Лебёдка аэронавта

Глава 12

Шпиль Альбион, хаббл Монинг.

— В укрытие, — сказал Бенедикт, поворачиваюсь к Гвен, пока выли сирены. — Назад к Ланкастерам, как я понимаю.

Гвен оглядела поднимающуюся и расходящуюся по рынку панику.

— Я… Да, думаю, дом должен находиться под каким-то укреплённым местом, но…

Бриджит спрыгнула с дуэльной платформы и подхватила Роула, прыгнувшего ей в руки. Глаза у кота были сильно расширены, голова дергалась туда-сюда, когда он пытался отследить беспорядочное движение.

— Мой отец, — сказала Бриджит. — Мне надо добраться до отца.

— Подожди, — сказала Гвен, поймав Бенедикта, когда он поворачивался, чтобы уйти. Что-то в ней требовало внимания, и ей потребовалось мгновение, чтобы придать мысли форму.

Молодой человек вскинул бровь и посмотрел на нее, но остановился.

Раздался ужасающий звук, как если бы молния могла кричать в агонии и ярости. Часть матового потолка хаббла Монинг внезапно озарилась огнем, превосходящим по яркости затянутое дымкой дневное светило. Сам пол под их ногами содрогнулся, и высоко с потолка обрушилась завеса пыли. Секунду спустя раздался еще один ревущий удар и еще один, заставляя камни Башни Альбион гудеть, как гигантский колокол.

Пыль опустилась удушливым облаком, и крики усилились. Части кладки, которые в прошлом служили для ремонта не совсем уж неуязвимых Камней Башни, посыпались, некоторые из них были размером с человека.

Гвен заметила это и просто посмотрела вверх. Камни будут падать в любом случае. Паническое бегство с одинаковым успехом могло привести ее под летящий булыжник или спасти от него. Ее отец всегда говорил, что в те моменты, когда больше всего хочется паниковать, больше всего нужно мыслить четко, так что, несмотря на падающие камни, Гвендолин Ланкастер осталась стоять.

Затем она спокойно проговорила твердым тоном, осознавая всю правоту своих слов.

— Мы члены Гвардии шпиля. Мы не бежим от неприятностей. Мы следуем им навстречу. Нам нужно заступить на службу.

Бриджет моргнула, затем на ее лице промелькнула тень страха, затем обреченности, а затем раздражения.

— Проклятие! Я должна была вспомнить об этом.

Бенедикт улыбнулся плотно сжатыми губами.

— Хм. Я, конечно, предпочел бы запереть вас двоих в каком-нибудь безопасном месте, но… вы абсолютно правы. Это наш долг.

— Бенни, не будь занудой, — произнесла Гвен, — куда мы направляемся?

И снова шпиль содрогнулась от грохота, и посыпались еще камни. Рядом закричали, пронзительно и ужасно. Гвен не могла с уверенностью сказать, был ли это мужчина, женщина или ребенок.

— Туда, — сказал Бенедикт, кивая в сторону источника звука. — Наша основная обязанность — это защитить и помочь гражданам в беде. За мной.

Они трое и Роул двинулись вперед среди напуганных жителей и наполненного пылью воздуха, высокая худощавая фигура Бенедикта указывала путь.

Каскад расколотых камней обрушился с грохотом всего в паре футов от них, и Гвен не могла поверить тому, насколько чудовищно громко прозвучал удар. В стороны разлетелись мелкие осколки камня, один из них как жало вонзился ей в бедро. Она увидела как дернулась Бриджит, небольшое пятно крови появилось у нее на правой щеке.

Они пробежали шагов пятьдесят, крики становились все громче, и внезапно из облака осколков перед ними возник силует завала из камней. Кого-то прижало большим куском кладки. Часть пыли превратилась в багряную грязь. Он определенно страдал.

— Бенедикт, поднимай камень, — сказала Гвен. — Бриджит, помоги мне его вытянуть.

— Подожди, — крикнул Бенедикт. — Если у него кровотечение, камень может зажимать рану. Нам надо быть готовыми немедленно ее прижать, когда мы его вытащим. Нужна ткань на бинты.

Гвен резко кивнула и быстро потянулась к подолу своей юбки и начала рвать его на ленты.

— Бриджит, — сказала она.

Бриджит опустилась на колени и начала делать то же самое, пока Бенедикт склонился над зажатым мужчиной. Затем кузен Гвен коротко выругался.

— Под всей этой пылью Барнабас Астор, — сказал Бенедикт.

— Не повезло, — заметила Гвен, продолжая рвать. — Будь в мире справедливость, там бы лежал Реджи.

Совместными усилиями Гвен и Бриджит сумели превратить внешний слой юбок Гвен в ленты и сложенные повязки. Как только они закончили, Бенедикт кивнул и сказал:

— Бриджит, тащи его, когда я поднимусь. Не мешкай.

