Лето возмездия

Глава 11

Пуласки подвинулся ближе к матовому стеклу. С помощью технических средств в этом подвале он мог распечатать изображение или сохранить его в файл. Мерцающее изображение пожилого мужчины, который незаконно забрался в учреждение за несколько часов до смерти Наташи – было всем, что у него было.

Если речь шла о седоволосом убийце Наташи, то он до сих пор шел по ложному следу. Убийца не принадлежал к персоналу учреждения, а появился снаружи. Было ли что-то абсолютно другое за смертью Наташи, чем он до сих пор предполагал?

Возможно, седой не в первый раз вломился в учреждение…

Это стоило усилий. Пуласки пристально смотрел на отключенный мобильный телефон. Определенно, Фукс с вздутыми шейными артериями и пунцовым лицом как раз пытался достать его. У Вальтера оставалось немного времени до тех пор, пока машина коллег припаркуется перед входом, чтобы его забрать. Но сначала ему нужно было узнать несколько вещей.

Он включил мобильный телефон. Три вызова за время отключения. Он не ожидал, что Фукс будет таким настойчивым. Прежде чем тот снова позвонил, Пуласки набрал номер округа.

Ответил Мальте, один из его коллег. Его голос стал резким, когда детектив заговорил.

– Пуласки? Шеф пытается тебе…

— Послушай! – он прервал его. – Мне нужна система запросов. Это срочно.

Мальте довольно долго молчал.

– Шеф бушует так, что прогибаются офисные стены.

Пуласки слушал его.

– Забудь его на минуту. – Он пристально смотрел на изображение седоволосого. – Прокурор Колер закрыл мое дело! Он ошибся! Но есть возможность того, чтобы я снова сдвину расследование с мертвой точки.

Он слышал дыхание Мальте на другом конце провода и представлял себе, как работали маленькие колесики его мозга. Щелчок, треск… клак, клак. Если речь шла о том, чтобы нахлобучить прокурору, некоторые из коллег оказывались в одной упряжке.

— Какой запрос?

— ЗАГС.

— Нет, дерьмо, я этого не сделаю, — прошипел Мальте в телефон.

Господи Боже! Пуласки сжал кулак так, что хрустнули костяшки пальцев. Почему именно у юного пукалки Мальте было ночное дежурство?

– Я дам тебе свой пароль и свой служебный номер. Ты откроешь новый код подразделения и зарегистрируешься для стандартного запроса в системе ЗАГСа.

Мальте молчал. Щелчок… клак.

– А если они меня поймают?

— Мой пароль, мой служебный номер, — ответил Пуласки так спокойно, на сколько было возможно. Это было не так трудно понять!

— Подожди минутку, — наконец, прошептал Мальте. – Я сменю телефон и переключу тебя на другой офис.

Минутой позже разговор был закончен. Мальте позвонит ему, как только будет ответ на запрос. Пуласки поставил телефон на беззвучный режим.

Пока он пристально смотрел на мерцающее изображение, то лихорадочно размышлял. Был только один человек в пределах учреждения, который мог бы ему помочь. Терапевт Наташи.

Вальтер покинул подвал и побежал вверх по лестнице. От стен эхом отдавался стук его ног. Тем временем, начался ночной сон. В коридор мерцал только слабый и необходимый свет. Ему нужно было найти Соню Виллхальм. Ее офис был закрыт, также как и офисы главного врача и медицинского директора. В комнате отдыха сидели только две сестры, у которых была ночная смена, пили чай и решали судоку.

Прежде чем Пуласки обратился к ним, он случайно взглянул сквозь высокое окно лестничного пролета на стоянку служащих. Только что открылась дверь бокового выхода. В свете фонаря Соня Виллхальм шла к своей машине. Цокот ее туфель на шпильках проникал через открытое окно.

— Мы можем вам помочь? – спросила одна из сестер. Другая хихикала.

– Нет необходимости.

Пуласки устремился на улицу и достиг терапевта прежде, чем она села в машину.

– Боже мой, вы запыхались.

— Я знаю, мне… нужно бросить курить. – От приступа кашля у детектива на глазах выступили слезы. Он оперся на машину одной рукой, а другой вытащил из кармана аэрозоль, энергично потряс и вдохнул его.

— У вас астма?

Вальтер вытер слезы.

– Мне нужна ваша помощь… только одну минуту, — пыхтел Пуласки.

Она с сожалением его рассматривала.

– Думаю, я уже достаточно вам помогла. Главный врач прочитал мне нотацию за то, что я дала вам больничную карту Наташи без согласования.

