Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Внизу свет был куда тусклее, и большая часть лица Янь Чжэнмина оказалась скрыта в тени книжной полки. Чэн Цянь не мог его рассмотреть. Юноша долго молчал. На мгновение Янь Чжэнмин, казалось, перестал дышать и превратился в неподвижную каменную статую.

Спустя долгое время он, наконец, спросил:

— Кто такой Чжуан Наньси?

— Очень разговорчивый ученик горы Белого тигра.

Тон голоса Янь Чжэнмина внезапно стал холодным.

— С этого момента ты больше не должен общаться с такими неприличными людьми. Чтобы преодолеть Небесные Бедствия ты отказался от всех чувств и удовольствий, тебе ли не знать, что значит «сохранять ясность ума и следовать истинному пути»? Если ты собираешься думать о ерунде, то отправляйся обратно в Цинань и делай это там!

Глаза Чэн Цяня внезапно потемнели.

Звук шагов становился все тише и тише. Глузо щелкнула дверь библиотеки. Благодаря наложенному на нее заклинанию, она закрывалась сама собой. По зданию пронесся холодный ветерок.

Чэн Цянь аккуратно поднял книги, которые он по неосторожности уронил, и поставил их обратно на полку. После этого он взял хронику острова Лазурного дракона, сел на скамейку у окна и приступил к чтению.

Висевшая на стене маленькая масляная лампа загорелась сама по себе. Чэн Цянь перелистнул несколько страниц и вдруг почувствовал, что все это попросту бессмысленно.

Все эти годы он сражался с небом и землей, сражался со своими сверстниками, сражался не на жизнь, а на смерть. Он никогда не отступал, и он никогда не хотел верить, что в этом мире есть что-то, чего он не смог бы сделать.

Только в этот момент он понял, что не всегда все идет в соответствии с его желаниями.

Может быть, все дело было в его раненом изначальном духе, но Чэн Цянь чувствовал себя подавленным и уставшим. Глядя на скучные записи, он вдруг подумал: «Какой смысл становиться знаменитым и могущественным заклинателем? Ведь все закончится тем, что ты станешь объектом зависти и мишенью для разговоров. В чем смысл стремиться к вознесению и искать бессмертия, если для этого нужно отбросить все человеческие чувства и идти по дороге, которую никто не видит? Разве в конце концов не придется смотреть на то, как привычный тебе мир исчезает без следа?»

Их жизни стоят меньше, чем жизнь обычных смертных, как бы коротка она ни была.

Сердцебиение Чэн Цяня замедлилось, и юноша снова стал самим собой. Ему казалось, что все его мысли завязались в сложный узел.

На душе у него было неспокойно.

Он так часто возвращался к этой теме, что, возможно, ему действительно стоило отправиться в уединение и посвятить себя самосовершенствованию...

Поскольку Чэн Цянь считал вознесение бессмысленной затеей, он принялся листать хронику острова Лазурного дракона, не зацикливаясь на поиске конкретно того, что имело бы отношение к клану Фуяо. Внезапно, его взгляд остановился. Он что-то нашел.

Хотя остров Лазурного дракона и лежал посреди моря, в его записях встречались сведения о множестве территорий. Следуя примеру обычных людей, помимо событий на острове, летописцы того времени записывали и все основные события, что происходили в мире заклинателей.

Чэн Цянь обнаружил в этих записях некую закономерность. Люди, которым потребовалось триста лет, чтобы сформировать свой изначальный дух, в основном останавливались именно на этом уровне. С ними не происходило ничего экстраординарного. Они доживали, в среднем, до восьмиста лет, а затем умирали.

И совсем другое дело те, кто, благодаря ли твердому сердцу или природному таланту, сформировали свой изначальный дух в достаточно раннем возрасте. Некоторые из их историй также были записаны в хронике. Должно быть, в свое время они были очень важными персонами. Однако все они либо стали отшельниками и вскоре исчезли, либо сошли с ума от отклонения Ци, или и вовсе встретили безвременный конец из-за Бедствий.

Ни в одной из записей острова Лазурного дракона не было ни слова о вознесении.

Чэн Цянь потер лоб и попытался собраться с мыслями, но в его сердце уже закралось сомнение... Может быть, те, кто вознесся, были слишком скромны? Или может быть с тех пор как начали вести эту хронику и до момента падения острова Лазурного дракона, никто никогда не добивался успеха на этом пути?

Чэн Цянь отложил книгу и быстро спустился вниз. Тщательно направляя свою духовную энергию, он начертил в воздухе заклинание, послал его в сторону украшенной резьбой книжной полки, и тихо произнес:

— Я хочу посмотреть записи о «вознесении».

Деревянная полка тут же покрылась тонким слоем инея. Стоявшие на ней книги слегка затряслись, а затем, несколько старых томов озарились слабым светом. Чэн Цянь забрал их и, один за другим, перенес в павильон Цинань.

В тот день из-за Чэн Цяня Янь Чжэнмин вышел из себя. Но стоило ему только переступить порог библиотеки, как он сразу же пожалел об этом. Тогда у него попросту не было другого выхода. Видит Небо, когда Чэн Цянь прислонился к перилам и задал ему этот вопрос, он почувствовал себя так, словно огромный валун рухнул ему на грудь, дробя внутренности и причиняя ему нестерпимую боль. Прикрывшись гневом, он ушел и какое-то время избегал Чэн Цяня.

Однако, вскоре юноша обнаружил, что в этом не было никакой необходимости. После этого происшествия Чэн Цянь больше не покидал Цинань. Они жили по соседству, но не виделись больше десяти дней.

Тогда-то и написал Чжэши.

Умевшая превращаться по желанию, Лужа стала их птичкой на побегушках. Чтобы скрыть ее более заметную форму, Ли Юнь использовал весь свой талант и превратил ее в воробья.

До смерти обиженная на своего второго брата, Лужа улетела прочь. Однако она довольно скоро обнаружила, что эта форма была крайне удобной. Маленькая птичка могла проникнуть куда угодно, не будучи обнаруженной. Хитрее нее были только мухи.

Благодаря этому она наконец-то встретилась с Чжэши.

— Брат Чжэши сказал, что в Управлении небесных гаданий существует сложная иерархия. Посвященные вынуждены шпионить снаружи десятки или даже сотни лет. Затем все они должны пройти строгую проверку, чтобы убедиться в подлинности их слов. Только после этого они смогут официально вступить в Управление. Однако недавно между внутренними учениками произошла крупная ссора. Всего за одну ночь половина из них исчезла, а затем случилось восстание четвертого… ах, демонического дракона. Управление небесных гаданий нуждалось в большем количестве рабочих рук, поэтому они принялись в спешке набирать новых учеников. Брат Чжэши и несколько других шпионов, вроде него, вполне годились, кроме того, они не совершали никаких ошибок, потому их быстро допустили до внутренних дел. Их послали устроить засаду у горы Тайинь. В приказе не было ничего конкретного, но брат Чжэши сказал, что их целью является четвертый брат.

Гора Тайинь находилась менее чем в пятидесяти ли от горы Фуяо.

Янь Чжэнмин ни секунды не сомневался. От сразу же принял решение.

— Завтра усадьба будет запечатана. Мы немедленно отправляемся на гору Тайинь.

Ли Юнь тут же поспешил за ним:

— Мы явимся на гору Тайинь, а что потом? Что мы будем делать? Ты планируешь помочь Управлению небесных гаданий захватить Хань Юаня? Или мы нарушим клятву истребителей демонов и выступим против всего мира, чтобы помочь Хань Юаню отомстить?

— Мы должны исполнить клятву истребителей демонов, — ответил Янь Чжэнмин голосом, не терпящим возражений.

Стоило ему только произнести эти слова, как у всех присутствующих сделалось тяжело на сердце.

Немного помолчав, Янь Чжэнмин продолжил:

— Однако мы не можем допустить, чтобы Хань Юань попал в плен к Управлению небесных гаданий. Мы должны остановить его до начала Великого Тайханского съезда и доставить сюда. Он один из нас, один из клана Фуяо. Даже если он пробил дыру в небесах и должен быть разрублен на куски, мы не должны допускать к этому делу посторонних.

*Когда Великий Путь в упадке… XVIII глава «Дао дэ цзин», освещающая два важнейших понятия конфуцианской нравственности, в древности нередко служившие для обозначения морали вообще.

Еще один вариант перевода:

Забыли великое Дао —

Понадобились милость и правосудие.

Началось мудрствование —

Настало великое лицемерие.

В семье раздор —

Заговорили о сыновней почтительности и отцовской власти.

В стране беспорядки —

Требуют любви к отечеству.

Глава 81. Что будет делать человек, лишившийся возможности увильнуть?

Сделав столь решительное заявление, Янь Чжэнмин поднялся, чтобы уйти. Однако, не успел он подойти к дверям, как его остановил Ли Юнь.

Ли Юнь на мгновение засомневался, выглянул наружу и сказал:

— О, кстати, есть еще кое-что...

Янь Чжэнмин проследил за его взглядом и спросил:

— В чем дело?

— Во мне! Я...Я...Ай!— донеслось откуда-то сверху.

С громким шумом на землю упало что-то тяжелое, и Янь Чжэнмин молча отступил назад.

— Нянь Дада все это время жил в гостевой комнате, — печально улыбнулся Ли Юнь. — Он умолял Сяо Цяня взять его в ученики и поклялся любой ценой войти в клан Фуяо. Он сказал, что мы можем испытать его любым понравившимся нам способом, он ничего не боится.

Нянь Дада поднял свое разбитое лицо и вытер льющуюся из носа кровь, после чего улыбнулся Чэн Цяню.

— Мастер, пожалуйста, прими меня, — его голос так дрожал, что казалось, будто он выбил себе все зубы или прикусил язык, пока падал.

— Последние несколько дней Сяо Цянь провел в уединении, у него не было времени встретиться с этим ребенком, потому он просто слонялся здесь какое-то время, — сказал Ли Юнь.

— Почему ты еще не ушел? — спросил Чэн Цянь.

Нянь Дада еще раз вытер лицо, выпятил грудь и гордо произнес:

— Я не сдамся!

Янь Чжэнмин нахмурился. Клан Фуяо итак сильно пострадал. Один из учеников прошлого поколения превратился в демона, а второй в длинную ласку с короткими лапами. Теперь же первым учеником был он сам. И Янь Чжэнмин точно знал, что он из себя представлял.

Поколения сменяли друг друга, но ни в одном из них не нашлось бы надежного ученика. Если они примут в клан человека по имени Нянь Дада1, что станет с их достоинством?

1 黏 (nián) — клейкий; липкий (созвучно фамилии Нянь).

Он должен был раз и навсегда положить конец этой традиции — относиться к набору учеников как к шутке. Он должен был предотвратить будущий ущерб!

— Нет, — ответил Янь Чжэнмин голосом, не терпящим возражений. — Прости нам нашу невежливость, но мы должны уехать. Это чрезвычайная ситуация. Так что, боюсь, нам некогда принимать гостей. Пожалуйста, уходи!

Нянь Дада сделал глубокий вдох и громко сказал:

— Я готов подавать чай и наливать воду2, я буду усердно работать и верно служить вам. Глава, пожалуйста, позвольте мне присоединиться к клану Фуяо!

2 端茶送水 (duān chá sòng shuǐ) — досл. подать чай, налить воды (т. е. заботиться о ком-л.), второе значение этой фразы: быть на побегушках.

Янь Чжэнмин был слишком ленив, чтобы спорить с ним.

— Ли Юнь, напиши письмо Нянь Минмину. Его родной сын предал свой клан. Разве он сможет закрыть на это глаза?

Ли Юнь мягко произнес:

— О, ты разве не знаешь, что долина Минмин это не просто сборище заклинателей? Они занимают целую гору и принимают подношения в обмен на помощь жителям деревни. Они занимаются уничтожением мелких монстров. Если ученики не желают тратить свое время на выполнение поручений владыки долины, они могут свободно покинуть клан и присоединиться к другому. Благодаря этому долина Минмин смогла приобрести множество ценных связей. Этот проверенный временем способ слишком хорош, так почему он должен возражать?

Янь Чжэнмин ошеломленно замолчал.

Как мог в этом мире существовать клан с такими бесстыдными и ленивыми учениками?

— В клане Фуяо хватает людей, способных свалиться с меча, — произнес Янь Чжэнмин.

Оба брата и сестра позади него опешили. Только их глава мог таким образом заломить цену. Когда их приняли в клан, они не могли даже удержать меч в руках, не говоря уже о том, чтобы на нем летать.

— Глава, я знаю, что плохо обучен. В будущем, я буду хорошо тренироваться. Я никогда не позволю клану потерять лицо! — громко сказал Нянь Дада.

— Ты оставил свою долину позади, какой ты после этого заклинатель? — Янь Чжэнмин взглянул на юношу и упрямо заявил. — Уходи. Пока я глава, я никогда не приму в клан такого уродливого человека.

Нянь Дада опешил и замолчал.

Против этого утверждения у него не было ни единого аргумента.

Нянь Дада беспомощно посмотрел на Чэн Цяня, но мысли юноши были заняты чем-то другим. Эта фраза из уст Янь Чжэнмина напомнила Чэн Цяню о событиях прошлого, которое он почти забыл. И действительно, с тех пор как они были детьми, тщеславие их старшего брата никогда не ограничивалось только его внешностью. У него всегда был невыносимый характер. Порой, он даже отказывался прикасаться к еде, если та выглядела недостаточно хорошо.

Чэн Цянь посмотрел на свой изношенный темно-синий халат, который носил с незапамятных времен. Впервые с момента своего рождения он почувствовал себя немного неряшливым.

Стоя на коленях во дворе, Нянь Дада из последних сил выдавил:

— Глава клана, я ничего не могу поделать со своим лицом, но я сделаю все возможное, я буду усердно тренироваться, чтобы стать выдающимся заклинателем!

Бросив взгляд на Чэн Цяня, юноша тут же польстил:

— Я постараюсь стать таким же, как мастер!

К сожалению, это было ошибкой. Янь Чжэнмин тут же подумал: «Кем ты себя возомнил? Смеешь сравнивать себя с Сяо Цянем?»

Со стороны заклинателя меча, достигшего уровня «входа в ножны», на юношу обрушилось нешуточное давление. Нянь Дада казалось, что даже будь у него десять позвоночников, их все с легкостью бы расплющило. Но он принял это за своеобразное испытание и решил, что, если он хочет вступить в клан, то обязательно должен его выдержать. Нянь Дада стиснул зубы и решил ни в коем случае не сдаваться. Однако, несколько мгновений спустя, земля под его ногами оказалась усыпана каплями крови.

Молчавший с самого начала Чэн Цянь вдруг сказал:

— Старший брат, пожалуйста, отпусти его. Это ведь хорошо, что он так решительно настроен.

