Лошадь Молния

ГЛАВА 14

– Вот ведь двуличная животина! – воскликнул Энди. – И это после всего, что произошло между нами! Как он мог так поступить? Ведь я хранил верность этому коню. А он променял меня на другого. Я отдал ему лучшие годы моей жизни. Или, по меньшей мере, лучшие дни моего лета. Не считая, конечно, тех летних дней, что еще впереди.

– Я все еще никак не могу понять, что в голове у парней, – сказала Корди. – Почему вы так стесняетесь признать, что никогда этого не делали?

– Наверное, у парней такая фишка, – ответил Энди. – Для нас это вроде как один из… как их там называют… обрядов посвящения? Обрядов взросления?

– Обрядов совершеннолетия?

– Да, вроде того. То, что отличает мужчин от мальчиков.

Они вновь вернулись в Барренсток и стояли на валу у подножия замка Лахтенслахтера. Сочетание яркого жаркого солнца и прохладного горного воздуха создавало идеальную для лета погоду. В кронах деревьев сонно щебетали птицы, а шмель, случайно отважившийся подняться на такую высоту, с любопытством прожужжал вокруг них, прежде чем потерять интерес и спуститься пониже. Отсюда Энди с Корди могли видеть покрытые дикими цветами склоны вплоть до самой деревни. По дороге приближался мальчик-разносчик, таща корзину с сегодняшним заказом из бакалейной лавки.

– Ну, вряд ли кто-то усомнится, что Ваксрот – взрослый мужчина, – сказала Корди, продолжая тему. – Но он все равно стесняется.

– Может, он сомневается в себе.

– Да, у него есть повод для беспокойства, учитывая, сколько денег он потерял.

Финиш с Голди обладали как минимум одной общей чертой (помимо пристрастия к азартным играм и скачкам) – они умели воспользоваться удачной возможностью. Пока Корди и Энди усмиряли на ипподроме Чалого Бродягу, Финиш и Голди помогли Ваксроту выбраться из разгромленной ложи, а затем проводили до его кабинета. Два часа спустя они вышли оттуда свободные от долгов и с внушительной сумкой, полной денег, в руках. Право собственности на Чалого Бродягу перешло к букмекеру. Позже Ваксрот появился перед публикой и объявил, что всегда пользовался любовью лошадей. "И собак тоже. Я из тех людей, что умеют находить общий язык с животными". Энди был поражен до глубины души, что люди охотно этому поверили. Но вместе с тем он понимал, что настоящая история была куда невероятнее.

Энди и Корди, прогуливаясь, повернули за угол замка. Там Лахтенслахтер вел оживленную беседу с доктором Макгулом:

– Все кругом озабочены созданием совершенной мышеловки. Но мы должны смотреть на вещи шире. Истинная суть в том, чтобы создать совершенную мышь. Теперь, с помощью современных методов микрохирургии…

– Похоже, они разрешили свои разногласия, – заметила Корди.

– Да, Макгул вполне доволен. Ваксрот предложил ему внушительные отступные, чтобы тот смолчал про мозг единорога. Правда Макгул отказался.

– Неужели?

– Он заявил, что ипподромный ветеринар не должен нарушать профессиональную этику и брать деньги у игроков. Но он настоял на том, что после смерти Чалого Бродяги его мозг вернется в коллекцию Макгула. – Энди, помрачнев, покачал головой. – Думаю, это не заставит себя ждать. Бедняга.

Корди взглянула на него с любопытством.

– Почему ты так говоришь?

– А ты разве не согласна, что Ваксрот хочет прикончить Чалого Бродягу? Я имею в виду – он же люто ненавидит этого жеребца. Мы оба это знаем.

– Ты прав. Он собирался отправить коня на бойню, – сказала Корди, улыбаясь, – но жадность взяла верх. Бродяга слишком ценен, как скаковая лошадь. Я убедила Ваксрота, что он даже сможет вернуть часть потраченных денег.

– Что? – Энди даже отступил на шаг. – Ты так просто пошла и поговорила с ним?

– Мне нравится Чалый Бродяга. У него скверный характер, и с ним нелегко управиться, но он никогда не пытался меня сбросить. В целом это неплохой конь. Мне бы не хотелось, чтоб его забили. И, кроме того, – Корди сделала паузу, – Ваксрот собирается нанять меня жокеем.

– Ушам своим не верю. Ты будешь выступать за Ваксрота?

– Он все равно не найдет никого другого. Конечно, некоторые молодые жокеи подходят под требования, но если Ваксрот начнет расспросы, то выдаст свой секрет. У него нет выбора. Если он хочет сохранить свой облик крутого парня – ему придется иметь дело со мной. Так что я, конечно, запросила втрое больше прежнего.

