Ложь Моего Монстра

Глава 24

Саша

Я схожу с ума.

Последние два дня я слоняюсь по этой комнате взад-вперед, как зверь в клетке.

Сначала я искала выход и проверяла дверь, но она сделана из комбинированного материала, как будто предназначена для защиты от бомб или чего-то подобного. Я даже не могу взломать замок, поскольку он защищен отпечатком большого пальца.

Окна наверху тоже не поддаются, учитывая, что они сделаны из закаленного стекла.

С тех пор как этот мудак Кирилл отобрал у меня пистолет, я совершенно беззащитна и не имею выхода.

Я смотрю на браслет на запястье. Тот самый, который я ношу с тех пор, как он подарил мне его на день рождения. Я выбросила его раньше, но вскоре после этого встала на колени, чтобы поискать его.

Может, у меня что-то не так с головой, поскольку я, кажется, еще не готова отказаться от этой части себя.

Мысль о предстоящей свадьбе Кирилла неизменно вызывает слезы на моих глазах, и хотя я не ожидаю, что смогу так быстро с этим смириться, я также ненавижу это.

Я ненавижу сильные эмоции.

Беспомощность.

Пустоту.

И прямо сейчас я ненавижу его.

Самое меньшее, что он может сделать после того, как вонзил нож в мое сердце, — это оставить меня в покое. Но нет. Конечно, у проклятого монстра другие планы.

Какие? Я не знаю.

Мне кажется, что сейчас он преподает мне некий урок. Он мучает меня психически? Может, он проверяет мои пределы и то, как далеко я зайду, прежде чем сорвусь.

Никто не приходит, и на телефоне нет сигнала. Холодильник с запасами еды стоит в углу рядом с микроволновкой, но это все.

При других обстоятельствах это место подошло бы для небольшого уединения. Комната не только выглядит как номер-люкс, но и имеет ванну-джакузи и огромный телевизор, похожий на кинотеатр, в гостиной.

Излишне говорить, что я не пользовалась ни тем, ни другим.

И я почти не спала.

За последние несколько дней мой мозг столько раз напрягался и перегружался, что я удивляюсь, как он еще не сдался.

Самое ужасное, что Кирилл не появлялся уже более двух суток. Точнее, пятьдесят два часа. Но кто считает?

Я постепенно схожу с ума. Я никогда не проводила так много времени без дела. И самое ужасное, что я не смогу покинуть эту тюрьму, пока Его Величество Кирилл не разрешит мне этого.

Я отжимаюсь и использую несколько тренажеров в углу комнаты, но эти занятия едва ли помогают мне оставаться собранной.

Побродив минут тридцать, я в третий раз за сегодня запрыгиваю в кабину и принимаю ледяной душ. Закончив, я снимаю повязки и натягиваю спортивные штаны и футболку.

Странное ощущение — ходить со свободной грудью, но ей не помешает немного воздуха. А еще очень неудобно, когда они подпрыгивают.

Я смотрю в зеркало и морщусь от налитых кровью глаз. В общем, да, наверное, я плакала, засыпая прошлой ночью и проигрывая в голове образ дурацкой помолвки Кирилла.

Когда же я освобожусь от этих эмоций?

Мои волосы снова становятся длиннее, достигая затылка. Клянусь, они растут так быстро только для того, чтобы поиздеваться надо мной за то, что я не могу их оставить.

Я дергаю их, а потом испускаю разочарованный вздох.

Наверняка Максим и Юрий ищут меня, верно? Если только Кирилл не сказал им что-то такое, что заставило их поверить, что мне не нужна помощь.

От входной двери доносится скрип, и я, спотыкаясь, вылезаю из шкафа и бегу в гостиную. Я замираю на месте, когда вижу Кирилла, стоящего у двери и выглядящего более стильно, чем модель.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как я видела его в последний раз, но мне кажется, что прошла целая вечность. Он все тот же человек, но по какой-то причине совсем другой.

Пиджак обтягивает его выпуклые бицепсы, а несколько расстегнутых пуговиц рубашки открывают намек на татуировки на груди.

Он заходит внутрь, его ледяные глаза наполняются неоспоримым вожделением, когда он окидывает меня взглядом. Неважно, во что я одета, Кирилл всегда, кажется, способен видеть под каждым слоем ткани.

