Маска зверя

Глава 12

Почти всю ночь мы провели в сёдлах и лишь под утро добрались до окраины леса, позволив себе там организовать длинный привал. За время дороги Хорки уже успел обрисовать картину событий, случившихся за время моего непродолжительного отсутствия. Но теперь я хотел получить подробности.

— Шуст, как так вышло, что ты уснул на посту?

— Командир, этого я сказать не могу, так как сам того не понимаю. Даже не помню, как морить в сон начало. Очнулся, когда брат уже по щекам хлестал. Наваждение какое-то…

— Скорее заклинание, — поправил его я, дабы пресечь процесс начинающегося самобичевания. — Значит, ты не видел, как Гунмир покидал дом?

— Нет, пока я бодрствовал, никто из дома не выходил, я бы заметил.

— Хорки, а ты что скажешь?

— А что я? Всё как ты и сказал. Отряд разбудил и подготовил, дозор усилил, за Шустом послал. Его нашли там, где и положено, только мирно сопящим. Благо боец этот не храпит как некоторые, — Хорки не удержался от того, чтобы бросить колкий взгляд на Колтуна, в ответ на который тот скорчил недобрую гримасу. — Поэтому даже в таком состоянии в своих кустах остался незамеченным. А когда по деревне затопали сапоги солдат Бродрика, дал указание Дунвесту уводить отряд, сам остался дожидаться тебя.

— Это я уже слышал. Но я тебя насквозь вижу, хитрый проныра. Приказа ты ослушался и деревню вместе со всеми не покинул. И я не поверю, что всё это время ты мирно сидел и ждал своего командира. Говори как есть!

Давить на него силой я не стал, хватило и собственного авторитета. Парень вздохнул и сознался:

— Каюсь, проследил до дома старосты, поэтому видел, как туда нагрянули люди князя.

— Ты. Следил. За мной? — я откровенно охренел от такого признания.

— Нет, — замотал головой Хорки. — За вновь прибывшими войсками. Но и тебя, удирающего через окно, тоже видел.

— Ты, наверное, хотел сказать, что стал свидетелем моего тактического отступления?

— Именно так, Мазай. Вот прям это я и имел в виду.

Я решил не обращать внимание на его излишне покорный вид.

— И что случилось после?

— А дальше было показательное представление.

— Давай уже поконкретнее, — одёрнул его я.

— Да всё как по сценарию какой-нибудь дешёвой пьесы с подмосток бродячих артистов. Набудили народа, якобы узнать, знает ли кто чего. Само собой, нашлись несколько свидетелей, которые охотно и громко поведали о ссоре Гунмира и Бельфера. Были и те, кто даже видел, как Гунмир ночью пробрался в дом старосты. Жителям продемонстрировали искромсанные тела погибших, а также пойманного с поличным сына барона. Тот то ли не успел прийти в себя, то ли ещё что, но даже не пробовал нормально оправдаться. Словно бредил наяву, рычал и кидался на людей, покалечил двоих из дружины князя. Среди них, кстати, нашлись и два мага с лентами. Они его «успокоили», после чего воины спокойно связали господина на глазах у его же подданных. При этом относились к нему показательно бережно. Я бы даже сказал, слишком. Под конец старосте объявили, что увезут юного Волка к князю, чтобы тот разобрался, как поступить с ним дальше. Что было с его людьми, ты видел и сам.

— Так что же это получается, — непонимающе пробормотал Колтун. — Всех этих бедолаг господин Гунмир убил? Да ещё и мужиков снасильничал перед этим? И что, все в это верят?

Никто не спешил ему возразить. Все почему-то смотрели на меня. Я тоже не торопился обличать на первый взгляд очевидно постановочный спектакль. Дыма без огня не бывает, особенно когда догадываешься, откуда он дует.

— Думаю, что всё не так просто, Колтун. Но чтобы разобраться, нам придётся вновь посетить барона Волка. В свете произошедших событий, он, скорее всего, будет более разговорчив.

— А мне вот кажется, что это не самая хорошая идея, — Дунвест по привычке не стеснялся мне возражать, что было иногда даже полезно. Главное, чтобы приказы выполнял. — Не хочется быть тем, кто первым сообщит ему такие новости.

— Остаётся надеется на его благоразумие. Нашей вины тут нет, и от нашей смерти он ничего не выиграет.

— Вопрос в другом. Что он выиграет, оставив нас в живых? Так может, для всех нас будет лучше не пытаться узнать это, рискуя своими жизнями, а вместо этого отправиться обратно в Греш, чтобы передать полученную информацию заказчику? Тем более, что теперь убийства прекратятся, в них уже никто не заинтересован.

