имело форму Бриджит.

Режди был тренированным. Он знал, как драться. Она тоже тренировалась, но она так мало знала.

«Победа не в количестве знаний, — уверял ее Бенедикт в течение последних дней, — а в их качестве».

Она надеялась, что он был прав.

Истербрук поднял платок. Через мгновение он бросит его. Когда тот коснется помоста, начнется дуэль.

Просто дышать. Сосредоточиться. Сконцентрироваться. Дышать.

Он отпустил платок.

И внезапно низкий, настойчивый визг разнесся в воздухе, пронзительно громкий.

Толпа застыла. Бриджит растеряно оглядывалась, она увидела как Реджи смотрит вверх, раскрыв рот. На мгновение на лице Истербрука появилось неверящее выражение. Затем, когда звук стал нарастать, поднимаясь и опускаясь в медленных завываниях, он помрачнел.

Гром, даже громче весенних штормов, начал грохотать по всем камням башни Альбиона.

По какой-то причине ее взгляд остановился на человеке из толпы, который ранее ей подмигнул. Его лицо не выражало ни замешательства, ни страха, когда он смотрел на полупрозрачный сводчатый потолок хаббла Монинг. На его лице была холодная, стальная ярость. Он сразу резко повернулся, пока все остальные все еще смотрели вокруг, и начал прокладывать себе путь сквозь кружащую толпу, двигаясь быстро и по прямой, словно каким-то усилием воли заставляя жителей хаббла Монинг не стоять у него на пути.

Бриджит оказалась рядом с Истербруком, хотя она и не припоминала, как шагнула вперед.

— Что это за звук? — спросила его Бриджит, перекрикивая рокот. — Что происходит?

— Воздушная тревога! — закричал в ответ Истербрук. — Впервые за двадцать лет! Вам нужно укрыться, мисс Тагвинн! Шпиль Альбион атакован!