Последние десять дней Янь Чжэнмин был крайне обеспокоен невозможностью поговорить с Чэн Цянем. Едва он услышал голос Сяо Цяня, его сердце наполнилось небывалой радостью. Но, к сожалению, он должен был контролировать свои чувства. С трудом сохраняя лицо «главы клана», Янь Чжэнмин произнес:

— А?

— Когда я покидал долину Минмин, он всю ночь прождал меня снаружи. А теперь он сам нашел дорогу к усадьбе Фуяо. Похоже, у него действительно есть потенциал. На острове Лазурного дракона было много бродячих заклинателей, некоторые из них даже не умели поглощать Ци. Его контроль над мечом слаб, но он, по крайней мере, хотя бы может на нем летать.

По мнению Чэн Цяня, когда дело доходило до принятия в клан учеников, пока намерения кандидатов были искренними, не было необходимости слишком сильно придираться к ним. Их клан всегда придерживался принципа: «Учитель открывает тебе дверь, но входишь ты сам»3. Не имеет значения, есть ли у человека талант или нет, всегда есть что-то, что он сможет сделать.

3 师父领进门，修行在个人 (shī fu lǐng jìnmén xiū xíng zài gè rén) — «Учитель открывает тебе дверь, но входишь ты сам» также в знач.: «Ты можешь привести лошадь к воде, но ты не можешь заставить ее пить».

Всего лишь несколько слов от Чэн Цяня, и полный решимости действовать жестко Янь Чжэнмин, тут же оттаял.

— Его потенциал ничтожно мал.

Чэн Цянь улыбнулся:

— Можно не заботиться о монахе, но Будду нужно уважать. Я все еще в долгу перед долиной Минмин.

Янь Чжэнмин промолчал. Тогда Лужа открыла рот, желая поделиться своим мнением, но Ли Юнь быстро остановил ее. Они спокойно наблюдали за метаниями главы своего клана со стороны.

Как и ожидалось, несмотря на жгучее желание пинком отправить Нянь Дада обратно в долину Минмин, Янь Чжэнмин все же пошел на уступки.

— Если ты того желаешь, пусть будет так. Мы сможем прокормить еще один рот. Но из-за хаоса войны, мы можем дать ему лишь устное разрешение. Мы проведем для него церемонию посвящения позже, когда вернемся на гору Фуяо.

Ли Юнь громко произнес:

— Глава клана, почему, стоило только Сяо Цяню открыть рот, как ты с радостью пошел на компромисс?

Янь Чжэнмин снова промолчал.

Чэн Цянь вышел вперед и похлопал Нянь Дада по плечу.

— Следуй за мной.

Янь Чжэнмин бросил на Ли Юня злобный взгляд, а затем развернулся и ушел, не смея даже взглянуть на Чэн Цяня.

Ли Юнь посмотрел ему в спину и ткнул Лужу локтем.

— Ты видела, что сейчас произошло?

Лужа на мгновение задумалась, а затем искренне сказала:

— Если в будущем мне чего-нибудь захочется, нужно будет сперва пойти и убедить третьего брата. Если он позволит, старший брат не сможет отказать, даже если ему это не понравится!

Ли Юнь замолчал.

— Что? Я сказала что-то не то? — осведомилась Лужа.

— Нет, малышка, ты права, — погладив девочку по голове, отозвался юноша.

Но Лужа лишь отмахнулась от него и спросила:

— Второй брат, у тебя была церемония посвящения? Что за наставление ты получил?

Ли Юнь ничего не ответил. Неприятная улыбка исчезла с его лица. На смену ей пришла тень ностальгии, которую Лужа никогда раньше не видела. Мгновение спустя, Ли Юнь мягко произнес:

— Наш учитель говорил, что я слишком умен. Большой ум может привести к нетерпению, а нетерпение к беспокойству. В конце концов, это могло бы принести мне немало горя. Его наставлением для меня стали слова: «Сохраняй простоту».

Сказав это, юноша опустил глаза и вздохнул. В глубине души он знал, что подвел учителя.

— Не вздыхай так. Мне вот не давали никаких наставлений, — с завистью произнесла Лужа.

Когда их учитель скончался, она еще даже не могла говорить. Не было времени давать ей наставления. Пропустив столь важный шаг, девушке часто казалось, что она так и не смогла стать по-настоящему взрослой.

— Второй брат, как ты думаешь, что сказал бы мне учитель, если бы все еще был жив? — пробормотала Лужа.

— Обычно наставление описывало недостаток, который можно было уравновесить силой. В твоем случае это было бы…

Лужа выжидающе посмотрела на него.

— Возможно, «отсутствие волос»?

Он стал первым старшим братом в истории клана Фуяо, которого избила младшая сестра.

Десять дней спустя. Центральные равнины, гора Тайинь.

Гора Тайинь казалась слишком пустой. По сравнению с горой Тайхан, где обитали бессмертные, она выглядела куда более приземленной.

Примерно в ста ли на юго-западе от горы раскинулось множество деревень и сторожевых башен, соединенных большой оживленной дорогой. Здесь вовсю кипела торговля, и до самого горизонта простирались плодородные земли, ставшие пастбищем для бесчисленного количества скота.

Согласно преданиям, неподалеку от этих мест находилась обитель бессмертных. Это место было сокрыто от людских глаз. Лишь в ночь полнолуния, тот, кому «суждено» было ее увидеть, могли рассмотреть неясную тень горы, над вершиной которой порхали журавли.

Но теперь окрестности Тайинь были уже не те, что раньше.

Полмесяца назад число солдат вокруг этих мест удвоилось. Вооруженные, они сновали туда-сюда, повсюду царило постоянное напряжение.

В последующие дни сюда явилось множество сильных заклинателей, но все они предпочитали держаться от смертных в стороне. Среди солдат сторожевых башен распространились слухи, что эти бессмертные возводили вокруг горы Тайинь странный массив, намереваясь в скором времени с кем-то сразиться.

Никто не заставлял мирных жителей уходить с насиженных мест. Однако местные чиновники вывесили множество объявлений, в которых настойчиво рекомендовали людям переехать. В объявлениях также говорилось о том, что тем, кто согласится на переезд, будет выплачена компенсация.

С появлением этих слухов окрестности захлестнула паника. По мере того, как вокруг горы Тайинь разрастался массив, окружающие районы все больше и больше пустели. Перепуганные горожане с рассвета и до заката выстраивались в очереди за пособием. Всего через несколько дней, за исключением стариков и больных, большинство из них покинули свои дома.

Получив приглашение прибыть на гору Тайхан, темные заклинатели непременно пройдут через Тайинь. Так как гора Тайинь располагалась слишком близко к горе Фуяо, бывшей родине демонического дракона Хань Юаня, он определенно остановился бы здесь. Следуя приказу, Ю Лян прибыл к месту на несколько дней раньше, намереваясь выждать время и устроить засаду. То, что разрасталось вокруг горы, было грандиозным «Массивом истребителей демонов». Даже если ему не удастся сдержать демонического дракона, большая часть его силы будет поглощена, в то время, как внимание всех остальных будет сосредоточено на Тайханском съезде.

Ю Лян стоял на одной из сторожевых башен и смотрел вниз на людей. Горожане уходили целыми семьями. С такого расстояния все они напоминали муравьев.

В глубине души Ю Лян отчетливо понимал, что, даже покинув окрестности горы Тайинь, никому из них не найти пристанища. Напротив, тогда они и вовсе останутся без защиты. Если по пути на север им не повезет встретиться с темными заклинателями, они быстро превратятся в насекомых, ставших игрушками в руках жестокого ребенка. В конечном счете, их попросту разорвут в клочья.

Однако Ю Лян также знал, что эти люди должны были уйти. Жизненная энергия смертных была слишком нестабильной. Останься здесь так много людей, и это помешало бы созданию «Массива истребителей демонов».

Он крепко сжал свой меч. Старший брат однажды сказал ему, что имя этого клинка «Таньсинь» (4). Когда его ковали, кузнец был неосторожен и позволил пеплу от благовоний упасть в раскаленный металл. Уже отлитый, клинок нес в себе меньше агрессии, чем другие мечи. Потому-то он и считался «мечом милосердия».

(4) 檀心 (tánxīn) — сердцевина сандала.

Молодой заклинатель глубоко вздохнул, чувствуя холод рукояти в своей руке.

В этот момент на башню прибыл потрепанный заклинатель и приземлился прямо перед Ю Ляном. Он вежливо поклонился и произнес:

— Господин Ю, некто могущественный вторгся в пределы массива и повредил юго-западную границу.

Это был человек из Управления небесных гаданий. Все называли его «Соломенный Чжан». Поскольку он очень хорошо разбирался в искусстве создания печатей, его отправили на гору Тайинь и сделали ответственным за создание и пробуждение «Массива истребителей демонов».

Услышав его слова, Ю Лян тут же пришел в себя и сосредоточил свою духовную энергию в глазах. Активировав заклинание «Орлиное зрение», он посмотрел в ту сторону, где, как сообщил заклинатель Чжан, находилась поврежденная граница. Однако, встретившись взглядом с нарушителем, юноша остолбенел. Новоприбывшими оказались люди из клана Фуяо.

Янь Чжэнмин равнодушно посмотрел на него, и уже через мгновение порыв ауры меча ударил Ю Ляну в лицо.

Испугавшись, Ю Лян не посмел открыто противостоять ему. Прежде, чем схватиться за меч, юноша отступил на приличное расстояние. Но вдруг, до его ушей донесся тихий звон. Оказалось, что пугающая аура меча появилась лишь для того, чтобы подразнить его. Когда звон стих, она тут же рассеялась.

Ю Лян тяжело дышал. Он почувствовал, что ему просто повезло избежать удара. Эта атака потрясла его так сильно, что на ладонях юноши выступил холодный пот.

Заклинатели меча обладали исключительным умом и силой духа. Пока они контролировали ауру меча, они могли справиться с чем угодно. Однако такие вещи, как «вовремя остановиться» и «сохранять контроль» уже находились за пределами возможностей Ю Ляна. В этот момент он понял, что пропасть между ним и Янь Чжэнмином заключалась не только в «Божественном Царстве». Это была сама настоящая бездна.

— Господин Ю! — заклинатель Чжан выглядел испуганным. Он шагнул вперед и осведомился. — Кто посмел? Что это за наглость? Должен ли я послать за ними отряд?

Лицо Ю Ляна было белым, как простыня. Собравшись с силами, он произнес:

— Этот человек — заклинатель меча, достигший уровня «Божественного Царства». Даже Четверо Святых уступают ему. Что ты сможешь сделать? Пойдешь туда, чтобы принести ему поесть?

Соломенный Чжан был ошеломлен.

Ю Лян сердито воскликнул:

— Уходи!

Накричав на невинного человека, он развернулся и первым зашагал прочь, опустив голову от невыносимого стыда и гнева.

Стоило Ю Ляну только отвернуться, как льстивая улыбка исчезла с лица заклинателя Чжана. Соломенный Чжан бросил в сторону юноши злобный взгляд, а затем со странным выражением лица посмотрел туда, откуда пришла аура меча.

Вскоре, вокруг него собралась группа людей. Один из них тихо произнес:

— Брат Чжан, эти так называемые «великие заклинатели» насмехаются над созданным нами массивом, они считают его дешевым трюком. Они ужасно высокомерны. Это просто невыносимо.

Заклинатель Чжан холодно улыбнулся.

— Он лишь младший ученик, едва сформировавший свой изначальный дух. Как он смеет читать нам нотации, когда его собственная база совершенствования все еще слаба? Ну и щеголь. Кто является целью «Массива истребителей демонов»? Демонический дракон Хань Юань! Какая разница, чего достиг этот заклинатель меча? «Божественного Царства» или «Призрачного». Стоит мне только подать знак, наш хитроумный план придет в движение, и все они умрут!

— Брат Чжан, ты имеешь в виду… — нерешительно спросил один из стоявших рядом людей.

Пока Соломенный Чжан раздавал своей группе указания, где-то вдалеке Ли Юнь хмуро посмотрел на Янь Чжэнмина:

— Глава клана, что ты делаешь?

— Унижаю их, — небрежно ответил Янь Чжэнмин, сцепив руки за спиной. — Разве ты не видишь? Управление небесных гаданий обмануло нас, подсунув нам печать истребителей демонов, но мы не настолько беспомощны, мы тоже можем опозорить их.

— В Управлении небесных гаданий полно слабаков и идиотов. Чтобы справиться с ними, мы должны использовать те же методы. Мы можем лгать и обманывать, можем устраивать засады и убивать исподтишка. Но не стоит специально их провоцировать. Если ядовитая змея разозлится и укусит тебя, ты тоже пострадаешь.

Янь Чжэнмин тут же позабыл о своих проделках. Он не любил драться. И он вовсе не был кровожадным. Однако у него была одна дурная привычка. Даже прожив долгое время на дне, он так и остался высокомерным упрямцем. Он с легкостью бросал оскорбления людям в лицо, и, хотя в прошлом это выходило непреднамеренно, став взрослым, он намеренно не оставлял противнику путей к отступлению, лишая его всякой возможности избежать унижения.

Он настолько сильно продвинулся в искусстве владения мечом, что теперь мог с легкостью пренебречь даже Четырьмя Святыми. Почему он должен был заботиться о заклинателе, едва сформировавшим свой изначальный дух?

Но, что будет делать человек, лишившийся возможности увильнуть? Ли Юню стало тревожно.

Глава 82. Все еще интересуешься цветами персика?

Причиной, по которой клан Фуяо явился сюда, на самом деле был огромный массив, раскинувшийся на горе Тайинь. Они хотели хорошенько все осмотреть.

— Что думаешь, второй брат? — осведомился Чэн Цянь.

Но Ли Юнь ему не ответил. С минуту помолчав он, наконец, заговорил:

— Трудно сказать, это похоже на Великий всеобъемлющий массив. Задача не из легких.

— Сможешь сломать его? Только поторопись, — сказал Янь Чжэнмин.

Ли Юнь был слишком взволнован и слишком ленив, чтобы отвечать на чужие вопросы. Он лишь слегка пошевелил пальцами, и в его руках будто появилась невидимая палка. Повинуясь его воле, палка начертила на земле карту окрестностей горы Тайинь.

— Массив находится в этой области, местность просто огромная. Если они хотят поймать Хань Юаня, активировать такую громадину будет непросто. Для этого им придется либо собрать людей со всего света, либо разжиться множеством божественных артефактов, — произнес Ли Юнь. — Первый вариант маловероятен. Темные заклинатели действуют хаотично, но они не слепые. Огромное количество народу собирается вместе, чтобы возвести массив? Каждый, у кого есть глаза, знает, как его разрушить. Есть два способа это сделать: или найти око массива и разом уничтожить его, или действовать силой. Но на мой взгляд, Великий всеобъемлющий массив способен поднимать полки и двигать толпы, пытаться сломить его силой пустая трата времени. Это попросту невозможно.