Дунвест в целом был прав. Но, думаю, Ульдаг ждёт несколько другого результата. Ему для чего-то нужно, чтобы я сам разобрался во всей этой запутанной истории. И без повторного разговора с бароном мне не обойтись.

Два дня спустя решение повидаться с господином этих земель уже не казалось хорошей идеей даже мне. А всё потому, что возле замка, куда мы вновь прибыли, прямо сейчас разворачивался настоящий полевой военный лагерь. Опытные дружинники муштровали куда менее профессиональное ополчение, которого ещё было не так много. Но и времени прошло всего ничего, скорее всего, гонцы только отправились по деревням и весям, чтобы объявить сбор. В любом случае, барон собирал армию, а значит, дурные вести ему уже сообщил кто-то другой.

На этот раз Волк при виде меня был куда менее сдержан, но на тёплый приём я не рассчитывал изначально.

— Странно видеть тебя здесь, Мазай. Я был уверен, что ты уже держишь путь к своему нанимателю, похвастаться выполненным чужими руками заказом и забрать свои звонкие монеты. Я даже отправил несколько десятков своих людей, чтобы встретить тебя у границы и как следует попрощаться. Но ты здесь, стоишь передо мной и испытываешь свою судьбу и моё терпение. Так ответь, зачем ты вернулся?

— Рад, что не поленился попрощаться с вами лично, барон. Но отчасти вы правы, — я старался говорить нейтральным тоном, чтобы не нервировать и без того находящегося на взводе отца пленённого Гунмира. — После этой ночи убийства действительно вряд ли повторятся, так как один из подозреваемых мёртв, а другой взят под стражу.

— Как это понимать, наёмник? — барон заиграл желваками, а его раскрасневшиеся от недосыпа глаза недобро смотрели на меня, не моргая.

— Я не буду лукавить, моё желание разобраться в этой истории продиктовано личными мотивами, которые, впрочем, не мешают мне объективно смотреть на вещи. Я не заинтересован в очернении вашего сына, как и в его оправдании. А потому, если для вас важно, чтобы до моего нанимателя дошла беспристрастная картина, то предлагаю честный разговор. Со своей стороны обещаю, что никто о его результатах кроме моего заказчика не узнает. А о подробностях не узнает даже он.

Барон опустил своё тело на стул и водрузил локти на стол. Ладонями он обхватил голову, пытаясь хотя бы на время обрести ясность мыслей. Я последовал его примеру и сел напротив.

— Спрашивай, — наконец, разрешил он.

— Вы же знаете, что ваш сын одержимый?

— Да, — короткий ответ, но так не пойдёт.

— Когда это началось?

— Восемь лет назад, — снова коротко ответил он, но видя, что я выжидательно смотрю на него, продолжил рассказывать. — Очень слабый дар, но я обрадовался и этому. А потом начались проблемы, почти сразу. Первое время я как-то не придавал особого значения тем происшествиям. Все мальчишки творят глупости, просто шалости куда безобиднее, если это дело рук неодарённых детей. Ну а у Гунмира проснулся дар, от того и проделки его иногда становились чуть… заметнее. Однако прибывший для инициации имперский маг объявил о том, что проводить её не будет, так как закон требует убить мальчика на месте.

Почувствовав паузу, я решил уточнить сам:

— Вы с таким вердиктом не согласились?

— А будь это твой сын, ты бы согласился⁈ — барон с силой опустил кулак на столешницу. — Я уже тогда знал, что других детей у меня не будет, а значит, со смертью Гунмира оборвётся мой род, который застал на этой земле ещё времена Раскола! Да и мальчишка он был славный, за редким исключением, когда не понимал, что творит. Он всегда и во всём хотел мне помогать, старался быть похожим на меня, учился быть полезным и справедливым для своих будущих подданых. Как я мог позволить кому-то оборвать его жизнь из-за своих опасений и кем-то выдуманных законов?

— Тот маг… полагаю, домой он не вернулся?

Барон на это лишь скривил лицо. Не дождавшись ответа на этот вопрос, я задал следующий:

— Рано или поздно сродство приводит к куда более серьёзным вещам. Думаю, это и случилось.

— Через год умерла опекающая его нянька. Не хорошо умерла, пришлось хоронить не при свете. Тогда я понял, что если не сделать ничего, то всё равно потеряю сына. Я обратился за помощью к тому, кто в этом разбирается лучше всех.

— К мастеру Ульдагу?

