Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля

Глава 22

Февраль 1984 года — время вручения наград «Грэмми» Несчастный случай с Майклом в Лос-Анджелесе в течение многих недель оставался одной из главных тем выпусков новостей во всем мире. Это только подогревало интерес к готовящимся к выходу рекламным роликам Pepsi, которые должны были быть впервые показаны во время шоу по случаю этой церемонии. Кое-кто говорил об их премьере так, будто они — одно из самых значительных событий века.

Майкл не давал Pepsi передышки до последней минуты. Посмотрев готовые ролики, он с прежней непреклонностью заявил, что клипы недостаточно хороши. По его мнению, просто никуда не годятся. Слишком долго в кадре держится его лицо. При этом он не говорил с людьми из Pepsi сам. То ли капризничал, то ли стеснялся. Никто точно не знал.

Отец Майкла предложил свои услуги в качестве посредника. «Видите ли, это непросто для Майкла. У него потрясающие творческие идеи, но ему иногда трудно выразить их», — сказал он представителю компании.

Роджер Энрико позвонил Джозефу, жалуясь, что им трудно сделать ролики лучше, если Майкл отказывается говорить на эту тему.

Несколько часов спустя Джозеф перезвонил ему: «Роджер, Майкл рядом, я уверен, что вы, ребята, сможете договориться».

После паузы было слышно, как отец шепчет Майклу: «Возьми трубку! Можешь ты поговорить с человеком!»

Майкл подошел к телефону. Жаловался, что его заставили снять темные очки во время съемки, обещали, что будет только один крупный план без очков, а их множество. Сетовал, что его «слишком много» на роликах и лицо показывают дольше 4 секунд. Во втором клипе, где он танцевал с Альфон-со Риберио и который ему понравился, хотел, чтобы в один из моментов раздавался отдаленный колокольный перезвон.

«Колокольный звон?» — поразился Энрико. «Да, колокольный».

Ролики переделали. Майкл просмотрел их и позвонил Энрико, чтобы сообщить свой вердикт. «Здравствуйте, мистер Энрико. Это Майкл Джексон. Помните, тот человек, с которым вы говорили на днях по поводу рекламных роликов».

Энрико помнил.

Майкл сказал, что его по-прежнему очень много в кадре. Он может быть в кадре 5 секунд. Но лучше — 4. Кроме того, он улыбается во время танца в одной из сцен.

«И что?»

«То, что я никогда не улыбаюсь, танцуя».

* * *

1 февраля Майкл Джексон был занесен в Книгу рекордов 1 иннесса на церемонии в Американском Музее естественной истории в Нью-Йорке. Это случилось, когда тиражи Thriller побили все рекорды, перевалив за 25 млн экземпляров Фирма Си-би-эс решила устроить в честь этого официальный прием. Были приглашены 1500 человек. Среди гостей были Дональд и Ивона Трамп. Усиленную охрану осуществляла сотня копов снаружи и 150 частных охранников внутри здания. F

Место ожога на голове Майкла скрывала накладка из натуральных волос. Он был в джинсах и черной, расшитой блестками гусарской куртке. Во время приема он подошел к знакомому модельеру Келвину Клайну и сказал: «На мне ваши джинсы, мистер Клайн».

Майкл появился в сопровождении актрисы Брук Шилдс «Ее» люди предложили, чтобы они появились на приеме вместе. «Почему бы и нет?» — решил он.

К потолку был подвешен 8-футовый глобус, на котором загорались надписи: «Майкл Джексон - величайший в мире артист» и слова приветственной телеграммы от Рональда и Нэнси Рэиган: «Ваша глубокая вера в бога и приверженность традиционным ценностям являются примером для всех нас На Вашем пути Вы приобрели немало поклонников и мы с Нэнси - в их числе. Так держать, Майкл! Мы счастливы за Вас».

Какими бы захватывающими ни были эти события Майклу пришлось вернуться к реальности, когда он прилетел в Лос-Анджелес и встретился с Джозефом, Кэтрин, братьями и Доном Кингом.

