Ленинградцы

Александр Холодилов СЕЛЬСКИЕ БУДНИ

Никогда Николай Федорович не получал столько писем, как той памятной зимой. По счастливой случайности Указ о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда был опубликован в декабре, в день его рождения. Поздравления он получал вплоть до самой весны.

Не скрою, я тоже был искренне рад за Николая Федоровича. Давно знакомы мы с ним, так что не с чужих слов знаю, что «Золотая Звезда» Героя им честно заслужена.

Имя его в Указе соседствовало с именами знатных тружеников ленинградской деревни — бригадира, звеньевого, доярки. Эти люди тоже хорошо знакомы мне. Они отличились в поле, на ферме. А какой мерой измерить заслуги перед Родиной секретаря горкома партии? Ведь его труд не учтешь ни в гектарах, ни в тоннах…

С чего начать о нем рассказ?

В памяти оживают события разных лет. Менялись у Николая Федоровича должности, а призвание оставалось одно — партийная работа.

И все же как ни ярки сегодняшние будни, рассказ свой начну не с них, а с не столь отдаленного прошлого, без которого, мне кажется, не понять сегодняшнего Федорова.

В 1944 году, после ранения, он приехал на побывку в Лугу. Пришел в райком, чтобы стать на партийный учет. Его встретил там человек, сидящий в инвалидной коляске. Приветливо улыбнулся, посмотрел документы и по-дружески разговорился с солдатом:

— Скоро сев, а в Волошове еще нет председателя сельсовета, — задумчиво сказал он. — Вот опять оттуда звонили и спрашивали, нет ли кого на примете…

И вдруг, оживившись, спросил:

— А вы в отпуск надолго? Как дома? Отец, мать живы-здоровы?

Узнав, что отпуск дан солдату на три месяца, что он еще до войны выполнял комсомольские поручения по ликбезу и другим важным делам, человек в коляске предложил Федорову:

— Вам, как коренному лужанину, и карты в руки. Пошлем вас председателем в Волошовский сельсовет. Не возражаете? А с военкоматом договоримся. Заходите завтра, обсудим все, что касается вашей новой работы. — И он крепко пожал солдату руку.

Человека в коляске с чьей-то легкой руки лужане называли Железным Алешей или четвертым секретарем райкома. Николай Федорович о нем много слышал еще до войны.

Алексей Николаевич Васильев организовывал в Луге колхозы. Темной ночью в Великом Селе его, сидевшего у освещенного окна, достала кулацкая пуля. Врачи, богатырский организм и огромная воля помогли выжить, но из-за паралича ног на всю жизнь он остался прикованным к коляске. Болезнь не сломила его. Железный Алеша остался в строю. В ту военную пору он возглавлял в райкоме партии сектор учета. Но не эта скромная должность определяла его общественное положение. Когда секретари райкома находились в разъездах, он без них решал многие вопросы. Ему было дано на то право. Русоволосый парень понравился ему с первого взгляда.

И все же стать председателем сельсовета Николаю Федоровичу было не суждено. Сделали его инструктором райкома комсомола. За ним закрепили самый дальний в районе Волошовский куст. От Луги туда — тридцать четыре километра. И то если идти лесом, напрямик. В ту пору райком комсомола не мечтал ни о машине, ни о мотоцикле. Да если бы они и были, то все равно Волошово не стало бы ближе к Луге. Машины ходили только до Серебрянки, а дальше начиналась такая дорога, по которой с трудом пробирались и на телегах.

В райкоме партии был заведен такой порядок: кто бы ни посылал комсомольских и партийных работников в командировку, обязательно просил зайти перед отъездом к Алексею Николаевичу, потому что дорожили его советом, считались с его мнением. Напутствуя Федорова, Алексей Николаевич говорил ему:

— В волошовских колхозах пока мало коммунистов. Упор делай на комсомольцев, молодежь. Через них решай вопросы. Вникай во все. Раз ты коммунист — будь бойцом. Вернешься — потолкуем обстоятельнее.

В воспоминаниях о своем наставнике у Федорова есть такие строки:

В сегодняшнем Федорове очень много от Алексея Николаевича Васильева, повторившего подвиг Николая Островского. Та же простота, та же вдумчивость, та же чуткость, страстная партийная заинтересованность в судьбе каждого человека, принципиальность и высокая требовательность. Не пройди Николай Федорович выучку и закалку у настоящих коммунистов, может, он и не раскрылся бы с такой полнотой как партийный вожак. Не зря к Федорову, как в свое время к Васильеву, тянет людей. Они несут ему свои заботы, радости, горести и сомнения. И не потому, что он безудержно добр. Нет, бывает, и отказывает в просьбах, но отказывает так, что люди уходят от него без обиды, понимая правомерность его решения. И все знают: Николай Федорович не дает пустых обещаний, но если уж скажет слово, то можно ему верить.

Авторитет его идет не от должности. Федоров подкупает человечностью, открытым сердцем, партийной принципиальностью.

Мне не раз доводилось видеть, как Николай Федорович ведет прием, как он разговаривает с коммунистами, когда бывает в совхозах или на промышленных предприятиях, как он их слушает. Меня всегда в нем поражало сильно развитое чувство сопереживания — то самое чувство, которым был щедро наделен Алексей Николаевич Васильев, Железный Алеша.

И вот уже восемь лет Федоров — первый секретарь Тосненского горкома партии. После Луги ему было нелегко осваиваться на новом месте. Новые люди, новые характеры, огромные объемы производства овощей, молока, мяса, солидная промышленность. Один штрих: здешние совхозы дают Ленинграду почти половину производимых у нас в области овощей. Под силу ли окажется новая работа, найдет ли себя секретарь горкома на новом месте? Николай Федорович чистосердечно признается, что первое время робел, не чувствовал в себе былой уверенности, хоть и проработал до этого первым секретарем в Луге ни мало ни много — десять лет.

