Мед

Глава 27

Гештальт закрыт, можно выдохнуть.

Темноволосая мадам, которую я видел в кофейне около месяца назад в компании седого коня — Ира, хореограф моей булочки. Её подружка Маша работала в турфирме «Марка». Не сомневаюсь, что клиент «двойник» — это я. Заказывал тур, поэтому мне знакомы офис за стеклянной дверью, стерва-Машка и Ирина. Мои эмоции от встречи с Ирой и её бой-френдом в кофейне не в счёт. Будем считать их эхом амнезии — аукнулось не в ту степь. Сегодня я испытал ровно ничего, когда увидел её.

Всё, ребят, расходимся…

Но у меня, походу, проблемка серьёзнее нарисовалась. Злющая как чёрт булочка. Не знаю, что Диане показалось, когда Ира подошла к нашему столику. Я складывал в голове пазл, а она взбесилась…

Мну в пальцах список продуктов, которые надо купить, и фигею. Это я должен метать молнии, а не булочка! Диана виртуозно скрывала, что занимается стрип-пластикой — знала, что я в восторге не буду. На том видосе тёлка на шесте такое вытворяла! Нет, она круто танцевала, не спорю, но блин… Кто бы что ни говорил — это стриптиз.

Чо сижу? Сам не знаю. Надо дуть в магазин — у меня времени осталось меньше часа, потом булочку встречать. Надеюсь, после урока она отойдёт от негатива.

Я спускаюсь на нулевой этаж торгового центра — там расположен гипермаркет. Список продуктов впечатляющий. Диана ради меня старается — перед спячкой откармливает. Но не в медведя корм. Я на двух работах пашу — в «Кони-пони» и на оптовке фуры разгружаю — стройнит. Как зиму спать такой тощий буду — не знаю.

Захожу в магазин, и у меня в кармане куртки звонит телефон. Но это не мой мобильник… Булочка, как всегда, сунула мне свой смартфон подержать, а я его машинально в карман убрал и забыл.

Достаю звонилку, смотрю на экран — «Мамуля». Тёща моя будущая. Если дочь не отвечает, она сразу в морг «алё» — не дробит вообще. А потом ещё и Дианка к ней едет на всю ночь — везёт десять пузырей валерьянки и «свободные уши». Лучше ответить.

— Добрый вечер, Татьяна Алексеевна. Дина сейчас занята, через часик освободиться — поболтаете, — выдаю сразу, чтобы без вопросов.

— Зять мой, дорогой! — не без радости, но с нотой яда выдаёт мама. — Давно я тебя не слышала. Как дела?

— Вашими молитвами.

— Работаешь?

— Сегодня выходной, а завтра снова в бой.

— Ай, молодец! Нарадоваться на тебя не могу.

Как зять я Татьяну Алексеевну полностью устраиваю. Снимаю сто квадратных метров в элитной новостройке и на двух работах тружусь. Только булочку мою почти не вижу, а так нормально…

— Татьяна Алексеевна, — вздыхаю правдоподобно, — мне надо к ужину продукты купить. Побегу.

— Погоди, Марк, — заявляет тёща, — я спросить хотела.

— Слушаю, — меня здорово напрягает её тон.

— Когда думаешь меня со сватом знакомить?

— С кем? — я не силён в этой терминологии.

— С отцом твоим.

И тут я припухаю. С отцом, которого у меня на данный момент нет. Или вообще нет. Что за вечер такой? Говно — не вечер!

— Может, позже вернёмся к этой теме? — пытаюсь срулить. — Я в магазине стою, народа много.

— Твой отец Михаил Климов, я правильно поняла?

Твою мать!

— С чего вы взяли?

— Ты говорил, что твой папа местный депутат. А вы с Климовым практически одно лицо, — «мисс Мампл» безжалостно кидает факты мне в лицо. — Хватит скрывать, Марк. Пора нас познакомить.

— Окей, я спрошу у отца, когда он может, — соглашаюсь на авантюру. — Но гарантий дать не могу.

— Это всё-таки Михаил! Я угадала, да?! — едва не взвизгивает тёща.