Как будто я всегда стою перед ним обнаженная.

Я прочищаю горло в беспомощной попытке прогнать застрявший там комок.

— Ты собираешься отпустить меня?

Его внимание наконец-то возвращается к моему лицу, но это не обязательно к лучшему. Напряжение таится в его сузившихся глазах, как будто они что-то скрывают.

— Это зависит от того, одумалась ты или нет. У тебя было достаточно времени, чтобы подумать об этом, нет?

— Что это значит?

— Ты собираешься отказаться от этой чепухи насчет ухода?

— Нет! Ты не можешь вынудить меня оставаться здесь против моей воли, Кирилл.

Он поправляет очки средним пальцем, выглядя холодным, как статуя.

— Свежая новость: я уже делаю это, и если ты будешь продолжать бросать мне вызов, я двинусь дальше.

— Дальше... как?

Неужели существует что-то хуже, чем держать меня в плену и лишить свободы?

— Ты никогда не покинешь это место, пока не перестанешь упрямиться без причины.

— Без причины? — эмоции снова возвращаются в мои слова, и я тычу пальцем ему в грудь. — Как можно отбросить в сторону то, что Ваше Величество заключает брак по расчету, без причины?

Он обхватывает мой указательный палец и остальную часть моей руки своей, а затем расправляет мою ладонь на своей груди. Точнее, на ровном ритме его бьющегося сердца. Мое собственное сердцебиение учащается и отказывается утихать.

Выражение его лица становится острее, и в его светлых глазах на долю секунды загорается оттенок странной эмоции.

— Вот тут ты ошибаешься. Я никогда не отбрасывал тебя в сторону. Ты делаешь это сама.

— Ну, извини меня, если я не хочу быть другой женщиной.

— Единственная другая женщина в этом уравнении — Кристина.

— Но именно она будет твоей женой! — мое зрение затуманивается, и я вытираю глаза тыльной стороной ладони.

Почему я так легко выхожу из себя? Почему я не могу быть такой же отстраненной, как он, пока он разрывает мою грудь?

Просто почему?

— Так вот кем ты хочешь быть? Моей женой?

Мои губы раздвигаются, и его слова делают странную вещь с моим кровоточащим сердцем. Зияющая рана медленно закрывается, как по взмаху волшебной палочки, и это чертовски странно, ведь я точно знаю, что сейчас он просто бросает мне кость.

Я всегда знала, что Кирилл преуспел в душевных пытках. Я просто не знала, что однажды окажусь в роли принимающей стороны.

Это просто слишком жестоко.

— Не говори того, что не имеешь в виду, — я фыркнула.

— Когда это я тебе лгал? — он подходит ближе, сокращая расстояние между нами, и обхватывает рукой мою талию, даже когда я упираюсь ему в грудь.

— Ответь на вопрос, Саша, хочешь ли ты стать моей женой?

Моя борьба ослабевает, отчасти благодаря его словам, а отчасти потому, что я вдыхаю его аромат кедра и леса с каждым вдохом. До этого момента я не понимала, как сильно скучаю по этому запаху и по нему самому.

Я вцепилась пальцами в его куртку, вбирая в себя его лицо. Он так близко, что я вижу свое отражение в его очках — уязвимое и глупое. Но я все еще держусь за него, за этот чертов оптимизм и дымовую завесу счастья.

Это все, что у меня осталось, и верить в наполовину полный стакан лучше, чем погрязнуть в страданиях.

— Если я скажу «да», ты воплотишь это в жизнь? — шепчу я.

Улыбка приподнимает его губы. Она не жестокая и не снисходительная. Не садистская и не хитрая. Это... торжествующая улыбка. Даже счастливая.

Я впервые вижу такое выражение на лице Кирилла, и не знаю, почему мне хочется улыбнуться в ответ.

Его свободная рука гладит мою щеку, и я инстинктивно склоняюсь к его прикосновению, затем она опускается к моей шее, и он обхватывает ее пальцами, шепча мне на ухо:

— Чертовски моя.

Он отпускает меня так же быстро, как и схватил.

— Я вернусь.