— Я думал, что вы знакомы с прокурором Колером и обсудили с ним, что я могу ознакомиться?

Она скривила лицо так, как это всегда делала его жена, когда ей было немного неприятно. В это мгновение Вальтер понял, что дело произошло совершенно иначе, чем он предполагал.

— Прокурор Колер, — она глубоко вздохнула, — мой бывший муж.

Пуласки подумал, что ослышался.

– Вы и он… — Мужчина остановился.

— Пижон..? – помогла ему она.

От повторного приступа кашля у Пуласки на глазах выступили слезы. Эта женщина могла достать! Он снова вздохнул.

– Если вы хотите выразиться так… — Прохрипел он.

— Я надеюсь, вы не имеете ничего против, если я его обозначу так. Очевидно, вы хорошо его знаете. Я не должна вас обманывать.

— Определенно, нет. – Пуласки глубоко дышал. Он думал о коллегах в участке. – Во всяком случае, вы не одна так думаете.

— Прекрасно. – Она усмехнулась. – Так как умершей была одна из моих клиенток, я проинформировала его по телефону о том, что буду сотрудничать с уголовной полицией и предоставлю ее представителям в распоряжение все документы. – Женщина улыбнулась. – Естественно, он рвал и метал.

— Ваш бывший муж взял вас под защиту, во всяком случае, утверждал, что я заставил вас вручить мне документы.

Врач Виллхальм скривила лицо.

– На него это похоже.

— Впрочем, он закрыл дело. Официальное заключение – самоубийство.

Виллхальм вздохнула.

– Я этого боялась. Как я могу вам помочь?

— Я хотел бы показать вам изображение на камере наблюдения.

Когда они появились в подвале, дверь к помещению с видео была закрыта. Пуласки знал, что он оставил ее открытой.

Он открыл помещение и вошел. Матовое стекло было черным. Кто-то удалил ленту из видеомагнитофона. Сердце Вальтера бешено застучало. Он непонимающе оглядывался вокруг. Все ленты отсутствовали. Коробки, которые швейцар принес ему, также отсутствовали.

Пуласки подавлял проклятие. Какой подлец зашел в помещение во время его отсутствия?

Соня Виллхальм растерянно стояла в дверном проеме и сжимала одной рукой сумочку, а другой ключ от автомобиля.

— Как я могу теперь помочь Вам?

— Никак.

В этот момент позади терапевта появлялся директор Генрих Вольф.

— Где ленты? — закричал Пуласки.

Лицо Вольфа было спокойным.

— Вахтер позаботился об этом.

Был ли врач в своем уме?

— Это доказательства! — вырывалось у Пуласки.

— Доказательства чего? – спросил Вольф. — Только что позвонили из Вашего учреждения, что следственные действия прекращены. — Он скрестил руки за спиной. Из глаз под кустистыми бровями блестела явная насмешка.

«Один ноль в твою пользу, умник», — подумал Пуласки. Но он еще не вышел из клиники на улицу и до сих пор не сдался. Как его дочь всегда говорит? Отказываются только от предположений.

Вольф кивнул на верхний этаж.

— Я прошу Вас убрать Ваши личные документы из конференц-зала. Через четверть часа Вы уйдете. Нам нужно помещение завтра утром, и я должен подготовить еще кое-что. Вы знаете дорогу к выходу. Доброго вечера. — Он коротко обратился к врачу Вилльхальм. — До завтра.

Когда Вольф исчез из помещения, у Пуласки в кармане брюк завибрировал телефон. Он ответил и уже представил нравоучения своего шефа. Но прозвучал голос другого лица, о котором он давно забыл.

— По запросу в ЗАГС. Я проверил все свидетельства о смерти, — прошептал Мальте.

Пуласки быстро посмотрел на врача Вилльхальм, которая нерешительно стояла рядом с дверью. Движением рукой он показал ей не уходить.

— И?

— В психиатрии Маркклеберга имелся в течение последних пяти лет только единственный случай смерти. Пациент по имени Мартин Хорнер, девятнадцать лет. Он умер от сердечной недостаточности. Естественная смерть, никакого полицейского расследования.

Внезапно во рту Пуласки стало сухо.

— Когда это было?

— Ты не поверишь… три дня назад.

— Вы слышали. Следственные действия были прекращены, я больше не могу помочь Вам, — сказала Соня Виллхальм.

Пуласки и терапевт поднялись по лестнице из подвала наверх и стояли теперь в большом зале перед боковым выходом. За стеклянной дверью находилась стоянка служащих. Автомобиль врача Вилльхальм был единственным на всей территории.