Поначалу у него нет-нет да слетало с языка: «А вот у нас в Луге…» Замечал кое у кого улыбки после этих слов. Дескать, Николай Федорович, здесь не Луга, а Тосно, здесь посложнее. Федоров понимал это.

Народная мудрость гласит: «Век живи — век учись». Партийному работнику любого ранга учеба необходима вдвойне. Самокритичное отношение к себе позволило Федорову быстро освоиться в новой обстановке. Он непрерывно учится сам и учит других, не стесняется советоваться с хозяйственниками, секретарями парткомов. У каждого из них он находит для себя немало полезного и поучительного. В Николае Ивановиче Комендантове, возглавляющем сейчас фирму «Детскосельская», ему нравится основательность, стремление докопаться до мелочей. Внешне медлительный, немногословный, а заглянуть глубже — увидишь, что его мысль никогда не работает на холостом ходу. Владимир Адамович Флейшман, директор недавно введенного в эксплуатацию экспериментального свинооткормочного комбината «Восточный», любит решительность и размах. Он не признает полумер, мыслит крупными категориями, быстрее других подхватывает новое. Григорий Афанасьевич Загорный, директор совхоза «Ленсоветовский», — другого склада. Этот мягче, в основе его хозяйствования лежит научная система, продуманный, выверенный расчет. Он внимательно следит за достижениями сельскохозяйственной науки, передового опыта, читает много сам и заставляет читать других.

И у секретарей парткомов свой почерк. Например, Иван Николаевич Гордейчик в совхозе имени Тельмана берет человеколюбием, умением задеть в человеке нужные струны. Общение с такими людьми Федоров считает для себя незаменимой школой. Как-то я его спросил, какой тип хозяйственника ему больше по душе. Николай Федорович сказал:

— Я — за хозяйственника партийного, с широким кругозором. В Луге, например, я поддерживал особый контакт с Иваном Петровичем Сафроновым, директором совхоза имени Володарского. Меня привлекало в нем умение создать в коллективе атмосферу дружбы и требовательности. В земледелии проверял себя на совхозе имени Дзержинского. Брали сомнения — ехал туда. Походишь, посмотришь, посоветуешься — и чувствуешь потом себя уверенно, никто не собьет с толку. А в Тосно, не скрою, опираюсь на совхозы «Детскосельский» и имени Тельмана.

Время делает свое дело. Теперь Николай Федорович, когда заходит где-нибудь разговор об интенсификации сельскохозяйственного производства, о новинках в овощеводстве или животноводстве, о новых формах партийной работы, незаметно для себя роняет: «А у нас в Тосно…» Значит, освоился он и в новом районе. Значит, и здесь, в Тосно, его стали считать своим человеком.

Признание, естественно, пришло не сразу.

Секретарь парткома совхоза имени Тельмана Иван Николаевич Гордейчик рассказывал:

— Когда Федоров пришел к нам в Тосно, мы знали, что ему будет нелегко. Его предшественник пользовался авторитетом. Работник был сильный. После такого нелегко возглавлять партийную организацию. Мало сберечь добрые традиции, надо идти дальше. Не каждый человек быстро найдет себя в такой обстановке.

Словом, мы приглядывались к секретарю, а он к нам, активистам. Когда увидел, что его ссылки на лужский опыт не доходят до нас, решил действовать иначе. Как-то в августе созвал секретарей партийных организаций, некоторых агрономов, посадил в автобус и повез в Лугу.

Мы думали, что он решил нам показать в родных краях кукурузу. Лужане, как известно, верны этой культуре, из года в год сажают ее на больших площадях. Кукуруза действительно была на диво, тонн по пятьдесят верных на каждом гектаре. А в августе у нее самый рост. Значит, она еще зеленой массы добавит.

После неудачи, постигшей земледельцев области в начале шестидесятых годов, наши совхозы отмахнулись от кукурузы. И, как мы увидели в Луге, зря. Федоров снова открыл нам глаза на кукурузу. С той поры она и в нашем районе заняла достойное место в севооборотах. И все же, я думаю, не только кукуруза послужила поводом для поездки в Лугу. Видимо, Федорову хотелось узнать, чем мы дышим и живем. А нам представилась возможность посмотреть, как лужане относятся к своему земляку.

Первая остановка была в совхозе «Скреблово». Прохожие здоровались при встрече с Николаем Федоровичем, как с близким человеком. Он приветливо улыбался, каждому находил нужное слово. Хорошо знал здешних людей. Впрочем, не только здешних. В другом совхозе мы наблюдали такую же картину. В тот день мы почувствовали, как велико уважение земляков к Николаю Федоровичу. Для себя сделали вывод: с таким можно работать!..

Трудной, очень трудной была для нашего совхоза в девятой пятилетке молочная проблема. Начали пятилетку мы не блестяще. Строители затянули сооружение ферм, это сказалось на темпах роста дойного стада, мы задолжали государству сотни тонн молока. Надо было погашать долг, изыскивать резервы для досрочного выполнения заданий пятилетки. Зоотехники колдовали над планом воспроизводства стада, агрономы — над севооборотом, чтобы побольше запасти кормов. Меры принимали будто правильные. А Николай Федорович выслушал нас и сказал:

— Так не пойдет. Планы останутся на бумаге, если не создадим на фермах партийные группы.