Ли Юнь вздохнул и протянул руку, намереваясь стереть начертанные на земле линии, после чего продолжил:

— Помните ту ловушку, которую Хань Юань установил у горы Фуяо? Похоже, он немного поднаторел в этом вопросе, и теперь его знания ни в чем не уступают моим. Если он угодит в западню истребителей демонов, вероятно, он попытается отыскать «око». Но Великий всеобъемлющий массив не может остаться без защиты.

— И даже после стольких разговоров ты все равно не сможешь сломать его, верно? — подал голос Чэн Цянь.

— Неправда... — нерешительно начал Ли Юнь. — Просто мой способ может не сработать. Хань Юань обратился в демонического дракона, а у нас как раз есть «знамя истинного дракона». Если кто-нибудь из нас...

— Если «мы», — поправил его Янь Чжэнмин. — Что с тобой? Это совсем не похоже на тебя, заклинателя, застрявшего на пороге создания изначального духа.

Да что за мерзавец этот старший брат...

— Вы! Хватит! — взревел Ли Юнь, которому наступили на больную мозоль. — Что хорошего в вашем изначальном духе? Эта штука зовется «Массивом истребителей демонов», ее питает энергия неба и земли. Чтобы сломать ее и десяти изначальных духов будет недостаточно! Чем ты гордишься?!

Лужа тихонько протянула руку и ткнула Чэн Цяня в бок. Чэн Цянь вынужден был бесстрашно шагнуть вперед, в надежде прервать петушиные бои, разразившиеся между его старшими братьями.

— Хорошо, какое отношение демонический дракон имеет к «знамени истинного дракона»? Старший брат, раз уж ты ничего об этом не знаешь, лучше поменьше болтай.

Услышав эти слова, Янь Чжэнмин закатил глаза и отвернулся, но, не удержавшись, тут же снова посмотрел на Чэн Цяня. Чэн Цянь понятия не имел, что на него нашло1. Вдруг, он вспомнил, что именно было не так. Недавно он сменил свои изношенные рваные тряпки на новую одежду. И, хотя это был лишь ничем не примечательный, дешевый черно-белый халат, на котором не было ни цуня украшений, Янь Чжэнмину он, похоже, действительно нравился.

1 吃错药 (chī cuòyào) — выпить не то лекарство, обр. не в своём уме, не в себе, рехнулся, белены объелся.

Кроме того, контраст его образу добавлял Шуанжэнь. Взгляд Чэн Цяня лучился холодной яростью, и только иногда, когда юноша улыбался, он смутно напоминал благородного человека.

Янь Чжэнмин не мог не взглянуть на него еще раз, вспоминая тень присутствия Чэн Цяня в его сознании, а затем невозмутимо отвернулся, сохраняя на лице самое, что ни на есть, достойное выражение. Однако в глубине души юноша не находил себе места от постоянно круживших в мыслях воспоминаний. Он изо всех сил старался слушать, как Ли Юнь говорил о серьезных вещах.

— В «знамени истинного дракона» заключены его кости и дух, — сказал Ли Юнь. — Помнится, демоническому дракону Хань Юаня недоставало позвоночника? С его уровнем самосовершенствования он мог бы использовать «знамя истинного дракона» чтобы получить всю силу древнего зверя. Тогда, он смог бы тягаться с «Массивом истребителей демонов», однако...

Стоило ему только произнести эти слова, и все остальные тут же поняли, к чему он ведет.

Одно дело — помешать созданию Великого всеобъемлющего массива, и совсем другое — помочь преступнику Хань Юаню и отдать «знамя истинного дракона» в руки тирана2.

2 助纣为虐 (zhù zhòu wéi nüè) — помогать Чжоу (тиран, чье правление погубило династию Шан) совершать жестокости (обр. в знач.: помогать злодею творить преступления).

Даже не будучи связанным печатью истребителей демонов, ни один заклинатель не посмел бы даже думать о таком.

— Нет нужды вновь поднимать эту тему, — сказал Янь Чжэнмин. — Ли Юнь, убери знамя куда подальше и больше не доставай его. Раз уж мы уже видели «Массив истребителей демонов», то давайте вернемся к горе Фуяо и хорошенько все там осмотрим.

Обернувшись, Янь Чжэнмин заметил, что воротник Чэн Цяня выглядел неаккуратно. Юноша не мог не протянуть руку, чтобы поправить его.

Чэн Цянь замер на месте, как вкопанный, и тут же перестал дышать.

Когда Янь Чжэнмин поднял голову и встретился глазами с более глубоким, чем обычно, взглядом юноши, он вдруг осознал, что его действия выходили за рамки приличия. Его ладони моментально вспотели. Он тут же одернул руку и, сухо кашлянув, произнес:

— Разве ты не заметил, что воротник твоего халата сбился? Тебе стоит больше внимания уделять своему внешнему виду.

Чэн Цянь молчал, чувствуя, что в этом отношении ему, похоже, никогда не удовлетворить требования своего старшего брата.

Весь следующий путь Янь Чжэнмин чувствовал себя крайне неловко, Чэн Цянь молча размышлял о произошедшем. Зато Ли Юнь, настрадавшийся от насмешек старшего брата, пришел в крайнее возбуждение и превратился в назойливого болтуна. Всю дорогу он рассказывал своему новоиспеченному племяннику Нянь Дада о непредсказуемой природе горы Фуяо. В его речах было крайне мало смысла и единственное, чего он желал, так это покрасоваться.

В итоге, даже с его уровнем самосовершенствования, Ли Юнь успешно избежал нападок Чэн Цяня и Лужи, и помчался к тому месту, где некогда стояла гора Фуяо.

Летевшая впереди Лужа внезапно вернулась в человеческую форму.

— Старший брат, почему я вижу у подножия горы скопления темной энергии?

Чэн Цянь остолбенел и черным вихрем закружился вокруг нее:

— Это Хань Юань?

У них под ногами проплывали облака и деревья, сложно было что-либо рассмотреть. Лужа покачала головой и ответила:

— Вроде, нет. Ци не такая плотная, но она кажется такой грязной...

Прежде, чем она успела договорить, Чэн Цянь уже ринулся вниз.

Независимо от того, была ли это темная Ци демонического совершенствующегося или чистая Ци праведного заклинателя, чем сильнее был человек, тем проще его было заметить, если он, конечно, намеренно не скрывал своего присутствия. Но этих темных совершенствующих было видно с неба. Это было довольно устрашающе, однако Чэн Цянь безрассудно бросился к ним, не сказав ни слова.

Похоже, гора Фуяо всегда будет для него больным местом.

Лужа с тревогой окликнула его:

— Эй, старший брат, подожди...

Девушка собиралась было броситься в погоню, но кто-то внезапно схватил ее за руку. Янь Чжэнмин потянул ее назад и сказал:

— Не иди за ним, держись подальше.

И не успела она среагировать, как фигура Янь Чжэнмина растворилась в воздухе, словно вспышка.

Чэн Цянь был в ярости, но он не собирался действовать опрометчиво. Когда он приземлился, у него едва не перехватило дыхание. Порыв ветра пронесся между большими деревьями и зашелестел листьями в высоких кронах.

Юноша нахмурился и увидел перед собой двоих мужчин и одну женщину. Женщина была очень странно одета. Если бы не отсутствие демонической ауры, она была бы похожа на монстра с огромным цветком на голове. Она выглядела крайне неопрятно, все места, которые должны были быть прикрыты, были украшены лепестками. Ее обнаженные руки и ноги торчали из сердцевин больших цветов, а запястья и щиколотки были опутаны браслетами из лоз.

Один мужчина лежал на земле, а второй выудил из ниоткуда маленький столик с табуреткой, и теперь попросту сидел за ним и пил чай.

Очаровательная цветочница со смехом сказала:

— Мы с господином Сяосяном ни за что бы не справились с этим массивом. Все благодаря тебе, старший брат Лу.

Услышав ее слова, мужчина заискивающе произнес:

— Что вы, этот младший всего лишь проходил мимо и решил составить двум старшим компанию, чтобы делать то, что они делать не любят. В один прекрасный день господин Сяосян сможет претендовать на титул Господина Бэймина и, если он когда-нибудь попросит меня об услуге, я с радостью умру за него.

Господин Сяосян притворно улыбнулся уголками губ и произнес:

— Да будет так.

Услышав его ответ, их проводник покорно склонил голову. Завидев это, цветочница хихикнула и сказала:

— У брата Лу сладкие речи. Вы говорили, что на горе Фуяо живут темные заклинатели. Очевидно же, что это одна из школ боевых искусств, но, тем не менее, она породила на свет множество великих демонов. Говорят, последний Господин Бэймин тоже был из клана Фуяо, но я не знаю, правда ли это.

Господин Сяосян усмехнулся:

— Пусть даже и так, я не знаю, что здесь потом произошло. Однако, разве тот человек по фамилии Хань, что способен призывать демонического дракона, не претендует на звание владыки демонов? Ни за что не поверю, что здесь нет никаких тайных сокровищ.

Цветочника обернулась и, покачивая бедрами, шагнула вперед, усевшись на колено господина Сяосяна. Вытянув свои длинные руки, она ненавязчиво обняла мужчину за шею и тихо сказала:

— Подожди, пока этот Хань сломает печать горы. Тогда мы прокрадемся внутрь и отыщем сокровище, позволяющее ему превращаться. А пока, мы будем тихо сидеть и смотреть, как дерутся тигры3. Когда он и эти псы из Управления небесных гаданий перебьют друг друга, мы воспользуемся этим4... И тогда, когда ты получишь власть над миром, когда ты достигнешь величия, ты ведь не забудешь обо мне?

3 坐山观虎斗 (zuò shān guān hǔ dòu) — сидеть на горе и смотреть, как дерутся тигры (обр. в знач.: занимать выжидательную позицию, наблюдать со стороны, смотреть, чья возьмет).

4 坐收渔利 (zuòshōu yúlì) — букв. ничего не делая, получить выгоду подобно рыбаку; извлечь выгоду из чужого конфликта.

Наблюдавший за ними Чэн Цянь вдруг понял, что массив в руках этого человека ничем не отличался от того, который пытался создать Хань Юань. И даже если он знал, что ничего, кроме печати главы клана, не сможет открыть гору Фуяо, в его сердце вспыхнула ярость.

Вдруг, чья-то рука мягко обняла его сзади за плечи, будто желая удержать от опрометчивых поступков.

Чэн Цянь прикрыл глаза и обратился к новоприбывшему через духовное сознание:

— Эти трое собираются порыбачить в мутной воде. Они хотят сразиться с демоническим драконом вместо Управления небесных гаданий. Я не думаю, что они слабы, не стоит их недооценивать. Будет плохо, если они что-то натворят.

Янь Чжэнмин молча выслушал его объяснения и, с минуту подумав, произнес:

— Убьем их.

Сказав это, Янь Чжэнмин первым взял на себя инициативу и, растворившись в воздухе, словно призрак, обнаженным клинком устремился на самого могущественного из собравшихся, господина Сяосяна.

Господин Сяосян сердито крикнул:

— Кто здесь?!

— Тот, кто желает отнять твою жизнь, — ответил Янь Чжэнмин.

С этими словами двое сошлись в бою. Господин Сяосян открыл рот и выплюнул в воздух сгусток черного дыма, тут же превратившийся в три щита толщиной в один чи. На лице полураздетой темной заклинательницы появился ужас, и девушка попыталась скрыться.

Господин Сяосян парил за щитами. Прежде, чем он успел перевести дух, мужчина услышал громкий шум. Щиты раскололись под натиском меча. Господин Сяосян не смог разглядеть, что за клинок был в руках у напавшего на них заклинателя. Его попросту не было. Меч был соткан из ауры своего хозяина. Сперва он не показался мужчине острым, но стоило только лезвию приблизиться, как господин Сяосян тут же ощутил его ужасающую силу.

Он был потрясен. Мужчина вскинул руки, и из его рукавов вырвались сгустки черного тумана. В какой-то момент господин Сяосян потерял человеческий облик, сделавшись похожим на свирепого зверя. Окутанный тьмой, он прошипел:

— Я смотрю тебе жить надоело. Я дам тебе почувствовать дыхание смерти и отправлю тебя прямиком к твоему старому наставнику!

Цветы и растения, звери и птицы, все, чего касался черный туман, тут же погибало. В мгновение ока в тех местах, где некогда была жизнь, остались лишь сухие ветки и белые кости. То, что он нес в своих руках, было самой смертью!

Едва господин Сяосян взмахнул рукавом, как изнутри вырвалось еще два черных сгустка. Дыхание смерти устремилось прямо к Янь Чжэнмину, врезавшись в окружавший его барьер изначального духа.

Было отчетливо видно, с какой скоростью дыхание смерти поглощало барьер Янь Чжэнмина. Там, где темная энергия касалась изначального духа, появлялись обугленные участки. Изначальный дух главы Янь был слишком силен, дыхание смерти не могло совладать с ним, но, вопреки ожиданиям, оно становился все сильнее и сильнее.

В этот самый момент с высоты раздался голос Ли Юня:

— Ну, конечно же! Это обращение двух великих начал5! Оно может поглощать изначальный дух и жизненную силу, но ему ни за что не разрушить меч!

5 逆转阴阳 (nìzhuǎn yīnyáng) — досл. Обратный инь-ян. Обращенные вспять два великих начала.

Зрачки господина Сяосяна сузились. Янь Чжэнмин внезапно отозвал свою защиту, но, прежде, чем дыхание смерти успело приблизиться к нему, оно было разрублено тенью меча. Однако, этот удар не остановил силу его клинков. Жужжа, они устремились прямо к господину Сяосяну.

Атака увенчалась успехом, но вдруг Ли Юнь закричал:

— Осторожно!

В следующий же момент «господин Сяосян» превратился в скелет, глядевший на Янь Чжэнмина парой черных дых. Это был двойник.

Все пространство вокруг заполнилось образами мужчины. Бесчисленные клинки пронзали их насквозь одного за другим. Вскоре, Янь Чжэнмин был окружен скелетами. Они оба оказались в тупике.

Но, что насчет цветочницы? Девушка среагировала моментально. Как только Янь Чжэнмин высвободил ауру меча, она тут же оттолкнула господина Сяосяна и отскочила на приличное расстояние. Девушка нахмурилась, сведя свои украшенные лепестками брови на переносице:

— Заклинатель меча?

По какой-то причине, темные заклинатели больше всего на свете боялись заклинателей меча. Не считая внутреннего демона, они были неуязвимы для сотни ядов. Увидев, что все пошло прахом, цветочница собиралась было сбежать, но вдруг ее тело окутала морозная аура. Позади послышался чей-то голос:

— Куда ты собралась?

