Меня зовут господин Мацумото! том 5

Глава 15

На следующее утро, с аппетитом уплетая антипохмельный супчик с морепродуктами, я с теплотой вспоминал вчерашний вечер. Душевно посидели с Хаякавой, ничего не скажешь. Сам не ожидал, что всё пройдёт настолько гладко. Будто мы уже не в первый раз проводили так время, без приснопамятного «занимались этим». Даже странно как-то. Разве не всё в отношениях между мужчиной и женщиной сводится к постели? Впрочем, вопрос риторический.

Поначалу, когда девушка очень сильно старалась, чтобы всё проходило «идеально», меня не отпускало ощущение неправильности происходящего. Я бы даже сказал — неискренности, а ещё натянутости во всём, вплоть до веселья. Разумеется, она тоже это почувствовала. Пересилив себя, девушка расслабилась, отдалась на волю течения, перестав всё планировать, контролировать, додумывать, после чего свидание приобрело свою завершённую, гармоничную форму.

Мой лирический настрой и вера в то, что сегодня будет прекрасная погода, а люди ещё лучше, образно выражаясь, продержались ровно полчаса. Вестником перемен послужил незваный гость, который хуже налоговой, но лучше тёщи. С налоговой, на самом деле, легко работать. Если всё делаешь по правилам. Ты знаешь, что ожидать от неё и что она ждёт от тебя. С родственниками это так не работает. Они сами решают — соблюдать ли им негласные правила, не соблюдать или вводить новые. Фиксированной ежемесячной суммой с отчётом «на что» и «за что», от них так просто не отделаешься.

Как оказалось, в это прекрасное утро обо мне «вспомнил» троюродный братец Шин, о котором, в свою очередь, «вспомнила» тётя Ируми. А всё потому, что я благополучно отказывался вспоминать о них первым. Как так, ведь планы свёрстаны, график размечен, фигурки расставлены, а кубики так и не брошены. Непорядок, по мнению драгоценной тёти.

После моего приветливого кивка, с недовольным видом усевшись за стол, Шин так и сказал, но в несколько иной форме.

— Ты непорядочен, брат. Словно соблазнённая девица я уже который день сижу у телефона в ожидании, когда же обо мне вспомнят и пришлют сообщение. Не самый лучший опыт, — Шин для наглядности зябко повёл плечами, после чего посмотрел на меня долгим укоряющим взглядом.

Жаль, что его усилия пропали даром. Хотя нет, нисколько не жаль. Тоже мне, пришла совесть нации и требует уважения. Мы живём в капиталистическом мире. Да у меня кожа на лице толще, чем длина его иголок. Про другое даже говорить не буду, чтобы не расстраивать ребёнка. Если так хочет изобразить обиженного ёжика, пусть старается лучше. Не знаю, недовольно пофыркает или свернётся клубочком.

— В этой жизни всё стоит попробовать. Мы же японцы.

Правда, это больше относилось к еде, но какая разница.

— Живём лишь раз. Даже если ты буддист, всё равно в следующем воплощении ничего не вспомнишь, поэтому считай, что до этого и не жил, — философски заметил, продолжая прихлёбывать острый, горячий супчик, пробивающий на слезу.

Будем считать, слезу умиления и раскаянья. Насмешливо фыркнув, Шин передвинул мою тарелку поближе к себе, не давая отвлекаться от более важного дела. Не сдержав любопытства, склонившись к тарелке, он осторожно понюхал содержимое.

— Что за гадость? — скривился от отвращения.

— Питательная и бодрящая, — я недовольно проворчал, возвращая тарелку на место. — Не хочешь — не ешь. Я же не заставляю. Дай мне ещё немного «помучаться», избавляя мир от неё, а то у тебя лицо слишком довольное жизнью. И взгляд такой неприятный, горящий, полный задора, планов, жажды действий. Какой ужас. Как представлю, что ты можешь меня им заразить, так сразу в дрожь бросает. Поэтому, будь любезен, отсядь подальше, — помахал рукой, будто кошку отгонял. — Только маску не забудь надеть.

— Хёттоко подойдёт? Ой, прости. Кажется, я её дома забыл, — ненатурально расстроился парень. — Так и быть, в следующий раз принесу. И потом, эта «болезнь» легко лечится. Главное, слушайся меня и я тебя всему научу. Ты ещё удовольствие от неё будешь получать, — воодушевлённо пообещал, пытаясь пробить сопротивляемость цели.

— Этого-то я и боюсь, — лениво проворчал, возвращаясь к супу.

— Не бойся, я с тобой, — широко улыбнулся Шин, на этот раз «воруя» еду из другой тарелки.