Партгруппы стали создаваться, и это очень нам помогло. Вспоминаю, как животноводы вырабатывали свой встречный план. 6570 тонн молока было решено первоначально продать государству. Казалось, все на пределе.

Николай Федорович похвалил наши наметки, а потом спросил:

— А с механизаторами и полеводами о встречном плане говорили? Нет? Тогда советую все это через партгруппы обсудить и с ними. Наверняка последуют поправки. Это же будет и первым боевым заданием партгруппам.

И он был прав. Во встречном плане появилась другая цифра — 6844. И этот рубеж оказался достижимым. Не буду вдаваться в детали, говорить о том, чем и как занимались наши партгруппы, но задание пятилетки по производству и продаже молока государству коллектив совхоза выполнил досрочно. Животноводы совхоза поверили в свои силы и выступили запевалами соревнования за выполнение заданий десятой пятилетки по производству молока за четыре с половиной года. Идея Федорова о партгруппах нашла свое развитие в решении пленума горкома, обсуждавшего вопросы, связанные с комплексным развитием Нечерноземья. Теперь партгруппы созданы на каждой ферме, в каждом производственном подразделении. Эту принципиальную линию горком сейчас настойчиво проводит в жизнь.

Лучшей аттестацией земледельца является урожай. За последние годы в районе с каждого гектара берут в среднем по 25 центнеров зерновых, по 180 — картофеля, 374 — овощей, по 438 — кормовых корнеплодов. Много это или мало? Смотря с чем сравнивать. Если оглянуться назад, то лет десять тому назад такие урожаи получали только отдельные бригады и звенья. Если достигнутое соразмерять с рубежами, намеченными на перспективу, то гектару еще множить и множить свою силу.

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР» требует вносить в планы социально-экономического развития совхозов существенные коррективы. Сейчас внимание в первую очередь обращено на повышение плодородия земли. У тосненских земледельцев в этом деле уже есть опыт. В совхозах на обширных площадях произведена мелиорация земель. Ежегодно под урожай вносится около миллиона тонн органических удобрений. Дозы небывалые. Искусственный полив сейчас применяется не только на овощных плантациях, но и на долголетних культурных пастбищах. Что ж, пришло время и на выпасах вызывать дождь по заказу. Без повышения продуктивности кормовых угодий невозможно решить молочную проблему. А она и в этой и в следующей пятилетках для ленинградских земледельцев наиглавнейшая.

Тосненские животноводы не раз завоевывали во Всесоюзном соревновании Красное знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. Совхозы района ежегодно увеличивают на 15—16 процентов продажу молока государству. Их прибыль исчисляется миллионами рублей.

Однако резервы еще велики. Это показывает пестрота и в надоях, и в урожаях.

Вроде бы и хвалят тосненских животноводов, а Николай Федорович утверждает, что так, как сегодня, работать уже нельзя. Новые появились ориентиры. На экспериментальной ферме в «Ушаках» на одного работающего приходится сорок коров. Иными словами, производительность труда здесь в три раза выше, чем на обычных фермах. Будущее молочного животноводства за такими вот молочными комплексами. Экспериментальная ферма в совхозе «Ушаки» — не идеал, но и ее опыт свидетельствует о большом преимуществе промышленного способа производства молока. Беспривязное боксовое содержание коров в сочетании с доильными установками типа «елочка» позволило значительно увеличить производительность труда, заметно повысить культуру производства.

Ферма в «Ушаках» была первой пробой. Сейчас Федоров все реже и реже вспоминает о ней, потому что вошли в строй новые, более крупные молочные комплексы в совхозах «Мгинский» и «Ленсоветовский». Первый рассчитан на восемьсот, а второй — на тысячу двести коров. Тот и другой уже дают продукцию. Тревоги предпусковых дней будто бы улеглись, жизнь на комплексах входит в нормальное русло.

И все же это впечатление обманчиво. Наоборот, забот у секретаря горкома прибавилось. Теперь предстояло решительно, в полтора раза увеличить производство молока — вещь не простая. Если б речь шла о повышении надоя с двух с половиной до трех тысяч килограммов молока от коровы — это одна степень сложности. А тут восхождение начинается от четырехтысячных рубежей. В хозяйстве слабом резервы на виду, в сильном — лежат поглубже, не столь уж заметны с первого взгляда. Да и экономика не за то, чтоб повышать надои любой ценой.

Путь один — концентрация и специализация молочного животноводства, перевод его на промышленную основу. Вот магистральное направление на всю пятилетку. Направление это всесторонне обсуждено на пленумах обкома партии, одобрено и поддержано ленинградскими коммунистами. Идет реализация разработанной партией программы интенсификации сельского хозяйства.

Готовых инженерных решений нет. И проектировщики, и строители прокладывают первый след, накапливают опыт. Трудно в такой ситуации избежать ошибок. Федоров не устает повторять директорам совхозов и специалистам:

— Надо больше ездить, собирать опыт по крупицам. Иного выхода нет. Через год закладываем еще четыре молочных комплекса. Пусть вберут они в себя все лучшее, что имеет наука и практика.

Секретаря горкома понять можно. С районного полигона (так кто-то окрестил первые молочные комплексы) шли не только радостные вести. Проекты были с серьезными ошибками, что вело к многочисленным переделкам. Особенно не повезло на этот счет комплексу в совхозе «Мгинский».

Пока здесь возведен комплекс на восемьсот коров. В перспективе появится второй, более вместительный. Неподалеку намечено сооружение крупнейшей птицефабрики, которая будет давать не менее двухсот миллионов яиц в год.

Проектировал мгинский молочный комплекс институт «Ленгражданпроект». По замыслу проектировщиков чуть ли не все производственные операции должны проводиться нажатием кнопки, автоматически. Эксперимент был задуман смелый. Институт убеждал, что все выверено, продумано, конвейер пойдет наверняка.