– Но он сломал тебе руку!

– Да, но что я могу с этим поделать? Не могу же я сломать ему руку в ответ. Я бы попробовала, но у него есть телохранители.

– К тому же ты немного меньше его.

– Пожалуй, да, это тоже немаловажно. Хорошее замечание. Так что выжать из Ваксрота побольше денег – единственная месть, что мне доступна. А Чалому Бродяге нужно участвовать в скачках, иначе он захиреет. Единственная причина для любого владельца содержать живую лошадь – это надежда, что она выиграет скачки. Иначе содержание обходится слишком дорого.

Это был вполне обоснованный и логичный ответ и, как большинство обоснованных и логичных решений, он не принес особого удовлетворения. Энди минуту осмысливал услышанное и, в конце концов, пожал плечами.

– Полагаю, тебе видней, как строить свою карьеру.

Они вернулись к валу перед замком. Внизу Финиш и Голди переносили свои пожитки в повозку.

– А Макгул разрешит Чалому Бродяге участвовать в скачках? – спросил Энди.

– О, конечно. Он сказал, что никакого допинга или мошенничества не выявлено, так что нет оснований снимать лошадь с соревнований.

– Хм. Мне приходит в голову еще одна причина: рано или поздно он заполучит в свою коллекцию мозг единорога, который одновременно является мозгом знаменитого скакуна. Этот экспонат станет особенно уникальным.

Финиш и Голди заметили Энди с Корди и помахали им.

– Давай спросим, не нужна ли им помощь? – предложил Энди.

Но к тому времени, как они спустились по склону, Финиш уже погрузил чемоданы. Энди помог ему запрячь лошадь в повозку. Все обнялись на прощанье и пожали друг другу руки. Финиш протянул Энди кошель с монетами.

– Что это?

– Твоя плата за скачки на Чалом Бродяге, конечно. Ты же не думал, что я собираюсь тебя кинуть?

– Нет, но… Я же проиграл гонку. Я потерял коня. Я все испортил.

– Не в нашем случае, – сказала Голди. Она взяла у Финиша кошель и вложила в руку Энди. – Жокей получает плату независимо от результата забега. Даже если конь его сбросил.

– Извини, Энди. – Корди забрала у него кошель с монетами и вернула его Голди. – Энди участвовал в скачках, как жокей-любитель. Плата ему не положена.

– Меня устраивает, – добавил Энди. – Доктор Лахтенслахтер покрыл мои расходы. Никаких проблем.

– А это, – сказал Финиш, доставая еще один звякающий монетами мешочек, – твое вознаграждение за тренировку коня.

– Спасибо, – ответила Корди, без колебаний принимая деньги.

– Куда вы теперь направитесь? – спросил Энди у Финиша.

– О, для нашей первой поездки мы наметили нечто особенное. – Финиш обнял Голди за талию и притянул поближе. – Мы помолвлены уже много лет, и есть кое-что, давным-давно обещанное мной моей возлюбленной.

Голди удивленно приоткрыла рот.

– Ах, Финиш! – Она обняла его.

– Ты это заслужила, дорогуша. – Финиш расцеловал Голди поочередно в обе щеки. – Знаю, то, что я собираюсь сейчас сказать, ты ждала от меня очень долго. И я признаю, с моей стороны было непростительной ошибкой не довести это дело до конца раньше. Но теперь мы разбогатели, и сегодня просто прекрасный день, и сейчас ты выглядишь особенно очаровательно, поэтому, думаю, нельзя упускать возможность поехать в Фарлонг и сделать то, о чем ты мечтаешь.

– О, Финиш! Ты не шутишь?

– Нет, милая. Мы едем по ломбардам, выкупать твои драгоценности.

Глаза Голди засияли.

– Ты такой романтичный, Финиш.

Энди и Корди проводили взглядами повозку, спускающуюся по склону.

– Настоящая любовь, – вздохнула Корди. – Это как-то… знаешь… слащаво.

– Почему-то у меня есть предчувствие, что месяцев через шесть они опять окажутся на мели.

– Шесть месяцев? Ха! Даю им шесть недель.

Доктор Лахтенслахтер приблизился к ним сзади с корзиной в руках.

– Энди, только что приходил разносчик. Не знаешь – кто заказывал эти вишни?

– Эээ, думаю, это для Эдди. – Энди принял корзину у доктора. – Я отнесу ему, доктор Лахтенслахтер.

– Я и не подозревал, что он так любит вишни.

– Эээ, вкусы, наверное, меняются со временем.

Оставив доктора Лахтенслахтера, Энди с Корди направились в розарий. Там они нашли Эдди и Диану, сидящих на каменной скамье в центре сада.

