Легенда о невесте людоеда

12

Теперь тролль каждый следующий вечер требовал массировать ему ноги, а Тери была и рада. Практически всегда эта процедура так расслабляла короля, что он мгновенно засыпал. Что, однако, не избавило от утренних посягательств на ее тело: то поглаживания, то шлепки, то щепки. В одно такое утро девушка спала отвернутой к нему спиной и через сон почувствовала, как огромное тело прислонилось к ней. Их разделяла одежда тролля, но Терисия ощутила даже через ткань его огромное возбуждение, упиравшееся ей в ягодицы. Хорошо, что тем утром всё обошлось — пленница изображала спящую ну очень убедительно.

Девушка в который раз пыталась смириться с тем, что ее ждет, просила Бога о спасении и терпении, однако необъяснимый ужас накатывал на нее каждый раз с новой силой, когда она представляла их сношения. Во-первых, ей казалось, что все закончится ужасно уже потому, что тролль просто раздавит ее под своим телом. Во-вторых, Тери больше всего боялась размеров монстра, скрытых в штанах. Хотя ей не с чем сравнивать, но она логически понимала, что в половом плане они подходят друг другу так же «хорошо», как бревно к игольному ушку; девушка представляла их интимный акт как череду пыток, где тролль причиняет ей только боль и страдания. Это в разы хуже избиения. К тому же, если и переживет пытки, то перестанет относиться к себе по-прежнему, станет грешницей. Пусть не по своей воле, пусть другого выхода нет, но путь в Рай для нее будет закрыт.

Но когда Терисия начала впадать в полнейшее отчаяние, будто сам Бог сжалился над ней — девушка начала ощущать боли внизу живота, что говорило о скором начале месячных дней. «Я спасена!» — думала девушка радостно до самого возвращения тролля. Она тут же сообщила ему о грядущей проблеме, и, заметив смятение на его лице, предложила подходящее решение: девушка может спать опять в клетке, чтобы не пачкать его постель.

— Не пори чушь, — резко отрезал тролль. — Ты будешь спать на кровати.

— Но… — попыталась перечить девушка.

— Замолчи. Я не хочу обсуждать это, — перебил ее тролль, после чего достал из сундука ворох тряпок и кинул на половину постели Тери. Девушка начала их расстилать, забирая те, которые собиралась использовать в качестве нижнего белья. Позже она соорудила себе подобие многослойных панталонов, и была рада этому, ведь сейчас она как бы одета — сверху бинты, снизу самодельные штаны. И монстру придется хорошо потрудиться, чтобы снять нижние тряпки, а значит она защищена. Радостная она легла в кровать рядом с монстром, закрыла глаза и помолилась за посланную ей милость. Своим хорошим настроением она решила поделиться с троллем — опять поиграть с ним во влюбленную. Сейчас он лежал рядом хмурый и не смотрел на нее, а игра в пару его веселит.

— Милый король, так прекрасен твой суровый лик, — девушка улыбнулась, повернувшись к нему на боку. Тролль посмотрел на нее коротко и фыркнул. — Что случилось? Расскажи, что тревожит твое сердце, облегчи душу. Хочешь, я разомну твои ножки, мой повелитель?

Только услышав последнее, монстр хоть как-то благожелательно отреагировал — кивнул, давая доступ к конечностям. Девушка довольно шустро переместилась в изножье постели, начиная привычный ритуал.

— Они требуют, что бы ты была зажарена уже завтра, — начал король, когда от движений рук девушки его тело немного расслабилось. Тери от слов вздрогнула, но продолжила массаж.

— Но ведь завтра не Йоль, — тихо сказала она.

Король вздохнул. Он вдруг поднялся, взял одну из ладоней девушки и притянул всю к себе. Терисия не могла не поддаться, села ему на колени. Морда существа казалась очень встревоженной и грустной, глаза-кристаллы внимательно и серьезно изучали ее лицо, и девушке это не нравилось. Она не знала, что именно он хочет сказать, но буквально чувствовала, что в монстре какую-то невысказанную горечь, которую не могла понять. Однако уверенность в том, что он ее не тронет хотя бы в плане близости в ближайшее время, успокаивала Терисию, потому и она решила успокоить тролля.