Монтажники придерживались другого мнения. При первой же встрече они встревоженно заявили Федорову: система раздачи кормов неработоспособна, пусть проектировщики срочно дают другой вариант. Легко сказать — другой вариант! Комплекс отстроен, механизмы установлены, не сегодня — завтра надо сюда ставить скот. Дело принимало серьезный оборот. Секретарь горкома созвал проектировщиков, строителей, монтажников. Проектировщики доказывали, что все должно пойти. Не верить им не было оснований.

И вот настал день, когда механизмы комплекса должны были прийти в движение от простого нажатия кнопки. Пластмассовые корзинки с сеном поплыли из кормового цеха в коровники. По идее, каждой корове под нос подходит корзинка с кормом. Но коровы не захотели соблюдать очередь и, завидев корм, дружно устремились к корзинкам. Они тотчас были смяты, конвейер, не успев сделать и одного оборота, замер. Повторные пробы ни к чему не привели. «Невоспитанные» пеструхи неуважительно отнеслись к полновесным персональным корзинкам и сами разрешили затянувшийся спор специалистов.

Директор совхоза Л. М. Литвинов с горечью доложил о неудачном эксперименте Николаю Федоровичу. Тот выслушал его и спросил:

— Что теперь думаешь делать?

Последовала длинная пауза.

— Придется пока кормить коров вручную, — уныло сказал Литвинов. — Но где же взять людей?

— Тебе виднее. А как исправлять ошибку, обмозгуем вместе.

Федоров положил трубку на рычаг. Да, получилось плохо. Комплекс не пошел. Не пошел из-за неверных инженерных решений. И подумал про себя: «Будь Литвинов таким же напористым, как директор свинооткормочного комбината «Восточный» Флейшман, он заставил бы проектировщиков сразу устранить промахи». Прямой вины директора в случившемся нет, все сделано по проекту, но ведь можно было предвидеть, что проект в чем-то окажется неудачным. Да, собственно, и он как секретарь горкома оказался не на высоте, не придав значения профессиональным спорам между монтажниками и проектировщиками. Ошибку, конечно, можно было предотвратить. А теперь снова переделки. Во что же обойдется этот комплекс? Через сколько лет окупятся затраты? Во что выльется себестоимость молока?

А как в «Ленсоветовском»? Тоже затянулась стройка. Два года переносятся сроки ввода в эксплуатацию молочного комплекса. Там запроектировано боксовое беспривязное содержание скота. В доильных залах предусмотрены установки «елочка». Раздача кормов будет производиться с помощью конвейера. Если конвейер выйдет по каким-либо причинам из строя, продуман запасной вариант. Такого срыва, как во «Мгинском», здесь быть не должно. Комплекс надежен и удобен в работе. Непредвиденные трудности, однако, могут возникнуть.

Положив трубку, достал лист бумаги, на котором обозначено, чем у него заняты дни недели. Свободных «окон» не было. А так надо после разговора с Литвиновым съездить в совхоз «Копорье», своими глазами взглянуть, как там обживается первый в области молочный комплекс.

Откладывать поездку на более поздний срок Федоров не захотел и позвонил генеральному директору фирмы «Тосненская» Г. В. Секину. Тот принял его предложение, и во второй половине дня они взяли курс на «Копорье».

В дороге разговор шел опять о самом наболевшем — о комплексах. Совхоз «Мгинский» входит в объединение «Тосненское», созданное два года назад, и Секин был осведомлен о тамошних неурядицах.

— Как ты думаешь, — спросил Секина Федоров, — в чем корень ошибок проектантов на комплексе во «Мгинском»?

— Причина? — Секин придвинулся к Федорову. — Проектировщики не прислушиваются к голосу производственников. Мы просим дать тульский вариант комплекса. У них четыреста коров обслуживают шесть человек. Это то, что нам надо. Знаете что ответили? Не можем, не наш институт проектировал. Дадим свое. Престиж! Где-то вычитали, что применялись подвесные кормушки. Решили попробовать на нашем комплексе.

— Говоришь, всему виной негодное техническое решение? Директор протестовал, ты — тоже, а проект на свет все же родился неполноценный. Кто же прав? Читаешь журналы и видишь, что в некоторых странах появляются животноводческие комплексы, всю работу которых — от дозировки микроэлементов в кормах до учета надоев — программируют электронно-вычислительные машины. У нас в области построены три экспериментальных молочных комплекса. Это настоящие фабрики промышленного типа. Хотя на них нет пока ЭВМ, но уровень механизации и автоматизации таков, что требует особой аккуратности, строгости в соблюдении технических норм и правил как в ходе строительства, так и в эксплуатации. У нас же действуют кто во что горазд — и случилось ЧП: не пошел комплекс. Чья вина? Кто рассудит спорящих?..

Я слушал их разговор и тоже пытался понять, почему с такими большими издержками ведутся у нас поиски оптимальных вариантов молочных ферм на промышленной основе. Работают экспериментальные фермы в совхозах «Ушаки» и «Победа», молочные комплексы в «Копорье», «Мгинском», «Ленсоветовском». У них накоплен плохой ли, хороший ли, но опыт. Ленинградцы ездили в Сибирь, на Украину, в Молдавию, Белоруссию, Подмосковье — всюду бывали, где есть чему поучиться. Стало быть, можно было отобрать то, что наиболее подходит к условиям нашей области, как-то обобщить отдельные варианты, положить их в основу технического перевооружения ферм? Не только можно, но и нужно. Наконец, надо критически осмыслить и свой первый опыт.

