Меня зовут господин Мацумото! том 5

Глава 14

В больницу я поехал ещё и для того, чтобы отвести от себя подозрения. Казалось бы, всё будет наоборот, их станет ещё больше, но есть нюанс. Да, последствия драки всем очевидны, но вот с причинами не всё столь однозначно.

Этим шагом я собирался подтвердить версию Аямэ, а не одного мутного типа, обратись он в полицию. Хотя Ватанабэ вряд ли на это осмелится, но в нашем мире возможно всё. Кроме того, не забываем про условный рефлекс прохожего: чем чаще человек тревожно озирается по сторонам, стараясь держаться в тени, у «стеночки», тем больше он привлекает к себе внимания. Окружающие начинают думать, что его совесть не чиста. Зачем мне вести себя так же, учитывая, что я всё больше становлюсь публичной личностью? Да и потом, всё это не более чем игра.

Получить справку о том, что человек кристально здоров, оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Будучи сотрудником Мацудара-корп, я каждый год добровольно-принудительно проходил плановое медицинское обследование в прикреплённой к нам больнице. Да-да, не мы к ним присосались подобно рыбе прилипале, а они к нам. Крупные корпорации предпочитали вести себя подобно удельным княжествам, где всё своё, под рукой. Или же, если слишком накладно создавать отдельную структуру под каждый чих, с нужными организациями заключался договор на привилегированное обслуживание. Такое положение вещей было выгодно всем, особенно самим организациям. Они точно знали, когда ждать клиентов, сколько человек придёт и сколько им за это заплатят.

Понятное дело, в нашей больнице мы пользовались корпоративной медицинской страховкой. С ней сотруднику Мацудара-корп не нужно было ни о чём задумываться или о чём-то переживать. Улыбчивая медсестра в указанное время проведёт его за руку по всем кабинетам, сама заполнит все бумажки, ответит на вопросы, порекомендует хорошего специалиста, а потом пошлёт на все четыре стороны с традиционным пожеланием: «большое спасибо, давайте встретимся снова».

В данный момент, будучи известно кем, но непонятно в каком качестве, и такое бывает, мне пришлось самому разбираться, как в сфере здравоохранения всё устроено. Казалось бы, чем проще работает механизм, тем лучше, но нет, наши власти пошли другим путём. Подозреваю, в других странах те же яйца, только вид сбоку. Вот зачем нужно было всё настолько бюрократизировать?

Особенно мне запомнился вопрос, как я хочу пройти обследование, как скромный владелец государственной медицинской страховки, гордый обладатель рабочей или иностранное лицо с временной страховкой, поскольку здесь даже туристы обязаны её иметь. Всё делалось для того, чтобы богатели больницы, а не залы ритуальных услуг. Интересно, ответ на этот вопрос как-то повлияет на моё лечение? И что значит, кто мой опекун? Может, я как-то не так спросил? А уж цены и вовсе заставляли задуматься о пользе самолечения народными методами в домашней обстановке. Даже мне! Фраза: «Я не настолько богат — чтобы болеть», обрела новый смысл. Может быть, именно с этим связана популярность в Японии домашнего лечения, обращения к различным знахарям, тётушкам и прочим «специалистам». Это в нации-то, в которой очень бережно относятся к своему здоровью.

Перехватив взгляд Хаякавы, явно получающей удовольствие от моих затруднений, я решил, что играть в эту игру вдвоём гораздо интереснее, чем одному. Не раздумывая, сделав тревожно-озабоченно лицо, принялся несколько сбивчиво и торопливо объяснять девушке на регистратуре, что мне очень срочно нужно пройти полное медицинское обследование. Якобы на этом настаивает моя ненаглядная, а главное — нетерпеливая невеста. Дело в том, что я очень богат, а она молода, красива и с большой грудью, что для японок относительная редкость. Так вот, невеста угрожала найти себе другого мужчину, если я срочно на ней не женюсь, перед этим предоставив справку о состоянии здоровье. И чем хуже оно будет, тем сильнее меня утешат, позаботившись о расстроенном женихе с ОСОБЫМ усердием. Что сказать — я в предвкушении! Прямо-таки жажду получить обещанную сказочную «награду». Эх, вы бы знали, насколько эта женщина горяча. Да на ней яичницу можно жарить!