— Скажи им, что я кровоточу, что убьешь меня позже, когда это кончится. Ведь когда животных в этот период режешь, их мясо воняет, — девушка улыбнулась, — Мой король, ты мудрее меня, ты лучше знаешь, как вести себя с подчинёнными.

Какое-то выражение внутренней борьбы отобразилось на физиономии монстра, но своего серьезного взгляда от девушки он не отводил. А потом прижался своей пастью к ее маленькому рту, накрыв его полностью. Первый поцелуй. Тролль повалил ее на постель, продолжал терзать губы, вторая рука потянулась к обмотанной бинтами груди. Сжав одну из грудей единожды, он, не произнося ни слова, отстранился и стал снимать бинты, точнее разрывать их.

— Но, король… — взмолилась девушка, — я больна… нам нельзя…

— Можно, — тихо прорычал он, в голосе слышалось нетерпение и трепет, — можно…

Бинты с треском разорваны все до одного. Тери наконец может вздохнуть воздух полной грудью, ничего не давит и не трет, но сейчас она этому не рада. На коже остались багровые отпечатки бинтов, но ни одного шрама. Ладонь короля осторожно прикоснулась сначала к пространству между грудей и погладила молодое белоснежное тело до низа живота, потом лапищи накрыли каждую из ее грудей очень бережно, как хрупкую драгоценность. Но внезапно он остановился, замер, будто парализованный. Шумно выдохнул, закрыв лицо ладонями, тролль отстранился от девушки.

— Нет, нет, нет… — повторял король вполголоса самому себе дрожащим голосом.

Тери, непонимающая что происходит, прикрыла руками голую грудь, отодвинулась подальше. Когда девушка была уже уверенна, что самому страшному суждено случиться именного сегодня, ей будто вновь помогли высшие силы.

Наконец тролль убрал ладони от морды, и его пленница удивилась, увидев, что она мокрая как от слез. Словно монстры действительно способны к страданию и слезам! Король посмотрел на нее с невыразимой болью во взгляде:

— Прости, я не должен был, — произнес он на одном дыхании, а голос его казался не таким хриплым и грубым как обычно. — Я не понимаю, что творится со мной, когда ты рядом. Я схожу с ума, превращаюсь в животное.

Девушка не верила своим ушам. Он раскаивается? Извиняется? Нет, это не может быть правдой, это очередная хитрая проверка, чтобы словить ее на вранье. Конечно, ведь тварь уверена, что умнее Тери, вот и пытается обвести вокруг пальца. Терисия внутренне торжествующе усмехнулась раскрытой попытке перехитрить себя. Чтобы он не говорил, но она умнее и хитрее его в сотни раз. Она сжала зубы, вернула себе прежнее самообладание и надела привычную маску влюбленной дуры. Невероятным усилием воли Тери заставила себя перестать прикрывать грудь, после чего приподнялась на кровати, подползла к троллю и обняла его.

— Это ты прости меня, мой король, — произнесла она наиболее нежным из всех возможных голосов, — я виновата. Позволила усомниться том, что я полностью принадлежу тебе. Что я твоя вся и без остатка.

Король посмотрел на нее своими холодными льдинками глаз, в которых и теперь стояли слезы, нежность в них мешалась с похотью и болью.

— Ты на самом деле хочешь этого? — спросил он все тем же странным, будто бы не своим голосом. — Я не хочу, чтобы ты делала это по принуждению. Не как пленница. Забудь о страхе, я клянусь своим именем и королевской честью, что отпущу тебя живой из замка, если ты действительно мила со мной только из-за страха.

Речь тролля звучала искренне и предельно честно, но девушка не верила ни единому его слову, ни единому обещанию. В прошлый раз он едва не убил ее за одно мнимое сомнение в преданности. И тоже говорил, что отпустит! У адовой твари нет и не может быть чести, а значит только вранья это чудовище заслуживает.