Мои спутники не пожалели, что поехали в Копорье. Из трех молочных комплексов нашей области копорскому повезло больше всех. У него был зрелый проект, об освоении его заботились заранее. Мне не раз доводилось бывать на нем в предпусковые дни, и я видел, как вместе с монтажниками трудились здесь совхозные инженеры, электромонтеры, слесари — те, кому сейчас доверена сложнейшая техника. Дирекция и партийная организация совхоза отобрали для работы на комплексе лучших из лучших. И начальник комплекса В. Н. Журавлев, и главный инженер П. П. Быстряков, и инженер-электрик А. В. Ануфриев прошли хорошую выучку в пусконаладочный период.

Федоров и Секин ходили по пустому комплексу, осматривали механизмы.

— Ну и масштабы, черт возьми! Велик ли совхоз «Копорье», а тысячу двести коров собирает под одной крышей. А возьмите наше Синявино… Обкатаем, не может быть, чтоб не обкатали, комплекс на восемьсот коров, да второй построим на две тысячи. Да птицефабрику возведем на двести с лишним миллионов яиц. И это не отдаленная перспектива, а завтрашний день. — Федоров улыбнулся и продолжил: — Вспоминаю Лугу, когда в послевоенные годы работал инструктором в колхозах Волошовского куста. Приедешь в контору, там всей обстановки — стол, табуретка и скамейка. Не забыть, как выбирали курощупа, чтоб проверить, сколько яиц даст птицеферма. Было сто двадцать кур. Пошел дед, проверил: завтра пятьдесят кур должны снестись. Птичница шумит, слагает полномочия. Почему? Да, говорит, разбредутся по бурьяну, растеряют яйца, а я отвечай? Сделали насесты, гнезда для кладки яиц… А теперь счет на миллионы. Ведь было и то время, было!.. Но хватит воспоминаний. Как видишь, и в Копорье свои беды. Так кто же нас, Густав Васильевич, с проектировщиками рассудит?

Секин живо отозвался:

— В Ленинграде сосредоточены крупные силы сельскохозяйственной науки. Но действуют наши институты вразнобой. Видимо, координировать всю работу в молочном производстве должно Ленинградское отделение ВАСХНИЛ.

— Ты, пожалуй, прав. Авторитетного арбитра нам не хватает. Потом, кто-то должен нести ответственность за научные рекомендации и разработки. Если сегодня нам прощают издержки в строительстве комплексов, то завтра не простят. Отступать нам в этом деле нельзя. По состоянию дел в молочном животноводстве обком партии теперь судит о зрелости и боеспособности партийных организаций. На ближайшем же бюро придется снова вернуться к комплексам. Продумай все со специалистами и выскажи свои соображения. А Литвинову помоги чем можешь. Тяжело ему.

Когда они с Секиным попрощались, шофер Иван Кулеш вопросительно взглянул на Николая Федоровича: теперь, мол, куда, в горком или к дому? И услышал привычное после таких поездок:

— В горком, Ваня. Надо посмотреть почту.

Если взглянуть на карту, то Тосненский район, беря начало у городской черты Ленинграда, за мясокомбинатом, протянулся по обеим сторонам Московского шоссе до самой Новгородчины. Раздольная, ровная, как стол, Приневская низменность. Мелколесье, болота, и опять поля и поля…

Шумит, гудит днем и ночью дорога. Каких только путников она не знала на своем веку! Когда-то под звон бубенцов мчались по тракту почтовые тройки. По этой дороге совершал путешествие из Петербурга в Москву Радищев. Убожество, грязь, нищету встречал он здесь.

Сейчас иные песни звучат над асфальтированным большаком. И все же и в век скоростей внимательному путнику многое успевает рассказать дорога. Мчится в вечерних сумерках машина, поселки встречаются на пути, и над крышами многоэтажных домов неоновым светом горят названия совхозов. Что ни поселок — то клуб, столовая, магазины, детсад, а поодаль — просторнейшие шатры теплиц под прозрачной пленкой.

А вот и Любань. Совхозы здешнего куста до недавнего времени считались самыми отстающими в районе. А сейчас и здесь все выглядит так, как в пригороде. Особенно заметно изменился облик деревень в последние годы, после XXIV съезда партии. Начало этим переменам положил мартовский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС. Земли тосненских совхозов за последние годы превратились в щедрый огород. Овощеводство — отрасль отлаженная. В любой год совхозы с урожаем. Когда льют дожди — спасает дренаж, когда засуха — выручает полив. Специальные отряды организуют химическую защиту плантаций от вредителей и болезней. Словом, технология гарантирует стабильный урожай. Сейчас тосненцев заботит не то, как вырастить продукцию, а как без потерь довести ее до потребителя.

Речь товарища Л. И. Брежнева на торжественном заседании в Алма-Ате, посвященном двадцатилетию освоения целины, заставила секретаря горкома более пристально вглядеться в положение дел в овощеводстве.

— Жизнь ратует за внутрирайонную специализацию, за концентрацию производства, — убежденно заявил он тогда и показал листок с экономическими выкладками. — Смотрите: производством овощей у нас занимаются все совхозы. Осенью пригородные «киты» плачут, что некуда девать капусту, а любанские совхозы кормят ею скот. Так не лучше ли планы поставок капусты любанских хозяйств передать пригородным совхозам, а там сконцентрировать производство молока и картофеля? Речь идет о создании специализированных объединений на селе. Но пока они заявят о себе, пройдет год, а то и больше. А нам хотелось бы внести коррективы в плановые задания хозяйств к весне. Мы высвободим для нужд молочного животноводства около семисот гектаров пахотных земель. Прикиньте, какой выигрыш сулит эта поправка. Думаю, что областные организации поймут выгоду углубленной специализации и поддержат наши предложения.