— Да. Грешец помог, но свою цену обещал назвать позже.

— Разве Круг берёт к себе магов со сродством не бесплатно?

— Чтобы повязать лентой волосы? Берут. Но в чём-то это было бы равносильно смерти сына, а вместе с ним и рода. Гунмир стал бы грешцем, без права на наследование земель и титула. Да к тому же цепным псом Ульдага и его короля Загоррика. Чтобы сохранить всё в секрете, пришлось пойти на сделку, вот только цену я узнал не так давно, всего пару лет назад.

— Как я понимаю, платить нужно было не золотом?

— Верно, — кивнул барон. — И я посчитал её излишней. К тому моменту я нашёл иной вариант, и обратился к другим сведущим в таких делах личностям. Пусть их методы и более топорны, но зато они не чураются иметь дело со сродством, и их постулаты не так замшелы, как у этих спесивых снобов из Единой империи.

— На ум приходит только ковен, — поделился я своей догадкой.

— И снова правильно, Мазай. Я так понимаю, ты уже обо всём догадался сам. Так зачем ты терзаешь меня вопросами?

— Догадки могут быть ложными. Мне же нужна достоверная информация и вся картина.

— Здесь ты её не найдёшь. Сейчас я понимаю, что сам стал далеко не старшей картой в какой-то чужой игре. Поэтому у меня самого перед глазами лишь часть всей мозаики, остальные её кусочки тебе придётся поискать в другом месте.

— И всё же, что попросил колдун?

— Скажем так, его цена была посильна. По крайней мере, мне так казалось тогда.

— И снова что-то пошло не так?

— Болезнь и смерть барона Клён и последовавшее за этим вторжение Бродрика и его своры. Похоже, что не только я имел дело с этим колдуном. Он, кстати, в последствии стал придворным магом при князе, и от его «услуг» мне пришлось отказаться. Этой весной приступы одержимости опять настигли моего сына, и с каждой декадой они становились всё более частыми и сильными. Мне ничего не оставалось, кроме как вновь обратиться за помощью к грешцу. Он, к моему удивлению, согласился помочь, даже не вспоминая о разрыве прошлой сделки. Условия озвучил те же, а чтобы у меня было немного времени подумать, прислал… артефакт. Он какое-то время должен был подавлять источник, а вместе с ним и наваждения. Я не маг, не знаю, как он работает, да мне это и не так важно, главное, что сын снова стал собой. Его приступы бесконтрольной ярости прекратились, но убийства землях — нет. Кто-то пытался подставить моего сына, и в конечном счёте им это удалось. Этот **#*#** Бродрик заплатит мне за это!

И снова последовал удар кулаком по столу, на этот раз куда более сильный. Дождавшись, пока вспышка гнева погаснет, а в глазах забрезжит снова ясность ума, я решил поделиться с бароном своей информацией.

— Тогда у меня для вас две новости. Убийцу я нашёл, и он теперь мёртв сам. Думаю, что не удивлю вас тем, что им оказался всё тот же колдун, который помогал вам ранее. А вот второе сообщение, боюсь, куда менее приятное. Этот амулет я нашёл на теле мёртвого колдуна. Ведь это и есть тот артефакт, который вам передал мастер Ульдаг?

Я выложил на стол показавшуюся мне поначалу безделушкой вещь. Судя по взгляду барона, я снова угадал.

— Теперь этому мудаку Бродрику даже не понадобится что-либо доказывать, — с обречённостью в голосе сказал он. —. Достаточно будет дождаться, когда мой сын впадёт в безумие, и продемонстрировать это остальным лордам и простому люду. Молва разнесётся как пожар и сделает всё за него.

Я был склонен считать точно так же. Такая демонстрация окончательно подорвёт позиции дома Волка и положит конец их притязаниям на власть в этих землях. А вместе с этим закончится и их баронская вольница. Без сильного лидера, коим является старший из Волков, им просто нечего будет противопоставить власти Бродрика. При чём исход будет один и тот же вне зависимости от того, что сейчас решит предпринять сидящий напротив человек: двинуть войска на резиденцию князя или же доживать свой век в одиночестве. После такой правды вряд ли он сможет найти поддержку где бы то ни было: ни среди других северных лордов, ни в Империи, известной своим отношением к одержимым магам, ни даже на своей собственной земле, полной ужасных слухов о творимых здесь кровавых зверствах.

Разве что мастер Ульдаг может протянуть руку помощи, если барон всё-таки согласится заплатить свою цену.

— Что передать моему нанимателю?