Цветочница оглянулась. Сперва ее брови поползли вверх, но сразу после этого на ее лице вновь расцвела улыбка. Это сделало ее похожей на распустившийся цветок. Девушка приоткрыла губы и нежно проворковала:

— Откуда ты взялся, мальчик? Ты такой красивый.

Стоило ей только открыть рот, как все вокруг тут же попадали под ее очарование. Даже если противник был намного сильнее ее и ей не удавалось затуманить его разум, этого было достаточно, чтобы заставить человека впасть в транс. Висевший в воздухе Ли Юнь все видел, он собирался было окликнуть Чэн Цяня, но не успел он произнести ни слова, как Чэн Цянь уже нанес первый удар.

Ли Юнь на мгновение онемел и тут же со смехом произнес:

— Этот Сяо Цянь... Вот, Лужица, в чем хорош твой третий старший брат. Он добрый и целеустремленный, и никогда не поддается очарованию таких посредственных вещей, как чужая красота. Ты тоже этому научишься.

Лужа недоуменно уставилась на него.

— Чему это я научусь? Меня не очаровывает чужая красота, я сама красавица.

Ли Юнь сокрушенно вздохнул:

— О Небо, тебе нужно научиться держать лицо, младшая сестра.

Не дожидаясь, пока Лужа взорвется, он тут же добавил:

— Сяо Цянь, будь осторожен, следи за своим дыханием. Тело этой женщины покрыто цветами персика, похоже, она практиковала «Путь желаний». В воздухе полно ядовитой пыльцы.

Пока он говорил, холодная аура клинка Чэн Цяня уже сформировала ледяную завесу, и все цветы разом замерзли. Клинок прилива из техник владения деревянным мечом клана Фуяо в его руках безжалостно разрушил ледяные лепестки. Еще пара ударов, и одна из рук красавицы оказалась отрублена.

Цветочница закричала, но как же жаль, что, ни прятавшийся от Янь Чжэнмина господин Сяосян, ни их проводник, так и не осмелившийся показаться на глаза, никак не отреагировали на нее. Всю дорогу они были как птицы одного леса6, но стоило только ветру колыхнуть траву7, как они тут же сделали вид, что никогда не знали друг друга.

6 同林鸟 (tónglínniǎo) — птицы одного леса, обр. муж и жена.

7 风吹草动 (fēng chuī cǎo dòng) — дуновение ветра, колыхание травы; обр. едва заметное движение; незначительные сдвиги; малейшие перемены.

Ее раны быстро покрывались льдом. Чэн Цянь прислушался к словам Ли Юня и, чтобы не позволить девушке использовать на нем свои грязные трюки, он решил попросту заморозить ее, намереваясь покончить с проблемой одним ударом.

Но цветочница больше не полагалась на свои искусные речи и смазливую внешность. Она успешно уклонилась от нескольких атак, с яростью глядя на Чэн Цяня, словно желая проглотить его живьем. Внезапно, она издала нечеловеческий крик, и вторая ее рука отделилась от тела. Рука упала на землю, и воздух заполнился кровавым туманом. Покоившиеся на ее обнаженных плечах цветы тут же сложили свои лепестки и попадали вниз. В мгновение ока все вокруг превратилось в цветущую поляну.

Разросшийся цветник моментально поглотил ее отрубленные конечности, распыляя повсюду густой туман.

Болтавшийся неподалеку Нянь Дада уже собирался было ринуться вперед, но Ли Юнь вовремя оттащил его.

— Осторожнее, — сказал он, — твой мастер может это видеть, а ты, вероятно, еще нет. Когда эта женщина сражается, она создает из своей крови и плоти цветочное поле, питающееся энергией хозяина. Если вдохнешь этот туман, надолго застрянешь в ее иллюзии...

— А?! Но что насчет моего мастера? — выпалил Нянь Дада.

— Он сможет с этим справиться. Его тело создано из камня сосредоточения души, подобные трюки на него не действуют.

Когда он закончил говорить, цветы на поле склонились к земле. С неба на них обрушились лед и снег. Туман развеялся. Одетый в черное Чэн Цянь казался равнодушным, но вдруг, на его плечо опустился невероятно красивый цветок.

Тело цветочницы почти превратилось в бесформенную палку, ее красивое лицо изменилось. Когда ее взгляд упал на цветок, девушка внезапно подалась вперед и расхохоталась:

— Ха-ха-ха! Ты больше не обычный смертный, но все еще интересуешься цветами персика9? Вы все лишь прикидываетесь праведниками, лживые заклинатели...

9 桃花劫 (táohuājié) — злой рок, связанный с противоположным полом. Цветы персика (символ женщины).

Ее слова ошеломили всех вокруг.

Но не успела она договорить, как, словно из ниоткуда, возник клинок Чэн Цяня. Вдруг, с горы Тайинь, послышался громкий шум. Шум смешался с ветром, криками больших птиц, топотом копыт, с голосами диких животных и рокотом бурных потоков. Земля содрогнулась.

Ли Юнь изменился в лице.

— Старший брат, скорее! «Массив истребителей демонов» пришел в движение!

Прежде, чем Янь Чжэнмин успел ему ответить, скрывавшийся в тени темный заклинатель внезапно показался из своего укрытия и странно усмехнулся.

— Скорее? (9)

(9) В обоих случаях, и в словах Ли Юня и в словах темного заклинателя используется фраза 速战速决 (sù zhàn sù jué) — букв. быстрая война с быстрым исходом; молниеносное сражение. Т. е. быстрее начать битву, чтобы быстрее достичь цели.

Он поднял руку, и развернувшийся на земле массив внезапно изменился до неузнаваемости. Господин Сяосян едва не налетел грудью на меч Янь Чжэнмина. Он в замешательстве рухнул на землю. Удивленный и рассерженный, он воскликнул:

— Лу Цюпин, что ты делаешь?!

Но создатель массива Лу Цюпин уже добрался до «ока».

— Этот так называемый массив Хань Юаня, просто бесполезное заклинание для «подслушивания горы». Вы все еще хотите с его помощью пробраться во владения клана Фуяо? Как забавно. Бросьте эту затею, господин Сяосян. Теперь я покажу вам, что значат слова: «Пока богомол охотился за цикадой, сзади его подстерегала иволга»10.

10 螳螂捕蝉，黄雀在后 (táng láng bǔ chán, huáng què zài hòu) — богомол хватает цикаду, а позади него воробей (обр. в знач.: а) на всякую силу есть управа; б) не подозревать о нависшей опасности).

Вопреки ожиданиям, в самый ответственный момент, троица темных заклинателей устроила грызню!

Из-за того, что «Массив истребителей демонов» внезапно пришел в движение, все оказались в полной растерянности. И лишь только клинок Чэн Цяня не утратил своей силы. Обрушившись на темную заклинательницу, лезвие тут же разрубило ее надвое.

Ее тело оказалось разделено, но верхняя часть успела прокатиться три чи по земле. Потоки крови превратились в реку. Цветы на ее лице стремительно увядали, ее кожа высохла, как бумага, и тут же сморщилась, но в ее полуприкрытых глазах все еще плескалась ненависть. Девушка открыла рот и произнесла:

— Дарю тебе эти ядовитые цветы.

С этими словами ее тело взорвалось. Когда с ее губ слетели последние слова, Чэн Цянь насторожился. Шуанжэнь тут же образовал вокруг ее останков ледяную сеть. Попадая на холодное лезвие, капли крови девушки превращалась в цветы, но, едва коснувшись меча несчастной смерти, лепестки тут же покрывались инеем и увядали.

По случайному стечению обстоятельств, ядовитые цветы погибшей угодили прямо в выстроенный Лу Цюпином массив.

Лу Цюпин оказался застигнут врасплох. Закричав, он внезапно закрыл лицо руками. Вокруг его тела взвился алый туман, в мгновение ока превратив несчастного в окровавленный скелет.

Это случилось так быстро и неожиданно, что в какой-то момент все присутствующие потеряли дар речи.

Но в следующее же мгновение гул повторился, и с вершины горы Тайинь полился зловещий белый свет. «Массив истребителей демонов» протянулся на пятьдесят ли, заключая в себя всех, кто попадался на пути.

Свирепая Ци хлынула в поле ядовитых цветов, смешиваясь с белым светом и алым туманом. Сплетясь воедино, они тут же взмыли в небо.

Должно быть, это и был самый сложный в мире массив.

Глава 83. Янь Чжэнмин вот-вот взорвется

У подножия горы Тайинь змеилась тень демонического дракона. Желая побыстрее покончить с темным заклинателем, Янь Чжэнмин воспользовался замешательством господина Сяосяна, чтобы отыскать среди скелетов его истинное тело. Как только ему это удалось, юноша безжалостно разрубил противника надвое.

Вокруг разлетелись пропахшие кровью ядовитые цветы.

— Идем! — воскликнул Янь Чжэнмин.

Словно желая утолить свой гнев, Янь Чжэнмин схватил пытавшегося взлететь Чэн Цяня за плечо и потащил его за собой, процедив сквозь зубы:

— Цветы персика, да?

Чэн Цянь впервые за всю свою жизнь захотел укрыться от его взгляда и тихо произнес:

— Старший брат, мне очень жаль.

В эту простую фразу он вложил так много того, что желал бы сказать, но никто этого так и не понял. Янь Чжэнмин не знал, за что он извинялся. Услышав эти слова, он только сильнее разозлился. Уснувший на время внутренний демон, казалось, снова начал просыпаться.

Янь Чжэнмин раздраженно вздохнул и принялся повторять в уме писание «О ясности и тишине», пока строчки не превратились в своеобразную колыбельную. Ярость в его душе постепенно улеглась, и пламя обратилось в холодный пепел. Янь Чжэнмин в миг растерял весь свой прежний запал.

Не оборачиваясь, он все же отпустил Чэн Цяня.

— Я разберусь с тобой, когда вернемся. Следуйте за мной!

Несколько мечей взмыло в воздух, словно сияющая радуга, и в течение пары мгновений преследуемые ядовитыми цветами заклинатели прибыли на место. Оглянувшись назад, Ли Юнь осторожно произнес:

— Похоже, создатель здешней печати пытался позаимствовать силу у «Массива истребителей демонов», но в итоге все закончилось вот так. Яд персиковых цветов соединился с массивом. Теперь никто не сможет точно сказать, что произойдет. Боюсь, нам придется нелегко.

Лицо Янь Чжэнмина сделалось похожим на глыбу льда.

— Думаешь, ты один такой умный? Ты умрешь, если перестанешь выделываться?

Ли Юнь быстро посмотрел на старшего брата. Ему не составило труда понять, как зол был Янь Чжэнмин. Как герой, умевший приспосабливаться к любым ситуациям, Ли Юнь тут же замолчал и больше не произнес ни слова.

Им потребовалось немного времени, чтобы добраться до места назначения, но ситуация у подножия горы Тайинь менялась, как гонимые ветром тучи1.

1 风云变幻 (fēngyún biànhuàn) — меняться, как гонимые ветром тучи (обр. о быстрых кардинальных переменах).

Хань Юань прорвался в «Массив истребителей демонов», но смертоносная аура этого места оказалась сильнее, чем демонический дракон.

Со всех сторон к нему слетались бесчисленные клинки. Даже случайно упавший с дерева лист тут же превращался к холодное лезвие. Любой, кто пересек границу массива, мог быть атакован и превращен в насаженный на вертел кусок мяса. Даже умение летать не смогло бы его спасти.

Ли Юнь нахмурился.

— Массив изменился!

— Что? — переспросил Янь Чжэнмин.

— «Массив истребителей демонов» обладает невероятно смертоносной аурой. Она уничтожает все, что стоит у нее на пути, независимо от занимаемой стороны. Те, кто создал его, придумали ограничение для защиты своих людей. Массив атакует лишь тех, кто полон темной энергии, — в спешке произнес Ли Юнь. — Но он не делает различий между нами и врагом!

Стоило ему произнести эти слова, как они заметили заклинателя в черном. Человек, как обезумевший, несся прямо к ним. На нем были одежды Управления небесных гаданий. В руках у незнакомца не было меча. Он был так напуган, что походил на кролика, снующего у лап свирепого орла. Вдруг, прямо перед ним словно из ниоткуда появился клинок. Не успев среагировать, заклинатель тут же налетел на лезвие, получив ощутимый удар в грудь. Меч оставил после себя крестообразную рану, разрубив несчастного на четыре части.

Его искалеченное тело рухнуло на землю.

Янь Чжэнмин не знал, что и сказать в такой ситуации. Им подвернулся удачный шанс. Сперва они столкнулись с кучкой темных заклинателей, внезапно решивших перебить друг друга, а теперь в Управлении небесных гаданий случилось восстание?!

Но им все еще предстояло встретиться с непредсказуемой силой «Массива истребителей демонов», в то время как их неустанно преследовал ядовитый цветочный туман.

Более того, рядом находился Чэн Цянь, оказавшийся правым от начала и до конца!

Ли Юнь заметил демонического дракона, бившегося в ловушке «Массива истребителей демонов».

— Старший брат…

— Давайте покончим с этим, — равнодушно произнес Янь Чжэнмин, — Будь то интриганы или же их противники, все мы застряли здесь. Вероятно, мы погибнем, если не уничтожим этот массив.

Испугавшись темно-красной вспышки в глазах Янь Чжэнмина, Ли Юнь неуверенно напомнил ему:

— Мне кажется, лучше бы тебе сперва позаботиться о себе.

Но Янь Чжэнмин проигнорировал его слова. Он был полон решимости сломать этот массив. Он ни за что бы не позволил этим проклятым тварям заманить его в ловушку и убить.

Янь Чжэнмин подумал: «Я должен выяснить, что за человек у тебя на уме, Чэн Цянь!»

Юноша вытянул вперед руки и выкрикнул заклинание. Между его ладоней тут же появился небольшой деревянный меч. Меч становился все больше и больше. Затем, клинок вспыхнул ярким белым светом и, наконец, превратился в полноразмерное оружие.

Стоило только мечу явить себя, как у Чэн Цяня сразу же возникло очень странное чувство. Больно не было, но он отчетливо осознал свою связь с этим клинком.

Словно яркая молния, воздух прорезала мощная волна ауры меча. Удар сотряс внешнюю область «Массива истребителей демонов» и разорвал границу.

Дракон резко вскинул голову.

«Массив истребителей демонов» словно обезумел, сцепившись с аурой меча. Бесчисленные призрачные клинки дождем рухнули с неба, целясь в оружие Янь Чжэнмина.

