Магия крови

Глава 1

Выезжая утром в лес, Илья и представить себе не мог, чем закончится для него этот день. А начиналось всё рутинно. Старенький снегоход, прицеп с сеном для лосей, карабин на плече… Кто же знал, что оружие пригодится егерю уже через несколько часов? И вовсе не от проснувшегося раньше времени медведя.

Неприятности начались ближе к полудню. В негромкий шум зимнего леса ворвался посторонний звук. И звук этот Илье категорически не понравился. Это было тарахтение чужого двигателя.

– Серёге в этом квартале делать нечего, – помянул коллегу егерь. Ругнувшись себе под нос, он бросил охапку сена в кормушку и развернулся на звук.

– Браконьеры? – насторожился Митька. Младший брат приехал к Илье на каникулы из университета и напросился с ним в лес.

Теперь парень встревоженно озирался по сторонам. Сняв с плеча видавшую виды двустволку, Митька переломил стволы и выдернул пару патронов из патронташа.

– Спокойней, братишка, спокойней, – негромко проговорил Илья. – Не напори глупостей.

Он решительно направился к опушке. На ходу дёрнул рукоятку затвора, дослал патрон: мало ли что? Лучше быть заранее готовым к проблемам. А в том, что проблемы будут, егерь уже не сомневался.

И предчувствие не обмануло. Едва Илья выбрался к опушке, как тут же выругался, тихо, но очень ёмко. По широкой прогалине, высоко вскидывая ноги, бежал лось. Следом за ним, взметая фонтаны снега из-под гусениц, летел снегоход с двумя седоками. И если водитель пригнулся к рулю и ехал молча, то пассажир азартно гикал, одной рукой держась за товарища, а другой уперев в бедро приклад карабина.

Браконьеры.

– Не высовывайся! – бросил Илья брату.

– Но я могу помочь! – возмутился парень. – Прикрою тебя!

– С опушки прикроешь, – отрезал егерь. – И пулевые заряди!

– Уже!

Не слушая, что там ещё бормочет младший брат, Илья вышел на прогалину. Подвергать опасности единственного родного человека он не собирался. Егерь уже жалел, что вообще согласился взять его сегодня с собой. Но кто ж знал, что всё так обернётся?

Как только Илья выбрался из окаймляющих опушку кустов, снегоход браконьеров затормозил, развернулся боком, и седок вскинул оружие.

Часто захлопали выстрелы – пассажир снегохода явно не заморачивался охотничьей этикой. Не пытался положить зверя одним точным попаданием по убойному месту, без лишних мучений и порчи мяса. Да он и законностью происходящего нисколько не озаботился. Стрелял по лосю со снегохода и сильно после окончания охотничьего сезона – февраль на дворе.

Зверь споткнулся, прошёл ещё с десяток метров и наконец рухнул, пятная снег алым. Снегоход рыкнул двигателем и подкатил к туше. Браконьеры спешились, тут же провалившись едва ли не по колени. И только тут заметили идущего к ним от опушки егеря.

Илья понял, что поступил правильно, отправившись навстречу нарушителям пешком на снегоступах. Его старенький “Буран” вряд ли смог бы догнать новую и куда более мощную машину браконьеров. Зато егерь не выдал себя звуком двигателя и прошёл через лес напрямик.

Теперь от преступников его отделяло всего метров тридцать по целине. И карабин в руках Ильи, пока ещё опущенный стволом в землю, ясно давал понять: бежать бесполезно.

Впрочем, браконьеры и не собирались ретироваться, а остались возле своей добычи. Водитель, бывший, по всей видимости, ещё и телохранителем, выдвинулся чуть вперёд, закрывая хозяина плечом.

А вот поведение главного браконьера вызывало у Ильи очень нехорошие подозрения. Весь какой-то дёрганый, переминается с ноги на ногу, карабин зажат в напряжённых руках. Того и гляди, выкинет какую-нибудь гадость. Закинулся, что ли, чем-то перед охотой? Вот же идиот…

Ход мыслей Ильи прервал грубый окрик водителя-охранника:

– Чего надо?!

Вопрос был лишён всякого смысла. Вряд ли браконьер не разглядел нагрудный знак производственного охотинспектора.

“Надо же, какой борзый” – про себя подивился егерь. От его взгляда не укрылось то, что телохранитель расстегнул длинную куртку. Наверняка под ней скрывалась кобура.