Барон ненадолго прикрыл глаза, не решаясь сразу дать ответ. Но похоже судьба подвела его к той черте, когда не остаётся ничего другого, кроме как шагнуть в пропасть.

— Своё согласие я сообщу ему сам.

Барон достал небольшой ключ и отворил им какой-то ящик, расположенный с его стороны стола. На столешнице появилась простая шкатулка с двумя створками. Открыв одну из них, он извлёк оттуда небольшой камушек, напоминающий поисковый маячок, выданный мне Кромвелем, только меньше раза в два. Его он положил на стол и, проткнув палец длинной иглой, извлечённой из недр всё той же шкатулки, капнул каплю своей крови, от чего мутно-белый цвет камня подёрнулся розовой дымкой.

— Дело сделано, — сказал он.

— А моя работа выполнена, — кивнул я, собираясь встать из-за стола, чтобы отправиться в обратный путь в Сенехим. В обмен на добытые для заказчика сведения я рассчитывал получить ответы на интересующие меня вопросы.

Но вот у барона было другое мнение.

— Не всё так просто, Мазай. Я честно поделился с тобой всей информацией, которую знал. И даже заключил сделку с твоим нанимателем. Но всё это бессмысленно, если мой сын умрёт или же станет всеми проклинаемым изгоем на своей родной земле. Поэтому ты должен мне помочь.

Как же я не люблю, когда кто-то говорит мне, что я ему вдруг что-то должен. Особенно, если этому человеку уже нечего терять.

— Не помню, чтобы я был чем-то обязан роду Волка. Меня ждёт дорога на север.

— Только после того, как мой сын будет в безопасности, — в голосе барона зазвенела сталь, но следом уже куда более мягче он добавил. — Думаю, что и твой заказчик будет совсем не против, если ты выполнишь мою просьбу. Он как никто в этом заинтересован, если хочет достичь своей цели.

— И всё же, я откажусь. Надеюсь, в этом случае меня не постигнет та же судьба, что и имперского мага, посетившего вас 8 лет назад?

— Кто знает, Мазай, кто знает… Но твои друзья уже пребывают у меня в гостях и вместе со мной будут дожидаться хороших вестей. Поэтому я рекомендую тебе не задерживаться в моём замке, а поспешить на выручку моему сыну. А чтобы сгладить ощущение несправедливости, которое тебя сейчас несомненно гложет, я готов заплатить за свою «просьбу» интересной для тебя вещью.

Барон открыл вторую створку шкатулки, и магический свет лежащего там жертвенника заставил меня затаить дыхание, пробудив сосущее чувство голода в районе солнечного сплетения.

— «Соглашайся», — услышал я внутренний голос и, поддавшись наваждению, кивнул. Это не осталось незамеченным для главы рода.

— Рад, что мы договорились, — сказал он. — И… удачи нам всем.

В малом зале, где обычно принимал гостей мастер Ульдаг, не было и намёка на ветер. Оба окна были закрыты и даже зашторены, чтобы красное закатное солнце не мешало разговору. Но отчего-то огоньки во всех масляных лампах сегодня всё равно танцевали свой особенный танец, отбрасывая движущиеся тени на стены и предметы мебели. Не от того ли, что даже языки пламени ощущали, что по соседству с ними беседу ведут два сильнейших мага королевства.

— Отрадно видеть тебя в моей скромной обители, магистр. Отрадно и волнительно.

— От чего же тебе волноваться, друг мой Ульдаг? Разве не ты сказал моему человеку, чтобы в следующий раз я не посылал слуг, а пришёл к тебе сам?

— Долго же ты собирался в дорогу, Шад. А ведь здесь совсем недалеко от столицы. Или же дорога от Той’о’тура к подножью столь утомительна, что ты стараешься лишний раз не покидать королевский чертог?

— Дела, — коротко прокомментировал магистр, неожиданно нагрянувший к Ульдагу в гости. — Король Загоррик всё чаще хочет видеть меня подле себя. С возрастом его одолевает всё больше сомнений, от того он часто ищет моего совета.

— Ты всегда хорошо видел нити, Шад. Но даже тебе не дано доподлинно знать, куда они в конечном счёте приведут. Действуя в настоящем, ты меняешь будущее, и таких желающих влиять на ход истории куда больше, чем тебе кажется. От того всё это похоже на бесконечную игру, победителей в которой определяет всё тот же случай. Так разве стоит оно того?

— Ха, я хорошо помню твои уроки, Ульдаг. Но не лукавь, ведь я знаю, что и ты плетёшь свой узор. К тому же не так давно ты сам был частым гостем в Той’о’туре и стоял возле трона по левую руку от короля. Твои советы он слушал с неменьшим вниманием.