Выслушивая мои явно преувеличенные описания чужих достоинств, сотрудница за стойкой смущённо моргала и с показной скромностью стыдливо отводила взгляд. При этом у неё сохранялось ровное дыхание, в отличие от кое-кого за спиной. Под занавес рассказа, как-то странно переглянувшись с напарницей, она с несколько натянутой улыбкой бросила быстрый, оценивающий взгляд на, пусть будет, не менее «удивлённую» таким вступлением Хаякаву. Попыталась понять, что в ней особенного? Третьей груди нет, уши не заострённые, кожа не белоснежная. Да она даже не в костюме Пикачу! Сколько ей дать по десятибалльной шкале?

Сетсу, вот так сразу, без предупреждения, не смогла определиться, на какую сторону забора выгоднее «падать». Согласиться или опровергнуть? И потом, у неё есть пижама с покемонами, нечего придираться. Лучше на себя посмотри, выдра. Будет ещё умничать, решая, сколько дать баллов. Одиннадцать!

— Нет-нет. Вы не поняли. Она не невеста, а её подружка, — я доверительно сообщил обманчиво безучастным и совсем нелюбопытным девушкам в регистратуре, ловивших каждое слово.

Ещё и голос понизил, для эффектности.

— Ёри-тян попросила её проконтролировать, чтобы я точно всё прошёл. Потом она отвезёт ей готовое заключение вместе с деньгами на новую сумочку. Не помню, то ли семнадцатую, то ли восемнадцатую по счёту. Коллекционирует их, наверное. Там всего-то тысяч сто, наличкой. Поэтому мне ещё сегодня нужно успеть заехать в банк. Если Ёри-тян до ужина не получит сумочку, то будет очень недовольна. Страшно представить, что она тогда… То есть я сильно не хочу её расстраивать, — тут же поправился со смущённо-виноватым выражением лица, бросив быстрый, опасливый взгляд через плечо на то ли бледнеющую, то ли краснеющую, то ли задыхающуюся Хаякаву, до которой только сейчас дошло, что о ней подумают через три… два… один.

Взгляды медсестёр по отношению ко мне стали сочувствующими, а по отношению к ней, недоброжелательно-холодными. Количество многозначительных переглядываний девушек, причём по обе стороны стойки, мгновенно утроилось. Я даже призывно моргнул милым медсестричкам, дважды, вспомнив популярный мем из интернета.

— Простите, господин… — осторожно обратилась ко мне одна из нахмурившихся медсестёр.

— Аноним. Я хочу пройти обследование анонимно. Без заполнения документов. Деньги не проблема. У меня их полно. Ёри-тян не даст соврать. Она всегда знает, сколько лежит на моём банковском счёте, вплоть до иены. Вот только здоровье, в последнее время, что-то не очень, — расстроенно пожаловался с лёгким налётом недоумения.

— Это заметно, — медсестра всмотрелась в моё «разбитое» лицо, на котором всё было написано большими буквами, как она подумала, женским почерком.

— Не обращайте внимания. Будущая жёнушка немного перестаралась. Я ещё не говорил? Она у меня настоящая тигрица, — застенчиво похвастался с улыбкой влюблённого идиота.

— Послушай, дорогой аноним, если сейчас же не перестанешь шутить, то точно не доживёшь до свадьбы. Я сама тебя прикончу, прямо здесь, не дожидаясь появления невесты, — ледяным тоном предупредила Хаякава, с трудом сдерживаясь, чтобы при свидетелях не перейти к непосредственному физическому насилию.

— Может, вызвать охрану? — предложила обеспокоенная сотрудница административного отдела.

Самая молоденькая и впечатлительная из них.

— Лучше, полицию, — высказалась замужняя коллега, чуть постарше.