Немного подурачившись с братом, обменявшись с ним колкостями и «комплиментами», раньше я такого удовольствия был лишён, кажется, совершенно напрасно, плавно перешёл к делам. Увы, сколько ни убегай, от них всё равно не скроешься. Как и от себя. Шин, став серьёзнее, попросил составить ему компанию. От нас требовалось сходить на молодёжную тусовку, на которой появление младшего поколения Фудзивар стало уже чем-то вроде доброй традиции. Этакого символа удачи и успеха. Нам нужно будет там отметиться, поздороваться с кем следует, не поздороваться с остальными, держа дистанцию, чтобы повысить ценность первого и недосягаемость второго. Блеснуть деньгами, статусом, оказать кому-нибудь мелкое покровительство, неважно кому.

— Это не светский приём, а что-то вроде афтепати на открытом воздухе, поэтому форма одежды свободная. Сопровождение не приветствуется. Протокольных мероприятий не планируется. Репортёров не будет. Статусом светить не нужно. Практически все, кто там соберётся, из богатых и влиятельных семей. Сразу предупреждаю, возьми с собой побольше денег, так как придётся потратиться. Тысяч сто должно хватить. Плюс-минус. На ставки, выпивку, подарки, награды, благотворительность, тоже неважно. Конечно, можно обойтись и без этого, там всё будет бесплатным, вход, деликатесы, красивые девушки, возможность прокатиться на спортивных машинах, однако, это не очень хорошо… смотрится, — он затруднился подобрать подходящее определение. — Кроме того, там не принято совершать сделки, — продолжил разъяснять неочевидные нюансы.

Ненадолго прервавшись, Шин продолжил опустошать тарелку с понравившейся ему закуской. Готов поспорить, дома он о ней даже не вспоминает, а вот в гостях, так и норовит полакомиться. Впрочем, так поступает не только он.

— Оплачиваются только услуги и ставки. Никакого принуждения. Основной мотив встречи, автомобильные гонки на городских улицах. Участвовать в них необязательно. Это только ради зрелища. Хотя, в принципе, любой желающий может прокатиться с ветерком. Бросить вызов себе, друзьям или просто на спор. Профессиональные гонщики с новичками не соревнуются. Это исключительно любительские заезды, без зачётов, на своих машинах. Со ставками или без, каждый решает сам. Гости могут делать подарки любому понравившемуся им водителю, вне зависимости от результата. Но только если он осмелится выехать на трассу и доедет до конца.

Вновь прервавшись, горничная принесла чаю с печеньем чинцуко, Шин благодарно кивнул, принимая угощение. При этом он автоматически пробежался взглядом по её стройной фигурке, но без сексуального подтекста. Скорее, из любви к искусству, чем к средствам его производства. Причём сделал это неосознанно. Зная, что симпатичная девушка является прислугой нашего рода, почти членом семьи, он столь же привычно перестал воспринимать её, как объект вожделения.

— Тогда, может, мне лучше вообще не ходить? У меня сейчас с деньгами не очень, — я слегка помрачнел, вспоминая последние бухгалтерские отчёты.

Из-за англичан нам пришлось срочно вкидывать на Ближний Восток дополнительные средства, укрепляя ограды наших «пастбищ». Воровать чужих овец и ссорить пастухов они умеют, как никто другой. Богатый исторический опыт так быстро не растеряешь, хотя они стараются. Услышав это, Шин расхохотался.

— Хорошая шутка. Ты наследник дома Нанкэ, а не наёмный работник Мацумото или частный предприниматель. Разницу улавливаешь? Мы идём туда для того, чтобы об этом не забывали и все остальные. Причём это не только важно, но и полезно. Подобные встречи помогают бездельникам из семей третьего порядка знакомиться с вечно занятыми представителями первого. Без посредников и формальностей. Например, где ещё мы можем спокойно поговорить напрямую? В кабинетах, куда без трёх бумажек и пяти секретарей не попасть? У нас дома? Ещё чего. На улице? Ты часто гуляешь по городскому парку в ожидании случайных встреч? Если да, то скоро перестанешь. Просто поверь. Если только ты не ходишь туда, надевая длиннополый плащ на голое тело, — пошутил. — В метро? Ещё смешнее. На таких тусовках удобно искать своё место в жизни, а также друзей и врагов, если нет другого источника. Пробовать что-то не слишком запретное. В разумных пределах, естественно. Ну, или узнать, что у тебя не всё в порядке с тормозами, что тоже не лишнее. Не на светском же приёме заниматься разными глупостями, на глазах у стариков. В конце концов, если не сбрасывать напряжения в подобных местах, то где ещё этим заниматься? Если знаешь, дай адрес. Будь хорошим братом. Только обойдись без заезженных домашних шуток про музеи, театры, консерватории. Боюсь, после женитьбы я сам смогу давать советы на эту тему получше иного гуру. И потом, каждый сезон красив своим цветом, — привёл поговорку.

