Лето мафии

Глава 47

Мы отвезли близнецов в больницу и оставили с ними Барберу. Отец попросил ночного дежурного разбудить доктора Дженнаро, главного врача, и доктора Сиссла, первоклассного дантиста. И только после того, как его заверили, что близнецы получат все необходимое, мы уехали.

В контору отца мы с Мальчонкой вернулись только к половине второго. Бенни, Порошок и Луи все еще играли в покер. Когда мы рассказали им обо всем, что случилось, они не поверили, что мы отсутствовали всего три с половиной часа. Я сказал отцу, что Терри утром уезжает домой, и мне хотелось бы провести последнюю ночь с ней. Отцу это совсем не понравилось, особенно то, что я собирался после событий этой ночи выйти в город. Поэтому он попросил Анджело вызвать Гэса Челло. Тот приехал где-то через час, и мы наконец покинули контору. Гэс завернул к ночному кафе, где взял себе большой термос с кофе, после чего отвез меня на Восточную семьдесят шестую улицу.

Мы остановились перед домом Терри, и я извинился перед Гэсом за то, что ему снова приходится нянчиться со мной. Рассмеявшись, он ответил, что уже начинает к этому привыкать. Я вышел из машины и направился к дому. Ни я, ни Гэс не заметили машину, припаркованную у соседнего дома, в которой сидели Недотрога Грилло, Карло Риччи и Чаки Законник.

В то лето за мной следил не только Ник Колуччи. С самого начала заварушки с собольими мехами за мной пристально наблюдал Дженовезе. Он знал Терри, знал, кто она такая, и знал, что мы с ней встречаемся. Когда в субботу вечером Терри не появилась в «Копакабане», Дженовезе справился у Жюля Поделла, директора клуба. Тот ответил, что она уволилась и собирается уехать на Западное побережье. Из разговора с ничего не подозревающим швейцаром выяснилось, что Терри уезжает в среду утром. Дженовезе пришел к выводу, что если вторник — последний день пребывания Терри в Нью-Йорке, я обязательно загляну к ней домой. Он оказался прав.

Войдя в дом, я помахал швейцару и поднялся на лифте на шестой этаж. Бесшумно вошел в квартиру. В спальне горел ночник; я увидел, что Терри спит. Не желая ее будить, я осторожно прошел в спальню, разделся и забрался в кровать. Я сам умирал от усталости, и мне хотелось набраться сил перед бурными утренними прощаниями. Терри даже не пошевелилась. Я заснул в то самое мгновение, когда моя голова только коснулась подушки, — вот почему я не слышал скрежета замка входной двери.

Чаки поставил машину в переулке за домом Терри, тем самым решив проблему Гэса Челло. Затем Карло мастерски вскрыл замок двери подвала. Все трое поднялись на шестой этаж по пожарной лестнице, чтобы швейцар не увидел, как лампочки над дверью лифта указывают на поднятие и опускание кабины.

Сувальды замка входной двери выстроились в линию, и Карло ловко открыл дверь. Недотрога и Чаки проскользнули следом за ним в квартиру. В гостиной царила полная темнота. Увидев пробивающийся из спальни свет ночника, они подошли к приоткрытой двери. Карло с трудом различил в кровати два силуэта. Он схватил Недотрогу за руку.

— С ним в постели кто-то есть! — прошептал он. Карло ничего не знал о том, что выкрадывать придется двоих.

—^; И что с того? — прошептал в ответ Недотрога.

— И что с того? — в отчаянии произнес Карло. — И что нам теперь делать, твою мать?

— Берем обоих.

— Ты спятил? — возразил Карло. — Да мы понятия не имеем, твою мать, кто это!

— Говори тише, — прошипел Недотрога. — Я знаю, кто это, а взять одного без другого все равно не получится.

— Весь этот долбаный день прошел шиворот-навыворот, — простонал Карло. Им с Чаки потребовалось больше часа на то, чтобы вытащить Драго из окна и второй раз съездить на Бруклинскую свалку. И теперь вот это. — Что будет дальше, твою мать?

— А дальше ты перестанешь скулить и мы поскорее со всем покончим. — Недотрога достал дубинку. — Я беру на себя мальчишку, ты занимаешься шлюхой.