— Возьмите его телефон для оформления заявки и позвоните матери. Номер определённо должен быть в записной книжке. Она сама всё быстро уладит. Я пока зарезервирую койку в отделении пластической хирургии. Полагаю, скоро там появится пациент с потерей лица и волос, — невозмутимо посоветовала старшая медсестра, деловито перебирающая папки в картотеке.

Её эта история, вроде как, совершенно не касалась, но не проходить же мимо, когда тут такое. Вот что значит опытная женщина с кольцом на пальце, лет сорока, однако вслух ей можно было дать не более двадцати.

— Не нужно никого вызывать, — забеспокоилась Хаякава. — Врёт он всё. Не было никакого домашнего насилия. Это на улице ему тумаков навешали. За то, что к гулящим женщинам цеплялся, а потом всю ночь с ними же безмерно бухал. Скотина. Потому и выглядит таким помятым, болезненным. Денег у меня и так больше, чем вы можете себе представить, — зачем-то добавила, будто оправдываясь.

— Неужели триллион? — я изумлённо округлил глаза, недоверчиво обернувшись.

— Заткнись, я с тобой позже поговорю, Синдзи! — прошипела окончательно рассвирепевшая Хаякава, неосознанно перейдя на грубость.

Мысленно девушка считала, что мы уже находимся на этом этапе отношений, оформленных явочным характером в одностороннем порядке. Похоже, плакала моя анонимность. За что ты так с ней? Ну, держись. Пристегните ремни, наш биплан начинает транстихоокеанский перелёт Токио-Лос-Анджелес. Это у меня проснулось игривое настроение. Ну не воспринимал я всё это всерьёз, что поделать.

— Да? — у меня аж брови приподнялись от мнимого удивления. — На такси, значит, у тебя денег не нашлось, поэтому захотела поехать на моей машине. Ещё и курочкой попросила угостить. Богачка. Сказала, кошелёк дома забыла. Тот, из которого минуту назад монеты доставала, чтобы купить банку газировки, — напомнил Сетсу. — Да ладно тебе. Чего стесняться-то? Бедность — не порок. Я всё равно вас обеих люблю, по-своему. Только не забудь рассказать Ёри-тян, что я её постоянно хвалил. Со всех сторон. И вспоминал! Это важно. А я за это угощу тебя панированной курочкой с пивом.

— Совсем спятил? — Хаякава округлила глаза, недоверчиво на меня посмотрев, как на новое чудо света.

— Сегодня. Только мы вдвоём, — увлечённо принялся убеждать, пропустив её слова мимо ушей. — Будут только я, ты, курочка, пиво, дурацкая фоновая музыка. Незнакомый пьяный мужик за соседним столиком в придорожном ресторанчике, расположенным подальше от дома. Официантка, принявшая нас за влюблённую парочку. Заезженные шутки, которые вдруг станут казаться по-настоящему смешными. Просьбы сделать нам скидку. Совместный поиск по карманам, так и быть, моим, мелких купюр. И потом, что ты теряешь? Ёри-тян мы ничего не скажем. Я уж точно. Боюсь её, любимую. Обещаю. Это будет наш с тобою секрет, с которым мы умрём вместе, в один день, я даже знаю, от чьей руки, — продолжил увещевать вкрадчивым тоном, косясь взглядом на навостривших ушки и затаивших дыхание медсестёр.

Я знал, что может пронять такую девушку, как Хаякава, которая уже устала от изысков и заезженных дорожек. С каждой секундой выражение лица моей спутницы становилось всё более задумчивым. Гнев слабел на глазах, как и её решимость.