И Федоров не ошибся. Сельские производственные объединения весной были созданы. Теперь их в районе два. Доводы горкома партии приняты во внимание, в планы совхозов внесены поправки.

Такие объединения — явление новое. Я интересуюсь их становлением. И вдруг звонит Федоров:

— Приглашаю в совхоз «Детскосельский» на отчетно-выборное партийное собрание. Есть время — приезжайте. Разговор будет интересный.

Путь из Ленинграда до совхоза «Детскосельский» недолог. Двадцать минут на электричке, пять — на автобусе, и вот он — совхоз, ставший головным в недавно созданной фирме. Приехавшая вместе со мной девушка, выйдя на центральную улицу поселка, спросила, как пройти в совхоз. Когда ей ответили, что это и есть совхоз, она не поверила и повторила свой вопрос, обращаясь к другому встречному.

Да, не похож здешний поселок на деревню. Все тут на городской лад. Два года прошло с тех пор, как партком отчитывался перед совхозными коммунистами. Срок невелик, но за это время построены 115-квартирный дом, Дом культуры на шестьсот мест, новые животноводческие помещения. Почти все, что предусматривалось планом экономического и социального развития на девятую пятилетку, воплощено в жизнь. Заметно похорошели улицы. Кругом газоны, цветы. Березки, посаженные лет десять — пятнадцать назад, разрослись, образовали нарядную рощу.

Собрание было вечером. Коммунисты пришли прямо с полей, ферм, из мастерских. И докладчик — секретарь парткома Михаил Михайлович Ватрухин, — и выступающие в прениях коммунисты подытоживали сделанное за минувшие годы, соразмеряли достигнутое с рубежами, намеченными на десятую пятилетку.

Был август, шла уборка урожая, а совхоз по всем статьям уже выполнил пятилетку. Совхоз берет на круг по 30 центнеров и более зерна с гектара, по 50—55 — сена многолетних трав, свыше 300 — овощей. Производительность труда возросла на шестьдесят с лишним процентов.

Федоров внимательно слушал секретаря парткома. Улучив момент, подал реплику:

— Иногда слышишь: мол, чего «Детскосельскому» не жить, когда государство вложило в него миллион! Что скажет партком по этому поводу?

Ватрухин улыбнулся:

— В фойе висят диаграммы. Экономика показана зримо. Могу добавить: чистая прибыль за пятилетку составила около двадцати миллионов рублей. В хозяйство вложено восемь. Затраты давно окупились с лихвой. Наши миллионы работают.

Заставить работать каждый новый миллион капиталовложений с максимальной эффективностью непросто. Многое для этого нужно. Скажем, во многих совхозах все еще сетуют по поводу того, что молодежь уходит в город. Причины этого явления, безусловно, сложные. Но опыт совхоза «Детскосельский», накопленный после XXV съезда партии, убеждает, что этот процесс может стать не стихийным, а управляемым. По инициативе Федорова в планы социального и экономического развития совхоза и района в целом включены специальные разделы, нацеленные на закрепление молодежи на селе. Проблемы социальные там тесно увязаны с производственными.

Вдумайтесь: почему в некоторых совхозах и колхозах, щедро выделяющих средства на культурно-бытовые нужды, ребята и девчата, окончив школу, все же уходят искать счастья на стороне? Их сердца не завоевал ни новый клуб в деревне, ни городской дом со всеми удобствами. Не являются решающим моментом в выборе будущей профессии и высокие заработки. Бывает, что вчерашние школьники поступаются и этим козырем, лишь бы найти работу в городе.

«Детскосельский» находится под боком у Ленинграда. Возможности у молодежи в выборе профессии неограниченные: не расставаясь с отчим домом, можно найти дело в городе. В комсомольской организации сейчас насчитывается сто шестьдесят человек. В поле, на ферме, в мастерских — всюду поднимается молодая поросль. Взамен старого, ставшего тесным, в совхозе выстроили новый Дом культуры.

— Растут запросы молодежи, — замечает в таких случаях скуповатым директорам Федоров, — с этим нельзя не считаться.

Директор совхоза «Детскосельский» хоть и прижимист, но тут любит размах. Для него спорт — не забава, а добрый помощник делу. При встрече с комсоргом он, как истый болельщик, спрашивает:

— Ну как наши хоккеисты вчера в Ленинграде выступили?

Проигрывают — огорчается, одержат победу — напишет приказ, не пожалеет премии. Каких только нет спортивных секций в совхозе: и хоккейная, и волейбольная, и футбольная, и лыжная, и классической борьбы. Десятки призов и кубков завоевали в соревнованиях совхозные спортсмены.

Сделано для молодежи в «Детскосельском» много, ко похвальбы на собрании не было. Наоборот, бригадир Валентина Романовна Паршина нашла повод для критики.

— Если в производстве кое в чем мы преуспеваем, — сказала она, — то в работе с людьми у нас немало пробелов. Посмотрите: не выполнен только один пункт из плана экономического и социального развития совхоза. Какой? Строительство спортивного комплекса. Обманули мы надежды нашей молодежи. Если в одиночку не смогли поднять эту стройку, то, может, поднимем коллективно, всей фирмой, а?..

В зале оживились, Федоров, не сводя глаз с Паршиной, шепнул директору:

— Молодец! Широко мыслит Валентина Романовна. Прими ее выступление к сведению. Говорила не как бригадир, а как член горкома. Подумай и скажи, какая помощь требуется от нас…

Необычно было то собрание в «Детскосельском», — коммунисты подводили итоги выполнения первого пробного плана экономического и социального развития, намечали пути для продвижения вперед недавно рожденной фирмы. То и другое требует пристального внимания совхозной партийной организации и горкома. Тут есть о чем поспорить, поразмыслить.