— Я этого не говорил, — бурчу. — Мне пора.

Так и вижу, как Иваныч изображает роль моего папани… Не в этой жизни. Просить его я не стану. Фея-крёстная в наколках и так сделал для меня больше, чем надо. Подозреваю, элитная хата в центре всего-то за квартплату тоже дело его волшебной палочки.

Толком затариться я не успеваю — Диана материализуется рядом со мной, как призрак. Похожа, да… Мрачная и безмолвная, она скидывает в корзинку овощи с полок.

Опоздал встретить её? Но, глянув на часы, я понимаю — не опаздывал, у меня ещё двадцать минут в запасе.

— Ты рано закончила, — обнимаю булочку за талию.

— Я сегодня не в форме, — убирает мою руку. — Ушла с урока раньше.

— Объяснишь, что происходит?

— Какого чёрта ты пялился на Иру?! — зло поджимает губы.

— Я не пялился.

— Ясно, — фыркает и идёт к кассе.

Мы даже половину по списку не взяли.

Я расплачиваюсь за покупки, а Диана принципиально отходит — типа она не со мной. Забираю сумки, мы выходим из торгового центра и до остановки идём врозь.

В автобусе булочка садиться отдельно и пытается строить глазки какому-то парню. Парень лыбится, довольный — капец! А мне хочется ему втащить. Но я держусь. Понятно, что Дина это затеяла, чтобы меня выбесить.

— Хочешь, чтобы я ревновал? — спрашиваю, когда мы выходим из автобуса.

— Мне всё равно, — морщит носик и уходит вперёд.

Понятно, в позу встала. Ещё немного мороза, а потом взрыв.

Я делаю ещё одну попытку наладить контакт, но Диана меня игнорирует. Топает сердито по мокрому асфальту, делая вид, что не слышит. Башка трещит от этого всего! У меня реально по вискам долбит, будто молотом. Постоянный недосып, хроническая усталость и нервы — получите, распишитесь.

Остаток дороги домой мы проводим в молчании. Мне, если честно, разговаривать уже не хочется. Варюсь в собственных мыслях, терплю головную боль.

— Сумку разберёшь? — холодно спрашивает булочка, едва мы оказываемся в квартире.

— Разберу, — отвечаю без эмоций.

Она идёт в ванную, а я переодеваться. Сказать, что мне некомфортно — ничего не сказать. Но соваться сейчас к Дине я не собираюсь. Есть вероятность, что мне голову откусят.

Пока я вожусь с покупками, булочка успевает принять душ и появляется в кухне. С влажными волосами, в шёлковом халатике — аппетитная вся такая, сладкая… Злая, как фурия.

Я ретируюсь за стол пить чай, Дина берётся за стейки и салат. Мясо скворчит на рифлёной сковороде, из кухонного крана хлещет вода, а моя пара безжалостно рубит огурец на крупные куски. Чую, салатик выйдет — разорви рот.

— Что ты взъелась? — я рискую снова начать разговор. — Лицо этой Иры показалось мне знакомым, вот и смотрел…

— Лицо?! — булочка втыкает нож в разделочную доску. — Ты не на лицо её смотрел!

— Да что на тебя нашло?! — я психую конкретно.

Молчание режет душу на ремни. Не клеится у нас с парой разговор. И семейная жизнь странная. Видимся только в «Кони-пони» и то в обеденный перерыв, а дома почти не общаемся — я прихожу с оптовки, когда моя истинная уже десятый сон видит. Про качественный секс во вменяемом состоянии вообще молчу. Сквозь сон потрахаться — теперь наш вариант.

— Выбесил меня сегодня, — хмурится Диана, отставляя сковороду со стейками с плиты.

Ничего не делал и выбесил. Отлично! Сдаётся мне, боги создали женщин, чтобы мужикам жизнь мёдом не казалась. Только истинная способна так мастерски беззастенчиво вить из меня верёвки…

Встаю, разминаю спину и плечи, не без удовольствия наблюдая, как Дина вполглаза посматривает на мои телодвижения. Пытается делать вид, что ей совсем не интересно, но я не дурак — знаю, чую, понимаю. Соскучилась. А я-то как!