Этим спектаклем я преследовал сразу несколько целей. Хаякава в последнее время стала слишком сильно напирать. Вести себя излишне бесцеремонно, местами даже властно. Захотела получить больше прав, чем ей дают. Так дела не делаются. Она слишком спешит. Я, может, несколько пассивен в личных отношениях, но вовсе не безволен. Сегодня она решила мной покомандовать, предъявляя какие-то непонятные претензии, детские обиды, ведя себя словно ревнивая хозяйка, а завтра до чего додумается? Что ещё ей покажется? Мы же не влюблённые, эгоистичные подростки из Вероны, игнорирующие сложный клубок интересов и противоречий наших непростых семей. Их тоже нужно учитывать. Вдруг послезавтра дед заявит, что уже обо всём договорился с каким-нибудь очень могущественным кланом, с которым даже нам лучше не портить отношений. И что ему на это сказать? Что детишки всё похерили. Причём неважно, чей именно дед проявит инициативу, считая себя в своём праве. Ведь до этого так поступал его отец, а до него прадед и так далее, создав устойчивую традицию. Неудобно получится, правда? Поэтому не стоит спешить с устройством личной жизни. Однако не нужно ударяться и в противоположную крайность, за что нас тоже не похвалят. Я не собирался отталкивать Хаякаву всего лишь из-за нескольких незначительных ошибок, как и не мог позволить сесть мне на шею. Считаю это вполне разумным подходом.

Пусть Сетсу постоит, подумает, в качестве кого она здесь, а чтобы дружеская шутка не показалась язвительной насмешкой, предложил достойную компенсацию. Пусть она получит то же, что и Аямэ. На какое-то время успокоится, перестанет чувствовать себя обделённой вниманием. Заодно я обзаведусь ещё одним доказательством своей невиновности. Подумаешь, вчера гулял с одной девушкой, сегодня с другой, завтра буду с третьей. Какие ещё злодейские планы? Где это я тайно проворачиваю незаконные дела с чужой невестой? О чём вы? Я молодой, неженатый, богатый наследник. Веду себя так, как этого ожидают от владельца шёлковых штанов. Мне скрывать нечего, сами видите. К тому же обидеть меня всё равно, что обидеть всех моих девушек, как и их семьи. Кто себе это может позволить?

То, что наш поход в больницу может породить разные забавные слухи, не страшно. Пусть лучше мои недоброжелатели тратят силы на поиск несуществующих, безобидных пороков, чем реальных грехов. Вокруг известных личностей таких историй наберётся с вагон токийского метро в час пик, куда специально назначенные люди в белых перчатках и фуражках вежливо, но настойчиво утрамбовывают людей. К этому все уже давно привыкли. Что важнее, перешагнув маленькую волну, поднятую собственными усилиями, потом будет проще пережить большую, присланную недоброжелателями. Ну и напоследок выставлю поход в больницу потаканием женскому капризу, от нечего делать, а не необходимостью кому-то что-то доказывать, помимо того, что регулярно проверяться, вообще, полезно для здоровья.

Хаякава быстро оценила ситуацию, всё взвесила и пришла почти к тем же выводам, что и я. Поняла, что скатываться к обидам и угрозам контрпродуктивно. Лучше сейчас сдать назад, самой отступив на один шаг, чтобы не оттолкнули на два. Любая война, а это уже война, в первую очередь — искусство манёвра, а не наступления.

— Хорошо. Уговорил. Сегодня ты только мой. К чёрту Ёри-Мори-Хори и всех остальных, — уколола в ответ. — Но справку всё же получи и отдай. Может, мне она тоже пригодится, — многозначительно ухмыльнулась, без особого сопротивления надевая этакий белый плащ с большими иероглифами на спине, принятый у женских банд босодзоку.

Им и залив по колено, не то что какой-то смазливый мажор.

— Или тебе есть что скрывать? — нахально прищурилась, входя в новый образ.

— От тебя мне скрывать нечего, кроме забывчивости. Я во всём идеален. Поэтому, если чего-то не услышала сразу, виновата луна, река и национальная лотерея, а не моя природа. Кстати, а давай и тебя заодно проверим, — внезапно выдвинул «гениальную» идею, только что пришедшую в голову. — Так сказать, обменяемся залогами.

Специально не стал уточнять чего именно, давая простор для фантазии.

— Хорошо, что не налогами, — иронично фыркнула Хаякава, благосклонно принимая двусмысленное предложение, найдя его выгодным.

Женщины очень много значения придают символизму, а не фактической ценности той или иной вещи.

— Я согласна. Раз уж всё равно пришла в больницу, да ещё сама, ничего не поделать. Провести половину дня в фойе больницы будет слишком скучно. Образ Хатико не слишком подойдёт такой независимой и гордой женщине, как я.