Федоров тоже попросил слова. Обычно представители вышестоящих органов выступают в конце собрания, как бы подводя итог, дают оценку. Так водится. Федоров взял слово до завершения прений и попытался в положенные ему, как и всем, десять минут подвести итоги сделанному, рассказать, какие стоят задачи перед районом, объединением и совхозом.

— Поймите, — говорил он, — объединение — не просто название. Вспомним историю развития сельского хозяйства. Как выглядела деревня в годы коллективизации? Что ни деревня — то колхоз. Потом две объединились в одно хозяйство. Возможностей стало больше. После войны укрупненный колхоз объединил по пять — семь деревень. Опять ломка. Зато получили простор для техники. А теперь жизнь подвела к созданию фирм. Ну а как новое объединение использует предоставленные возможности, во многом зависит от головного совхоза. С него должны брать пример. Отсюда и новая роль коммунистов, парткома, новая мера требовательности к себе, к товарищам…

Его выступление дало новый импульс собранию, заставило коммунистов с позиций завтрашнего дня обсудить затронутую секретарем горкома проблему. Да, преимущества фирмы уже дали себя знать. Объединение выращивает свыше ста тысяч тонн овощей. В областных поставках почти каждая третья тонна их идет с полей нового объединения. И все же до последнего времени каждый совхоз выращивал до двенадцати овощных культур, мало сообразуясь с почвенными условиями. Особенно из-за такого планирования страдали «малотоннажные» овощи. Это привело к тому, что цветная капуста, укроп, редис, салат в некоторых совхозах стали убыточными.

Курс на углубленную специализацию принес свои плоды. В десятой пятилетке в целом по фирме ассортимент продукции расширился, а набор овощных культур в каждом совхозе сократился. В совхозе «Ленсоветовский», например, выращивают овощи двух наименований вместо девяти. В четыре раза сократился набор культур в совхозах «Федоровское» и «Шушары».

По домам расходились поздним вечером. Федоров не скрывал своего удовлетворения. Он радовался за совхоз, за здешних людей, упорно идущих к своей цели.

Много, очень много дел у секретаря горкома. И все же он не в плену у стихии. Если нет Федорова на месте, то горкомовские товарищи всегда подскажут, в какой день и час его можно увидеть.

Сегодня день у Николая Федоровича посвободнее, и мы с ним неторопливо толкуем о делах района, о том, что его сейчас заботит больше всего. Накануне он колесил по району, домой вернулся близко к полуночи.

— Смотрел, — рассказывает он, — как готовятся а коллективах к очередному съезду. У людей очень хороший настрой. Обязательства районом взяты высокие, нет сомнения, что мы их выполним. С утра побывал на заводе, у торфяников, а вечером поехал на партийное собрание в «Агротехнику». Разговор был полезный. Многие доярки взяли обязательство надоить по пять тысяч килограммов молока от коровы. И это — в совхозе, который еще недавно считался отстающим. Впервые за много лет совхоз зимует, имея корма в достатке. Вот и повеселели люди… Кстати, по урожайности зерновых, картофеля «Агротехника» поравнялась с лучшими совхозами области.

К добрым переменам в «Агротехнике» Николай Федорович имеет прямое отношение. Это хозяйство сейчас возглавляет бывший заведующий сельхозотделом горкома партии Николай Уколов. Бывало, вернется из командировки, придет к Федорову и говорит:

— Ума не приложу, что делать с «Агротехникой». Не находит директор общего языка со специалистами. Действуют вразнобой, кто во что горазд…

Слушал Федоров грустные доклады заведующего сельхозотделом, а сам приглядывался к нему.

— Вот, говоришь, не знаешь, что делать с «Агротехникой», — сказал он однажды. — А я знаю. Тебе туда надо поехать директором. Как смотришь на такое предложение? Подумай, посоветуйся, не тороплю с ответом…

Николай Федорович не ошибся в человеке. Пришелся ко двору он в совхозе, обнаружил незаурядные организаторские способности.

Отставала в районе не только «Агротехника», и секретарь горкома понимал: для того чтобы району крепко встать на ноги, надо поднять до уровня передовых все совхозы любанского куста. Путь один — развивать у хозяйственников чувство локтя, делать общим достоянием богатый опыт пригородных совхозов. Пока что пригородные «киты» делились с глубинкой только кормами. Конечно, и это хорошо. Но сегодня нужны более широкие связи, нужно шефство передовых хозяйств над отстающими.

Рывок, сделанный «Агротехникой», — прямой результат такого шефства. Многое здесь переняли у коллектива совхоза имени Тельмана. Уколов не один день провел у своих шефов, вникал во все детали, сидел на планерках, стараясь постичь организацию управления производством, изучал набор машин для механизированного возделывания картофеля и овощей, заготовки кормов. А его коллега Н. И. Комендантов пожил в «Агротехнике», «изнутри» осмотрел хозяйство, дал дельные советы. Отношения этих хозяйств сейчас строятся на основе взаимопомощи.

Взаимное обогащение опытом становится привычным делом в хозяйствах района. «Детскосельский» в свое время оказал помощь совхозу «Тосненский», «Ленсоветовский» — «Мгинскому». В трудные минуты они выручают друг друга. Как-то летом, в пору жатвы, Федорову позвонила главный агроном совхоза «Тосненский» Г. И. Данькова. Агроном взывала о помощи. Летние дожди усложнили уборку. Переспелый ячмень клюнул колосом в землю. Убирать хлеб надо было разом, а в хозяйстве на ходу только два комбайна.