– Я была поражена до глубины души, – говорила Диана Эдди. – Все это время я считала тебя чувствительным музыкантом.

– И чем же поражена? Я и есть чувствительный музыкант. Чувствительность – мое второе имя. И это не для красного словца. У меня есть официальное судебное постановление о смене имени на Чувствительность. До этого оно было Арнольд.

– Но ты еще и боец. – Диана была в розово-белом летнем хлопчатобумажном платье, развевающемся на ветру и заманчиво приоткрывающем ноги. Она обхватила изящной рукой бицепс Эдди. – Я подумать не могла, что ты такой крутой парень.

– Ты имеешь в виду прием, что я проделал с рукой того громилы? Тогда, на ипподроме? – Эдди усмехнулся. – Стыдно признаться, Диана, но это единственный прием боевых искусств, что я знаю. И то я научился ему у Энди.

Эдди нежно поцеловал Диану в кончик носа. Нос опух на следующий день после того, как Ваксрот ударил ее, но сейчас выглядел почти нормально, разве что тоже был немного чувствительным.

Корди прижалась к спине Энди.

– Подойдем поближе. Я не слышу, о чем они говорят.

– Они разговаривают, – прошептал в ответ Энди. – Почему бы не дать им побыть наедине?

– Да ради бога! Просто подойди поближе, чтобы мне было слышно.

Энди посмотрел на сидящую на скамье пару. Диана запустила руку под рубашку Эдди и рисовала пальцами узоры на его коже. Корди неодобрительно поцокала языком.

– Что эти двое себе позволяют? Ты можешь понять, что он в ней нашел?

– Что? – переспросил Энди. – Ты и правда не знаешь?

– Да знаю я. Просто надеялась, что ты со мной согласишься.

Энди взял Корди за руку и повел к выходу из розария.

– Пойдем. Пусть они побудут вдвоем.

– Что она там делает? – спросила Корди, оглядываясь через плечо.

– Просто гладит его шрамы. Вот что не дает мне покоя, – сказал Энди, стараясь сменить тему разговора, – мы так и не узнали, как именно Ваксрот подстроил скачки. Какая лошадь была его секретным фаворитом? Зубная Феня?

Корди задумалась.

– Возможно. Он мог подкупить остальных жокеев, чтобы они придержали лошадей и пропустили Зубную Феню вперед. Но она всегда была сильна на финишной прямой. Нам придется смириться с тем, что правду мы никогда не узнаем.[55]

– Ладно. Думаю, у нас и без того выдалось отличное лето. – Энди принялся загибать пальцы. – Эксперимент доктора Лахтенслахтера удался. Мы спасли жизнь скакуну, которому была уготована дорога на фабрику клея. Доктор Макгул через какое-то время обретет шикарный экспонат для своей коллекции. Финиш и Голди избавились от долгов. Ваксрот вынужден раскошелиться. Два головореза, что рискнули связаться с нами, получили на орехи. Эдди и Диана… ммм…

– Сошлись, – подсказала Корди.

– Верно. А ты получила контракт на участие в скачках верхом на самом быстром коне в Травалии. Так что это победа по всем пунктам и на всем пути. Правильно? У меня хватает побед?

– Постой-ка! А ты-то что получил?

– Вот что. – Энди поднял руки над головой и выгнул спину назад, чувствуя, как растягиваются мышцы. Он улыбнулся Корди. – Если бы Чалый Бродяга не сбросил меня, то я, вероятно, следующие лет десять беспокоился о своей спине, избегал бы ездить верхом и вообще заниматься чем-то рискованным. Теперь я знаю, что могу делать то же, что любой другой. Так что эти скачки стали для меня поворотным моментом.

– Это здорово.

– Плюс еще кое-что.

– Что?

– Я целовался с красивой девушкой.

– О, правда? – Корди опять оглянулась через плечо, глядя, как Эдди и Диана обнимаются в розарии. – Только с одной?

– Только с той, что важна для меня.

– Неужели? И кто же это, могу я спросить?

– Дай-ка подумать. – Энди повернулся к Корди лицом и обхватил ее за талию. Она придвинулась ближе к нему. – Кажется, у нее короткая стрижка.

– Ммм, – произнесла Корди, кладя голову Энди на плечо.

Они посмотрели в сторону конюшни, где Диди играла с Заплаткой.

– Знаешь, нам надо будет вернуть его.

– Ага.

– Я имею в виду Чалого Бродягу.

– Ага.

– У меня хороший контракт, Энди, но Чалый Бродяга заслуживает лучшего владельца, чем Вернер Ваксрот.

– Знаю. Я подумаю над этим. – Энди чмокнул ее. – Не беспокойся, Корди. Впереди еще немалая часть лета.