Я ошеломленно смотрю, как за ним закрывается дверь.

Как только он скрылся из виду, я бегу к ней и стучу по дурацкому металлу.

— Ты не можешь продолжать запирать меня, Кирилл! Отпусти меня!!!

Ответа нет. Я продолжаю бить по двери еще несколько минут, пока у меня не начинают болеть кулаки и ноги. Тогда я бьюсь об нее головой.

О чем, черт возьми, я думала?

Тот факт, что я вообще предложила стать его женой, сам по себе является аномалией, но то, что меня отвергли так тонко, заставляет меня кричать.

Кирилл определенно мастер манипуляций, поскольку я уже чувствую душевный удар от этой ситуации.

Черт возьми.

Проклятье.

Что если он будет держать меня здесь вечно, а потом мне придется пережить роль его любовницы?

О, Боже.

Я не смогу этого пережить.

Я выпрямляюсь. Нет. Я выберусь отсюда, несмотря ни на что.

В следующий раз, когда он вернется, я нападу на него и убегу. Если он этого не хочет, тогда ему не следовало заключать меня в тюрьму.

Однако вопрос в том, что если он не вернется в ближайшее время?

* * *

В тот момент, когда я думаю, что снова начну биться головой о дверь, она открывается.

Ровно через два дня.

Я вскакиваю с дивана, хватаю выбранный мною объект нападения — тяжелую вазу — и бегу к двери. Мои ноги подкашиваются, когда Кирилл входит с пожилым мужчиной, катящим чемодан.

Ваза остается висеть в воздухе. Очевидно, что я потеряла элемент неожиданности, но это только потому, что я была полностью ошеломлена.

Кирилл одет в элегантный смокинг, его волосы уложены идеально, а глаза блестят редким блеском за безупречными очками.

Моя рука теряет уверенность, и я позволяю ей и вазе упасть на бок.

— Что... происходит?

— Подожди здесь, — говорит Кирилл мужчине, который одет в элегантный костюм, имеет небольшой живот и пользуется сильным лосьоном после бритья, запах которого я чувствую отсюда. Он также держит в руках портфель, как какой-то бухгалтер.

После того как он кивает, Кирилл подходит ко мне и берет меня за руку. Я не успеваю протестовать, как он тащит меня и чемодан в соседнюю спальню и закрывает дверь.

Я выкручиваю руку и отпрыгиваю от него, в голове проносятся бесчисленные варианты. Я все еще могу ударить его сейчас и убежать. Тот мужчина снаружи не выглядел достаточно сильным, так что я, вероятно, смогу с ним справиться...

— У тебя здесь есть все, что тебе нужно, — он толкает чемодан в мою сторону. — Сделай это побыстрее.

Любопытство гложет меня, но я не трогаю его.

— Что внутри?

— Свадебное платье. Нижнее белье. Немного косметики на случай, если она тебе понадобится, — он лезет в пиджак и достает черную бархатную коробочку.

Мое сердце практически останавливается, когда он открывает ее, демонстрируя два кольца. Одно — простое мужское, а второе — великолепное золотое кольцо с огромным зеленым камнем.

Ваза падает и ударяется о матрас, когда Кирилл направляется в мою сторону.

Кажется, у меня сейчас начнется гипервентиляция.

Нет, у меня гипервентиляция.

Это сон?

Потому что если да, то это слишком жестоко.

— Это заняло больше времени, чем мне хотелось бы. — Он достает кольцо, и в моих глазах собираются слезы.

О, Боже.

На внутренней стороне зеленого кольца выгравировано «Кирилла». А на его кольце написано: «Саши», оба слова выполнены курсивом.

— К-Кирилл... что...?

— Ты спросила меня, могу ли я сделать так, чтобы это осуществилось, — он берет мою руку в свою и целует ее тыльную сторону. — Я все сделаю.

— Но как же Кристина? Игорь? Братва? Твоя позиция...

— Шшш, — он прикладывает палец к моим губам. — Не забивай себе голову всем этим. Просто переоденься... если ты не хочешь выйти замуж в таком виде?

Я судорожно качаю головой.

— Я переоденусь... Просто дай мне минутку.

Редкая ухмылка кривит его губы.