Галина Ивановна — тоже выдвиженец Федорова. До недавнего времени она работала бригадиром в совхозе «Ленсоветовский». Федоров разглядел в ней толкового специалиста и организатора. Для укрепления агрономической службы ее перевели в слабый совхоз. Она так и сказала сгоряча секретарю горкома: «Когда присылали сюда — обещали помочь, вот и помогайте…»

Федоров мог взять трубку, позвонить в управление сельского хозяйства, нажать, подтолкнуть, наконец, обратиться в передовые совхозы, чтобы «Тосненскому» помогли техникой. Но он тогда ответил агроному: «Хорошо, разберусь…»

Я знал, что кроется за этой фразой. В сигнале агронома его насторожило, что генеральный директор фирмы был в хозяйстве, видел все его затруднения, обещал принять меры, но ничего не сделал! Почему? Забыл? Или нечем помочь совхозу?

Последовал разговор с работниками объединения, с руководителями автохозяйства, с пригородными совхозами, где уборка ржи и ячменя была уже закончена.

Николай Донских, главный агроном совхоза «Ленсоветовский», позже рассказывал:

— Неудобно нам стало, хоть от Николая Федоровича услышали всего лишь упрек, что вот, мол, Данькова — ваша воспитанница, а ее оставляете в беде. На другой же день послали в «Тосненский» комбайн, трактор с волокушей. И хлеб, и солому — все убрали вовремя.

Директор совхоза «Мгинский» Леонид Максимович Литвинов как-то говорил мне, что каждый из его коллег считает, будто именно он на особом счету у Николая Федоровича. «Бывало, спорим друг с другом, отстаивая свою правоту. А потом выясняется, что мы все у него на этом особом счету. Интересно: как и когда этот счет рождается?»

Действительно, как? Что главное при подборе кадров? Интуиция, определенная система? Почему из одного специалиста вырастает хороший директор, а из другого не получается дельного хозяйственника?

Директорами не рождаются. Директорами становятся. Важно разглядеть в человеке организаторский талант, дать выучку, верное направление. Федоров не сиюминутно, как может показаться, решил — быть или не быть Уколову директором. Уколов не знал, что Федоров обсудил свой выбор со всеми директорами, давно приглядывался к нему, исподволь готовил своего помощника к новой роли. А потом настал день и час, когда он сделал ему неожиданное, с точки зрения Уколова, предложение. А неожиданного ничего не было. Просто, как подметил Литвинов, Уколов оказался на «особом счету».

И молодому партийному работнику повезло, что у него оказался такой вдумчивый руководитель. Николай Федорович не опекал по мелочам своего выдвиженца, а следил за каждым его шагом, поддерживал в трудные моменты. Не все ладилось поначалу у Уколова. Были у него и стычки со специалистами, людей не хватало. Дисциплина никудышная. На фермах — неорганизованность, грязь. Поля запущены. Кое-кто нового директора встретил в штыки. В горком партии посыпались анонимки: директор администрирует, разгоняет кадры. Федоров эти анонимки складывал под сукно, но часто бросал все дела и ехал взглянуть, как барахтается Уколов. Подбодрял советом, словом, улыбкой. Уколов обрел уверенность, увидел перспективу. Раскрылся у него талант хозяйственника. Но Николай Федорович не упускает его из своего поля зрения, от души радуется успехам совхоза.

Было что-то символичное в том, что первую награду — орден Трудового Красного Знамени — Уколов получал в Доме культуры совхоза имени Тельмана, на районном слете передовиков сельского хозяйства. Федоров искренне поздравил с наградой своего выдвиженца и, пожимая ему руку, сказал:

— Ну, ты теперь созрел для большого полета. Дерзай, выходи на высокую орбиту! Возможности у вас преогромнейшие. Любанские совхозы в новой пятилетке должны показать себя с самой лучшей стороны.

При очередной нашей встрече, рассказывая о тосненских новостях, Николай Федорович опять вспомнил об Уколове:

— Ушел в отпуск. Схлопотали путевку, чтоб смог подлечиться.

— В отпуск? Летом? А уборка? — удивился я, зная, что директора, как правило, отдыхают осенью, когда схлынет уборочная страда. Да и осенью они не знают, когда лучше идти в отпуск. В конце года идет планирование, уедешь в санаторий — без тебя такое напланируют… Про весну и лето говорить не приходится. Директору в эту пору об отпуске и заикнуться не дадут. Еще спросят: «Вы что, не понимаете, что такое уборка?»

Заметив мое удивление, Николай Федорович рассмеялся.

— А что такого? Отдыхать лучше всего летом. Так ему и сказал: «Поезжай, если уверен, что замена есть».

Ничего плохого не случилось в совхозе за время летнего отпуска молодого директора. Хозяйство, несмотря на трудности засушливого лета, на двадцать с лишним процентов увеличило производство кормов, получило высокие урожаи зерна, картофеля, кукурузы, справилось с заданием по продаже государству молока и мяса. Словом, директор выдержал экзамен. Федоров убедился, что у Уколова выросли надежные помощники. Это главное.

Многим Николай Федорович Федоров помог расправить крылья… Что ж, с ним и слабый станет сильнее. И в Луге, и в Тосно немало людей, в душе которых он оставил неизгладимый след.

Так какой же мерой измерить заслуги перед Родиной секретаря горкома?

Любовью к людям. Сколько знаю его, он всегда на стрежне жизни, среди людей. За такими вожаками идут. Таким верят, с такими побеждают.