— Куда Дианка рванула?
Басистый голос моей феи-крёстной застаёт врасплох. Я оборачиваю и молча смотрю на Иваныча. Су-ка…
— С какой целью интересуешься? — включаю гопника, чтобы быть с расписным на одной волне.
— Без цели, — Михаил светит золотым зубом. — Думал, она останется до вечера.
— Я тоже так думал, — задумчиво смотрю на задницу уезжающего авто.
— Значит, ты теперь на ферме работаешь? — не унимается Иваныч.
— Что-то вопросов до фига, — я перевожу взгляд на него.
— Пытаюсь наладить общение. Я здесь со всеми в ладах.
— Пойдём шашлыка пожрём? — тоже делаю шаг в сторону позитивного общения.
— Пойдём, — с добродушной улыбкой соглашается Иваныч.
Шагаем к проходной конефермы, и я украдкой поглядываю на него — походняк вразвалочку… мать твою.
— Слушай, мы с тобой точно раньше не встречались? — я встаю у ворот.
— Встречались, конечно. Неделю назад, — Иваныч достаёт сигарету из кармана куртки, прикуривает. — Снова память отшибло?
— Я не об этом, — он начинает меня подбешивать. — В той жизни, которую я не помню, мы были знакомы?
— Вроде нет, — пожимает плечами, выдыхает густой дым. — Ты уже спрашивал.
— Лицо мне твоё кажется знакомым.
— Да мало ли где ты мог меня видеть. Я депутат и харей свечу часто.
А харя эта на мою похожа.
— Аппетит пропал, — не оборачиваясь, я шагаю в сторону моего нового дома.
Походу, придётся цеплять стерву-Машку и брать её за жабры. Но это явно не сегодня…
Ловлю себя на мысли, что и завтра мне это делать не хочется. Настоящее вполне меня устраивает, а в прошлом наверняка ни хрена хорошего не было. Я в этом почти уверен.
В домике для персонала тесно, но уютно. Два спальных места, шкафчики для одежды и отдельная комната отдыха, больше похожая на кухню. Жить можно и очень даже комфортно. Только душ на улице. Но мне не привыкать. Я пока «барашэк рэзал» мылся под открытым небом. Нормально.
Разваливаюсь на диване — это теперь моя койка — и закрываю глаза.
Твою мать! Забыл стрельнуть у булочки номер телефона… Пойти у Феди спросить? Он точно знает. Но соваться в коллектив, где сейчас Иваныч, не хочется. Подожду. Второе спальное место Федино — сам придёт, никуда не денется.
Лежу, гоняю мысли. И они не нормальные. С какой-то радости мне приходит в голову, что Диана сорвалась не домой. Может, мама у неё не приезжала? Вдруг соврала мне? Метнулась на встречу с Костиком этим…
Да ну на фиг!
Башкой понимаю, что это паранойя, но грудь разрывается от ноющей боли.
Рывком встаю с дивана и пру на улицу. Слава богам, встречаю Федю у конюшни — до веселящихся коллег идти не приходится.
Все тут видели, что у нас с булочкой далеко не рабочие отношения, и не иметь в телефоне её цифр — это как-то… тупо.
— Федь, у меня телефон глючит. Не вижу в контактах номер Дианы, — придумываю отмазку, чтобы не выглядеть полным придурком.
— Щас-щас, — Фёдор-добрая душа даже не думает меня подкалывать. — Пиши…
Он диктует, а я жму кнопки на своём допотопном телефоне так, что он трещит.
— Спасибо, — улыбаюсь конюху через силу и бреду в сторону ограды.
Лучше бы не звонил булочке — телефон у неё почему-то выключен. Почему-почему?.. Потому что с Костей развлекается!
В висках молотит пульс. Крепко сжав зубы, я закрываю глаза. Не знаю, был ли я ревнивым, но то, что сейчас чувствую, ревностью назвать сложно. Это концентрированная ярость, желание убивать и бессилие одновременно.
Сую руку в карман куртки, ищу рецепт, где записан номер ветеринарши. Баба в оборотнях шарит…
— Слушаю, — отвечает мне Тамара.