— Не стану, — серьёзно ответила Бриджит.

Затем Бенедикт повернулся к упавшему камню, громаде размером с небольшой гроб, запустил пальцы под один из краёв и потянул со всей силой своего худощавого тела. Секунду ничего не происходило. Мышцы на спине и плечах Бенедикта вздулись и задрожали. Но затем раздался скрежет, и камень немного сдвинулся. Несчастный Барнабас издал вопль от новой боли, а затем Бриджит начала вытягивать его из-под камня.

Была кровь, как заметила Гвен, ее было неприемлемо много. Несколько недель назад у нее не было бы ни малейшей идеи, что с этим делать, но их первый полный день тренировок с оружием полностью состоял из занятий по обработке подобных ран. Гвен придавила толстый компресс из ткани поверх сочащейся раны на ноге Барнабаса, затем обернула вокруг нее полоски ткани, затянула их и завязала. Молодой человек издал еще один беззвучный стон боли, когда она потуже затянула узлы.

— Это поможет донести его до безопасного места, — пыхтя сказал Бенедикт. — Бриджит, я его подниму. Мне нужно, чтобы ты подняла его раненную ногу себе на плечо. Держи ее высоко, хорошо?

— Конечно.

Снова прогремел гром, и рядом посыпались камни. Сверху раздался низкий гулкий звук, и лицо Бенедикта побледнело.

— Быстрее!

Он подхватил Барнабаса на руки, а Бриджит немедленно взвалила ногу раненного мужчины себе на плечо.

К большому ужасу Гвен, камни начали еще быстрее падать вокруг них.

— Нам надо убираться из атриума! Туда, в боковой тоннель.

— Пошли, пошли, пошли! — крикнул Бенедикт и начал неловко бежать, наполовину боком к относительной безопасности меньшего тоннеля.

В тот момент, когда они проскользнули в его прохладный полумрак, башня снова заскрежетала, и внезапно кусок кладки, размером с дом среднего размера, обрушился на то место, откуда они только что ушли. Звук был оглушающим. Пыль поднялась удушающей завесой, забивая горло.

— Уходим глубже! — пропыхтела Гвен, и они продолжили свое отступление по сумрачному боковому тоннелю, навстречу полной темноте.

Наконец они достигли поворота, и как только они повернули за угол, воздух внезапно снова стал свежим, легких ток воздуха в тоннеле явно развеивал пыль, они остановились.

— Свет? — кашляя попросил Бенедикт.

Гвен потянулась к небольшим кристаллам на своих серьгах пальцами правой руки и усилием воли пробудила их к жизни, так же как она бы поступила, чтобы выстрелить из наруча. Крошечные кристаллы моргая засветились. Это был не особенно яркий свет, но на фоне окружающего мрака он обжигал.

Бенедикт положил раненого мужчину на землю и осмотрел его раны.

— Черт побери, — сказал он. — Барни, старина, боюсь ты протекаешь в паре мест.

Барнабас ответил сквозь сжатые от боли зубы.

— Обычно это случается только во время грандиозных попоек.

— Ну, тогда мы затолкаем в тебя пару пробок, пока не дотащим до врача.

Бриджит повернулась к Гвен и начала рвать второй слой ее юбок, пока Бенедикт осматривал повязку, которую наложила Гвен. Очевидно, он счел ее удовлетворительной, поскольку, когда Бриджит протянула ему еще ткани, он перешел к другим ранам и начал их по очереди бинтовать. Юбки у Гвен закончились раньше, чем раны у Барнабаса, оставив только один тонкий слой ткани защищать ее ноги от холодного воздуха хабла.

— Ну, давай уже, — сказал Бенедикт. — Продолжай подавать бинты.

— Я так не думаю, — сказала Гвен. — Бенни, сними рубашку, и мы разорвем ее на части.

Бенедикт взглянул на нее, затем осмотрел последний слой ее юбок и понимающе хмыкнул. Он скинул пиджак и жилет и содрал рубашку одним резким движением, передавая ее Бриджит.

Гвен иногда забывала, что ее кузен был, как и все рожденные воинами, крайне атлетически сложенным, мужественным представителем своего пола, с крепкими, гибкими мышцами. Эффект был потрясающий. Бриджит моргая смотрела на его обнаженный торс в таком изумлении, что брошенная рубашка выскользнула из ее внезапно онемевших рук.

— Ох, — сказала она. — Ого.

Гвен вскинула бровь и ухмыльнулась. Значит вот как обстоят дела с Бриджит, да? Ну хорошо. Одному Богу на Небесах ясно, что Бенедикту нужно чье-то внимание. Среди семей Высших Домов в целом, рожденные воинами считались… нежелательными — и в лучшем случае использовались как вооруженные наемники или телохранители — и уж точно не как члены Дома.