Но сначала…

Иду в прихожую, открываю шкаф с одеждой, достаю спрятанную там маленькую коробочку и возвращаюсь в кухню. Разговоры разговаривать больше не собираюсь.

— Что? — Дина смотрит на меня исподлобья.

— Руку дай, — требую.

— Зачем?

— Руку!

Видимо, я переборщил с напором в голосе — булочка, вздрогнув, подчиняется приказу. Надеваю ей на пальчик кольцо, которое купил несколько дней назад. Выходит совсем не романтично.

— Это что?.. — Диана меняется в лице, разглядывает колечко.

— Ты за меня выйдешь, — не спрашиваю — утверждаю. — Я хотел сделать предложение весной, после спячки. Сейчас у меня даже паспорта нет.

Весной, если ничего не вспомню о себе, пойду в полицию — пусть устанавливают личность. Мне нужны документы, чтобы жениться на моей любимой вредине. Из булочки получится образцово-показательная жена. Готовит прекрасно, дома всегда чисто — мама к порядку приучила — и искусством доведения меня до ручки владеет в совершенстве. Чего ещё надо?

— Мёд, ты… — у Дианы на глазах слёзы. — Ты такой хороший! — плачет и висит у меня на шее. — Прости, — шмыгает носиком.

Прости… Прости на член не насадишь.

Вытираю слёзы со щёк пары, а она смотрит на меня зелёными глазками, и в них я вижу однозначное желание извиниться не словами.

Зажигалочка моя. Я мигом забываю про головную боль и усталость, задираю шёлковый халат… А трусиков нет! То есть мы выделывались, строили из себя сердитую недотрогу, но рассчитывали совсем на другое? Развела меня, значит, булочка.

— Я соскучился, — шепчу ей на ухо, сгребаю в охапку и несу на диван.

Удобно устроившись на кожаном диване, я едва не сдираю обшивку ногтями. Мой мужчина стягивает с себя футболку, а я смотрю на мощный поджарый торс, тугие мышцы, перекатывающиеся под смуглой кожей, на выступающие крупные венки на его руках и сглатываю мгновенно собравшуюся во рту слюну. Скольжу взглядом по крепкому животу, ментально ныряю под резинку домашних штанов, и по кончикам возбуждённых нервов бьёт невыносимо сладким желанием.

Марк — настоящий концентрат сексуальности, и это всё… мне! Ревность как рукой снимает. Ира, может быть, красива, как богиня, но этот оборотень — мой. И только мой.

Улыбаюсь этой мысли, но, видимо улыбка у меня выходит пошловатой, потому что через мгновение я оказываюсь вжата голой грудью в спинку дивана спиной к Марку.

С ним всегда так… Моргнуть не успеваешь, а хорошая шмотка уже разодрана. Мой шёлковый халат пал в неравном бою с медведем.

— Танцевать сегодня я тебя не заставлю, — хрипит мне на ухо, — но будешь должна.

Я только пищу, потому что нереально издавать другие звуки, когда на тебе дорывают одежду и одновременно чертовски круто трахают рот языком. Крупные пальцы мишки крепче сжимаются на моём горле — в самый раз для того, чтобы голова пошла кругом, и я почувствовала себя ослабшей добычей в сильных лапах зверя.

Нехватка кислорода, аффект — и я с громким всхлипом принимаю в себя большой пульсирующий от напряжения член. Инстинктивно сжимаюсь, пытаясь свести бёдра — умираю от болезненно-сладкого проникновения. Нереальное, почти мазохистское удовольствие бежит тысячей вольт по телу, прошивает насквозь. Я выгибаюсь в сильных лапах медведя — он держит меня за бёдра и резко выходит, оставляя ненужную сейчас пустоту.

— Куда?.. Нет-нет-нет… — хнычу. — Пожалуйста, Марк…

Оборотень замирает, прижимаясь горячим пахом к моей попе. Его тяжелое дыхание обжигает затылок.

— Назови меня так ещё раз, — шепчет, спускаясь цепочкой поцелуев по шее, кусает за плечо.