— Доброго, — здороваюсь, — это… — и затыкаюсь.
А как представиться?
— Не напрягайся, я тебя узнала, — заявляет ветеринарша. — Что случилось?
— Крыша едет, — выдыхаю, а зубы клацают — меня трясёт. — Кукуху рвёт.
— Можно поподробнее?
Можно, мать твою! Собрав моральные силы, описываю Тамаре всё, что со мной происходит.
— Поздравляю, — выдаёт она.
— С чем?! — я едва держусь, выть хочется.
— Судя по симптомам, ты нашёл пару, мишка, — ветеринарша хихикает.
Какую пару?!
Приходится ещё раз собрать себя в кучу и объяснить этой разбирающейся в оборотнях мадаме, что у медведей с парностью всё непросто. Волку достаточно найти истинную, куснуть её за шею — и вуа-ля: метка на месте, пара сформирована.
У нас не так. Каждому медведю в день совершеннолетия мать дарит амулет. И эту хреновину надо отдать любимой девушке. Если она сожмёт амулет в руке и на её ладони останется клеймо — метка, — значит, медведь нашёл истинную.
Но у меня нет чёртового амулета!
— Тихо-тихо-тихо… — шипит на меня Тамара, пока я ору в трубку. — Был у тебя кулон в виде когтя. Я с тебя его сняла, когда ты был медведем.
— Чо?! — в голове конкретно клинит. — В смысле?! Где он?!
— Понятия не имела, что эта штука такая ценная, — оправдывается ветеринарша. — Я отдала Марине…
У меня шары по полтиннику. Я быстро отключаю звонок и несусь к мангалу. Мыслей нет, предположений тоже — у меня в голове сейчас бардак полный.
— Где амулет, который вам отдала Тамара?! — хватаю Марину за плечи, смотрю на неё бешеными глазами.
Последнее, что я чувствую — острые, как иглы, взгляды коллег. Последнее, что вижу — ужас в глазах тёти моей булочки. А дальше меня уносит далеко отсюда — воспоминания всплывают в голове обрывками.
Я не вижу лиц, не слышу голосов. Только мамины руки, бережно передающие мне амулет в форме когтя, и её нежная улыбка. На душе становиться тепло и хорошо… У меня есть мать. Или была? Я не знаю, но мимолётная встреча с ней даже в воспоминаниях приносит огромное облегчение.
А потом душа переворачивается, и я вижу другие руки — ухоженные ноготки, изящные пальчики. Вкладываю в руку девушки каменный коготь, её кулак сжимается, разжимается и… ничего.
На ладошке той, кому я отдал амулет, не осталось метки…
— Э-э, малец! Ты охренел?! — басит Иваныч.
Он выдёргивает меня из воспоминаний железобетонной хваткой за плечо, и в какую-то секунду я понимаю, что могу выхватить по лицу. Рефлексы работают, и я замахиваюсь, чтобы прописать Иванычу по харе первым, но реальность всё ещё не слишком реальна. Фея в наколках ловко скручивает меня в бараний рог.
— Ты неадекватный?! — кричит на меня тётка Дианы.
— Погоди, Мариш, — спокойно предлагает Иваныч. — Парень не со зла. Да? — он отпускает меня и смотрит так, что ответить «нет» — не вариант.
— Тамара сняла с медведя амулет и отдала его Марине, — я тяжело дышу, буквально выплёвывая слова. — Где он?
— Какой амулет? — тётушка растерянно моргает. — Стоп! А ты откуда об этом знаешь?
— Неважно, — я сплёвываю на землю. — Скажите, где амулет?
На фоне ошалевших от сцены работников фермы Марина выглядит ещё более растерянной. Я понимаю, что жёстко палюсь, и вопросов у неё сейчас, наверное, тысяча, но мне надо знать, где коготь.
— Марин, это я ему сказал про цацку, — одной фразой Иваныч почти спасает ситуацию.