«Я хочу изменить девиз гастролей. Мне не нравится название Victory, - сказал им Майкл, - я хочу назвать их «Последний занавес».

Он явно хотел дать понять, что это - конец. После этих гастролей он больше не будет работать с братьями.

Никому новое название не пришлось по душе. Оно звучало, как похоронный марш.

Майклу было ненавистно название тура, потому что в душе он не чувствовал сейчас себя победителем.

Но он был в меньшинстве.

Рекламные ролики еще не были завершены к концу февраля — времени их премьеры в Государственном театре Нью-Йорка в Линкольн-центре. Pepsi-Cola решила показать промышленникам то, что пока было, и продолжать работать с Майклом, чтобы уложить все эти крупные планы в доли секунды, как он того хотел. Его появление на сцене после демонстрации клипов было встречено бурной овацией. На нем была широкополая шляпа, кланяясь, он снял ее, чтобы пока-шть место ожога на голове. Оно было прикрыто маленькой нашлепкой. Майкл показал на нее и широко улыбнулся. Он ведь не танцевал сейчас — значит, мог улыбаться. Аплодисменты были оглушительными.

«Как ты думаешь, сколько «Грэмми» я получу?» — спросил как-то Майкл у Куинси Джонса.

Тот пожал плечами.

«Я думаю, кучу», — произнес тогда Майкл с озорством.

История «Грэмми» — награды, учрежденной Национальной академией грамзаписи в конце 50-х как музыкального эквивалента «Оскара», — свидетельствует, что ее лауреаты не всегда выдающиеся исполнители. Например, Элвис Пресли никогда не удостаивался «Грэмми», хотя оказал значительное влияние на поп-культуру последних 40 лет. Чак Берри был также обойден. Beatles получили лишь 4 «Грэмми» — удивительно, учитывая их влияние на поп-музыку и культуру. Харизматический альбом Боба Дилана Highway 61 Revisited не получил «Грэмми» в 1965 году. Знаменитый сборник Дэвида Боуи Ziggy Stardust даже не номинировался на «Грэмми» в 1972-м. Джеймс Браун, Rolling Stone's, Слай Стоун и Дайана Росс никогда не имели этой награды. Вполне естественно, что 6000 известных своей консервативностью людей не в состоянии были вовремя оценить важность и значительность новых явлений в музыке.

Есть и другие объяснения. Долгое время ходят слухи, что как номинация, так и присуждение «Грэмми» находятся под контролем главных компаний грамзаписи, превративших эту процедуру в фарс. К 1983 г. соревнование свелось к борьбе «супертяжеловесов» - группировок Warner Brothers, Elektra-Asylum, Atlantic-Atco Faction, Columbia Epic. В результате музыкантам, записывающимся не в этих компаниях, чрезвычайно трудно получить награду. Музыканты Motown, не считая Стиви Уандера, обычно не попадают даже в номинацию. В 1982 г. Си-би-эс получила 21 из 62 наград.

Майкл не интересовался политикой награждения «Грэм-ми».

«Какая разница? — говорил он. — Все, что я хочу, это столько «Грэмми», сколько я смогу получить».

Ему нечего было волноваться. Джексон был слишком популярен, чтобы Академия могла его проигнорировать. Все признавали его значимость; это был наиболее чествуемый герой рок-музыки. К тому же музыкантом Си-би-эс. Когда огласили номинации, он получил 12 — больше всего в истории «Грэмми». Главным его конкурентом стал его продюсер и аранжировщик Куинси Джонс — 6 номинаций.

Номинации получили также альбом группы Police, са-ундтрэк к фильму Flashdance, альбомы Билли Джоэла я Дэвида Боуи.

Вторник, 28 февраля 1984 года церемония вручения «Грэмми». В помещении «Shrine Auditorium» в Лос-Анджелесе столпотворение. Лучи гигантских прожекторов разрезают ночное небо. Поклонники за ограждением готовы скандировать имена звезд, которых они увидят.