Стрелок с карабином, судя по поведению, был куда менее предсказуем, зато охранник явно знал своё дело. Пришлось следить за обоими сразу, и Илья поудобнее перехватил карабин. Случись что, вскинуть его – меньше секунды.

– Охотинспектор Барсуков, – представился он, остановившись в полутора десятках шагов. – Вы находитесь на территории частного охотхозяйства. И убили животное с нарушением Правил охоты и вне охотничьего сезона.

– С хозяевами твоими порешаем, – попытался отбрехаться телохранитель, и Илья насторожился ещё больше. Неужели начальник настолько под веществами, что за него вынужден отвечать подчинённый?

– С моим начальством, – егерь выделил это слово, давая понять, что хозяева есть у охотхозяйства, но никак не у него, – раньше надо было договариваться. Месяца за три-четыре. А теперь придётся со следователем. Осилите?

Илья прекрасно знал своего директора. “Порешать” с ним в такой ситуации ничего не удастся. Да и сам он в принципиальности не уступал начальству. Потому и сработались.

– Володя, отойди, – наконец вступил в разговор застреливший лося браконьер. Он не стал обходить подчинённого. Просто оттёр того плечом и попёр вперёд, задрав дорогой “бенелли” стволом вверх и устроив приклад на сгибе локтя. Чертыхнувшись, охранник пошёл следом, меся снег зимними сапогами.

– Ты вообще чего выперся? – заблажил браконьер с карабином, видимо, ощущавший себя большим начальником. Может, он таковым и был, но Илью это уже нисколько не волновало. Задолбали “хозяева жизни”. Сейчас он чувствовал себя абсолютно правым и спускать дело на тормозах не собирался.

Пусть Илья и был наёмным работником, он ощущал себя здесь на своей земле. Оборзевший браконьер, хоть с деньгами, хоть с корочками, ему был не указ.

– Оглох, дядя? – рыкнул егерь, напряжённо наблюдая, как сокращается разделяющее их расстояние. – Осади назад. Осади, я сказал! – резкий окрик ударил как кнутом. Браконьер с карабином дёрнулся, но всё же остановился метрах в трёх, и его тут же догнал охранник. Руку он держал на отвороте куртки, явно подбираясь поближе к скрытой пока плечевой кобуре.

– Ты уже тут себе наработал года на три минимум, – продолжил егерь. – Тебе мало? И оружием не размахивай, а лучше разряди. А то ещё выстрелит ненароком.

– Ты что себе позволяешь, холуй?! – брызнул слюной окончательно слетевший с тормозов браконьер. – Да ты знаешь, кто я?! Да ты мне этого лося ещё сам разделаешь и в зубах за мной потащишь, понял?!

“Если он и правда большая шишка – непонятно, как умудрился подняться с такими манерами”, – подумал про себя Илья, а вслух процедил:

– Язык прикуси и убери ствол, придурок. Не усугубляй, и так мало не покажется.

“Большой начальник”, видно, привык, чтобы люди, которых он считал ниже себя, терпели его нападки молча. А может, действительно был под кайфом и окончательно утратил адекватность реакций. Но, так или иначе, ответ Ильи стал для него последней каплей.

– Чё сказал?! – чуть не фальцетом взвизгнул браконьер и неожиданно резво рванулся вперёд, направляя карабин на Илью. Зачем он решил подойти ещё ближе, так и осталось загадкой. Быть может, хотел уткнуть ствол в лицо егерю и продолжить разговор в такой позиции. А может, просто не отдавал себе отчёта в том, что и зачем он делает.

– А ну бросай оружие!!! – раздался крик со стороны опушки. Из кустов вырвался Митька, и его двустволка смотрела на браконьера.

Вот только стрелять студент был, похоже, не готов. Во всяком случае пока. Не задумывался о том, как это – убить человека. Браконьер тоже не задумывался. Но не над этим. Он просто перевёл ствол винтовки на новую цель и нажал на спуск.

Выстрел ударил егеря по ушам как кувалдой. Оглушил, хоть на самом деле и не был таким громким. В голове вспыхнула одна мысль: “Только бы мимо!”