Ну, конечно. Легче сказать — так совпало, а не мне пришлось или я так хотела.

Под восхищёнными её наглостью и коварством взглядами, «лучшая подружка невесты» подхватила чужого парня под руку и деликатно повела к своему светлому будущему. Не его же.

«Ну и олень», — читалось в глазах медсестёр, впечатлённых просмотром дорамы.

Они решили, что долго, не говоря уже о счастливо, я жить точно не буду, если срочно не поумнею. Что невеста, что её подруга, редкостные дряни, в отличие от работающих здесь женщин. Они бы ни за что не воспользовались наивностью робкого, богатого, щедрого, заботливого, (автор в этот момент плюнул в монитор), в перспективе смертельно больного красавчика, с равнодушными родственниками и большой квартирой в Токио. Мир полон не только дьяволов, но и ангелов в медицинских халатах, легко избежавших соблазнов не потому, что те им чужды, а потому, что им ничего не предлагали.

«Вот же несправедливость!» — подумала самая молодая из них, хорошо помнящая цены в бутиках, очереди на остановках и ролики в интернете о роскошной жизни людей, у которых тоже две руки, две ноги, два глаза, два уха и две, вероятнее всего, совести.

Старшая медсестра, уходя с нужной папкой, пробормотала под нос, думая о чём-то своём.

— Нужны ли две кровати, или хватит одной?

Во время медосмотра Хаякава не забывала и о своей второстепенной, но от этого не менее важной цели. Как и у Синдзи, у неё были свои причины для посещения больницы. Уже без участия парня, он об этом даже не знал, сразу во всех социальных сетях на её страницах появились игривые сообщения, сердечки и совместные с ним фотографии. Началась операция, созвучная с названием фильма: «Империя наносит ответный удар». Общий посыл был таков: Одна умная, заботливая и чуткая подруга исправляет то, что натворила вторая, глупая, безответственная, безработная алкоголичка. Кто, по мнению читателей, подходит этому красавчику больше?

Как и ожидалось, с такой постановкой вопроса голосование в сети проходило довольно бодро и предвзято. Фотография, где Хаякава на фоне горшка с декоративной пальмой позировала рядом с Синдзи, показывая знак Виктории, ушла пока ещё счастливой в своём неведении Мацударе Аямэ, исправив это буквально за минуту. Сообщение служило одновременно и вызовом, и предупреждением, понятным им обеим. На этой фотографии парень с девушкой были одеты в одинаковые больничные пижамы.

Кто бы позволил обладателям столь непростых фамилий, а это выяснилось очень быстро, вне зависимости от пожеланий господина и госпожи «инкогнито», избежать особого сервиса от больницы, предназначенного для VIP-VIP клиентов. Где-то на просторах японской рекламы два королевских краба в чёрных очках на золотистом песке тропического пляжа, подняв клешни, сделали клац-клац.

Дёрнув бровью и шумно выдохнув, Мацудара зачем-то вспомнила маму Хаякавы Сетсу. Так и сказала: «Твою мать!» Преодолеть желание срочно сорваться в больницу и внести гармонию в лица обоих «моделей» было непросто, но она справилась. Этим Мацудара просто выставила бы себя малолетним несдержанным подростком, легко поддающимся на провокации. Чтобы доказать, что она не такая, девушка отправила в ответ поднятый вверх палец. Наверное, исключительно по невнимательности или из-за автозамены, это был не большой, а средний палец.

Ничто не радует сердце юной, незамужней девы так сильно, как злость соперниц и низкокалорийный тортик. Широко улыбнувшись, счастливая Хаякава посчитала, что прожила день не зря, наступив на хвост одной пронырливой лисице. В приподнятом расположении духа она вместе с Фудзиварой, перехватив его в коридоре после очередной процедуры, вместе с ним зашла в кабинет гастроэнтеролога. Мысль о том, что Сетсу уже победила, оказалась тем самым поднятым флагом, о который девушка едва не споткнулась в следующей же сцене проходимого ей дейт-сима.