25-летний Майкл Джексон наконец прибывает на свою коронацию — короля мировой поп-музыки. Он в расшитом мундире с эполетами, перчатка с блестками — на правой руке. С ним опять Брук Шилдс. Майкл не хотел ехать на церемонию с ней. Она неожиданно перед этим приехала в Эн-сино узнать, не согласится ли он взять ее на торжество. Хотя они были друзьями уже два года, неизвестно, чувствовала ли 18-летняя Брук настоящую привязанность к Майклу или просто знала, что появление с ним на «Грэмми» дает ей широчайшую известность.

У Брук Шилдс запоминающаяся внешность, но она не звезда первой величины. Критики не превозносили ее, а фильмы с ее участием поругивали. Знаменитая реклама джинсов с ее участием была уже снята с эфира, а фильм Sahara временно положен на полку. Она умна и училась в то время в Принстоне, в Нью-Джерси, и закончила университет в 1987 г.

Как и Майкл, Брук ненавидит алкоголь, табак, наркотики, живет со своей матерью. Они ценили общество друг друга. Оба знали, что значит быть «звездным ребенком», имея при ном требовательных родителей. Тери - мать и по совместительству менеджер Брук, как говорят, была довольна их дружной. ЛаТойа вспоминала, что, несмотря на свое нежелание, Майкл не смог отказать Брук и не взять ее с собой из боязни оскорбить ее.

«Я взял ее, только чтобы помочь ей, — рассказывал Майкл Стиву Ховеллу, - у нас с ней не было романа. Ничего laKoro. Мы с ней друзья. Все это было только для нее, для паблисити. Она милая. Мне нравится помогать ей, когда я могу. То, что она была со мной, было отличным пиаром для

Майкл и Брук прибыли в белом «Роллс-Ройсе» точно перед началом церемонии. У входа Майкла ждала Татум О'Нил с четырьмя друзьями. Брук и Майкл в сопровождении телохранителей пронеслись мимо. «Майкл, Майкл!» - закричала она, но было поздно. Его уже не было. Она повернулась к своим друзьям:

«Я познакомлю вас с ним потом. Обещаю». Майкл, сильно загримированный, сидел в 1-м ряду партера с Шилдс и Эмми Льюисом, который присоединился к ним. Казалось, Брук чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что ей приходилось делить общество Майкла с его 12-лет-нимтоварищем. До этого они пережили атаку фоторепортеров. Майкл позировал им, обнимая Эмми одной рукой, а другой Брук. Как будто старался напомнить ей, что присутствие ребенка на их свидании означает, что на самом деле он не относится к ней всерьез. Слышно было, как Брук сказала Майклу: «Уйдем отсюда. Люди над нами потешаются».

Каждый раз, когда лицо Джексона появлялось на мониторах или упоминалось его имя, фаны на галерке и коллеги в оркестровой яме откликались дружным хором голосов. После демонстрации двух роликов Pepsi публика устроила овацию. Было ясно, что Майкл - главный герой дня, еще до того, как он получил хотя бы один приз.

В эту ночь Майкл Джексон внес свой вклад в историю «Грэмми» - ему достались 8 призов из 10 возможных в 12 номинациях (в одной из категорий у него было 3 номинации). Даже во время блестящих побед Стива Уандера в 70-х (он получал по 5 «Грэмми» в 1973 и 1974 годах) публика, пресса и телеиндустрия не были столь единодушны в признании значительности вклада исполнителя в поп-культуру. Такое единство мнений наблюдалось лишь пару раз в истории шоу-бизнеса, когда речь шла об Элвисе Пресли и Beatles, хотя они не получили «Грэмми», которых заслуживали. В каком-то смысле всеобщее признание Майкла Джексона в 1984 г. означало, что пресса, поклонники и бизнес чествовали нового короля поп-музыки.

Получая награду за лучший альбом года (Thriller разошелся к этому времени уже в 27 млн экземпляров и оставался на 1-м месте «Биллборда»), нервничая и стесняясь, Майкл лишь произнес: «Это огромная честь. Я очень счастлив».