С оглушительным лязгом мечи столкнулись друг с другом. Этот звон был таким громким, что, казалось, мог бы запросто разорвать барабанные перепонки. Словно сотни огненных драконов, в воздух метнулся сноп искр, похожий на взрыв тысячи фейерверков, озаряя вечернее небо. Вокруг стало светло, как днем.

Грудь Янь Чжэнмина тяжело вздымалась, руки посинели, в его сердце почти не осталось крови.

Вдруг, он отчетливо ощутил присутствие чужой ауры, лившейся в его тело из деревянного меча. Начиная с рук, странная энергия мягко успокаивала его поврежденные меридианы.

В этот самый момент деревянный меч покрылся тонким слоем инея.

Янь Чжэнмин ошеломленно замолчал.

Что же такого необычного было в этом, созданном из изначального духа, деревянном клинке?

Янь Чжэнмину показалось, что он вот-вот взорвется. Что еще этот мальчишка от него скрыл?!

Но вдруг, в самый ответственный момент, преследовавший их по пятам ядовитый цветочный туман, наконец, настиг свою цель.

Словно капли воды, попавшие на раскаленную сковородку, цветы обрушились на «Массив истребителей демонов» и с шумом взорвались.

В мгновение ока все вокруг оказалось окутано ядом, наполняя магический круг густым ароматом. Каждый, кто находился внутри, мог почуять в этом запахе угрозу.

Яд без труда разъел барьер изначального духа, защищавший одного из темных заклинателей. Лицо несчастного тут же приобрело блаженное выражение, будто его разум потерялся в небытие. Он ощутимо замедлился и внезапно рухнул вниз. Его тело оказалось высушено досуха, превратившись в счастливый сморщенный труп.

Демонический дракон завыл, и его голос эхом разнесся по небу. Он тут же ринулся к границе «Массива истребителей демонов», любезно показанной ему ударом ауры меча Янь Чжэнмина. Огромный зверь сердито взмахнул хвостом и врезался прямо в невидимый барьер.

Мир содрогнулся. Казалось, что горы вокруг готовы были в любой момент рухнуть. Более половины огневой мощи «Массива истребителей демонов» было нацелено на Хань Юаня. Со всех сторон слетались бесчисленные сияющие клинки и безжалостно атаковали дракона.

Дракон широко распахнул глаза и яростно взревел, не останавливаясь ни на мгновение. Он развернулся и вновь ударил по границе массива.

Ли Юнь ничего не мог с собой поделать. Мысль о знамени истинного дракона переполнила его сердце, и юноша принялся рыться в своей сумке. Дрожащими руками он, наконец, вытащил оттуда злополучный артефакт.

Вдруг, кто-то схватил его за локоть. Вздрогнув, Ли Юнь выпустил знамя истинного дракона из рук, но некто тут же поймал его.

— Второй брат, не делай этого. Если эта вещь попадет в лапы демонического дракона, ты войдешь в историю как человек, совершивший непростительный грех, — тихо сказал Чэн Цянь. — Пожалуйста, присмотри за Лужей и Нянь Дада. Я найду способ отыскать «око».

Ли Юнь удивился.

— Ты...

Чэн Цянь спрятал знамя в рукав и помчался к подножию горы Тайинь.

Едва он пересек границу, как бесчисленные клинки «Массива истребителей демонов» преградили ему путь. Шуанжэнь сиял в его руках, пока юноша старательно прокладывал себе дорогу в море мечей. Морозный след, тянувшийся за лезвием, напоминал широкий шелковый пояс.

Духовная энергия вихрем пронеслась по телу Чэн Цяня, активируя все его чувства. Если Ли Юнь был прав в том, что для запуска такого огромного массива потребовалось бы невероятное количество людей, и что «око» массива должно было быть божественным артефактом, Чэн Цянь, тело которого было создано из камня сосредоточения души, что делало его более чувствительным к подобным вещам, должен был хотя бы попытаться. Даже если это и не гарантировало, что он непременно отыщет это «око».

Вдруг кто-то преградил ему путь. Чэн Цянь, не раздумывая, атаковал. Две мощных ауры столкнулись друг с другом, и противника едва не отбросило в сторону. Человек поспешно заговорил:

— Старший, пожалуйста, остановись!

Это был Ю Лян.

Чэн Цянь, конечно же, узнал его, но он вовсе не собирался сдерживаться. Он уже давно затаил злобу на этих не в меру любопытных головорезов из Управления небесных гаданий. Он собирался убить каждого, кто встанет у него на пути, совершенно не заботясь о том, кто это был.

Вслед за первым последовал еще один безжалостный удар. Аура Шуанжэня оставила за собой огромный белый круг. Ю Лян не осмелился прямо противостоять ему и поспешно отошел в сторону.

— Старший, пожалуйста, подожди! Я знаю, где находится «око» массива!

Чэн Цянь взглянул на него и сказал с усмешкой:

— Я ни за что не поверю собакам из Управления небесных гаданий.

— Старший Чэн! — глаза Ю Ляна покраснели. — Здесь тридцать тысяч солдат округа Тайинь, не говоря уже о сотнях людей из моего клана. Пусть я и собака, но как я могу спокойно стоять и смотреть на то, как они умирают?!

Чэн Цянь промолчал. Несколько мгновений спустя он вновь взглянул на готового расплакаться заклинателя меча, и сказал:

— Показывай дорогу.

С этими словами, Чэн Цянь щелкнул пальцами. Из его руки вырвался луч ослепительно белого света и устремился прямо в облака, унося за собой вихрь льда и снега. Этот жест тут же привлек всеобщее внимание. Даже пытавшийся прорвать «Массив истребителей демонов» демонический дракон, вернулся в человеческую форму. Стерев с губ кровь, он холодно посмотрел в сторону Чэн Цяня.

Ю Лян стиснул зубы. Теперь он отчетливо осознал, что закончить задание по поимке дракона ему уже не удастся.

— Следуй за мной, — безжалостно сказал он.

Взмахом меча он расчистил узкий проход и повел Чэн Цяня к подножию горы Тайинь.

У подножия горы росло большое дереве, на ветвях которого висело несколько трупов. Ю Лян не оглядываясь, произнес:

— Они вмешались в «Массив истребителей демонов». Я расправился с ними, но массив внезапно пробудился, его было уже не остановить. Старший, пожалуйста, взгляни.

У горы Тайинь бушевал огромный тайфун. Он кружился, словно водоворот посреди великого моря, пряча внутри бесчисленные острые лезвия. Даже такой заклинатель меча, как Ю Лян, уже сформировавший свой изначальный дух, дрожал от ужаса, издалека чувствуя его смертоносную ауру.

Чэн Цянь заметил в руках у одного из трупов короткий меч. Он мог бы сказать, что это хороший клинок, только лишь прикоснувшись к нему. Рукоять меча была покрыта рядом сильных заклинаний. Это доказывало, что они были начертаны мастером какого-то крупного клана.

Чэн Цянь взвесил клинок на ладони, наполнил его своей Ци, а затем направил его в тайфун. Клинок взревел, однако буквально через мгновение воздух сотряс страшный звон. Защитные заклинания на рукояти рассыпались в пыль, и меч превратился в кусок металлолома.

«Око» разрушало даже сталь. Как тут было выжить смертному?

Чэн Цянь нахмурился и взмахнул рукой. На его ладони тут же образовалась сфера духовной энергии, окутав его тело холодом.

В этот момент, словно из ниоткуда, появился Янь Чжэнмин. Увидев, эту картину, он немедленно бросился вперед и поднял руку, намереваясь заставить поток духовной энергии вернуться в тело хозяина. Юноша закричал:

— Убери это!

Видя, что полная ярости сфера вот-вот столкнется с ладонью Янь Чжэнмина, Чэн Цянь поспешил немедленно отозвать ее. Рука Янь Чжэнмина остановилась совсем рядом с его лицом, как если бы юноша собирался дать младшему брату пощечину.

Чэн Цянь тут же замер на месте, не решаясь двинуться, и подумал: «Если он действительно даст мне пощечину, мне, вероятно, станет намного легче».

На лице Янь Чжэнмина мелькнул целый ворох различных эмоций, после чего юноша спокойно отступил.

— И ты смеешь искать «око» «Массива истребителей демонов» таким образом?!

Чэн Цянь не произнес ни слова. Казалось, он пытался молча противостоять старшему брату, что только сильнее разозлило Янь Чжэнмина.

Откуда-то издалека донесся резкий смех. Никто не заметил, как появился Хань Юань. Не обращая ни на кого внимания, он вскинул руку и из его ладони вырвался яростный порыв духовной энергии.

Демоническая аура сформировала в воздухе нового черного дракона. Дракон поднял голову и проглотил все ядовитые цветы, а затем самонадеянно бросился на тайфун.

Земля содрогнулась. Похоже, своими действиями он только спровоцировал «око» «Массива истребителей демонов», и тайфун внезапно увеличился вдвое. Небо потемнело, и даже поднятая ветром пыль превратилась в острые клинки. Черный дракон страдал от бесчисленных порезов. Ю Ляна едва не втянуло внутрь. Защитные барьеры духовной энергии покрылись трещинами, заставляя остальных заклинателей отступить.

— Ты сошел с ума! — закричал Янь Чжэнмин.

Едва он успел это произнести, как черный дракон издал леденящий душу крик и внезапно рассеялся!

Лицо Хань Юаня было бледным. Юноша сильно шатался. Похоже, он был серьезно ранен. Но даже в таком состоянии он продолжал делать вид, что ничего не произошло, и снисходительно улыбнулся Ю Ляну.

— Талант вашего клана устраивать внутренние распри не имеет себе равных. Сегодня Хань Юань многому научился у вас.

Чэн Цянь коснулся спрятанного в рукаве знамени истинного дракона и вдруг тихо произнес:

— Может быть, я смогу попытаться.

Янь Чжэнмин сердито посмотрел на него. Однако, когда Чэн Цянь показал ему край флагштока и бросил быстрый взгляд в сторону Хань Юаня, Янь Чжэнмин сначала удивился, но вскоре догадался, к чему он клонит.

Обменявшись взглядами, они немедленно приступили к действиям.

Чэн Цянь тут же развернул знамя истинного дракона. Это был не тот кусок хлама, что притащил с собой Бянь Сяохуэй. Когда огромный запас его духовной энергии влился во флагшток, душа древнего дракона издала громкий рев и вырвалась на свободу, лучась ослепительно ярким светом. Будто зверь вновь вернулся к жизни.

Как оказалось, им удалось заполучить знамя истинного дракона не потому, что запечатанная в нем душа была слаба, а потому, что Бянь Сяохуэй был ужасным хозяином, и сила артефакта была заметно ограничена. Все, что у него было — это изначальный дух, способный временно поддерживать дракона. Тем не менее, этого было вполне достаточно, чтобы запугать множество сильнейших заклинателей.

Но в этот раз знамя использовал Чэн Цянь.

Хань Юань сначала удивился, но поняв, что это за артефакт, юноша пришел в безумный восторг. Однако едва он подался вперед, как стоявший наготове Янь Чжэнмин немедленно атаковал его.

Но у Хань Юаня не было другого выбора. Он был ранен «Массивом истребителей демонов» и утратил часть своей силы. На мгновение он оказался в ловушке меча Янь Чжэнмина.

Когда появился божественный дракон, «Массив истребителей демонов» еще больше оживился. Чэн Цянь вынужден был убрать Шуанжэнь. Когда к нему в руки попал драконий хребет, тот сразу же превратился в копье. Полагаясь на защиту древнего зверя, юноша взмыл в воздух, намереваясь войти в самое сердце «Массива истребителей демонов».

Но даже если божественный дракон находился прямо перед ним, смертоносная аура, бьющая ему в лицо, все равно заставила Чэн Цяня почувствовать давление в груди. Защищавший его барьер изначального духа разбился вдребезги. Держа в руках копье из драконьего хребта, Чэн Цянь очертил перед собой круг, и божественный зверь тотчас обвился вокруг юноши.

Окутывающее его золотое свечение мгновенно потускнело.

Чэн Цянь должен был сконцентрировать всю свою духовную энергию в знамени истинного дракона.

Это напомнило ему тот случай из детства, когда он всеми силами пытался вырезать заклинание, совершенно не заботясь о том, хватит ли ему сил справиться с этим. Когда Чэн Цянь поднялся на ноги, все его тело отозвалось болью, будто его пронзила тысяча игл. Его энергетическое море почти пересохло, и меридианы больше не могли этого выносить. Душа дракона вновь засияла. Зверь раскрыл пасть и выплюнул пару золотых драконьих жемчужин.

Словно разумные существа, бесполезные на вид драконьи жемчужины ринулись вперед, открывая в бушующем тайфуне узкий проход. Только благодаря этому Чэн Цянь, наконец, смог увидеть свет «ока» «Массива истребителей демонов».

Юноша никогда не страдал от недостатка мужества. Будучи целеустремленным человеком, достигавшим своих целей, даже если приходилось ползти, юноша и не заметил, как его силы понизились настолько, что он больше не мог стоять на мече. Недолго думая, Чэн Цянь прыгнул на древнего дракона и, пригнувшись, бросился в бурю мечей.

Спина Чэн Цяня тут же покрылась ранами. Сейчас он больше напоминал рыбу на разделочной доске. Божественный дракон издал гневный рев и последовал за жемчужинами прямо в сердце урагана, где находилось «око» «Массива истребителей демонов».

Чувствуя, что его силы на пределе, Чэн Цянь не стал утруждаться себя разглядыванием этого артефакта. Юноша попросту подбросил его копьем в воздух и ловко поймал.

«Око» массива покинуло свое место.

Воздух сотряс оглушительный взрыв. Огромное множество лезвий внезапно изменило свое направление и устремилось в небо. На границе «Массива истребителей демонов» раздался громкий треск, и он начал стремительно разрушаться.

Земля под ногами была испещрена ямами и рытвинами. Темные заклинатели и силы Управления небесных гаданий, застрявшие в пределах массива, больше не сражались друг с другом. Избавившись от этой напасти, все они, похоже, вздохнули с облегчением.

В это время божественный дракон медленно приземлился у подножия горы.

Чэн Цянь сразу же скатился с его спины, не успев даже перевести дыхание.

Позабыв о Хань Юане, Янь Чжэнмин тут же бросился вперед, чтобы поймать его. Но прежде, чем он успел осмотреть раны младшего брата, вокруг них рассыпались ядовитые цветы, превратившись в бесконечное море красивых, но опасных розовых лепестков.

Хань Юань холодно усмехнулся. Взмахнув рукой, он без труда создал сферу адского огня. Пламя пожрало цветочное поле, превратив все вокруг в пепелище, и в небо взвился яростный черный дым.

Однако именно в этот момент случилось нечто неожиданное. То, что потрясло всех присутствующих.