— Марк, — выдыхаю, — пожалуйста…

Легко, словно игрушку, разворачивает меня лицом к себе и отстраняется. Смотрит, словно безумец — абсолютное сумасшествие в медовых глазах. Никогда до этого момента я не называла моего мужчину его настоящим именем. Не специально, но у меня вырвалось «Марк». А потом ещё раз… Уже специально — он попросил. Наверное, я переступила невидимую черту, за которой скрывается забытое прошлое. Но за гранью настоящего по-прежнему глухо — я почти вижу отражение пустоты в мутных радужках глаз зверя…

Голая, испуганная реакцией Марка, я поджимаю колени к груди, не в силах отвести взгляда от темнеющих медовых глаз. Зачарованная ужасом, с комом под горлом, я едва могу шевелить занемевшим языком:

— М-мёд? Ты меня пугаешь.

Широкая мощная грудь оборотня поднимается от частого дыхания, а потом он рывком за ноги подтягивает меня и резким толчком входит, заполняя собой. Внизу теперь тесно, горячо, из моего горла вырываются стоны, а руки тянутся к его шее — обнять. Цепляюсь за мишку, и он упирается лбом в мой лоб — двигается жестко и закрывает глаза. В них ещё оставались блики безумия, которое меня напугало, но думать об этом я не хочу. Было и было…

Ловлю губами полуоткрытые в стоне губы Марка и обхватываю ногами напряжённый мускулистый торс. Крепкий узел из наших тел, уехавший со скрипом по ламинату диван — я вздрагиваю под тяжёлым телом зверя, кончая со стоном. Марк прижимает меня к себе крепко, а у меня рёбра едва не трещат, дышать почти невозможно. Рваный ритм и дыхание оборотня в унисон. Обнимая меня, как в последний раз, он делает финальные толчки и заканчивает с рыком.

Тишина такая, что я слышу, как бьются наши сердца. Мы так и лежим на диване, обнявшись… вцепившись друг в друга. Странные ощущения. Такое чувство, что это был прощальный секс — без прелюдии и нежности. Чистое желание стать одним целым и абсолютное нежелание разрывать физическую связь.

— Прости, булочка, но, походу, второго захода не будет, — Марк отлипает от меня и садится.

Он упирается локтями в колени, запускает пальцы в короткие волосы.

— Что случилось? — торопливо встаю, заглядываю в лицо мишки. Он бледный. — Тебе плохо?

— Нормально, — хрипит.

— Нет, не нормально. Я вижу. Тамаре позвоню, — хочу пойти за телефоном, но Мёд ловит меня за руку и усаживает к себе на колени.

— Не надо Тамаре, — он пытается бодриться. — Просто голова трещит. Вымотался за эту неделю.

— А я говорила! — у меня нервы на пределе. — Я сто раз говорила, чтобы бросал вторую работу, — убавляю громкость.

— Не хочу, чтобы ты зимой в чём-то нуждалась.

Я вздыхаю и прижимаюсь к моему трудоголику. Квартплату он внёс вперёд — до весны можно не париться, денег мне на карту перевёл столько, что я в принципе могу не работать и ни в чём себе не отказывать, пока Мёд спит. А ему мало! Больше денег богу денег, блин. Но объяснять бесполезно. Я пробовала.

— Иди в душ, а я пока на стол накрою, — глажу Марка по волосам.

— Не хочу есть, булочка. Я в душ и спать.

Он идёт в ванную, а я стою в гостиной офигевшая. Это как надо себя измотать, чтобы отказаться от любимого стейка? Да фиг с ним со стейком… секс всего один раз!

Дверь ванной комнаты приоткрывается, Марк выглядывает в гостиную:

— У нас шоколад остался? — спрашивает с почти детской надеждой во взгляде.

А я выдыхаю — сладкого хочет, значит, всё норм.

— Остался, — улыбаюсь. — И желейки твои любимые есть. Молока согреть?

— Давай, — подмигивает и скрывается за дверью.

Кажется, красная тревога отменяется. Но утром я ещё посмотрю, отпускать Марка на работу или выпросить у тёти ещё один выходной для него.