— Значит ли это, что ты согласна выйти за меня замуж, solnyshko?

— Я не знала, что у меня есть выбор. — Кроме того, он только что доказал, что выбрал меня, а не Кристину, так почему я не могу выбрать его?

— Ты не выбираешь, поэтому я рад, что мы на одной стороне.

Я улыбаюсь, и он прижимается своими губами к моим, а затем собственнически кусает нижнюю, прежде чем выйти и закрыть дверь.

Он действительно засранец.

И я выхожу замуж за этого засранца.

Боже мой. Я действительно выхожу замуж за Кирилла.

Может, мне стоит подумать об этом получше или отказаться, пока я не смогу проанализировать последствия. Если я выйду за Кирилла, я больше не смогу быть его охранником, и мне придется стать женщиной. Если об этом станет известно, то у нас обоих будут проблемы и...

Я качаю головой и открываю чемодан.

Знаете что? Мне все равно. Я всегда принимала решения в интересах других людей. Это единственный шанс получить что-то для себя.

Даже мое сердце, которое не так давно было разбито почти насмерть, снова сшилось и уже скандирует имя Кирилла.

Он выбрал меня.

После того, как я умоляла его выбрать меня, а не Кристину, он выбрал, и доказывает это не словами, а делами.

Счастливые слезы наворачиваются на веки, когда я достаю аккуратно завернутое свадебное платье. Материал — мягкий атлас и кружево. Там также есть самый красивый комплект нижнего белья, который я когда-либо видела — кремовый, отделанный жемчужным бисером.

Когда я надеваю их, меня поражают две вещи. Во-первых, они идеального размера. Боже. Даже я не знаю, какой у меня размер женской одежды, но, видимо, Кирилл знает.

Во-вторых, я чувствую себя такой красивой. Наконец-то женственной.

Может, я и сорванец, но я всегда мечтала надеть свадебное платье и прихорошиться.

У меня есть целый чемоданчик косметики, в котором лежат средства, о применении которых я даже не знаю. Я выбираю простые средства, потому что не знаю, как пользоваться остальными. Я наношу немного туши и румян, а завершаю макияж нежно-розовой помадой.

Это единственное, в чем я себе доверяю, иначе я раскрашу свое лицо, как клоун.

Есть также набор украшений, подходящий к зеленому кольцу, которое он показывал мне раньше — ослепительное ожерелье, браслет и серьги.

Он даже подумал принести серьги, для которых не требуется прокол, поскольку мои уже давно затянулись.

Надев их, я встаю и смотрю в зеркало.

Я почти не узнаю себя. Я так отличаюсь от своего мужского образа.

Платье облегает мою талию и ниспадает до пола в экстравагантном убранстве из кружев, атласа и жемчуга, пришитых к ткани.

Оно выглядит так элегантно и потрясающе.

Даже мое лицо выглядит мягким, более женственным, чем обычно. А вот мои волосы... Я хватаю огромный букет цветов, вырываю несколько стеблей роз и быстро формирую небольшую корону. Затем я надеваю фату и кладу ее сверху.

Я улыбаюсь своему отражению. Наконец-то я — это я.

После стольких лет скрывания под другой личностью, сегодня я наконец-то могу быть собой.

В дверь стучат, и раздается рокочущий голос Кирилла:

— Ты уже закончила?

— Да! Сейчас приду. — Я спотыкаюсь, когда пытаюсь пройти в туфлях. Они не на высоком каблуке, но это женские туфли.

Не могу поверить, что я разучилась ходить в женской обуви.

Ужас.

Распылив принесенные им духи, что-то мягкое и цветочное, я глубоко вдыхаю и выхожу из спальни. Мужчина, который был раньше, сидит за обеденным столом с какими-то бумагами, но не это заставляет меня остановиться.

Это мужчина, который ждет у входа в комнату, замирает при виде меня.

Удивление и благоговение наполняют выражение лица Кирилла, а его ледяные глаза становятся жидко-голубыми, когда он следит за каждым моим шагом.

Как только я оказываюсь напротив него, я прочищаю горло.

— Как я выгляжу?

Он не отвечает.

Я сдвигаюсь.

— Я знаю, это странно. Возможно, мне пришлось немного потрудиться, и...