При вручении ему 7-й — рекордной — награды он снял темные очки, чтобы поприветствовать (это порекомендовала ему Кэтрин Хэпберн, «мой дорогой друг») девушек на галерке. Хэпберн критиковала Джексона за то, что он носил темные очки на награждении. Говорила, что «он обманывает своих поклонниц, не позволяя им видеть его глаза».

Получая один из призов, Майкл сказал несколько слов, отдав дань памяти недавно ушедшей из жизни легендарной звезды ритм-блюза — Джека Уилсона. Он был одним из его кумиров. После инфаркта, который случился на сцене в Нью-Джерси в 1975 г., Уилсон жил в доме для престарелых, будучи совершенно беспомощным. Джексоны навестили его в 1977 году. Он не мог говорить и моргал один раз, когда надо было сказать «нет», два раза — «да». Все братья стояли вокруг его кровати, стараясь не плакать, пока их по одному представляли ему. Когда очередь дошла до Майкла, Джек улыбнулся и моргнул 2 раза.

Майкл получил также награду за лучший сингл (Beat It), как лучший вокалист в трех разных стилях — поп (Beat It), рок (Thriller) и ритм-блюз (Billie Gean).

Еще ему достался приз за лучший альбом для детей («Е.Т».), лучшую ритм-блюзовую песню (Billie Gean) и как продюсеру лучшего альбома (он разделил эту награду с Куинси Джонсом). Он уступил лишь 2 приза группе Police, которая получила Грэмми — за альбом Synchronicity и сингл Every Breath You Take. Получив 8 призов, Майкл превзошел рекорд

Поля Саймона, у которого в 1970 г. было 7 призов за альбом Bridge over Troubled Water.

В какой-то момент Майкл пригласил на сцену главу Си-би-эс Уолтера Етникофф. Потом захотел, чтобы к нему присоединились ЛаТойя, Джанет и Морин.

После награждения за кулисами Майкл мало говорил с прессой. До ее сведения уже было доведено, что он не даст интервью и будет лишь позировать фоторепортерам и, возможно, покажется перед телекамерами. Журналисты, лишенные возможности задать Майклу вопросы, были вынуждены спрашивать у других лауреатов, что они думают о победе Джексона.

— За свою жизнь я наблюдал четыре феномена: Фрэнка Синатру, Элвиса Пресли, «Beatles» и Майкла Джексона, — сказал Куинси Джонс.

— Ваша любимая песня? — кто-то выкрикнул вопрос вслед уходящему Майклу.

— Мои любимые вещи — Джулии Эндрюс, — раздалось в ответ.

— Вы смеетесь, не так ли?

— Вовсе нет, — и он запел «Капли дождя на розах, И усы котят... удаляясь в сопровождении четырех телохранителей.

Когда он с Брук Шилдс и Эмми покидал здание, секью-рити расчищали дорогу перед ними от толпы человек в 50, в которой находилась и Татум О'Нил с друзьями. «Я познакомлю вас позже», — обещала она им. Когда «Роллс-Ройс» брал разгон, Майкл высунулся из окна, триумфально подняв обе руки и размахивая «Грэмми». «Олл раит!» — кричал он, словно подгулявший тинейджер в пятницу вечером.

Потом Джексон дал частный прием в эксклюзивном ресторане «Рекс» в Лос-Анджелесе. 200 человек из мира музыки и кино прорывались к нему засвидетельствовать свое почтение, но он почти ни с кем не общался. «Слишком много людей, — слышал кто-то его слова, — я просто не могу вынести общение со всеми ними».

Майкл и Брук правили бал, как королевская чета, улыбаясь, приветствуя и посылая воздушные поцелуи гостям с балкона, наблюдая сверху за толпой, в которой были Боб Дилан, Тони Кертис, Нил Даймонд, Эдди Мерфи, Синди Лаупер (с оранжевыми волосами), Арнольд Шварценеггер, Хулио Иг-лесиас и Татум О'Нил («Я познакомлю вас позже. Обещаю»). Все пировали, закусывая омарами, холодной лососиной, икрой, перепелками, ассорти из экзотических фруктов и запивая все это шампанским «Таттинджер».

