Мед

Глава 34

Я прихожу в себя в машине скорой помощи. Ну как прихожу?.. Очухиваюсь, но практически сразу меня накрывает истерикой.

Бригада со мной не церемонится — вкатывают укол в вену и грозят привязать к каталке, если я не прекращу рваться… куда-то. Сама не знаю, куда мне надо. Но в больницу я точно не хочу. Забиться в угол, чтобы в покое оставили — единственное желание сейчас.

Слёз нет, эмоции пульсируют в груди глухой болью, и тошно мне… Я чувствую себя живым мертвецом. Хочу исчезнуть из этого мира. Здесь теперь пусто. Без Марка везде пусто…

Меня везут в частную больницу на Цельнова. Иваныч постарался по-любому. Простому смертному туда не попасть. Посмотреть на фасад этой клиники — всё, что доступно человеку с обычной зарплатой. Говорят, сутки пребывания там стоят, как номер в дорогой столичной гостинице.

Зачем мне туда? Зачем мне вообще в больницу?

У меня, походу, месячные начались. Давно их не было… Да, обильнее, чем надо, и болезненные, но в каком стрессе я жила последние недели и что мне пришлось пережить сегодня… Короче, неудивительно.

Хочу отказаться от госпитализации, но в приёмном отделении меня тупо никто не слушает. Врач, который меня осматривал, пропустил это мимо ушей.

Можно мне сразу в морг?

Нельзя. Меня переодевают в одноразовую одежду, везут на УЗИ, потом берут кровь на анализ и вручают пачку гранатового сока с трубочкой. С — сервис.

Я смотрю на всё словно через туманную дымку. У меня в носу до сих пор запах гари, а перед глазами жуткие картинки пожара. Ком под горлом стоит… а плакать не могу. Проклятое успокоительное.

После получасовых покатушек по клинике меня, наконец, отправляют в палату. Номер люкс — не меньше.

— Скажите, что со мной? — интересуюсь у медсестры, которая ставит мне капельницу.

— Скоро придёт ваш доктор и всё объяснит, — она изображает ангельскую улыбку. — Всё будет хорошо.

Ничего уже не будет хорошо. Не для меня.

Приносят тарелку с едой и мой сотовый, а потом я остаюсь в одиночестве.

Есть не хочется. Хочется позвонить Марку, сказать, что я в больнице… чтобы приехал. Меня снова кроет. Я жёстко ошиблась — от душевной боли нет лекарства. Закрываю глаза и наконец-то плачу. Может, станет легче?

— Булочка моя сладкая, не реви, — голос мишки звучит тихо.

— Как не реветь-то?.. — шепчу в ответ слуховой галлюцинации. — Ты умер… Это я тебя убила, — всхлипываю. — Оставила спать под электроодеялом и уехала…

— А куда ты поехала?

— В аэропорт, — хлюпаю носом и боюсь открыть глаза.

Не хочется, чтобы иллюзия растворилась. Пусть Марк не настоящий, но он сейчас здесь, со мной. Кажется, я даже тепло его тела ощущаю…

— Зачем в аэропорт?

— Собиралась лететь в Китай. Ира могла потерять из-за меня бизнес…

— Если ты, счастье моё, ещё раз попробуешь свинтить так далеко без моего разрешения, я тебя накажу. Сильно.

Что?

Открываю глаза и вижу моего мишку. На мёртвого он не похож. Мёртвые не являются живым в брендовых спортивных костюмах с биркой на воротнике…

Щипаю себя, но Марк не исчезает.

— Я не сплю? — спрашиваю у него.

— Не спишь.

Мишка улыбается, а потом целует меня.

Я не сплю! Живой! Реву, пищу, целуюсь и колочу Марка по спине кулаком. И всё это одновременно. Психическая… Зато счастливая!

— Живой… — выдыхаю, обхватив лицо моего мишки ладонями, а из глаз слёзы.

Что ж такое-то?! Плохо — плачу, хорошо — плачу. Что со мной не так?

— С капельницей осторожно, — сильные руки аккуратно укладывают меня на кровать.

А я на них насмотреться не могу — каждый палец люблю, каждый ноготь, каждую венку… Сил нет как люблю!

— Всё в порядке, — я улыбаюсь — счастливая донельзя.

— Не всё, иначе ты бы в больницу не загремела. Что случилось?

— Я не знаю, — отвожу глаза. — Мне кажется, что я здорова.

— Дождёмся врача.

Марк устраивается рядом и сгребает меня в охапку — больничная койка люксовая, но для двоих маловата — прямо скажем, не кинг-сайз. Ну или кто-то тут слишком объёмный. Мне нравится чувствовать себя маленькой рядом с огромным зверем. Я в домике — всё.

— И ещё, — Марк целует меня в висок, — ты не виновата в пожаре. Ира подожгла нашу квартиру.

— Ира?! — я едва не подпрыгиваю…

…То, что рассказывает мишка, больше похоже на сценарий к триллеру. Мне казалось, что я неплохо знаю Иру, а оказалось — вообще не знаю. Она не стерва — чудовище натуральное!