Тело сработало само. Ноги переступили, разрывая дистанцию, руки вскинули карабин, палец утопил спуск. Так же, как много раз делал на стрельбище, доводя до автоматизма стрелковую стойку, работу рук, прицеливание навскидку. Так же, как когда-то давно, в армии. Когда остановленные в таджикских горах подозрительные типы оказались басмачами. Карабин рявкнул, пуля ударила браконьера в левую сторону груди.

Охранник не ожидал, что начальник полезет чуть ли не в клинч. Дёрнулся к нему, но оттолкнуть не успел. Оступившись на скрытой под снегом кочке, телохранитель неловко взмахнул рукой, стараясь удержать равновесие. Другой рукой он рванул из-под куртки пистолет. Но пока пытался поймать противника на мушку, Илья повёл стволом и выстрелил ещё дважды.

Егерь не стал делать поправку на то, что на противнике мог оказаться бронежилет. С такого расстояния никакой “скрытник” не выдержит оболочечную пулю калибра семь шестьдесят два. А полноценный броник был бы виден под расстёгнутой курткой. Впрочем, не помог бы и он. Когда охранник, хрипя, завалился на снег, стало видно, что вторая пуля угодила ему под горло.

Сердце Ильи бешено колотилось, разгоняя по жилам кровь, щедро разбавленную адреналином. Егерь опустил карабин и обернулся. Брат лежал навзничь. Снег вокруг него стремительно набухал алым.

“Артерия или аорта…” – мелькнула отчаянная мысль.

– Митька!!! – Илья сам не узнал своего голоса. Он рванулся к брату, но тут за спиной хлопнул выстрел. Пуля ударила в спину, и внутри будто бомба разорвалась. Колени егеря подкосились, и снег принял пятое тело в холодные мягкие объятия.

Декстрокардия – редкая аномалия, когда сердце находится не слева, а справа. Именно из-за неё пуля егеря не уложила браконьера с карабином наповал. Вот только узнать об этом Илья уже не успел. Красная пелена заволокла взгляд, а потом свет погас.

***

Тьма… Ни света, ни звука… Мягкая чёрная вата, обволакивающая со всех сторон…

Илья не чувствовал ничего. Ни боли, ни тепла или холода. Ни даже собственного тела. Не мог издать ни звука.

"Я мыслю, значит, существую. Только вот где?"

Егерю вспомнился здоровенный жук-плавунец, пойманный и засушенный им когда-то в детстве. Жук сушился в срезанном донышке пластиковой бутылки, со всех сторон обложенный ватой. Сейчас Илья чувствовал себя примерно так же.

Егерь не знал, сколько прошло времени. Его в этом чёрном и безмолвном ничто тоже не было. Не было ничего… Кроме какого-то источника тепла.

Тепло появилось как-то незаметно, постепенно. Теперь оно ощущалось как солнечный луч, пробившийся сквозь плотные шторы. Света видно не было. Только пятнышко тепла, устроившееся где-то на груди. Такое уютное и… родное.

Понимание пришло внезапно.

“Брат?..”

Не слово, мысль. Голоса по-прежнему не было. Но Илья откуда-то знал, что брат его услышит. Видимо, оттуда же, откуда пришла уверенность, что это именно он.

“Да, брат…”

“Как же ты…”

“Я не мог тебя бросить… Прости…”

Мысли. Короткие, отрывистые, едва слышные. Только они могли пробиться сквозь это чёрное безвременье. Они, да ещё тепло родной души.

“Это ты меня прости… Не уберёг…”

После смерти родителей брат был единственным для Ильи родным человеком. Егерь пытался заменить ему отца, насколько это было возможно. И не уберёг.

“Брось… Я сам подставился”.

Молчание…

“Где мы сейчас?” – снова мысль брата.

Если б Илья сам знал.

“Что с нами?”

И этот вопрос тоже остался без ответа.

Снова тишина. Только тепло от присутствия брата.

И это тепло вдруг стало слабеть. Как будто источник его отдалялся от егеря.

“Ты куда, брат?!”

“Это не я, это ты…”

“Я тебя не брошу!”

“Но это ты уходишь…”

Мысли брата пробивались как сквозь ватную пелену. Словно густой туман, глушащий все звуки, окутал егеря со всех сторон. Та самая вата, которой обложили дохлого жука. Только теперь она всё хуже и хуже пропускала мысли брата.

Илья не чувствовал, что куда-то двигается. Только тепло становилось всё слабее. Он хотел замереть, остановиться – и не мог.