Пуласки повел ее за руку в нишу.

— У меня есть только просьба…, — прошептал он. – Мне нужна карта больного Мартина Хорнера.

Она покачала головой.

— Мартин мертв.

— Именно поэтому.

Женщина неуверенно поморщилась.

— Так я нарушаю указание своего начальника и медицинское запрещение о разглашении. Если это выясниться, я лишусь своей работы.

Вальтер думал о телефонном разговоре со своим шефом, который прервал, и о запросе с его служебным номером.

— Я уже освобожден, — ответил детектив. — Я могу сохранить место, если я по-новому разверну этот случай. И ключ для этого лежит, возможно, в деле Мартина.

Соня нерешительно посмотрела через стеклом на свою машину.

— Подумайте о Наташе, — настаивал он.

— Мой бывший муж закрыл дело.

— Ваш бывший муж ошибается, — возразил Вальтер. — На одном из контрольных видео есть запись убийцы, которую удалят через несколько часов. Мне нужно получить ленту, чтобы процесс снова возобновился.

— Как я должна передать Вам карту?

— Я еще примерно десять минут буду в конференц-зале, чтобы сложить свои документы.

Она кивнула.

— Я протолкну копию под дверь.

Вальтер Пуласки ждал пятнадцать минут в конференц-зале. Стол был пуст, чемодан стоял рядом со стулом. В упаковке сигарет находилась только лишь единственная сигарета. Сегодня он выкурил полторы пачки. Курение сведет его в могилу.

Еще через пять минут последняя сигарета была также только лишь окурком в пепельнице. Между тем, он как минимум сто раз посмотрел на часы. Соня Виллхальм больше не появлялась. Возможно, она не нашла информацию. Вероятнее, тем не менее, было то, что женщина нервничала. Потерять работу в сорок пять лет было то еще удовольствие. Если ему повезет, то завтра утром он получит от Фукса временное отстранение от работы.

Наконец, он услышал шаги в коридоре. Человек остановился перед дверью. Пуласки поднялся.

Кто-то нажал на щеколду, дверь открылась, но не Виллхальм вошла в комнату.

– Вы готовы? — директор Вольф осмотрелся и надменно поднял брови.

«Вероятно, это будет потом», — подумал Пуласки. Он взял свой чемодан и перебросил пиджак через плечо.

– Готов.

— Я провожу вас.

Конечно. По дороге на улицу он же сможет еще кое-что сделать.

Пока Пуласки следовал за директором по коридору к выходу, он бросил взгляд через стеклянную дверь бокового входа. Стоянка была пуста. Машина Виллхальм отсутствовала. Ожидание было напрасным. Он обманулся в терапевте… но Вальтер мог бы поручиться, что она помогла бы ему.

Снаружи Вольф сдержанно попрощался. Между строк Пуласки думал, что услышал что-то вроде и-я-надеюсь-никогда-вас-не-увидеть. Без проблем! В доступе к учреждению ему было отказано без уважительной причины.

— Спокойной ночи.

Пуласки не ответил. Дверь за ним захлопнулась. Он пошел к своей машине. В лунном свете Вальтер увидел листок на ветровом стекле. Благодаря ночной влажности бумага немного размокла. Детектив вытащил осторожно листок из-под дворника, сел в машину и рассмотрел документ в желтом свете внутреннего освещения.

Сердце детектива забилось быстрее, когда он прочитал имя Мартина Хорнера. Все же, он не обманулся в Соне Виллхальм! Вальтер читал копию основных данных, держа ее в руке. Мужчина торопливо просматривал строки. От того, что Пуласки прочитал, у него перехватило горло. Этого не могло быть!

Пуласки торопливо вытащил копию больничного листа Наташи из чемодана, которое нужно было ему для окончательного заключения. Он положил оба листа рядом на руль и сравнил данные.

Мартину Хорнеру, который умер три дня назад от сердечной недостаточности, также как и Наташе Саммер, было девятнадцать лет. Мартин также был изнасилован в девять лет, и преступник также никогда не был пойман. Все же, это еще было не все. Мартин и Наташа были сиротами и жили с момента своего первого обращения в этом учреждении.

И там была еще одна общая черта! У Пуласки перехватило горло. Дрожащими руками он искал наощупь свой аэрозоль.

Первое обращение Мартина Хорнера после изнасилования произошло 17 августа, а Наташи на два дня позже, 19 августа. Оба в том же самом году: 1998. И оба были осмотрены в клинике Бремерхафена одним врачом.