Густой черный дым будто всколыхнул что-то в небесах, сверху тут же ударила молния, и со всех сторон покатилось эхо громких взрывов. Внезапно, в самом центре небосвода появилась трещина, ровно в том месте, куда ранее устремилась волна острых клинков.

Трещина протянулась до самого горизонта, все больше и больше расширяясь, словно силясь разорвать мир на части. Она поглощала все, что вставало у нее на пути, будь то живое или мертвое.

В мгновение ока Янь Чжэнмин, Чэн Цянь и знамя истинного дракона исчезли без следа.

Напоминаем, что у команды перевода есть телеграм-канал, где мы публикуем разные интересные заметки. Будем рады видеть вас среди наших подписчиков. Присоединяйтесь: t.me/SHENYUANTL

Глава 84. Ты мне на самом деле нравишься, я желаю тебя!

Очнувшись, Чэн Цянь обнаружил, что вокруг было темно. Очень темно.

Сперва он ощутил боль, затем холод.

По правде говоря, последние пятьдесят лет своей жизни он провел у ледяного озера, все его тело, каждая косточка были созданы в этих водах, он давно должен был утратить чувство «холода». Но это, похоже, было очень странное место.

В отличие от настоящего мороза, в этой мрачной темноте разливалась холодная Ци, медленно, но верно, пробиравшая юношу до костей.

Даже будь у Чэн Цяня медная кожа и железный позвоночник, он все равно не смог бы устоять перед этим медленным убийцей.

Стоило только человеку попасть в подобную ситуацию, как силы тут же покидали его, разум затуманивался, и он начинал чувствовать себя вялым и измотанным.

Чэн Цянь нахмурился. Что это за проклятое место?

Шуанжэнь все еще висел у него на поясе. Юноша пошевелил окоченевшими пальцами и обнаружил, что копье вновь превратилось во флагшток, и душа древнего зверя вернулась на свое место. Знамя истинного дракона было крепко зажато в его ладони.

Осознав, что не потерял ни одну из этих вещей, Чэн Цянь почувствовал облегчение.

Юноша потянулся, намереваясь подняться на ноги, но едва он оперся на землю, как ладонь пронзила жгучая боль. Он вдруг вспомнил, что прихватил с собой «око» «Массива истребителей демонов».

Однако, когда он попытался посмотреть на свою руку, она оказалась на удивление чистой. Мало того, что она не была ни черной, ни окровавленной, как он себе представлял, на коже, казалось, вообще не было ни царапины.

Это было поистине странно.

Чэн Цянь как следует сосредоточился, и на его пальцах вспыхнул белый огонек. Огонек очертил в воздухе небольшой знак, по форме напоминавший человеческое ухо, а затем исчез.

Кроме оставшейся жгучей боли и необычной отметины, больше ничего не изменилось, и Чэн Цянь решил оставить размышления об этом на потом.

В этот раз он заметно перенапрягся, и его раны открылись. Чэн Цянь тихонько зашипел, и попытался было погрузиться в медитацию, чтобы восстановить свое дыхание и залечить травмы.

Но в этот самый момент он вдруг услышал неподалеку голос Янь Чжэнмина.

— Оставь в покое свой изначальный дух, — Янь Чжэнмин сидел неподалеку от него, его голос звучал немного хрипло. — Если я правильно понимаю, мы угодили во владения внутреннего демона, в окрестности Башни отсутствия сожалений. Ты ранен?

— Нет, я ведь не какой-нибудь там бродячий заклинатель, — Чэн Цянь оперся на землю и, наконец, встал. — Что здесь происходит? Старший брат, ты в порядке?

— Я-то в порядке, сиди спокойно, — отозвался Янь Чжэнмин. — Сила «Массива истребителей демонов» оказалась слишком велика, когда душа древнего зверя пробудилась, он рухнул. А этот безрассудный дурак Хань Юань додумался поджечь ядовитые цветы. Создание «демонического дракона» было полностью завершено, и это случайно сломало печать Башни отсутствия сожалений. Мы оба находились поблизости и нас попросту затянуло внутрь.

Чэн Цянь молчал.

В этот раз, прежде, чем выйти из дома, он, похоже, забыл свериться с календарем, и теперь все неудачи разом обрушились ему на голову.

Янь Чжэнмин, казалось, с чем-то боролся. Он глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул, после чего тихо произнес:

— Все в порядке, клан Фуяо поколениями охранял Долину демонов. Печать главы все еще при мне. Отсюда должен быть какой-то выход. Не используй силу своего изначального духа так опрометчиво, сперва займись своими ранами.

Вся спина Чэн Цяня была покрыта порезами. Обычным способом их было бы трудно залечить. Юноша слегка повел плечом, убедившись, что не повредил мышцы, и решил отложить все это на потом.

Чэн Цянь не принял слова старшего брата близко к сердцу, но почувствовал, что с Янь Чжэнмином явно что-то не так. Однажды в юности он ввязался в драку с кучкой бродячих заклинателей. Тогда ему крепко досталось по спине дубинкой, побеждающей демонов. Старший брат отругал его, но взялся лично нанести лекарство, а теперь, когда он был ранен силой «Массива истребителей демонов», Янь Чжэнмин оставил его справляться со всем этим самостоятельно?

Чэн Цянь поднялся и подошел поближе.

— Старший брат, что с тобой?

— Я сказал тебе не подходить сюда! — резко отозвался Янь Чжэнмин.

Его голос сорвался. Шаги Чэн Цяня на мгновение остановились, но, в итоге, юноша не послушал его и приблизился.

Янь Чжэнмин сжался в углу, который, казалось, был темнее, чем все вокруг. Если бы не особое зрение заклинателей, Чэн Цяню вряд ли удалось бы его найти. Черты лица Янь Чжэнмина расплывались во мраке. Лишь длинная тусклая метка внутреннего демона вновь сияла между его бровей. Темно-красный след напоминал яркий, но аккуратный шрам.

Чэн Цянь был ошеломлен. Он поднял руку, намереваясь коснуться отметины, и прошептал:

— Это... неужели все это влияние этого места?

Янь Чжэнмину некуда было прятаться. Он только и мог, что притвориться спокойным, как монах, погрузившийся в созерцание, и молча закрыть глаза. Если бы не безудержная ярость, бросавшая тень на его лицо, все выглядело бы именно так.

Стоило только Чэн Цяню приблизиться, как брови Янь Чжэнмина дрогнули. Казалось, он испытывал сильную боль.

В конце концов он не выдержал и схватил Чэн Цяня за запястье.

Пальцы Янь Чжэнмина напоминали железные тиски. Его ладонь была обжигающе горячей. Темно-красная метка у него на лбу становилась все ярче и ярче, постепенно наливаясь кровью.

Схватив Чэн Цяня, юноша согнулся от боли и тихо прошептал:

— Не подходи... Сяо Цянь, прошу тебя...

Дело было не в том, что Чэн Цянь не знал, что такое «внутренний демон», но он понятия не имел, что кто-то мог так сильно от этого страдать.

Что он пытался удержать в своем сердце?

Чэн Цянь внимательно посмотрел на Янь Чжэнмина. Вряд ли старшему брату нравилось, что кто-то видел его в подобном состоянии, но сейчас юноше было на это все равно.

Чэн Цянь подумал: «Прости меня, старший брат».

Вернувшись в свой внутренний дворец, он тут же соединился с частью своего изначального духа, оставшейся в деревянном мече.

Его зрение вновь разделилось надвое. Будучи запечатанным в деревянном клинке, он видел внутренний дворец Янь Чжэнмина. Все вокруг находилось в хаосе. Изначальный дух метался туда-сюда, и его смертоносная аура следовала за ним. Если бы не присутствие деревянного меча, он понятия не имел, чем бы все это закончилось.

Обернутый в черный туман внутренний демон кружил вокруг сидевшего с закрытыми глазами изначального духа Янь Чжэнмина, опутывая юношу, словно свинцовая туча.

Вдруг, Чэн Цянь заметил в клубах дыма человеческое лицо. Юноша опешил.

Внутренний демон выглядел в точности как он.

В следующее мгновение злой дух обернулся струйкой черного дыма и, наконец, принял человеческий облик. Вдруг, он словно что-то почувствовал. Он оглянулся, бросил взгляд на деревянный клинок и на его лице появилась странно знакомая усмешка. Затем он вновь повернулся к сидевшему в медитации Янь Чжэнмину и внезапно опустился перед ним на колени.

Чэн Цянь ошеломленно молчал.

Он впервые видел «себя» таким и попросту не знал, как на все это реагировать.

Демон с лицом Чэн Цяня поднял глаза, поддел пальцами подбородок Янь Чжэнмина и какое-то время молча смотрел на юношу. Видя, что тот отказывается открывать глаза, демон лишь усмехнулся и медленно провел пальцами по чужим губам.

— Старший брат, почему ты не смотришь на меня? — произнес он.

В реальности пальцы Янь Чжэнмина, все еще державшие запястье Чэн Цяня, внезапно сжались, до хруста стиснув руку юноши.

Чэн Цянь был смущен. Он тут же отозвал свое сознание, но так и остался стоять на одном колене. В его сердце было пусто.

Он был ошеломлен. Долгое время он пытался вспомнить и собрать воедино все нити, все зацепки. Грубые слова, что сказал ему старший брат там, в здании библиотеки, когда он задал ему тот вопрос. Его странная реакция... это было просто немыслимо.

«Значит, его внутренним демоном все это время был я? — размышлял Чэн Цянь. — Но ведь это же невозможно, правда?»

Янь Чжэнмин наклонился вперед, и из уголка его рта заструилась кровь.

Чэн Цянь понял, что так больше не может продолжаться.

— Старший брат, — он протянул руку и сжал пальцами плечо юноши. — Сосредоточься. Мы во владениях внутреннего демона, не позволяй ему сбить себя с толку.

Услышав его голос, Янь Чжэнмин открыл глаза и тупо уставился на Чэн Цяня.

Сердце Чэн Цяня бешено забилось.

Вдруг, ни с того ни с сего, он шепотом спросил:

— Старший брат, что такое, в конце концов, этот внутренний демон?

На мгновение ему показалось, что губы Янь Чжэнмина скривились, в готовности вот-вот произнести ответ.

Спина Чэн Цяня покрылась холодным потом. Его раны болели и зудели, он никогда в жизни так не нервничал.

Взгляд Янь Чжэнмина внезапно прояснился. Юноша резко вскинулся, намереваясь в ярости оттолкнуть Чэн Цяня... но никакого удара не последовало.

Руки юноши безудержно дрожали. Внутренний демон так долго истязал его, что он, в конце концов, совершенно обессилел. Проигнорировав слова младшего брата, Янь Чжэнмин сжал пальцами его плечо, задевая рукой открытую рану. Холодная кровь испачкала ему ладонь, и Янь Чжэнмин поспешно отстранился.

— Ты...

Но Чэн Цянь не обратил на кровоточащее плечо никакого внимания. Темнота в его глазах была гуще и глубже, чем все вокруг. Короткая и острая боль, казалось, только сильнее распалила его. Чэн Цянь знал, что не должен был так себя вести, но в его сердце все еще бушевала буря.

Юноша произнес, чеканя каждое слово:

— Ты знал, что чем дольше ты скрываешь своего внутреннего демона, чем дольше пытаешься справиться с ним, тем сильнее он становится? Почему ты не можешь все мне рассказать? Что тут скрывать?

— Отпусти... — выдавил Янь Чжэнмин.

— Старший брат!

Глаза Янь Чжэнмина покраснели, и юноша зарычал:

— Чэн Цянь, ты вздумал идти против меня...

Но прежде, чем он успел договорить, Чэн Цянь внезапно прижал его к стене. Склонив голову, юноша бесстрашно поцеловал его.

Янь Чжэнмин тут же лишился дара речи.

Чэн Цянь никогда не был романтичной натурой, он понятия не имел ни о свежем ветре, ни о светлой луне1. Он никогда не осмеливался смотреть на то, на что нельзя было смотреть. Даже те фальшивые писания «О ясности и тишине», которые он нашел в библиотеке, он так и не долистал до конца. Это даже поцелуем нельзя было назвать. Словно стрекоза коснулась поверхности воды. Но разум Янь Чжэнмина гудел. Он был потрясен до глубины души.

1 风月(fēngyuè) — свежий ветер и светлая луна (обр. прекрасный вечер; красивый пейзаж; обстановка, располагающая к лирической беседе, романтическая обстановка).

Юноша ахнул и невольно сжал пальцы, крепче стиснув одежду Чэн Цяня.

— Прости меня, старший брат, я проявил неуважение, — Чэн Цянь жутко нервничал. На первый взгляд казалось, что он был совершенно спокоен. Даже эти слова он произнес с абсолютно безразличным2 лицом. — Вероятно, сейчас ты думаешь лишь о том, чтобы заткнуть меня или выдворить вон из клана, а может и вовсе убить? Но обещай, что не будешь сопротивляться.

2 死猪不怕开水烫 (sǐzhū bùpà kāishuǐ tàng) — букв. мёртвая свинья ошпариться не боится, обр. все равно, быть безразличным к чему-либо; ср. снявши голову по волосам не плачут.

Янь Чжэнмин молчал.

Юноша пребывал в таком шоке, что даже буйствующему демону пришлось отступить.

Дерзкие слова Чэн Цяня внезапно наполнили его сердце радостью. Чэн Цянь собрал всю свою волю в кулак и решительно потянулся рукой к вороту одежд Янь Чжэнмина.

— Там, в «Массиве истребителей демонов», ты спросил меня, кто же этот «цветок персика». Старший брат, теперь, когда я решил рассказать тебе об этом, ты ведь выслушаешь меня?

В это время во внутреннем дворце Янь Чжэнмина демон вновь принял облик Чэн Цяня. Он медленно обнял его со спины и произнес юноше на ухо:

— Старший брат, я дам тебе все, что ты только пожелаешь. Но осмелишься ли ты?

Оказавшись меж двух огней, Янь Чжэнмин никак не мог понять, где реальность, а где вымысел.

Внутренний демон протянул руку, чтобы нежно погладить его, и снова прошептал:

— Старший брат, я не отступлюсь. Даже после ста лет самосовершенствования я не отступил. Даже Небесное Бедствие не смогло меня остановить. Теперь же все в твоих руках. Ты счастлив?

Эти слова были подобны тазу с ледяной водой. Холод смешался с морозной аурой, царившей во владениях внутреннего демона, пронизывая Янь Чжэнмина до костей.

Но юноша оставался бледным и безмолвным.

Иногда внутренний демон мягко улыбался, нашептывая:

— Старший брат, ты так долго скучал по мне, а теперь пытаешься сохранить достоинство?

А иногда обрушивал на него весь свой гнев:

— Глава Янь, вздумал украсть то, что должен был охранять? У тебя нет ни стыда, ни совести!