“Тогда идём со мной!” – отчаянная мысль, попытка найти выход… Последняя соломинка.

“Я стараюсь, брат… Я стараюсь…”

Совсем тихая мысль. Не отпускать, не отпускать во что бы то ни стало! Не бросить! Не бросить его одного в этой чёртовой пустоте!

Сознание затопило отчаяние пополам с бессилием, такие же чёрные, как беззвучная тьма вокруг.

И тут в душе вскипела жгучая ярость. Опять потерять брата?! Опять ничего не смочь сделать?!

Огонь дотла выжег отчаяние. Если б Илья мог, он бы до крови прокусил губу. Егерь по-прежнему не чувствовал своего тела. Но так ярко представил, как впивается в неё зубами, что ощутил резкую боль и вкус собственной крови. И с болью начали возвращаться другие чувства.

Тёплый луч, тянущийся к нему от брата, стал почти осязаем. Илья потянулся, обеими руками схватил золотистую нить, потянул…

“Я не отпущу тебя, брат. Не брошу!”

Илья почувствовал, что проваливается в бездонную и беззвучную черноту. И последним ощущением стало то, что брат скользит вслед за ним на этой золотой нити. Главное – не выпустить её из рук…

***

– Это может его убить…

Фраза дошла до слуха Ильи с трудом. Словно он всё ещё тот самый жук, обложенный ватой, но теперь уже живой.

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Веки налились свинцом, и поднять их не было никакой возможности. По крайней мере пока.

– Сделай так, чтоб не убило, – отозвался второй голос, сухой, шелестящий, как змеиная чешуя по камням. Слух постепенно налаживался, и егерь смог различить тембр.

Звенящая пустота в голове сменилась странной мыслью: Илья не знал, на каком языке говорили рядом с ним. При этом он всё понимал и, наверное, даже смог бы поучаствовать в разговоре. Но язык, застывший во рту сухим шершавым поленом, не давал пока такой возможности. А поучаствовать очень хотелось – ведь говорили явно об Илье и угрожавшей ему смертельной опасности.

“Выходит, я не умер?” – ворохнулась в голове новая мысль. “Лежу где-нибудь в больнице… Но это ж невозможно. Даже если не сразу насмерть – кровью бы истёк, некому было помочь. Разве что Серёга… А брат? Где брат?!”

Илья больше не чувствовал той золотой нити, которая связывала его с Митькой в этом непонятном, чёрном и беззвучном небытии.

Поток мыслей прервала резкая боль в правом плече – будто раскалённым ножом взрезали кожу. Но ни вскрикнуть, ни даже дёрнуться не получилось. Тело всё ещё не слушалось, продолжая лишь дышать, да и то – без участия сознания. Как живой саркофаг, который не мешал чувствовать, но не давал пошевелиться. А плечо продолжало немилосердно жечь…

Первым, что удалось контролировать самому, оказалось дыхание. Вот только легче от этого не стало – горло тут же перехватило от боли, спазм не позволил протолкнуть в себя воздух. Сознание начало медленно меркнуть, но тут истерзанное плечо наконец оставили в покое. Сбившееся было дыхание постепенно восстанавливалось, и егерь наконец задышал сам, ровно, но неглубоко.

– Надо дать ему отдохнуть, – снова заговорил первый голос, глухой и хриплый. – Пусть он и лежит бревном – нервы могут не выдержать. Это действительно больно.

– Веришь, нет – мне абсолютно всё равно, что он чувствует, – язвительно отозвался второй, которого Илья про себя окрестил “змеёй” за шелестящий голос. Впрочем, после этой фразы тут же переименовал в “гадюку”.

– Ты должен сделать свою работу, несмотря ни на что, – между тем продолжил тот. – Иначе тебе придётся хуже, чем ему. Присмотри за ним, а я скоро вернусь.

Протопали тяжёлые шаги, такие, словно их хозяин весил несколько центнеров. И шёл он не совсем оттуда, откуда слышался шипящий голос. Из чего Илья сделал вывод, что это был кто-то третий, а шагов “гадюки” он просто не расслышал.

Лязгнула металлом закрывшаяся дверь, и стало тихо.

“Да что тут происходит вообще?!”