— Мой король, я люблю тебя больше всего на свете, — ложь Тери подкрепила приторно-ласковой улыбкой. — Ты — всё, чего желаю.

Пламя похоти в глазах тролля после услышанного сожгло дотла все остальные чувства за ненадобностью. Его рот вдруг припал к ореолам девичьих сосков, начиная то целовать, то лизать, то кусать их, а бывшая в долгом плену обновленная кожа девушки живо на это отреагировала. Терисия не может понять что это — вроде бы и щекотно, и приятно, и больно; несколько раз у нее вырвался стон, когда монстр коснулся особенно чувствительных участков.

Он снял намотанные ткани вокруг ее бедер. Девушка заблуждалась думая, что ее ухищрения надолго задержат короля — в считанные секунды ткани были отброшены, а Тери осталась нагая. Монстр явно сгорал от нетерпения, но будто смаковал каждое прикосновение к мягкой нежной коже, скрывавшей хороший слой жирка, к толстым бедрам, которые раздвигал достаточно широко, чтобы видеть все, что хотел.

Когда он попытался прикоснуться к заветному месту между бедрами пальцами, девушка завертелась, пыталась оттолкнуть его. Будто знала, как еще сильнее распалить желание овладеть ею. «И откуда она все знает, ведьма?» — думал тролль, стягивая верхнюю часть брюк. Сделать это быстро мешало то, что приходилось еще и удерживать девушку, но тем веселее получается: то руки нужно прижать так, чтобы она не пыталась царапаться, то ее ноги держать в таком положении, чтобы она не могла свести бедра вместе. Это было похоже на схватку белого беззащитного зайки и медведя — один укус и хребет первого сломан.

Каждый получил нечто сверх своих ожиданий: для тролля удовольствие от соития с девушкой было больше, чем он мог себе представить, а девушка внезапно поняла, что боль не такая сильная, как она себе воображала. При месячных бывали страдания куда больше, а сейчас ощущения были не столько болезненными, сколько странными. Каждое новое движение тролля становилось все резче и грубее, проникновение все глубже, а у Терисии появилось мучительное томление внизу живота. Боль от соития незаметно исчезла вовсе. В порыве наслаждения тролль поворачивал Тери то к себе лицом, то спиной, то опять лицом. Ее рыдания, которые не прекращались даже на пике удовольствия, все чаще становились стонами, однако перестать лить слёзы, расслабиться и получать удовольствие пленница не могла. И даже не потому, что ненавидела монстра. Нет, она сама не знала почему.

Король рухнул на свободное место кровати. Он тяжело дышал, вытирая с лица все еще катившийся пот. Закрыл глаза: попытался почувствовать это — свою свободу от утолённой похоти, покой тела и разума. Едва ли это у него получилось, ведь отвлёк лишний звук, нарушающий тишину. Знакомое жалобное скуление. Открыв глаза, король убедился в правильности догадки — тихо всхлипывает девушка. На краю кровати, где он ее оставил, она свернулась в комок и, вжавшись лицом в шкуру животного, ныла.

Тролль не собирался ее утешать, не было у него правила, что если женщина плачет, нужно ее приласкать. Пусть выплачется и дело с концом, — всегда говорил он. Однако тут король не сумел превозмочь желание успокоить ее ласковыми словами или жестами.

— Любимая моя, прости меня, прости меня, — тролль неловко попытался обнять любовницу, нежно гладил и целовал плечи. — Тише, тише. Все будет хорошо. Я… обещаю тебе.

Он испытывал к ней странную смесь чувств, но отвращения или презрения среди них не было; с начала вечера в нем зрела идея, мысль, сформулировать которую он не мог, не осмеливался до того, как не овладел пленницей. И случайно озвучил, когда утешал — любимая. Вот. Это то, что он чувствует сейчас — любовь, сострадание, желание ценой всего, что когда-то было ценно и важно, защитить её. Защитить их чувства. Ведь король предполагал, что знает причину её слез — она понимает, что они не могут быть вместе. Она — человек, а он — тролль.