Но порой, он вновь превращался в юного Чэн Цяня, в груди которого зияла кровавая дыра. Младший брат бессильно смотрел на Янь Чжэнмина:

— Старший брат, разве ты не говорил мне, что мне не о чем волноваться? Что ты во всем разберешься?

«Старший брат...»

Тело Янь Чжэнмина раскачивалось взад и вперед, его бросало то в жар, то в холод. На лбу юноши выступила испарина, его глаза покраснели.

Чэн Цянь не ожидал, что его слова так разозлят старшего брата. Он даже растерялся. Вдруг, взгляд юноши упал на метку внутреннего демона между бровей Янь Чжэнмина. Казалось, она вот-вот начнет кровоточить.

Чэн Цянь нахмурился, а затем, нагло воспользовался сокрытыми в деревянном мече осколками своего изначального духа и вновь ворвался во внутренний дворец своего старшего брата.

Едва он вошел, как увиденное ошеломило его. Аура внутреннего демона затмила собой все вокруг. Демон смотрел прямо на него, но выражение его лица было совершенно другим. Густой черный туман метался по внутреннему дворцу, жадно впитывая силу изначального духа хозяина, и порождая все больше и больше миражей.

Чэн Цянь ощутил, как кровь стынет в жилах. Любой, увидев сотни тысяч своих копий, содрогнулся бы от ужаса. Но в следующий момент он отчетливо услышал голоса этих демонов.

Взгляд Чэн Цяня сделался холодным. В его сердце поднялось негодование.

Он взмахнул рукой, заставив свой изначальный дух пробудить деревянный меч. Клинок во внутреннем дворце Янь Чжэнмина пришел в движение. Покрывшись толстым слоем инея, он тут же ринулся в сторону скопления демонов, намереваясь сокрушить их всех.

Внутренний демон в спешке отступил в черный туман, но тут же изменил свою форму, не желая покидать насиженное место.

В сознании Янь Чжэнмина бурлило море3. К горлу юноши подступила кровь, во рту явственно ощущался металлический привкус, но он сдержался.

3 气海 (qìhǎi) — кит. мед. море Ци, море жизненной энергии (место слияния и источник Чжун-ци).

Он на время пришел в себя и отчаянно взмахнул рукой, слабо пробормотав:

— Прекрати валять дурака.

— Я никогда не валяю дурака, — отозвался Чэн Цянь, глядя на юношу горящими глазами. — Старший брат, пока я жив, я ни за что не сдамся.

Янь Чжэнмин нахмурился, будто собираясь что-то сказать.

Но Чэн Цянь вдруг прищурился и внезапно улыбнулся.

— Старший брат, если ты решишь выгнать меня из клана, так будет даже лучше.

Янь Чжэнмин лишился дара речи.

Он и сам думал об этом. Не будь он главой, он мог бы быть с Чэн Цянем на равных, мог бы принять свои чувства, будучи свободным от этого бремени. Если он покинет клан, больше не будет никаких запретов. Кто мог знать, что именно эти слова решит сказать ему Чэн Цянь.

Это внезапное «родство душ» на время ошеломило его.

Но после того, как первый шок прошел, Янь Чжэнмин, наконец, заметил, что что-то не так. Когда Чэн Цянь насмехался над людьми, он делал это крайне прямолинейно, но в обычной жизни он был очень сдержанным юношей. Он никогда не показывал своих эмоций. Ни гнева, ни печали, ни радости, он постоянно притворялся... даже, когда казался искренним. Настоящий смысл его слов был известен лишь ему самому, он никогда не произносил этого вслух.

Более того, когда они оба каким-то образом угодили во владения внутреннего демона, никто из них не знал, как отсюда выбраться.

Как только Янь Чжэнмин очнулся, его разум внезапно пришел в движение. Он вдруг вспомнил иней, покрывший деревянный меч в «Массиве истребителей демонов». Отбросив все сомнения в сторону, он внезапно спросил:

— Что ты видел? Чэн Цянь, позволь-ка мне еще раз спросить тебя, что находится в деревянном мече?

Чэн Цянь замолк.

Если бы он собственными глазами не увидел сотни тысяч своих воплощений во внутреннем демоне Янь Чжэнмина, он мог бы и обольститься.

— Как ты смог вложить волю меча клана Фуяо в этот деревянный клинок? — вновь спросил Янь Чжэнмин.

Чэн Цянь окончательно растерялся.

В какой-то момент они оба оказались в тупике. Внезапно, Янь Чжэнмин почувствовал себя невероятно уставшим. Он слабо оттолкнул Чэн Цяня и, шатаясь, поднялся на ноги.

Он сказал:

— Если не собираешься мне ничего говорить, забудь об этом, мне все равно, что ты там увидел... это просто внутренний демон. Когда заклинатель меча входит в «Божественное Царство», он непременно сталкивается с чем-то подобным. И что с того? Теперь, когда я здесь, это уже не кажется чем-то удивительным... не нужно меня жалеть.

Чэн Цянь лишился дара речи. Ему внезапно захотелось разбить эту, похожую на расшитую подушку4, голову старшего брата, чтобы посмотреть не сгрыз ли внутренний демон ее содержимое, оставив после себя лишь комок вязкой пасты.

4 绣花枕头 (xiùhuā zhěntou) — досл. вышитая подушка (внешне красивый, а на деле никчемный; одна видимость, пустышка).

Янь Чжэнмин бросил на него быстрый взгляд, а затем достал из рукава камешек, размером с большой палец, и положил его на ладонь. Испещренный узорами камешек слабо засветился, озаряя темноту вокруг. Повернувшись к Чэн Цяню спиной, Янь Чжэнмин попытался придать себе как можно более легкомысленный вид, и произнес:

— Сегодня я не в настроении спорить с тобой. Идем, нам нужно найти выход...

Но Чэн Цянь вдруг крепко обнял его сзади. Спина Янь Чжэнмина напряглась. Он хотел было повернуться и отругать младшего брата.

Однако именно в этот момент он услышал, как Чэн Цянь стиснул зубы и процедил:

— С утра и до вечера ты только и делаешь, что ешь и пьешь! Ты хвастун и транжира! Что тебя жалеть, гений несчастный?! Но ты мне на самом деле нравишься, я желаю тебя! Как еще мне тебе об этом сказать?!

Напоминаем, что у команды перевода есть телеграм-канал, где мы публикуем разные интересные заметки. Будем рады видеть вас среди наших подписчиков. Присоединяйтесь: t.me/SHENYUANTL

Глава 85. Вот и все, обратного пути нет.

В мире жизнь человека не имеет корней глубоких.

Упорхнет она, словно над дорогой легкая пыль.

И развеется всюду, вслед за ветром, кружась, умчится.

Так и я, здесь живущий, не навеки в тело одет...

Войдя во врата бессмертных, можно ли освободиться от оков этого бренного мира?

Обладая огромной силой, можно ли следовать велению своего сердца?

Тун Жу был могущественным человеком, способным по своей воле вызывать облака и дождь, но где теперь его душа?

Что уж тут говорить про ничего не смыслящее молодое поколение.

Янь Чжэнмин никогда не разговаривал с Тун Жу, но он всегда был немного обижен на своего старшего наставника. Иногда он срывался и бросался от одной мысли к другой: если бы Тун Жу не совал свой нос куда не следует, его бы ни в чем не заподозрили, и некому было бы заманить его в тайное царство трех существований.

Но даже если бы он все же вошел в это тайное царство, если бы он не был так запальчив, если бы он до такой степени не верил предсказаниям и смирился бы со своей участью… Если бы не упрямился так сильно и слушал наветы своих друзей, то, возможно, его желания не были бы столь несбыточными.

Может быть, тогда мастер остался бы жив, не говоря уже о том, что он не угодил бы в тело старой ласки.

Клан Фуяо не пришел бы в упадок.

Они были бы такими же, как те глупые ученики с горы Белого тигра. Слабыми и недальновидными. Они никогда не увидели бы мир, и, если когда-то им пришлось бы покинуть дом и самостоятельно вести дела, они были бы обречены на неудачу. Они запросто стали бы добычей кучки темных заклинателей.

Никто не называл бы его главой, никто не называл бы его старшим. Он был бы просто первым братом, так ничего в жизни и не добившимся.

Но, тем не менее, Янь Чжэнмин прекрасно понимал Тун Жу. Множество раз, возвращаясь в печать главы клана, юноша видел перед собой путь, которым ему пришлось пройти. Каждый раз, оглядываясь назад, он должен был соблюдать осторожность. С печатью в руках Янь Чжэнмин шел над бездной, ступая по тонкому льду. Он не мог позволить себе расслабиться. Он раз за разом напоминал себе о том, что нужно учиться у других и ни в коем случае не уподобляться своему старшему наставнику.

Он хотел спокойствия и независимости, быть сдержанным в своих желаниях и жить счастливо…

Но вдруг, Янь Чжэнмин отчетливо услышал за своей спиной сердцебиение Чэн Цяня, и вся его обида на Тун Жу разом испарилась.

Если бы от «несбыточных желаний» было так легко избавиться, то откуда бы они вообще взялись?

Плотина, которую он так долго выстраивал в своем сердце, желая спастись от смертельной опасности, была подобна куче песка. Одно неловкое движение могло заставить ее развалиться. Когда в жизни человека наступает такой момент, и мир вокруг переворачивается с ног на голову, разбиваясь на части, даже если в будущем его ждет бессмертие, видит ли этот человек в нем хоть какой-то смысл?

«Чего ты ждешь? Хочешь как этот дурак Тун Жу, вечно ждать, пока море не высохнет и камни не сгниют1? Или пока инь и ян не разделятся?» — вопрошал голос в голове Янь Чжэнмина.

1 海枯石烂 (hǎi kū shí làn) — пока море не высохнет и камни не сгниют (обычно в клятвах; обр. в знач.: навсегда, на веки вечные).

Янь Чжэнмин схватил Чэн Цяня за руку. Осторожно выпутавшись из объятий, он повернулся, желая заглянуть юноше в лицо, и тихо спросил:

— Ты хоть понимаешь, как это безрассудно? Ты знаешь, что это против правил?

Но Чэн Цянь ни капли не изменился в лице.

— Учитель никогда не запрещал мне делать то, что мне хотелось, — ответил он.

— Но учитель никогда не разрешал тебе становиться таким распущенным! Ты что, не боишься Небесного Бедствия? Оно обязательно настигнет тебя, если будешь и дальше потакать своим желаниям.

— Это ты здесь угодил в ловушку внутреннего демона, какого черта ты вдруг заговорил о сыновней почтительности?

Янь Чжэнмин лишился дара речи.

Чэн Цянь посмотрел на него и, слово за словом, произнес:

— Старший брат, я не боюсь Небесных Бедствий, я боюсь тебя.

Стоило только Янь Чжэнмину услышать эти слова, и его сердце забилось еще быстрее. Он подумал: «Вот и все, обратного пути нет».

Он простоял так довольно долго. Казалось, его ноги вот-вот превратятся в корни. Вместо ожидаемой легкости его душа наполнилась необъяснимой печалью.

— Сяо Цянь, — наконец, выдавил юноша, — смотри не пожалей об этом в будущем.

Чэн Цянь вздохнул и беспомощно посмотрел на него.

— Старший брат, пожалуйста, вытри слезы.

— Иди сюда, — Янь Чжэнмин поднял руку и потянул Чэн Цяня на себя. Юноша казался странно напряженным.

Он безразлично подумал: «Прости меня, Сяо Цянь».

Опустив ладонь Чэн Цяню на затылок, Янь Чжэнмин наклонился и поцеловал его. Он хотел лишь попробовать и сразу остановиться, но в итоге ничего не смог с собой поделать.

Чэн Цянь тихо промычал и инстинктивно запрокинул голову, но сразу же был заключен в объятия. Юноша уловил знакомый аромат орхидей. Он был так шокирован, что просто подчинился. Это было так необычно и так неловко. Чэн Цянь чувствовал себя странно, но, как только он понял, кто перед ним, все разом изменилось.

От этой внезапной близости кожа Чэн Цяня покрылась мурашками. Ему в спину будто вставили железный прут. Кто бы мог подумать, что такой благопристойный человек, который всю жизнь придерживался показной роскоши, будет вот так просто обнимать его. Вдруг в сердце Чэн Цяня родилось странное беспокойство, в горле пересохло. Юноша непроизвольно сглотнул, чувствуя, что сейчас самое время вспоминать священные писания.

Янь Чжэнмин обнял Чэн Цяня и сказал:

— Я тоже... простите, учитель, мне очень жаль.

Не успел он опомниться, как метка внутреннего демона у него на лбу сделалась киноварно-красной, капля крови скользнула вниз и тут же исчезла. Печать на его груди внезапно засияла ослепительно белым светом.

Янь Чжэнмин разом пришел в себя. Он понятия не имел, что именно случилось с печатью. Уткнувшись лбом в плечо Чэн Цяня, юноша закрыл глаза и сказал:

— Иди вперед. Это не лучшее место для отдыха.

Чэн Цянь как-то странно посмотрел на него, но Янь Чжэнмин никак на это не отреагировал.

— Это то, чему тебя научили те фальшивые писания?

Впервые в жизни ему показалось, что его многоуважаемый старший брат слишком много знал.

Янь Чжэнмин чуть не задохнулся. Схватив Чэн Цяня за рукав, он бесцеремонно вытер перепачканные кровью руки.

— Замолчи.

Тем временем, луч света, исходивший из печати, упал на землю, принимая форму пера. Перо слегка подрагивало, и внутри него то и дело вспыхивали белесые всполохи, словно указывая им путь.

Янь Чжэнмин протянул руку, поднимая печать повыше, и двинулся в указанном направлении, попутно бросив Чэн Цяню:

— Не отставай.

Чэн Цянь мельком взглянул на него в свете пера. На лице Янь Чжэнмина вновь появился румянец. Юноша слегка успокоился и сказал:

— Кстати, та твоя…

Но Янь Чжэнмин тут же прервал его:

— Нет! Невозможно! Даже не мечтай! Я сжег эту порочную книгу!

— Эм... Вообще-то, я хотел спросить тебя о том, что означала фраза: «От совершенствования меча до внутреннего демона один шаг». Что ты об этом думаешь?

Молодой и эгоцентричный глава Янь вдруг обнаружил, что не все в этом мире хотели быть такими же невежественными, как он. Юноша был так смущен, что даже оглянуться не посмел. Он кашлянул и ответил, понизив голос:

— Путь меча жесток и смертельно опасен. На ранних этапах гораздо больше внимания уделяется физическому развитию, нежели духовному. Сначала ты этого не замечаешь, но, чем дальше ты заходишь, тем проще тебе угодить в ловушку внутреннего демона. Учитель рассказал мне об этом в самом начале моего обучения. Он сказал: «Самосовершенствование имеет свои границы. Когда ты вступаешь на путь меча, это становится твоим главным приоритетом. Это очень трудный путь. Этот метод совершенствования самый сложный и самый болезненный из всех».