На больницу это походило всё меньше. Злость на происходящее заклокотала в груди, а мысль о том, что боль может вернуться, подлила масла в огонь. Илья напрягся и с невероятным трудом поднял веки – словно тяжеленную штангу от груди толкнул.

Каменный сводчатый потолок и непонятного происхождения светящийся шар над головой не сильно прояснили ситуацию. Стало только ясно, что к больнице это помещение отношения не имеет.

Вторым неимоверным усилием Илья разлепил спёкшиеся губы и вдохнул воздух полной грудью. Над ним тут же нависло чьё-то лицо. Если б егерь мог – он бы зажмурился и помотал головой. Но тратить силы на то, чтобы лишний раз опустить веки, совсем не хотелось, а голова пока и вовсе не двигалась.

Лицо склонившегося над ним… явно не человека было зелёным. Причём не в переносном смысле, а в прямом. Приплюснутый широкий нос с ноздрями вразлёт, выступающие надбровные дуги и торчащие из-под нижней губы клыки довершали картину. В ноздрях и заострённых ушах виднелись дырки от пирсинга, но самих украшений не было. Чёрные как вороново крыло волосы были стянуты на затылке в короткую толстую косу.

“Натуральный орк” – пришла в голову Илье ошеломляющая нереальностью мысль. Из книжных жанров он предпочитал фантастику, да и компьютерным играм был не чужд, поэтому ассоциация всплыла сразу. Но… орк? Откуда он здесь? И где это – здесь? Что вообще происходит?

Тем временем орк, уловив осмысленное выражение в глазах Ильи, склонился почти к самому его лицу и прошептал едва слышно:

– Не шевелись. Сделай вид, что не очнулся. Быстро!

И тут же выпрямился, отходя от егеря.

Ошарашенный происходящим Илья послушно закрыл глаза. Тем более, что пялиться в потолок, не в силах повернуть голову, не было особого смысла. Равно как и наблюдать за непонятным светляком, зависшим прямо под кирпичным сводом.

Послышались шаги – орк обходил лежанку, на которой распластался Илья. Остановившись с другой стороны, он произнёс себе под нос, но гораздо громче, чем при разговоре с Ильёй:

– Интересно… Надо бы осмотреть его поближе.

И с этими словами снова навис над егерем, начал ощупывать пальцами его лицо, оттягивать веки, проводить ещё какие-то непонятные манипуляции. Потом склонился ещё ниже и зашептал:

– Нас слушают. Если узнают, что ты очнулся – конец. Я тебя вытащу, только потерпи ещё немного.

Илье очень захотелось спросить, что именно придётся потерпеть, но язык по-прежнему не слушался. Да и его собеседник шептал слишком уж убеждённо. Похоже, он верил в то, что говорил. И Илья тоже поверил – по крайней мере до поступления новой информации.

Ещё очень хотелось спросить у этого уверенного орка, куда мог деться брат и как его найти. Но и эти вопросы пока остались незаданными.

Долго отдыхать Илье не пришлось. Вскоре вновь лязгнула дверь, и вернулся “гадюка” со своим молчаливым и тяжеленным спутником. Егерь понял это по топоту и уже знакомому шелестящему голосу:

– Режь дальше, шаман.

– Да пожалей ты человека, аспид! – возмутился орк. – Постепенно делать надо. Я же только что первый знак нанёс.

Илья мысленно усмехнулся тому, как сходятся они с орком в этих змеиных прозвищах. И снова переименовал про себя их обладателя.

– Не человека, а образец, – поправил шамана “аспид”. – И жалеть его нечего. Надо будет – спишем и заменим.

– Его – не замените, – вздохнул шаман.

– Ты о чём-то умолчал? – “аспид” совсем уж откровенно зашипел. – Говори живее, зелёный, пока рядом с ним не улёгся! Тобой я займусь просто из любви к искусству!

Орк тяжело вздохнул.

– С ним шансы на порядок больше.

– Это почему же? Не заставляй меня тянуть из тебя слова клещами! Иначе для тебя это будет не фигура речи. Ну!

– В нём есть наша кровь, – глухим голосом признался шаман.

– Ваша кровь? Кровь орков? Откуда?!

– Он мой побратим…

Повисла долгая пауза.

– И ты молчал?.. – голос “аспида” буквально сочился угрозой.

– Ты не спрашивал.

Раздался треск электрического разряда и сдержанное болезненное шипение, не похожее на голос “аспида”. Видимо, орку досталось.