Увидев, как замешкался растерявшийся от неожиданности Синдзи, поражённо уставившись на девушку-интерна, а главное, с каким приятным удивлением она посмотрела в ответ, явно узнав и обрадовавшись, Хаякава интуитивно поняла, что между ними что-то было. Что-то такое, о чём ей непременно соврут. К оммёдзи не ходи. Кажется, сердечко дало сбой, указывая, что сначала нужно было зайти к кардиологу, потом в муниципалитет, храм и только потом сюда.

— Вы знакомы? — тут же спросила Сетсу с мгновенно изменившейся, натянутой улыбкой.

— Да. Встречались пару раз, — сообщил опомнившийся парень.

Спина у него определённо напряглась, а голос стал подозрительно ровным. Хаякава бы даже сказала, отвлёкшись от мысленного поиска справочника по Уголовному кодексу, — идеально выверенным.

— По работе? — «невинно» уточнила Хаякава прежним, доброжелательно-приветливым тоном, подойдя и якобы невзначай взяв парня под руку, вешая на него ярлык — «Занято!»

Искоса на неё посмотрев с нечитаемым выражением лица, не сбрасывая руки, Фудзивара спокойно ответил.

— Нет. Мы случайно столкнулись в одном публичном месте. Высказали свою точку зрения и, так получилось, зацепились за общую тему. Хорошо подискутировали. В чём-то сошлись, в чём-то нет. Поэтому нас нельзя назвать хорошими знакомыми, но и чужими людьми мы уже не являемся. Скорее, она мой накама, — он использовал очень размытое определение, которое может значить как очень многое, так и практически ничего. Всё зависит от того, какой смысл в это слово вкладывает говоривший.

Упомянутая девушка в больничной униформе несколько раз недоумённо переводила взгляд с Фудзивары на Хаякаву и обратно, пытаясь сообразить, что происходит. В её глазах изумление быстро сменилось пониманием, отчего на лице расплылась широкая, загадочная улыбка. Прямо как у Сетсу, чуть ранее.

— А вы, простите, вместе? — вежливо поинтересовалась девушка-интерн.

— Да, — кивнул подозрительно вспотевший Фудзивара. — Мы пришли вместе. Знакомься, моя подруга… Чуть не забыл, мы же тут без имён. Тайно проходим обследование. Анонимность на уровне восьмого класса, — с важностью поднял указательный палец.

Уж не намекает ли он на синдром восьмиклассника, тонко тролля кого-то из присутствующих? Возможно, даже себя. Вот только по факту эта хитрая сволочь только что на её ярлыке дописала снизу маленькими корявыми иероглифами.

'Занято! (Сетсу)

С хх-хх до хх-хх. Звонок не работает. Стучать три раза. На ответный стук: три коротких, три длинных, три коротких, пауза, звонить по номеру 119. В случае повтора — набирать 110. (незнакомка)

Это на что же Синдзи напрашивается, скотина⁈ Чтобы она вела себя умереннее или радикальнее?

— Понятно. Значит, она тоже твой накама. Приятно познакомится, госпожа правая, — наглая незнакомка посмотрела на руку, за которую Хаякава взяла Фудзивару. — Я интерн доктора С. У вас же действует правило, без имён, правильно? Мне нравится. Кстати, поздравляю — ваш друг очень хороший собеседник. Однако я всё равно лучше. В споре со мной он проиграл в четырёх схватках из четырёх. Возможно, благодаря такой красноречивой подруге, как вы, парень сможет лучше отточить свой навык. Хорошо подготовится к следующему разу, ведь наши дискуссии были очень жаркими. В тот раз мы не раз успели вспотеть, пока пришли к согласию.

«Нарывается? Бессмертная, что ли?»

— Госпожа — «Я уйду не попрощавшись», вы хоть и умелый оратор, но не стоит смотреть на других свысока. Твёрдость моих убеждений тогда не знала себе равных. Уверен, вы не сможете доказать обратное. Поэтому победителем в нашем споре, несомненно, был я! — Синдзи опротестовал её возмутительное заявление, посчитав, что задета его гордость.