Плакала его любовница не так уж долго, скоро рыдания сменились тяжелым дыханием и крепким сном, обессиленного тела. Король накинул на нее несколько шкур, замотал в них ее пухлую фигуру, а после поднял на руки как можно аккуратнее. С девицей на руках посреди глубокой ночи он пришел к своему учителю, наставнику, дяде, которого все знали как местного главного лекаря. Старик никогда в это время не спал, потому тролль направился к нему в келью на поверхности.

Правитель шел осторожно и тихо, понимая, что ему следует тревожиться о том, чтобы его увидел кто-либо здесь с пленницей на руках. Но его это мало заботило; в голове горела идея уже детально сформировавшаяся. Никто не сможет ему помешать реализовать то, что он хочет.

Старик, как всегда смешивал что-то в склянках за столом, когда король с ноги распахнул дверь и окликнул его. Старый тролль со страдальческим выражением лица посмотрел на племянника, потом на пленницу.

— Вафтруднир, что ты задумал? — голос лекаря звучал отрезвляюще и строго.

— Для начала нужно помочь ей.

Королю не стоило продолжать, лекарь кивнул, отводя взгляд в сторону большой ванны в углу комнаты. Когда девушку уложили в нее, старик открыл некую склянку, поднес к ее носу. Дышать девушка стала еще глубже, а бровки, даже во сне нахмуренные, умиротворенно расслабились. Старый тролль объяснил:

— Это целебная ванна. Восстановит силы, но сперва будет долго спать. Нам не помешает.

Оба собеседника сели у заставленного снадобьями стола. Вафтруднир не знал с чего начать, как описать свою мысль, потому медлил, но старик не торопил.

— Когда-то ты рассказывал мне про ритуал. С его помощью тролль может обратиться в человека, а человек в тролля, — он сам не верил, что произносит это вслух. Замолчал. Всматриваясь в страдальческое неподвижное выражение на сморщенном лице старца, он ждал хоть какой-то реакции.

— Ты надумал становиться человеком? — не без насмешки ответил старик.

— Не пори чушь, старик. Черт бы тебя подрал, ты помнишь ритуал?

— А-а, — понимающе протянул лекарь, приглаживая бороду. Потом бросил долгий взгляд на спящую девицу в ванне. — Помню.

В тоне старика было какое-то осуждение, презрение даже, из-за чего король ощутил порыв оправдаться за то, что хочет сделать. Но тогда унизительная ситуация только продлится. Тролль шумно выдохнул, гордо выпрямил спину, приказывая:

— Мы проведем его в Йоль. Ты проведешь.

Старик равнодушно пожал плечами, будто ему было все равно, чем заниматься в праздник. Будто это рядовое дело.

— Я-то проведу, чего мне стоит. Ты принеси мне детей человечьих до года, пять штук. Любого пола. Всё остальное найдется, — не давая королю шанс переварить информацию, добавил: — Где ты их только найдешь зимой, мне интересно…

— Найду, не беспокойся, — резко ответил тролль, поднимаясь с места. Уверенным шагом он направился к двери, она так и стояла нараспашку. Однако старик окликнул его, попросив задержаться. Лекарь сам запер дверь, предварительно выглянув дабы узнать не подслушивает ли их кто-то. Затем вернулся к племяннику, взял его под руку и отвел к дальнему и единственному окну в своей келье.

— Ты уверен в том, что делаешь, Вафтруднир? — спросил он тихо и вкрадчиво. — Зачем тебе это? Ты понимаешь, какие последствия могут быть?

Стиснув зубы, король только кивнул. Недоверие старика злило его. Дядя с печалью смотрел на него снизу вверх, а потом склонил голову.

— Будь по-твоему… — лекарь медленно отошел от короля, сел на свое прежнее место к склянкам. — Завтра утром можешь прийти, посмотреть на первый этап ее превращения. Если хочешь, конечно.