– Шутить вздумал? Ну так я сейчас тоже посмеюсь – мало не покажется.

“Аспид” шумно выдохнул и продолжил:

– Побратимы, значит. Кровь смешали. И в нём теперь есть ваша кровь, так, зелёный?

– Так…

– Значит, ваши ритуальные шрамы приживутся у него с большей вероятностью, чем у других.

– Да, – голос орка звучал подавленно, он стал немногословен.

– Ну что ж, – “аспид” явно раздумывал, переваривая новую информацию и меняя планы на ходу. – Пожалуй, дадим твоему брату ещё немного отдохнуть.

Илья с большим трудом удержал вздох облегчения. И с ещё большим трудом – не дёрнулся вслед за "аспидом". Потому что снова почувствовал тёплый невидимый луч, скользнувший по измученному плечу.

Брат был где-то здесь! И судя по тому, что тепло слабело по мере того, как удалялся "аспид" – Митька был как-то привязан к нему. Но как?

Памятуя о предупреждении орка, Илья стиснул зубы и замер. На его счастье, хозяин этой пыточной уже вышел за дверь и не видел, как напряглись мышцы на лице егеря.

Череда последующих посещений “аспида” слилась для Ильи в сплошной кошмар. В перерывах между непонятными экзекуциями егерь проваливался в тяжёлый сон без сновидений. А вот боль – боль оставалась. Огненными когтями впивалась в плечи и грудь. Когда когти разжимались, а шаман откладывал нож, Илья слушал его сбивчивый виноватый шёпот.

– Потерпи, брат… Потерпи ещё немного…

И егерь терпел.

Одно только радовало: тело постепенно начало отзываться на команды. По совету шамана в недолгие проблески сознания между беспамятством и болью Илья попеременно напрягал мышцы, стараясь хоть немного разогнать по жилам кровь.

В очередной раз он пришёл в себя раньше обычного. Склонившийся над ним орк снова имитировал осмотр и тихонько шептал:

– У нас есть полчаса до прихода этой твари. Делай всё, как я сказал, и мы отсюда выберемся. Иначе кончишь как подопытный кролик, и очень быстро. Моргни, если понял.

Илья и так в полной мере ощущал себя подопытным кроликом. Только вот загибаться в этих казематах совсем не хотелось. И хотя боль ему причинял именно орк, егерь успел осознать, что настоящим экзекутором, а заодно и тюремщиком был "аспид". И пусть он прикрывал пытки какими-то научными (а научными ли?) изысканиями – сути это не меняло. Шрамирование оказалось очень болезненным, и ради чего стоит это терпеть, Илья не представлял. Да его никто и не спрашивал, приковав к лежанке. А значит – пытка есть пытка.

Илья моргнул, как просили, и снова закрыл глаза.

– Сейчас я отомкну замки, а когда он войдёт – оживлю твои рисунки, – продолжил шаман. – У тебя будет несколько секунд. Хватай урода и прикройся им от "бревна" – оно идёт следом. Дальше я всё сделаю сам. Моргни ещё, если понял.

Илья чуть качнул головой. Он не понял ни про оживление рисунков, ни про бревно.

– Просто сделай, как я сказал, – отчаянно зашептал орк, чуть не повысив голос. – Доверься мне! Сделаешь?

Илья моргнул. В конце концов, шаман назвал его побратимом, правда, неизвестно, почему. А брата в беде не бросают. Ну, по крайней мере, хотелось в это верить. Больше Илье верить было не во что и некому.

Как бы ещё своего брата здесь не бросить… Но разводить разговоры, когда за ними наверняка следят – так себе идея. А значит, если орк вытащит его, как обещал – будет время подумать, как вытащить и брата. Иначе – не будет уже ничего.

– Надо бы тебя размять, – в голос заявил орк и завозился вокруг лежанки, притворяясь, что делает ему массаж. Сам же выудил откуда-то шпильку и незаметно поковырялся в замках, фиксирующих захваты. Теперь оставалось только ждать.

Илья постарался расслабиться, потом поочерёдно напряг мышцы рук и ног, проверяя, слушаются ли. Он слабо представлял себе, как у него получится вскочить и напасть на "аспида", если он столько времени не вставал и практически не шевелился. Да и полежать спокойно тоже в основном не давали.