Сомнительный намёк был превращён им в игру слов, показывая, что они действительно заядлые спорщики, готовые чуть что, сойтись в новой схватке. Кроме того, Хаякаве показалось, что в его словах скрывалась угроза.

— Да какой там победитель? Вспомни, за кем осталось последнее слово, — не согласилась девушка, не в силах промолчать, признавая себя проигравшей.

— Во-первых, это было не слово, — педантично заметил душный Синдзи, — а возглас. Во-вторых, было бы странно, если бы последним кричал мужчина, перебивая женщину. Это не вежливо, хоть и вполне в духе традиций. В-третьих, слово не может быть последним, если оно не оповещает о данном только что обете молчания. В-четвёртых, у вас нет свидетелей, поэтому всё равно ничего не докажете. Моя непогрешимость в этом вопросе основывается на моих же неопровержимых заблуждениях. Спорить с этим попросту бесполезно, интернет не даст соврать. Вот так вот. Съела? — несколько по-детски заявил парень, гордо расправив плечи.

Интерн чуть не задохнулась, подавившись воздухом от такого коварства. Бесстыдству этого человека позавидовали бы иные политики. Истинный сарарима́н.

— Я не кричала! — закричала девушка с оскорблённым достоинством. — Это было громкое выражение удовлетворения после получения желаемого результата. Сделанное для того, чтобы не уронить самооценку оппонента, — поспешно попыталась подобрать наиболее обтекаемое, со всех сторон, определение. — Я хотела тебя приободрить, только и всего. Прошу прощение. Но только за это, — смущённо-сердитая девушка скрестила с Фудзиварой взгляды, высекающие искры.

— Как сарай ни назови, императора в нём не поселишь. Если это была лишь игра, то вы плохая актриса. Я знаю, о чём говорю, поскольку хорошо знаком с несколькими настоящими актрисами. Более того, скоро собираюсь снимать свой сериал, — парировал уязвлённый парень.

Ошеломлённо моргнув, интерн по-новому взглянула на впавшую в ступор Хаякаву, отчаянно пытающуюся ухватиться за ускользающую нить этого потрясающе двусмысленного диалога.

— Боюсь, — потратив секунду на раздумья, помощница доктора С решительно контратаковала, защищаясь всё сильнее и сильнее, — успех этого сериала под сомнением, раз у его создателя настолько замыленный взор. Надеюсь, твоей слабостью не воспользуются бесчестные люди, пытающиеся пролезть на большой экран через узкий диван. Если так и произойдёт, в чём я не сомневаюсь, приходи ещё раз, пожалею. Я не злопамятная. Что же по поводу премьеры, скажи дату и название, чтобы я на неё точно не попала, зря потратив своё время.

— Не дождёшься, — кивнул удовлетворённый Фудзивара. — Я пришлю в больницу постер. Попрошу повесить где-нибудь в укромном месте, с автографом нашей уборщицы, чтобы его быстрее сняли, не вводя некоторых падких женщин в искушение. Чтобы потом не клеветала, будто я жадный и мелочный человек.

Хаякава с пустым взглядом несколько раз моргнула. Почувствовав, как ослабла её хватка на руке Синдзи. Сетсу захотелось взять мыло и… дальше вставала дилемма, что с ним делать? Почему-то на ум пришли три обезьяньих мудреца. Закрывающая глаза Мидзару. Закрывающая уши Кикадзару. Закрывающая рот Ивадзару. Стоило ли сначала вымыть уши себе, чтобы лучше слышать, промыть рот Фудзивару, чтобы он не произносил вслух глупые вещи или намылить глаза интерну, чтобы та не смотрела на них таким взглядом. Да, в конце концов, что здесь происходит? О чём эти двое говорят? Почему ей кажется, будто они пришли к какому-то соглашению при полном несовпадении мнений? Как это возможно?

Тихо кашлянув, напоминая о своём присутствии, старый доктор, хитро улыбнувшись одними кончиками губ, спокойно поинтересовался.