— Какого чёрта он на меня накинулся?! — Марина одёргивает куртку и поворачивается ко мне. — Зачем тебе украшение?!
Я в ступоре. Молчу.
— Пойдём побозарим, — рычит на меня Михаил.
Мы идём туда, где стоит клетка — мой бывший кров.
За спиной остаются Марина и её подчинённые, а до меня только сейчас доходит, чем может обернуться выходка. Минус работа и дом. Сорвало мне гайки по-полной.
— Ты чо исполняешь, а?! — хрипит Иваныч, когда мы подходим к клетке.
— Бес попутал, — смотрю ему в глаза. — Амулет верните.
— У Дианы твоя цацка, успокойся.
Официально заявляю — я дебил!
Эмоциональная нестабильность плюс признание Тамары о том, что она отдала коготь Марине равно отсутствие какой-либо логики. Будь я не на таком нерве, сообразил бы, что раз меня колбасит из-за булочки, то она и есть моя пара. Соответственно, амулет у неё. Но я дебил, да…
— До города не подбросишь? — это всё, что я могу сказать Иванычу в своё оправдание.
— Подброшу, а ты по пути расскажешь, что вспомнил. Ты же что-то вспомнил?
— Допустим, — кошусь на него с недоверием. — Тебе это зачем?
— Я тебе сдохнуть не дал? Не дал. Имею право знать, кто ты.
Не поспоришь. Фея-крёстная в очередной раз спасает мою шкуру. В город мне надо срочно, быстро, прямо сейчас.
Иваныч снова оправдывается перед своей Маришкой, а я жду за воротами. Не видать мне теперь работы и койки в гостевом домике. Удача — моё второе имя. Но я не могу контролить эти чёртовы выпады. Всё пройдёт, когда между нами с булочкой окрепнет связь. Природа, мать её. Ничего не поделаешь.
Сейчас у меня много эмоций — радость от того, что я встретил истинную, грусть-тоска по поводу просраного шанса заработать и ещё целая куча. Плюс головняк — где теперь искать работу? Как успеть всё, чтобы через месяц снять хотя бы однушку?..
Я ничего не знаю, и плана нет. Есть только безумно сильное желание увидеть Дину. Собственными глазами посмотреть на нежную ладошку с меткой. Пара моя.
Иваныч выходит из двери проходной и садится в машину. Я тоже прыгаю в салон. Меня потряхивает от нетерпения. Хочу!
Фея-крёстная и заводит мотор, и авто рвёт с места с громким пропердоном — галька в стороны. Я усиленно изображаю ветошь, надеясь, что Иваныч забыл про просьбу поделиться с ним воспоминаниями. Там не было ничего, кроме рук моей матери и ещё чьих-то. Хрен знает, кому я дал тогда подержаться за клык. Не помню. Да и важно ли это? Не сработало, слава богам.
— Рассказывай, — требует Иваныч. — Имя своё вспомнил?
— Нет, имя не вспомнил. Амулет только.
— Ясно, — разочарованно вздыхает Михаил. — Важная цацка?
— Да. Пару определяет.
— О-о как! — даёт ладонью по рулю и чему-то лыбится. — Динка, значит, истинная твоя?
— Так точно, — и я улыбаюсь, как идиот.
— Поздравляю! Хорошая девка.
Самая лучшая! Только тон Иваныч мне не нравится. Наше общение сейчас напоминает разговор отца и сына. Типа батя радуется, что я невесту хорошую в дом привёл. Хрень полная, но ощущения именно такие.
— Ещё руки матери видел, — я съезжаю с темы.
— Только руки? — Иваныч косится на меня.
— Только их.
— Про отца не вспомнил?
— Глухо.
— Ничего-ничего, вернётся память. Уже возвращается, — улыбка у Михаила становится шире. — А за работу не переживай, я с Маришкой перетру. Объясню ей, как сумею — отмажу тебя, короче. Будешь на ферме трудиться.
Странный — это для Иваныча слабоватый эпитет…
А с другой стороны, хочет помочь — пусть помогает. Не в той я ситуации сейчас, чтобы шансами разбрасываться.