Но шаман уверял, что всё получится, и Илья постарался успокоиться и поверить в это. Получалось так себе, но другого выхода всё равно не было. Всё должно разрешиться совсем скоро…

Наконец за дверью послышались тяжёлые шаги. Видимо, того самого упомянутого орком "бревна", кем бы оно ни было на самом деле. А затем лязгнул замок.

– Ну что, готов продолжать? – поинтересовался у шамана “аспид”. Илья снова почувствовал тёплый луч, означавший присутствие брата. И он снова с трудом сдержался, чтоб не шевельнуться.

– А у меня есть выбор? – орк наверняка криво усмехнулся в ответ, но лежавший с закрытыми глазами Илья этого не увидел.

– Сейчас начнём, – продолжил тот, склоняясь над лежанкой. И тут же зашипел от боли.

– Что, проверил остроту? – с иронией спросил “аспид”. – Пальцы не жалко?

– Не отрезал же, переживу как-нибудь, – пробурчал шаман и вдруг положил влажную и липкую от крови ладонь на плечо Ильи, прямо на оставленные от прошлых экзекуций шрамы.

Егеря словно пробило током. Тело выгнулось, мышцы напряглись до предела, глаза сами собой распахнулись так, словно готовы были выскочить из орбит. А потом…

По жилам будто потёк жидкий огонь. Но не обжигающий, как тот, что разливался вокруг оставляемых ножом шамана надрезов. Нет, этот был мягким, согревающим, как домашний очаг после ночи на лютом морозе. Тело налилось теплом и лёгкостью, и Илье показалось, что он сейчас воспарит над кушеткой. А ещё – что может голыми руками свернуть горы и вычерпать море, и…

И в ладонь ему легло что-то продолговатое и гладкое. Пальцы сжались на костяной рукоятке ритуального ножа, и егерь вспомнил, что должен был сделать прямо сейчас.

Тело послушалось беспрекословно, и Илья легко соскочил с лежанки. В комнате, кроме уже знакомого орка, оказался какой-то худощавый и высокий мужик, который, очевидно, и был “аспидом”. Спускающиеся до плеч светлые, почти белые волосы не скрывали хоть и не длинных, но явственно заострённых ушей. На костистом узком лице с высокими скулами застыло выражение крайнего удивления.

За плечом остроухого высилось упомянутое орком “бревно”. Огромная, раза в полтора выше “аспида”, тварь походила на помесь человека и пня. Бочкообразное туловище, слоновьи ноги, маленькая приплюснутая голова – всё было покрыто толстой и морщинистой древесной корой. Одна рука напоминала корявую ветку с сучьями-когтями, другая – шипастое бревно. Маленькие глазки твари горели злым красным огнём. Попадёшь такой под руку – мало не покажется. Лучше даже не приближаться.

Всё это Илья успел отметить и осмыслить за доли секунды. На скорость мысли и внимательность никогда не жаловался, но сейчас все чувства странно обострились. А вот удивиться, как ему это удалось, времени уже не оставалось.

Ощущение полёта никуда не делось, и егерь рванулся вперёд, к “аспиду”. Тот как-то чересчур медленно тянулся к поясу, на котором висело нечто, напоминающее древний колесцовый пистолет.

Остроухий ещё только схватился за рукоятку, когда Илья оказался рядом. На груди “аспида” бледно полыхнул какой-то кулон, мигнула и погасла синеватая полусфера. Егерь проломился через неё как сквозь яичную скорлупу и, не мудрствуя лукаво, с маху приложил остроухого левой под дых.

“Аспид” захрипел и согнулся, а в следующий миг егерь схватил его за волосы и рывком развернул к себе спиной. Обсидиановый клинок прижался к тонкой бледной шее, и Илья, прикрываясь заложником, отшатнулся обратно к лежанке.

Тепло брата стало горячим, словно Илья вплотную приблизился к его источнику. Но где этот источник – разобрать не удалось. Да и само ощущение тёплого луча скользнуло где-то на краю восприятия.

Эйфория от переполняющей силы и лёгкости, чувство собственного могущества и струящийся по жилам огонь вытеснили все другие чувства. Кроме ярости и желания вскрыть ушастому глотку. И это желание егерь сдержал с огромным трудом.

Неповоротливое “бревно” тяжело шагнуло вперёд.