— Тебе здесь нравится? — спросил Майкл у Брук.

— Ну-у...

— Может, уйдем? — спросил он, стесняясь.

За полчаса до полуночи Майкл и Брук выскользнули через боковую дверь. Тери, мать Брук, ждала дочь в белом «Роллс-Ройсе» Майкла. Машина отвезла их в отель «Эрмитаж» в Беверли-Хиллз, где остановились женщины.

Майкл вышел из машины, провожая их. Он поцеловал Брук в щечку, пожал руку миссис Шилдс и опять сел в машину.

— Поздравляю, Майкл, — сказала Брук с грустной улыбкой. — Тебе нужно ехать?

— Да, нужно, — и он поднял стекло машины. Шофер Джексона увез его, одинокого, в темноту ночи.

* * *

«У Майкла роман с Брук Шилдс, — сказал в это время Джермен Джексон, давая интервью в Лондоне. — Он постоянно с ней встречается. Когда я заговариваю о ней, он улыбается и кажется очень счастливым».

Хотя Майкл написал в автобиографической книге Moon Walk, что у него и Брук одно время был «серьезный роман», будет честно оставить последнее слово за женщиной. «Мы просто дружили, — признавалась она позже. — У нас не было романа».

После успеха Thriller Джексон стал одной из самых популярных знаменитостей в Голливуде, его приглашали на множество приемов. Часто ему нужна была спутница, и, чувствуя себя неудобно в роли светского льва, он искал кого-нибудь более опытного и взрослого, с кем мог чувствовать себя в безопасности. Лайза Миннелли была одной из его любимых спутниц, отчасти потому, что он всегда восхищался загадочностью ее матери — Джуди Гарланд, и еще потому, что Лайза выросла в Голливуде, ориентировалась в нем, с ней Майкл мог чувствовать себя комфортно и расслабленно.

Тем не менее Лайза, а не он, получила приглашение на прием 10 апреля, который устраивал знаменитый литературный агент Свифти Лазар. Проходящее ежегодно после вручения наград Академии, это событие стало таким престижным, что даже звезды первой величины считали за честь быть там. Знаменитости просили своих секретарей за несколько месяцев до этого связаться с Лазаром по поводу приглашения.

Хотя в последние годы прием проводится в «литературном» ресторане «Спаго», в 1984-м он еще проходил в своем обычном месте — ресторане «Бистро» в Беверли-Хиллз. Среди гостей были Орсон Уэллс, Кэри Грант, Жаклин Биссет и Линда Эванс. Несмотря на свою популярность, в душе Майкл оставался обыкновенным человеком, восхищающимся звездами. Его успех не умалил его восторга и позволял ему видеть своих кумиров вблизи.

Когда Майкл и Лайза появились на приеме в 1 час ночи, все знаменитости, мешая друг другу, старались не упустить шанс познакомиться с Джексоном - человеком, сделавшим всего один фильм, да и то «так себе». Звезды вели себя так, словно событие посвящалось не кино, а ему. Майкл не отходил от Лайзы Миннелли. Одетый в один из своих мундиров — голубой с блестками, в темных летных очках и с перчаткой на руке, он смотрел по сторонам и не мог не замечать, что все таращатся на него. Лайза гордо стояла рядом с Майклом, словно говоря всем своим видом: «Да, Я с Майклом Джексоном. Что вы думаете об ЭТОМ?»

— Я буду скотч с кока-колой, — сказала она официанту. — И мистеру Джексону то же самое.

— О нет, — запротестовал Майкл, — я буду, — он колебался, — апельсиновый сок, пожалуйста.

— Ах да, конечно, — спохватилась Лайза, — и мне тоже апельсиновый сок. Со скотчем. — И она весело засмеялась.

Официант стал удаляться.