— Простите, уважаемые пациенты, вы сюда пришли хвастаться или сдавать анализы? Если первое, то не могли бы выражаться яснее, чтобы я тоже мог поругать или похвалить свою замечательную ассистентку, в зависимости от степени её вины. Хотелось бы за дело, а не за домыслы, — предупреждающе взглянул на Хаякаву.

— Конечно же, её нужно хвалить. Я же не каяться сюда пришёл. Кроме того, женщину, которая собирается засовывать в тебя инородные предметы с твоего же согласия, обижать очень не рекомендуется, — повернулся к нему скользкий Синдзи. — Не хотелось бы внезапно обнаружить в своём направлении колоноскопию, проводимую трясущимися руками неопытной практикантки.

— Не волнуйтесь, таких неумех мы здесь не держим. Как и мстительных особ. Все наши специалисты — люди, достойные уважения и доверия, — успокоил его пожилой врач, по-отечески посмотрев на помощницу, довольную очень редкой похвалой.

Злость интерна окончательно погасла, сменившись снисходительно-покровительственной усмешкой, направленной на парня, который ловко выкрутился из щекотливой ситуации. Теперь Хаякава не сможет поднять закрытую тему, не поставив всех в неловкое положение. Но неожиданно ей на помощь пришла сама интерн, продолжив время от времени подкалывать парня, чтобы тот не расслаблялся. Наверное, из женской солидарности. Здесь, в своём «логове», она чувствовала себя увереннее некуда. Человеком, которого все беспрекословно слушаются и немного опасаются.

Получив повод, дождавшись, когда Синдзи был занят и не мог говорить, Хаякава изобразила легкомысленную забывчивость. Невинно уточнила у интерна, так о чём же был тот спор, в котором она якобы четырежды победила.

— Я уже и не помню. — не раздумывая ответила ехидная девушка, отчего Синдзи едва не закашлялся.

— Как это? — опешила Хаякава.

— Обычно. Какую-то глупость обсуждали, наверное. Неважно. Лучше расскажите, как вы познакомились? Жутко интересно, — приблизившись, заинтересованно спросила любопытная девушка с поблескивающими от предвкушения глазами, найдя способ приятнее провести рабочее время.

— Я хотела его прибить.

— За что? — искренне удивилась собеседница.

— Он подошёл во время моего свидания с другим мужчиной и начал жутко бесить, — поделилась «секретом» мстительная Хаякава.

— Оу, — восхищённо выдохнула незнакомая девушка. — И что дальше?

— И ничего, — Сетсу с удовольствием ответила той же монетой. — Хотела — сделала.

Вот только не стала добавлять: «но не получила того, на что рассчитывала». Зачем сопернице знать такие подробности? Лучше их опустить. Пусть попробует повторить, если осмелится, а она на это посмотрит, и, быть может, даже что-то посоветует… одной из сторон. Чтобы получить такую возможность, Хаякава последовала совету Сунь Цзы: «Держи друзей близко к себе, а врагов ещё ближе.»

— Как позже выяснилось, один негодяй появился по просьбе второго. Что с них взять, барсуки из одной норы*, — презрительно фыркнула мнимая подруга Ёри-тян, перехватывая инициативу.

*(то же, что и одного поля ягоды, яп. пословица)

Сейчас она относилась к той истории с юмором, а тогда всё выглядело иначе.

Рассмеявшись, обе девушки принялись активно перешёптываться, отчего у Синдзи на лице отразилась вселенская печаль. Что может быть хуже одной язвительной провокаторши? Две!

Несколько позже, когда интерн по делам спустилась в холл, забежав к подружкам на ресепшн, то услышала там занимательную историю, напомнившую ей о сегодняшних забавных пациентах. Не удержавшись от соблазна поделиться горячими новостями, девушка подкинула в котёл кипящих страстей новых приправ. Заодно и сама от них узнала много нового, заставившего её взглянуть на всё под другим углом. Мацумото хоть и считал себя мастером метания всего на свете, но вот с бумерангами до этого дел как-то не имел. Большое упущение с его стороны.

Не страшно, если люди над кем-то посмеются и забудут, гораздо страшнее, если кто-то из них посмеётся за компанию и не забудет, найдя это несправедливым.