Гвен ткнула Бриджит локтем. Девушка еще раз моргнула, встрепенулась, и вернулась к раздиранию ткани, в то время как сирены воздушной тревоги не умолкали в главном атриуме хаббла.

— Держись, Барни, — сказал Бенедикт, продолжая работать. — Я знаю, что тебе больно, но думаю, что мы сумеем удержать твою душу в теле.

Барнабас ответил слабым болезненным стоном, глаза его были закрыты.

— Я все еще не понимаю, что происходит, — сказала Бриджит. — Воздушные корабли атакуют шпиль? Чьи?

— Скорее всего аврорские, — ответила Гвен.

— Но зачем им устраивать подобное?

— В основном ради экономики.

— Что?

— Правительство шпиля Аврора жадное, коррумпированное и неэффективное, — сказала Гвен. — Налоги очень высокие. Каждый хаббл конкурирует со своими соседями за финансирование и подачки от правительства, а основные правительственные дела, как правило, игнорируются. В результате их предприятия страдают и не развиваются — а население растет. Так что примерно раз в поколение или около того, аврорцы становятся агрессивными. Их флот поглощает гарнизоны, а в прошлом и целые шпили, расхищая их богатства, чтобы продлить жизнь своего шпиля, а многие их люди погибают в бою, чтобы снизить давление растущей популяции.

Бриджит озадачено переспросила:

— Они начинают войну… ради денег?

Гвен хмыкнула.

— Ты никогда от них этого не услышишь. Они всегда найдут или придумают повод. Но в итоге они всего лишь напыщенные пираты. Напряжение между их Армадой и нашим Флотом росло в течение примерно года — в основном рейды на торговцев Альбиона и небольшие стычки с флотскими судами.

— Правда, я не ожидал, что они нападут так скоро, — вставил Бенедикт. — Думаю, никто не ожидал.

Из темноты за пределами небольшого круга света от сережек Гвен раздался тихий, довольно пугающий кошачий возглас.

Бриджит напряглась и взглянула дальше в тоннель.

— Роул говорит, что кто-то идет.

— Хвала Богу на Небесах, — вглядываясь, сказала Гвен. — Возможно, это кто-то из гвардии. — Она позвала, — эй! Кто там идет?

Несколько мгновений спустя, восемь мужчин в форме гвардейцев шпилеарха шагнули в освещенное Гвен пространство. Двое из них тащили носилки, человек на них был покрыт одеялами. Еще один, со сделанным из боевого кристалла знаком отличия младшего офицера, прикоснулся пальцем к брови и сказал:

— Мисс.

— Лейтенант, — сказала Гвен. Она не узнала мужчину, но это было не удивительно. У гвардейцев было несколько десятков гарнизонов по всему шпилю, и в них служили почти две тысячи человек.

— Я очень рада вас видеть. У нас здесь раненый гражданский. Можете нам помочь?

— Простите, мисс, — ответил мужчина. — Я боюсь, что у нас есть свои обязанности, которые требуют нашего внимания.

— Гвендолин, — сказал Бенедикт.

Гвен оглянулась на него. Он никогда не называл ее полным именем. Он ждал ее взгляда, лицо его было спокойным, но глаза напряжены.

— Я уверен, что лейтенанту крайне жаль, что ему приходится выполнять свой долг. Это почти чудо, что он уже на ногах так скоро после этой внезапной атаки.

Гвен нахмурилась. Затем Бенедикт повел левой рукой, рукой с наручем, немного покрутил ей, и Гвен с холодным ужасом поняла, что он имел в виду.

Нападение произошло всего мгновения назад. Они четверо были в самом центре, видели как все произошло, и, тем не менее, у них едва хватило времени нырнуть в тоннель ради укрытия и наложить быстрые полевые повязки на несчастного Барни Астора. А вот перед ними стоит полный отряд гвардейцев, уже вооруженный и несущий раненого на носилках. И, как заметила Гвен, еще и с большими походными рюкзаками.

Никто не мог собрать отряд за секунды, не в ужасе и смятении, которые в данный момент охватили хаббл. Только если они знали о нападении заранее.

А кому лучше знать, как не врагу? Врагу одетому в форму гвардии, действующему в тайне, врагу, который не сомневаясь убьет любого, кто им встретится, чтобы сохранить свою маскировку.

Кого-нибудь вроде нее, например.

Сердце Гвен забилось так громко, что ей казалось, что она его слышит.

Бенедикт слегка кивнул ей, затем демонстративно закрыл глаза и отвернулся к раненому мужчине.

Закрыл глаза. Он сделал это специально, так, чтобы она видела. Зачем?

А. Ну конечно.

Гвен крутанулась назад к лже-гвардейцам, подняла левую руку и разрядила свой наруч в лицо офицера с расстояния меньше пяти футов.