— Мне без скотча, — кротко бросил Майкл ему вслед. Мимо фланировала Джоан Коллинз.

— Майкл, мой милый! Как приятно видеть тебя! — Она тепло обняла его и подмигнула Лайзе. Майкл, казалось, слегка смутился.

— Быстро, встань рядом с ним, — женщина подталкивала своего смущенного мужа к Майклу, — давайте сделаем фото.

— Э-э, это для нашей дочери Наташи, — поспешно стал объяснять мужчина.

Майкл, слышавший эту фразу, наверно, в тысячный раз, терпеливо кивнул.

— Да, кстати, меня зовут Майкл Крэйн, — представился актер. И они пожали руки, в то время как его жена Шакира делала фото.

Джоан Коллинз повернулась к подруге:

— Я просто должна знать имя его пластического хирурга, — шептала она, — меня восхищает его нос, а тебя?

Джонни Карсон, сидевший со своей девушкой, посмотрев на все это, подошел к Майклу.

— Рад видеть вас, Майкл, — сказал он, крепко пожимая ему руку.

Джексон, казалось, был поражен:

— Я, э-э, да, рад видеть вас снова, мистер Карсон.

— Называй меня Джон.

— Ах да, прекрасно. А вы зовите меня Майкл. Лайза Миннелли схватила Майкла за руку:

— Представь себе, Джонни, он пришел со мной. И она широко улыбнулась Карсону.

— О! Что за отличный парень этот Джонни Карсон, — говорил Майкл, увлекаемый Лайзой куда-то.

— Да, он милашка. Сейчас мы позвоним моему отцу.

— Правда?

Она повела его к телефону в комнате для дам. Майкл без смущения последовал за ней. Набрав номер, она стала пританцовывать и запела:

— Забудь о бедах, Стань счастливым, Давай, отбрось свои заботы...

Майкл засмеялся:

— Знаешь, я обожаю быть рядом с тобой.

— Ш-ш-ш — сказала Лайза. Ее отец поднял трубку. — Папа, послушай, я хочу познакомить тебя с Майклом Джексоном.

— С кем? — очевидно, спросили на том конце провода.

— Как, он замечательный певец и один из моих лучших друзей, — объяснила она. — Поздоровайся с ним, папа, просто поздоровайся, сейчас же!

И она передала трубку Майклу.

— Нет, я не могу, — запротестовал он, прикрывая трубку рукой.

— Да, но ты ДОЛЖЕН, — настаивала Лайза.

— Но он для меня идол! — Майкл всегда восхищался фильмами режиссера Винсента Миннелли.

— Ну вот и поздоровайся с ним, — и Лайза игриво шлепнула его по руке. — Он не кусается.

Майкл убрал руку от микрофона:

— Здравствуйте, мистер Миннелли, — прошептал он. Он слушал секунд 5, его глаза бешено вращались то вправо, то влево. Хихикнув, он отдал трубку Лайзе. — Господи, он такой чудесный.

Она взяла трубку:

— Значит, так, папа. Надень свой черный бархатный пиджак. Мы будем минут через 20.

Лайза слушала.

— Да, я приведу его в дом. Через некоторое время:

— Не важно, как он одевается. Еще через несколько секунд:

— Да, он носит расшитую перчатку. Ты удовлетворен? Майкл согнулся пополам, истерически смеясь.

— О'кей. Вот и хорошо.

Закончив разговор, Лайза и Майкл протолкались к выходу, сели в ожидавший их лимузин и уехали — менее чем через час после своего появления.

«Вот они, — сказал Джимми Стюарт, — маленькая Дороти и Волшебник».

«Никто и никогда не предпринимал гастроли столь притягательные и влиятельные, — говорил в это же время Дон Кинг. — Они перешагнули земные границы». Хоть исполнители и могут «перешагивать земные границы», импресарио — умные из них — должны заниматься делами вполне земными.