Уныло кивнув, Карло тоже достал дубинку. Он открыл дверь, и они с Недотрогой на цыпочках прошли в спальню.

Мы с Терри крепко спали; она лежала, свернувшись калачиком в моих объятиях, спиной ко мне. Недотрога и Карло встали по обе стороны кровати, Недотрога подал знак, и они одновременно опустили дубинки. Затем, сорвав с нас одеяло, Недотрога усадил меня на кровати. Карло проделал то же самое с Терри.

— Матерь божья! — воскликнул он. — Да это же шлюха из «Копы»! Гардеробщица!

— Какая тебе на хрен разница? — проворчал Недотрога. — Бери ее, и уходим!

— Просто офигеть, твою мать, — пробормотал Карло, взваливая Терри на плечо.

Недотрога поднял меня, и оба вышли из спальни, сгибаясь под тяжестью наших обнаженных тел. Карло передал Терри Чаки, и они ушли так же, как и пришли, — пешком шесть этажей по пожарной лестнице и в подвал. К тому времени, как они добрались сюда, все пыхтели так, словно каждый глоток воздуха мог стать последним. В подвале они нашли бак для белья и решили им воспользоваться. Запихнув нас в бак, они покатили его в переулок.

Я пришел в себя в тот момент, когда меня запихивали в бак. Дождавшись, когда меня начнут вытаскивать, я рывком высвободил правую ногу из руки Недотроги и что есть силы ударил ему пяткой в горло. Недотрога оказался не готов к этому. Поперхнувшись, он отпрянул назад и наскочил на багажник. Чаки застыл — он по-прежнему держал меня под мышки. Несомненно, он хотел мне помочь, но не имел возможности ничего сделать, не раскрывая себя. Я тоже не собирался выдавать, что он на нашей стороне, поэтому резко откинул голову назад, ударяя его затылком по лицу. Послышался хруст, и я понял, что сломал Чаки нос.

Карло, до сих пор не пришедший в себя после бурных событий дня, неуклюже возился с пистолетом в кобуре под мышкой. Ему удалось достать его за долю секунды до того, как я погрузил голову ему в живот. Отлетев назад, Карло наткнулся на Недотрогу и свалился в открытый багажник. Пистолет издал приглушенный хлопок, но я уж набросился на Карло и принялся молотить его кулаками до тех пор, пока он не затих в багажнике.

Недотрога все еще не подавал признаков жизни, а Чаки стоял на коленях, согнувшись пополам, и стонал, зажимая разбитый нос. Сквозь пальцы струилась кровь.

Подбежав к баку, я попытался вытащить из него Терри. Когда я попробовал поставить ее на ноги, она застонала и открыла глаза. У нее изо рта потекла струйка крови, и только теперь я заметил, что весь ее живот в крови.

— О господи, нет, — прошептал я. — Терри…

В левом боку у нее было маленькое входное отверстие от пули, а в правом зияло большое выходное. Пуля, выпущенная Карло, прошла через живот, разрывая внутренности. Я осторожно опустил Терри на землю и погладил по щеке. Она попыталась было что-то сказать и протянула ко мне руку, но в то же мгновение ее глаза закатились и остекленели.

Упав на колени, я заплакал. Это было последнее, что осталось у меня в памяти, потому что пришедший в себя Недотрога подкрался ко мне сзади и второй раз за ночь оглушил ударом дубинки.

Когда Карло очнулся и узнал, что убил Терри, он впал в ступор. Недотрога заставил его отнести бак для белья обратно в подвал, а труп Терри уложить в багажник. Меня связали, заткнули рот кляпом и бросили на заднее сиденье. Чаки сел за руль, гадая, как ему придется объяснять все Анджело. Зажимая носовым платком разбитый нос, он снова направился к Бруклинской свалке. Когда Карло, выглянув в окно, понял, куда они едут в третий раз за ночь, он покачал головой и пробормотал:

— Просто офигеть, твою мать!

Впоследствии отец говорил мне, что тот вторник показался ему одним из самых страшных дней в жизни.

Однако по сравнению с наступающей средой этот день был увеселительной прогулкой.