— Ровно до тех пор, пока они ему нравились.

Магистр на секунду задумался, словно вспоминая что-то.

— Знаешь, когда я путешествовал в поисках новых знаний, то пару раз дорога приводила меня в Южные королевства. Там мне довелось увидеть много диковинных вещей, вышедших из мастерских Мёртвого города, или как зовут его южане — Города чёрной печали. Туда до сих пор ходят смельчаки в поисках чего-то, что осталось ещё со времён Раскола. Так вот, одной из таких диковинок была хрустальная пирамидка, которая имела удивительное свойство. Если в неё направить луч обычного света, то он разделится на несколько других. При этом каждый из них будет разного цвета. И что удивительно, никакой магии в этой вещице, которую они зовут призмой, нет.

— К чему ты это, Шад? Ты же знаешь про мои ограничения. За всю свою длинную жизнь я ни разу не покидал пределы королевства.

— Я к тому, что иногда нужно быть мудрее и пропускать свою «правду» через такого рода призму. И те её лучики, что имеют для тебя неблагоприятные оттенки, лучше никому не показывать.

— Что ж, спасибо за ценный совет. Но не ради него же ты сюда пришёл? Я чувствую в тебе напряжение, сковавшее и тело, и разум. Поэтому не томи ни себя, ни меня и говори, для чего ты здесь.

Ульдаг почувствовал, как изменилась аура магистра. Его взгляд стал отстранённо чужим и холодным. Он неторопливо стянул тонкую, почти невесомую перчатку из льна и хлопка со своей левой руки, явив взору мастера простое железное кольцо с опоясывающей его вязью символов. Эти буквы едва ли мог разобрать один человек на сотню, проживающих сейчас в Греше, ибо стёрлись они уже из памяти большинства людей за ненадобностью. Но это не отменяло власти кольца над каждым из них. Ведь носивший его говорил устами самого короля, и каждое его слово сейчас падало подобно кузнечному молоту на раскалённый металл.

— Мастеру Ульдагу в десятидневный срок надлежит подготовить записи о всех своих знаниях касаемо природы сродства, магов сродством страдающих и способах их использования для службы на благо королевства. После чего явиться к королю для передачи этих записей и дачи новой клятвы.

Магистр снова одел перчатку и посмотрел в глаза собеседнику. Словно пытаясь сгладить сухие слова королевского приказа, он куда менее официальным тоном добавил:

— Король обеспокоен грядущей бурей. Королевство стало слишком сильно зависеть от одного человека, пускай и связанного нерушимой клятвой верности. Ты не вечен, Ульдаг, седина в твоих волосах тому свидетель. К тому же враги королевства могут предпринять попытку ослабить Греш, устранив один из источников его могущества — тебя.

— И поэтому Загоррик решил сделать тебя новым хранителем моих знаний?

— Он лишь хочет иметь альтернативу. Твой статус и положение при этом не изменятся.

— Когда мне повязали ленту, Шад, ты ещё не родился. От того ты можешь не знать, какой именно была моя клятва королю Альстасу и тем, кто впоследствии займёт его место. Клятва нерушима только если обе стороны выполняют свою часть сделки.

— И всё же, такова воля короля. И так будет лучше для Греша.

Мастер Ульдаг чувствовал выжидательный взгляд магистра Шада, некогда бывшего его учеником, а в последствии ставшего его соратником. Многих тогда смутило, что такой сильный одарённый выбрал себе в наставники меченого лентой. Они шептались за их спинами и даже втайне надеялись, что такой союз постигнет неудача. Но кто в итоге оказался прав? Кто лучше Ульдага смог бы развить талант будущего магистра? И Шад, понимая это, какое-то время оставался верен ему, разделяя пусть лишь и отчасти идеи наставника. Но что-то 10 лет назад изменилось. Ульдаг хорошо помнил тот момент, когда их нити, завязанные прочным узелком, вдруг начало тянуть в разные стороны.

— «Это было решено ещё тогда», — подумал он.

В этот момент сигнальный камень, лежащий в его поясном кармане, кольнул его сгустком энергии.

— «Но свершится сейчас», — уловив сигнал, закончил свою же мысль мастер.

Один из разбросанных по континенту маячков дал о себе знать. И этот был, пожалуй, самый важный из всех. Барон Волка принял условия сделки, а значит, настало время действовать.

— Ты прав, Шад, грядёт буря. Новое время требует новых решений. Десяти дней на подготовку мне хватит.