— Ты самый прекрасный блять человек, которого я когда-либо видел.

Мое дыхание застревает в горле, и мне приходится сдерживать слезы. Кирилл хватает меня за руку.

— Давай покончим с этим, и я смогу развернуть тебя.

Я подавляю смех, пока он ведет меня к мужчине за столом, и мы садимся напротив него.

Я не могу перестать смотреть на свои пальцы, переплетенные с пальцами Кирилла. Это странно, что мы женимся, но он впервые держит меня за руку таким образом?

— Сделай это быстро, — говорит он мужчине.

— Я могу просто спросить согласие, а потом вы оба распишетесь в свидетельстве, — отвечает он с русским акцентом.

— Давайте так и сделаем.

— Нам нужны два свидетеля.

Кирилл что-то набирает в своем телефоне, и через несколько секунд дверь открывается. Я сглотнула, когда Виктор вошел внутрь и остановился, увидев меня.

Мое лицо, наверное, окрасилось в различные оттенки красного. Почему из всех людей это должен быть именно Виктор? Да, Кирилл доверяет ему больше всех, но как я должна реагировать, когда он смотрит на меня, как на привидение?

— Что это значит? — спрашивает Виктор, глядя между нами.

— Я женюсь, на Саше. — Кирилл объявляет так непринужденно. — Будь свидетелем.

— Какого хрена...

— Сядь, блять, и будь свидетелем, Виктор. — Кирилл приказывает без всякого терпения.

Он сужает глаза на меня, затем садится рядом с человеком, который наблюдал за сценой с осторожной тишиной.

— Липовский, ты маленький ублюдок, — Виктор продолжает сверлить меня взглядом. — Ты женщина?

— Очевидно, что да, и следи за своим поганым языком, когда говоришь с моей женой.

Бабочки вспыхивают внизу моего живота и распространяются по всему телу.

Кирилл назвал меня своей женой.

Его. Женой.

— Я все еще не понимаю, что происходит, — продолжает Виктор. — Мне нужно объяснение.

— Позже. А пока заткнись и будь свидетелем. — Кирилл поворачивается к мужчине. — Продолжайте.

— Нам нужен еще один свидетель.

— Ты можешь им быть. А теперь начинай.

Пожилой мужчина кивает.

— Берете ли вы, Кирилл Морозов, Александру Липовскую...

— Иванова, — шепчу я и смотрю на Кирилла. — Меня зовут Александра Иванова.

Если мы собираемся пожениться, он должен знать мое настоящее имя. Мы собираемся разделить наши жизни, а это значит доверять друг другу.

Глаза Кирилла не блестят от узнавания фамилии, что является доказательством его непричастности к смерти моей семьи.

Вместо этого он сжимает мою руку в своей.

— Вы ее слышали. Александра Иванова.

— Для этого нам понадобится удостоверение личности...

— Я предоставлю его вам позже. Продолжай.

Мужчина прочищает горло.

— Берете ли вы, Кирилл Морозов, Александру Иванову в законные жены? И клянетесь ли вы любить и беречь ее в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Внимание Кирилла не покидает меня, когда он с ослепительной уверенностью говорит:

— Да, клянусь.

Я сейчас снова заплачу. Черт возьми.

Мужчина смотрит на меня.

— Берете ли вы, Александра Иванова, Кирилла Морозова в законные мужья? И клянетесь ли вы любить и беречь его в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Сдерживая слезы, я наконец решаюсь.

— Да, клянусь.

Глаза Кирилла пылают глубоким, глубоким синим цветом, который едва не застилает мне глаза. Он поднимает мою руку и надевает кольцо на безымянный палец, затем протягивает мне свою руку.

Мои руки дрожат, и я делаю то же самое.

Затем мы расписываемся там, где указывает пастор или служащий.

— Объявляю вас мужем и женой. Теперь вы можете поцеловать невесту....

Мужчина еще не закончил говорить, а Кирилл уже притянул меня к себе за загривок и прильнул своим ртом к моему.

Он целует меня так, словно он мой муж.

А я его жена.

Я жена Кирилла.

Я целую его так же страстно, как он целует меня, отвечая на его интенсивность своей.

На этот раз я даю волю счастливым слезам.