Тот случай, когда под блестящей обёрткой скрывается кусок дерьма. Ира казалась мне успешной, самодостаточной женщиной, у которой вместо тридцати кошек — тридцать мужчин и ни одному из них своенравная брюнетка к себе подступиться не даёт. На деле всё было иначе. Даже Машка успешнее в поиске «кошельков». На Иру клевали богатые мужики, но раскошеливаться не торопились. Только мой балбес-мишка почему-то на неё повёлся конкретно… Вот и уцепилась за него пиявка, едва нас на тот свет не отправила.

Неприятно узнать, что у Марка были с Ирой отношения, и от некоторых подробностей меня воротит. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Теперь всё в прошлом. Наверное, Ирину посадят…

— …Значит, батя поделился с тобой моей биографией? — мишка сердито гнёт бровь. — И ты молчала…

Кх-м… Кажется, я сейчас отхвачу по попе.

— Я не всё знала, — мотаю головой. — И вообще, тебе нельзя было нервничать, — бурчу.

— А вам, мадам, нельзя нервничать сейчас, — в палату заходит Тамара.

В стильном медицинском халате, причёска — волосок к волоску, с планшеткой в руке, очки на носу в золотистой оправе. Вся такая из себя доктор-доктор… В смысле, человеческий доктор.

— Здрасьте, — я хлопаю ресницами, перевожу взгляд на Марка.

Не похоже, что он удивлён. Всё норм, да?

— Что-то пациентов у меня больше, чем надо, — ветеринарша смотрит на нас с мишкой.

— Размножаемся, — шутит Марк и встаёт с кровати.

— Это ты верно подметил… — бурчит себе под нос докторша. — Я твой лечащий врач, Диана, — сообщает мне.

— Но вы же ветеринар… — Я уже совсем ничего не понимаю.

— Это я у вас на ферме, прости хоспади, ветеринар, а здесь я — главный врач. У нас в клинике разные пациенты бывают, но в основном оборотни… Ох, ни хрена ж себе! — Тамара цепляет пальцем бирку на воротнике Марка. — Иваныч!

— Что? — в палату заглядывает Михаил.

— Я говорю, спонсорской помощи для моей богадельни давно не видно, — главврач срывает бирку. — А тем временем твой пацан в костюме от известного бренда рассекает! — щурится ехидно.

— Том, ты в мой карман… — осекается. — Марк давно сам себе вещи покупает.

— Не надо ля-ля! Он удавится купить себе олимпийку и треники за пятьдесят кусков.

— За двадцать пять, — ворчит Иваныч. — Это прошлогодняя коллекция.

— А-а-а, значит, ты зажопил сыну на костюм? — Тамара едва сдерживает смех. — Тогда гони мои десять тысяч!

— Какие десять тысяч, Тома?! Ты охренела?!

— Помнишь, мы с тобой поспорили? Ты говорил, что у оборотней-медведей двойня родиться не может, а я говорила — всё возможно.

— Не было такого, — фыркает Иваныч. — Я тебе не генетик-шменетик — ничо в этом не понимаю.

— Не понимаешь, — соглашается Тамара, — но под водочку поспорить любишь. — Десятку давай.

— Это было в девяносто седьмом, до деноминации. Я тебе десять рублей должен.

— Миша-а… — суровым тоном давит докторша.

— На карту кину, — хмурый депутат достаёт из кармана телефон.

Это что сейчас было?

Я смотрю на Марка и по выражению его лица вижу, что он тоже… обескуражен. Всё понимаю — Тамара и Иваныч давние друзья, но мы тут не на посиделках вроде. Я бы хотела узнать про своё здоровье. Если можно, конечно.

— Булочка, я, кажется, понял, о чём они, — на мой живот ложится тёплая тяжёлая ладонь Марка.

— Бинго! — Тамара хлопает в ладоши. — Мишаня, пять тысяч сверху накинь, пожалуйста. Твой сын первым догадался.

— Я так без штанов останусь, — ворчит Иваныч и переводит деньги на карту подруги.

— У Марка погонять возьмёшь, — она хохочет.

— Это что?.. — хватаю воздух ртом. — Я беременна?

— Два! — мишка сияет. — У нас будет сразу два медвежонка!

— Но… кровь?.. — у меня в груди холодеет. — Что-то не так, да?

— Норма, — заявляет Тамара. — Ты человек, носишь двух оборотней — нагрузка серьёзная, вот сосудики и лопнули. Ничего страшного, бывает. Так… — листает бумаги на планшетке. — Да, по анализам и УЗИ всё прекрасно. Шесть недель, два плода. Поздравляю!

— С-спасибо, — у меня снова слёзы на глазах.

Но теперь я хотя бы понимаю, откуда эта эмоциональная нестабильность взялась. А кое-кому тут с довольной моськой стоит перекусить лимоном. Не Марку — мне, девять месяцев двойню оборотней носить…

Я сержусь на мишку, а через минуту забываю про внезапно нахлынувшую обиду. Вот это качельки!

Кажется, даже в воздухе витает праздник. Давно забытое ощущение из детства. Когда ждёшь Новый год, подарков от Деда Мороза и конфет. В это время они особенно сладкие — не такие, как летом. И вообще всё вокруг кажется особенным.