Когда он произнес эти слова, на плотно сжатых губах Янь Чжэнмина, наконец, появилась легкая улыбка.

— Когда я услышал об этом, мне тут же захотелось попросить учителя забрать у меня умение чувствовать энергию и разрешить мне отказаться от всего этого. Я хотел изменить свой путь.

Янь Чжэнмин редко говорил о прошлом, и Чэн Цянь слушал его, не перебивая, чувствуя, что старшему брату, должно быть, давно хотелось об этом рассказать.

— Тогда учитель запугал меня. Он сказал, что избавиться от ощущения энергии возможно, но этот процесс будет напоминать сон на кровати из раскаленных шипов. Многие заклинатель не выдерживали подобного и вскоре погибали, тогда проблема решалась сама собой. Никто из них не желал следовать по истинному пути, — иронично усмехнувшись, произнес Янь Чжэнмин. — Тогда я поверил в его ложь, хотя я должен был насторожиться. Тренировки с мечом приносили мне такую боль, что не хотелось жить. Но в тот момент это казалось мне наилучшим выходом, мне пришлось пойти на компромисс.

Чэн Цянь пристально смотрел юноше в спину. В его мыслях невольно всплыло воспоминание об их первой встрече с Янь Чжэнмином.

По сравнению с владениями внутреннего демона, «Страна нежности» была поистине прекрасным местом. Когда он впервые увидел старшего брата, Чэн Цянь сразу же подумал: «Какой красивый человек».

Но в следующее же мгновение его мнение изменилось. Он решил: «Какой никчемный человек!»

— Когда ты... — Чэн Цянь поднял руку и легонько потер лоб. — Когда это началось?

Янь Чжэнмин некоторое время молчал.

— Я не знаю.

В башне Красной птицы? Или на горе Фуяо? Или во времена их столетней разлуки? Или еще там, на острове Лазурного дракона, когда он был юным и легкомысленным?

Чем больше Чэн Цянь думал об этом, тем больше запутанных мыслей появлялось в его голове, и ни одну из них юноша никак не мог понять. Он даже позабыл о том, как громко стучало его сердце.

Янь Чжэнмин посмотрел на Чэн Цяня со смешанными чувствами. Он протянул руку, отводя пряди волос от лица юноши и тихо произнес:

— Я не знаю. Не спрашивай об этом.

Чэн Цянь послушался его совета. Решив сменить тему, он сказал:

— Кто знает, как долго мы уже здесь заперты. Что происходит на горе Тайинь?

— У Управления небесных гаданий кончились припасы, а Хань Юань, похоже, окончательно выбился из сил. Обе стороны оказались в тупике. Управление боится, что, если темному заклинателю удастся уничтожить «Массив истребителей демонов», они отправятся вслед за ним.

Чэн Цянь молчал. Он ничего не смыслил в подобных вещах. Но, взглянув на ситуацию своими собственными глазами, он понял, что, если бы в рядах Управления небесных гаданий не начался мятеж, никто не смог бы изменить этот массив. Если бы они не вмешались, если бы у Ли Юня не было знамени истинного дракона, никто не смог бы их одолеть.

Ловушка У Чантяня за горой Фуяо предназначалась не только для того, чтобы ослабить Хань Юаня. Но и для того, чтобы уничтожить людей из Управления небесных гаданий.

Теперь, когда «Массив истребителей демонов» разрушился, ничто в Управлении небесных гаданий не сможет остановить Хань Юаня. Он пойдет прямо к горе Тайхан и убьет любого, кто встанет у него на пути. Затем он отправится на север, в столицу, чтобы отомстить императорскому двору.

— Уничтожение Управления небесных гаданий более чем оправдано, — сказал Янь Чжэнмин. — Тот, кто сидит в столице на «драконьем» троне… Я не верю, что он смертен. Каждый день его превозносят тысячи людей, каждый день ему говорят: «Долгих лет жизни императору». Разве мог бы он смириться с тем, что через несколько десятков лет он поседеет и умрет от старости, окруженный ореолом славы? Как он мог просто сидеть и смотреть на Управление небесных гаданий с их многовековой историей? Это просто невозможно.

— Заклинатели не вмешиваются в мирские дела. Это общеизвестный факт. Дела смертных только отвлекают. Если у него изначально нет к этому таланта, как он может самосовершенствоваться? Как он может быть императором и одновременно мечтать о бессмертии?

— У императорской семьи нет недостатка в деньгах и связях. Они слишком многого хотят, но ничего не могут сделать самостоятельно, — сказал Янь Чжэнмин. — Кроме того, разве ты не знаешь, что имел в виду У Чантянь? У Управления небесных гаданий есть свои люди при дворе. Как они могут подчиняться тем, кто считает себя единственно правыми, а человеческую жизнь называет ничтожной? В любом случае, эти самоубийцы не имеют к нам никакого отношения. Но Хань Юань ведет демонов на север, и это серьезная проблема. Когда придет время, неужели нам действительно придется убить его?

Пройдя несколько шагов, Янь Чжэнмин посмотрел вперед и увидел, что оттуда, куда они шли, лился слабый свет.

Летевшее впереди перо устремилось к этому свету и, примерно через одну палочку благовоний, они, наконец, выбрались из мрака наружу.

Стоило им только сделать шаг, как юноши увидели перед собой каменные ступени.

Ступени были выдолблены прямо в горе. Поднимаясь все выше и выше, они напоминали башню. Но больше здесь не было ничего. Однако, чем дальше тянулась лестница, тем отчетливее казалось, что она уходит прямо в небеса. Не было видно ни конца, ни края.

Вдруг, Чэн Цянь почувствовал, будто какая-то неведомая сила попыталась подавить его изначальный дух. На какое-то мгновение он действительно ощутил себя смертным. Стоя перед каменными ступенями, он был похож на муравья.

— Это... — произнес Чэн Цянь.

Янь Чжэнмин нахмурился и сказал:

— Кажется, это и есть Башня отсутствия сожалений.

Башня отсутствия сожалений представляла собой более ста восьми тысяч ступеней. Оказавшись здесь, даже те, кто летал в небесах и ходил под землей, были ничем не лучше обычных смертных. Им приходилось идти пешком, раз за разом поднимаясь все выше и выше. Здесь Чэн Цянь впервые ощутил, что значит сломать себе шею. Обычным людям не хватило бы смелости даже посмотреть вверх, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно добраться туда.

Янь Чжэнмин неуверенно шагнул вперед. Но, прежде чем он смог твердо встать на первую ступень, на него тут же обрушился порыв ветра. Юноша осознал, что теперь, когда барьер изначального духа больше не защищал его тело, ветру не составило бы труда заставить его отступить. Янь Чжэнмин моментально отшатнулся от лестницы и, хотя он был довольно быстр, рукав его одежд все равно оказался разорван.

Как Тун Жу смог подняться туда?!

Оба юноши были в ужасе. Янь Чжэнмин в сердцах произнес:

— Я подозревал, что наш старший наставник помешанный, но я и представить себе не мог, что настолько!

Чэн Цянь тут же вспомнил о всех своих немногочисленных встречах с Тун Жу. В те времена, еще совсем мальчишка, он не понимал, насколько тот был силен. Но теперь, юноша отчетливо видел, какая пропасть лежала между ним и старшим наставником.

Чэн Цянь задумался, и Янь Чжэнмин тут же хлопнул в ладоши у него над ухом. Юноша вздрогнул и моментально пришел в себя.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Янь Чжэнмин. — Когда он покинул тайное царство трех существований, он был одержим. Одержимый отличается от обычных людей. Он пошел тем путем, которым нельзя было идти. И вовсе не потому, что он был настолько силен.

Он посмотрел на свой рукав и сказал с улыбкой:

— Вот теперь это действительно обрезанный рукав. Эта Башня отсутствия сожалений, нам нельзя здесь оставаться.

Чэн Цянь опустил руку и легонько постучал пальцами по ножнам Шуанжэня.

— Окажись ты на его месте, ты бы поднялся на платформу и попросил бы у этого камня исполнить твое желание?

Янь Чжэнмин подумал: «Я бы попросил».

Если бы его одержимость не совпадала с одержимостью Тун Жу, то как бы он смог отыскать сознание старшего наставника в печати главы клана?

Если бы он не знал, каково это — быть одержимым, то как бы он смог ворваться на Платформу Бессмертных и разрушить драконьи замки?

Но эти слова Чэн Цяню слышать не стоило.

Янь Чжэнмин всегда говорил одно, а делал другое.

— Конечно же, нет. Горечь разлуки и радость встречи вечно сменяют друг друга, в этом нет ничего необычного. Ты еще не достиг бессмертия, ты все еще можешь умереть. Ты и сам прекрасно знаешь, что, когда ты обычный человек, ты не можешь все делать хорошо. Рано или поздно начнутся проблемы. Тогда просить о чем-либо будет попросту бесполезно. Если стремиться все сделать идеально, ни в чем не сможешь добиться успеха.

Как высокопарно звучит…

Чэн Цянь слушал его молча и улыбался, слегка склонив голову, но Янь Чжэнмин все равно поймал его на этом.

— Над чем ты смеешься?

— Смеюсь над сказками, которые ты рассказываешь2, — безжалостно ответил Чэн Цянь. — Вот только кто из нас пойман в ловушку внутреннего демона и до сих пор не может из нее выбраться?

2 说得比唱得还好听 (shuō dé bǐ chàng dé hái hǎotīng) идентично 说的比唱的还好听 (shuōde bǐ chàngde hái hǎotīng) — букв. речи краше песни обр. мягко стелет, да жестко спать.

Янь Чжэнмин на мгновение растерялся.

— Все, замолчи, я не желаю с тобой спорить. — юноша обернулся и встал в двух шагах от Чэн Цяня. Вторую половину фразы он благополучно проглотил, и невысказанные слова застыли у него на лице: «Поторопись и извинись».

Чэн Цянь на мгновение потерял дар речи. Он сказал себе: «Что хорошего в том, чтобы поощрять такое поведение?»

Юноша незаметно покачал головой:

— Брось, разве же это не добродетель? — он небрежно поклонился и добавил, — старший брат, у тебя огромный талант, твои речи действительно краше песен. Кстати, если это задняя часть горы Фуяо, может, так нам удастся вернуться?

— Даже не думай об этом, — демонстративно3 произнес глава Янь. — Гора Фуяо — это гора Фуяо, а Долина демонов — это Долина демонов. Даже, если они всегда находились рядом, это не значит, что они обе были запечатаны... Что?

3 大尾巴狼 (dà wěiba láng, dà yǐba láng) — букв. волк с большим хвостом; обр. кто думает о себе невесть что, кто считает себя пупом земли, воображала, показной, показушный.

Стоило ему только произнести эти слова, и они увидели, что позади Башни отсутствия сожалений появились врата. Янь Чжэнмин на мгновение замер. Он подумал: «Вот же вороний рот. Что ни слово, то оплеуха. Но нам ведь никогда туда не попасть, верно?»

Ведущее их перо упало на врата и исчезло. Взгляду тут же открылась небольшая выемка, размером и формой напоминавшая печать главы клана.

Янь Чжэнмин тут же снял ее с шеи и осторожно вставил в паз. Печать немедленно вросла внутрь.

В этот самый момент по округе прокатился оглушительный грохот. Огромные каменные врата, высотой более десяти чжан, медленно открылась.

Вдруг, прямо перед ними появились три деревянные таблички, на которых были выгравированы слова: «Небо», «Земля» и «Человек». Янь Чжэнмин хотел было взять их, но, как только он потянулся к табличке «Небо», две другие начали отдаляться. Это означало, что он мог выбрать только одну из трех.

— Если выбрать «Небо», сразу же вознесешься? — со смехом сказал Янь Чжэнмин. — Выберешь?

Чэн Цянь не проронил ни слова, он лишь слегка улыбнулся и посмотрел на Янь Чжэнмина, смущенно пробормотав:

— Не соблазняй меня.

Сказав это он, не задумываясь, схватил табличку со словом «Человек». С глухим скрежетом печать главы вылетела из каменных ворот и самостоятельно вернулась к Янь Чжэнмину на шею. В следующее же мгновение деревянная табличка вспыхнула белым светом и все вокруг, и Башня отсутствия сожалений, и странные ворота, исчезло. Прямо перед ними замелькали бесчисленные силуэты людей, зашумели голоса.

В тот момент, когда на древней каменной стеле были выгравированы слова «Фуяо», было положено начало тысячелетнему наследию. Тогда же была построена девятиэтажная библиотека. На земле у входа замелькали многочисленные следы. Большие и маленькие, они появлялись повсюду, словно тонкая вуаль, или наоборот, отпечатывались глубоко в камне, пока совсем не исчезли. Лишь травы, что росли у ручья, год за годом постепенно превратились в изумрудные волны.

Синее море и тутовые поля тысячи лет терпели ветер и дождь, и так было всегда, в вечном круговороте упадка и процветания.

Среди трех великих основ, именно это и означало человечность.

*Примечание автора: Стихи китайского поэта Тао Юаньмина (365-427 гг.) «В мире жизнь человека...», цикл «Стихи о разном», (перевод Л. Эйдлина)

Напоминаем, что у команды перевода есть телеграм-канал, где мы публикуем разные интересные заметки. Будем рады видеть вас среди наших подписчиков. Присоединяйтесь: t.me/SHENYUANTL

Глава 86. Как ты объяснишь этот деревянный меч?

Вдруг прямо у них под ногами, как горящий маяк, раскинулся огромный массив. Словно из ниоткуда послышался тихий вздох.

— Похоже, это то самое заклинание, которое Хань Юань создал в тот день у горы Фуяо, — ошеломленно сказал Чэн Цянь.

— Тише... — отозвался Янь Чжэнмин.

Юноша поднял руку, закрывая Чэн Цяню глаза.

— Слушай внимательно.

Темный заклинатель, пытавшийся скопировать массив, сказал, что он использовался для «подслушивания горы». Но что именно он позволял услышать?

Сперва в темноте раздалось жужжание насекомых, а затем, до ушей юношей донесся тихий шум воды и шелест травы на ветру. Казалось, рядом с ними кто-то ругался...

— Похоже, мы на заднем склоне горы, — прошептал Янь Чжэнмин.

На земле, неподалеку от уединенного пруда, несколько подростков ждали учителя. Казалось, с ними был кто-то еще, кто-то очень маленький, и нельзя было доподлинно сказать, демон то был или человек. Подростки сильно проголодались, замерзли и вскоре провалились в сон. Все вокруг наполнилось различными звуками, и невольных наблюдателей постепенно окружили голоса.