Это он о том, что в молодости нужно вести себя, как подросток, а не, как старик. Умело вернул мои же слова про мимолётность и необратимость жизни. Из-за этого меня кольнуло неприятное чувство. Да что же такое? Мне об этом постоянно напоминают Аямэ, Сетсу, теперь ещё и Шин взялся. Неужели я так сильно выбиваюсь из строя мальчиков-зайчиков? И вовсе я не веду себя, словно старик. Какой вздор! Сегодня же куплю модные, обтягивающие кожаные штаны, повешу в шкаф и не буду их надевать. Для японцев часто само наличие определённых вещей — уже достаточное основание считать, что они приносят пользу.

В общем, очередной вечер был расписан от и до. Умея различать кошельки, где личный, где рабочий, а где клановый, я позвонил деду. Предупредил о возможных неоправданных тратах, о продолжении беспорядочного образа жизни и будущих конфликтах с различными накрашенными придурками. В связи с этим деньги я планировал взять с корпоративной карты, списав их на представительские расходы. В ответ мне пожелали хорошо провести время, ни в чём себе не отказывать, обойдясь без советов, и, уж тем более, без поучений. Да их и не могло быть, мы же с дедом умные люди.

Такеру-сама прекрасно понял, ради чего я звонил. Не ради же денег. И даже не ради отчёта, словно отпрашивающийся у родителей робкий подросток, в надежде остаться их любимым ребёнком, которого ни в коем случае нельзя вычёркивать из завещания. Такие истории в богатых семьях далеко не редкость. Пусть дедушка возьмёт деятельную тётушку на карандаш. Посмотрит, нет ли за её невинными инициативами чего-то большего, чем кажется на первый взгляд. И на второй тоже. Уж слишком она активна. Он на этом игровом поле разбирается гораздо лучше меня. Не вижу причин этого стыдиться. У него огромный опыт, развитое чутьё и незыблемый авторитет. Когда-нибудь и у меня всё это будет, но нескоро. Зато на молодёжной тусовке, в отличие от него, уже я буду чувствовать себя намного увереннее, разговаривая с окружающими на понятном нам языке. Действительно — каждый сезон красив своим цветом.

Как и договаривались, в условленное время Шин за мной заехал, одевшись словно для рядовой поездки за город. Будучи за рулём безумно дорогого, тюнингованного автомобиля с заниженной посадкой, в своём домашнем «шмотьё» брат смотрелся довольно контрастно. Отойди он от неё на пять метров, даже не скажешь, что перед тобой принц, а не какой-нибудь работяга с завода по сборке телефонов.

Через некоторое время мы благополучно оказались на вечеринке под открытым небом, устроенной прямо в центре делового района, на фоне небоскрёбов, элитных магазинов и современных зданий со странной архитектурой непонятного назначения. Причём со стороны она никак не выделялась: ни флажками, ни лентами, ни толпами телохранителей. Разве что парадом разнообразных спорткаров, выстроившихся вдоль улицы. Обманчивая простота встречи «случайных» людей, вместе с пьянящим ощущением свободы, того, что на сегодняшний вечер весь город якобы принадлежит только им, оказывали на собравшихся сильное воздействие, раскрепощая и так не особо закрепощённые умы. Вытаскивая наружу внутренних демонов, загнанных в самые глубины подсознания самоконтролем, давлением общества, морали, сэмпаев и прочих идолов, перед которыми постоянно приходилось гнуть спины. А ещё постоянным желанием соответствовать чьим-то ожиданиям, не говоря уже про идеалы.

Чтобы всё не только выглядело безопасно, но и соответствовало этому, организаторы заранее обо всём договорились с местными властями и полицией. Ни мы им не собирались мешать, ни они нам. Конечно, никаких официальных бумаг никто не подписывал и объявлений об этом не делал, но все, кому положено пресекать подобные сборища, глаза на несколько часов обещали закрыть. В ответ организаторы обязались вложить определённую сумму в фонд развития данного района, проследить, чтобы мы особо не шумели, не разбегались, не нарушали общественный порядок и не выезжали за чётко обозначенные на карте границы. Таким образом распорядители тусовки демонстрировали своим семьям организаторские способности, друзьям — связи, властям — адекватность и готовность договариваться. Со всех сторон сплошные плюсы. Однако, чтобы их получить, за это право им приходилось сражаться в междоусобных войнах. Как хорошо, что мы, Фудзивара, в эту битву не лезем. Мы с победителями делим трофеи, что куда приятнее.