Понимая, что он мало знает об организации музыкальных гастролей — залах, сценах, свете и звуке, Кинг обратился за помощью к Ирвингу Азофф, главе МСА Records. Кинг и Азофф заключили сепаратную сделку, по условиям которой Азофф получал гонорар из 15% Кинга.

Во время гастролей по 40 городам может произойти 40 миллионов непредвиденных случайностей плюс Дон Кинг — корова на минном поле, словом, Майкл понимал, что ему нужен человек, постоянно защищающий его интересы, новый менеджер. Может быть, вспомнил, что сказал своей учительнице в 4-м классе, когда она посоветовала ему подзубрить математику: «Мой менеджер ведет учет моим деньгам».

Майкл встретился с несколькими менеджерами, включая полковника Тома Паркера и Свенгали, менеджера Элвиса Пресли, надеясь найти самого сведущего человека. При выборе он был максимально осторожен. Наводил справки у знакомых, выясняя, кто чего стоит в шоу-бизнесе, говорил с братьями — узнать, какие слухи доходили до них; консультировался со специалистами грамзаписи. Было несколько предложений, в том числе от Дайаны Росс, у которой была собственная фирма.

Ему достаточно было бросить взгляд на карьеру самой Дайаны за последние годы (после перехода в RCA из Motown в 1981 г.), чтобы понять, что она недостаточно удачно продюсировала саму себя. Он решил спустить эту идею «на тормозах». Чтобы не отказывать ей — это было ему, наверное, не под силу, — Майкл просто не отвечал на ее звонки некоторое время, пока ей самой не надоело связываться с ним.

Его выбор удивил многих. 7 месяцев назад, в августе 1983 года, Майкл спросил Фрэнка Дилео, ведущего менеджера Epic Records, как он отнесется к тому, чтобы поработать с ним. Многие, в том числе и сам Дилео, недоумевали, почему предпочтение отдано ему, но Майкл инстинктивно чувствовал, что прав. Хотя Дилео и не имел опыта импресарио, стиль его работы в сфере грамзаписи свидетельствовал в его пользу.

Майкл верил, что Дилео в значительной степени «ответственен» за успех фильма Thriller и огромные сборы от продажи его синглов. Он знал, что нанимает великолепного менеджера грамзаписи, который может стать, или не стать, хорошим импресарио. За время работы в «RCA» он превратил отдел маркетинга этой фирмы в лучший в своей отрасли. В 1977 году, испытывая отвращение к идиотизму диско-музыки и ее продюсированию («я работал всю жизнь не для того, чтобы сюсюкаться с этими задницами»), он стал букмекером и принимал ставки на школьные баскетбольные команды, за что был оштрафован в 1977 и в 1978 гг. Фрэнк вернулся в музыкальную промышленность и в 1979 году стал вице-президентом Epic по маркетингу. Там он завоевал репутацию надежного человека, отвечающего за все, даже то, что не входило в его компетенцию. Группы Meat Loaf, Culture club, a также Cyndi Lauper во многом обязаны своим успехом ему.

Майкл восхищался тем, как Дилео, поставив себе цель, шел к ее достижению. Например, в один прекрасный день он решил, что Майкл должен получить аудиенцию у Папы Римского. 4 месяца спустя они изучали друг друга один на один в Ватикане.

«Я хотел бы быть, как Фрэнк. Он доводит дело до конца», — говорил Майкл.

К марту боевые порядки тура Victory были расставлены. У Майкла теперь был личный менеджер — Фрэнк Дилео, остальные Джексоны должны были иметь своего. Они наняли Джека Нэнса, который был менеджером ранних гастролей группы времен Motown.

Майкл не доверял Дону Кингу и не желал иметь с ним дел. Братья тоже теперь сомневались в нем.

Джозеф делал все возможное, чтобы не лишиться влияния и не позволить Кингу заслонить его. Таким образом, он продолжал изводить всех и на каждом шагу.

«Я говорил, что история с рекламой Pepsi — дурное предзнаменование, — сказал Майкл другу семьи. — Но я не знал, что оно означает. Теперь я знаю. Поверьте мне, беда близко».