Илье захотелось чиркнуть ножом, отбросить убитого "аспида" в сторону, а потом схлестнуться с этим пугалом и разломать его в щепки голыми руками. Проблеск сознания позволил не совершить такой глупости и вернуться к изначальному плану.

– Останови его!!! – заорал Илья в ухо "аспиду", не узнав собственного голоса. Чудище замахнулось когтистой лапой, примериваясь, как бы дотянуться до противника, не задев хозяина. Пришлось подкрепить приказ коротким уколом ножа. Острое лезвие вспороло кожу, остроухий вздрогнул и вытянул вперёд руку. Тварь замерла на месте.

– Выруби “бревно”! Сейчас! – сбоку к заложнику подскочил орк. Илья снова шевельнул рукой. Обсидиановый клинок крепче вжался в шею “аспида”, пока что плашмя. Кожа натянулась, готовая раскрыться новым кровоточащим порезом.

“Остроухий” внял доходчивым требованиям своих пленителей, и красные глаза твари погасли. Монстр неподвижно замер посреди комнаты. Теперь он больше походил на причудливое дерево, чем на живое существо.

Илья почувствовал, как из тела уходит огонь, а вместе с ним и силы. Руки налились свинцом, закружилась голова. Егерь покачнулся и с трудом устоял на ватных ногах. Последнее, что успел ощутить Илья – рука орка, перехватившая нож из его ослабевших пальцев. Дальше – темнота.

Очнулся Илья на загривке орка. Зелёный здоровяк без видимых усилий тащил его на спине, придерживая одной рукой. В другой руке шаман держал тот самый жезл остроухого, похожий на старинный пистолет. Сам "аспид" шёл в нескольких шагах впереди, подняв руки. Тоннель вывел их в обширный залитый водой грот, освещённый странным сиреневым светом.

“Похоже на фитолампы” – ворохнулась неповоротливая мысль. Свет исходил от грибов, облепивших часть потолка. Под ними аркой над входом в грот росли какие-то лианы. А впереди…

Впереди, у бетонного причала, на воде стоял небольшой гидросамолёт.

– Вырвались, – с облегчением выдохнул орк. Но, как оказалось, рано.

Непонятный шум над головой заставил шамана обернуться. Лианы над входом в грот внезапно ожили, две шипастые плети потянулись к незваным гостям. Коротко матернувшись, орк рванулся вперёд – уйти от удара, вновь прикрыться заложником. Но не тут-то было: остроухий, конечно, знал о системе охраны грота, а потому был готов. Пробежав несколько шагов по причалу, он рыбкой нырнул в воду.

Шаман зарычал, разворачиваясь к новому противнику. Жезл в его руке полыхнул, и из облачка сизого дыма вылетел мелкий, с вишню размером, огненный шар. С негромким хлопком он взорвался в переплетении лиан. Растение вздрогнуло, словно от боли, на миг отдёрнуло свои шипастые щупальца.

Шаман выстрелил ещё раз, и ещё, отступая по причалу к самолёту. Вспышки разрывов, как от пристрелочных пуль, расцвели в гуще лиановых стеблей. Несколько побегов с треском обрушились на площадку у воды. Орк добрался до самолёта, забросил в кабину ещё неспособного передвигаться егеря. Расстрелянный и обожжённый страж грота больше не нападал. Сбежавший “аспид” растворился где-то в сумраке пещеры и тоже не мешал побегу.

Орк уже успел проверить наличие топлива и запустить двигатель, когда из коридора выбежали преследователи. Захлопали выстрелы – на этот раз из обычных карабинов. Шаман высунулся из кабины и огрызнулся огненными шарами. Укрытий на площадке не было, и противникам пришлось отступить поглубже в коридор, чтобы просто пропасть из поля зрения орка.

Пальнув ещё несколько раз для острастки, орк вернулся за штурвал. Пропеллер тем временем набрал обороты, размазался в сплошной круг, и самолёт наконец пошёл к выходу. Вырвавшись из грота в небольшой залив, он оторвался от воды и начал набирать высоту.

– Похоже, выбрались, – ухмыльнулся шаман, обернувшись к Илье.

– И как зовут моего спасителя? – прохрипел в ответ егерь. Последнее, что он увидел, прежде чем снова потерять сознание – вытянувшееся от удивления лицо орка. Такого вопроса от побратима он явно не ожидал.