Сильно подозреваю, часть денег, предназначенных на благотворительность за «безнаказанность», вскоре осядет в чьих-то предвыборных фондах, но это уже совсем другая история, в которую лезть хочется ещё меньше.

К нашему приезду на месте сбора уже собралась приличных размеров толпа, напоминающая типичную клубную тусовку. Из установленных на раскладных столах колонок вовсю гремела ритмичная, дикая музыка. В глаза бросались яркие световые эффекты кислотных расцветок. Отдельно стояли одинаковые микроавтобусы с распахнутыми дверьми, чтобы все видели салоны, буквально забитые упаковками дорогих напитков, деликатесов, лёгких закусок, на любой вкус, цвет и запах. Это помимо салфеток, очков, расчёсок, футболок, бокалов. Ещё повсюду наблюдалось хаотичное движение развлекающегося, нарочито весёлого народа.

Каких только пёстро, безвкусно — скажут одни, изысканно — не согласятся другие, а то и экстравагантно одетых типов там не было. На светский раут происходящее не походило даже отдалённо.

Вместе Шином храбрый лицом и дрогнувший сердцем Мацумото влился в толпу. Предварительно набрав в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в воду. Если бы я ещё и перекрестился, меня бы точно не поняли.

Удивительно, но то и дело в толпе мне на глаза попадались знакомые лица. Те, с кем я уже успел пересечься на других вечеринках, официальных мероприятиях или компаниях. Впрочем, раз мы ходим в одни и те же места, зачастую к одним и тем же знакомым, да ещё приблизительно со схожими целями, этого стоило ожидать. Тут хочешь не хочешь, но сформируешь определённый круг общения. Как и привычки, которые не всегда приходятся к месту. Места ведь меняются, а они остаются. Избавиться потом от них не так-то просто.

Благодаря новым знакомым, старыми их точно не назовёшь, мне не пришлось ощущать себя белой вороной. Нашлось и кому что сказать, как раз к месту, и кому улыбнуться, и кому кивнуть, и кого поприветствовать, а мимо кого равнодушно пройти. Это было проще простого под руководством опытного проводника Шина, ставшего моим экскурсоводом. Если бы он при этом ещё не увеличивал количество моих новых знакомых до неприличных величин, цены бы ему не было. И отказаться-то нельзя от этой услуги. Без учителя сложного искусства социальных взаимодействий в токсичной среде золотой молодёжи разобраться в том, как себя вести в том или ином случае, я бы не смог, не допустив ошибок. Это вам не сборище интеллигентов на литературном вечере. Если до этого момента я думал, что мой словарный запас достаточно велик, то теперь пришлось срочно дополнять сленговый словарик. Как и в других странах, в Японии существует множество своих, специфических слов, употребляемых только в определённых местах и по определённым поводам. В языковых школах этому не учат. Если сами японцы частенько в них путаются и теряются, то что уж говорить про иностранцев.

Конечно, мы с Шином никому своё общество не навязывали, в нос не тыкали, не разговаривали через губу, начиная приветствие с: «Ты что, голоногий, не видишь кто перед тобой? Немедленно пади ниц и благодари небеса за милость!» Не было и подходов в стиле Ивана Васильевича Бунша: «Здравствуйте, Фудзивара. Очень приятно, Фудзивара. Очень приятно, здравствуйте, Фудзивара.»

Шин каким-то неуловимым образом определял, к кому нам нужно подойти первыми, кто должен подойти к нам, с кем проявить вежливость, с чего начать беседу. При этом нашу фамилию за всё это время он назвал всего один раз. Аргументировал так: умные потом сами разберутся, кто перед ними, а дуракам её знать ни к чему. Знающим повторно представляться тоже не следует. Покажемся, или излишне высокомерными, или воспримут это как скрытую издёвку. «Наши» все в курсе. И вообще, Шин подстраивал всё так, чтобы нам вообще не приходилось проявлять инициативу. Мы больше работали приманкой, на которую слетались «мотыльки», чуявшие, а то и знавшие это точно, что за нами стоит сила и власть.

Поскольку мы тут находились для повышения престижа мероприятия, а не работы, после приветственной части можно было расслабиться, заняться чем-нибудь по душе. Хотя бы на людей посмотреть, в конце концов, оторвавшись от нескончаемого потока дел. Рыбки по ту сторону монитора уже надоели. Жаль, поскольку мне сейчас больше всего хотелось вернуться именно к ним, любимым. Это я о делах, а не о рыбках. С другой стороны, часть присутствующих не сильно от них отличалась. Чем не замена? Это я уже о рыбках, если кто не понял.

К своему большому удивлению, на этой вечеринке я обнаружил не к ночи помянутую Миву, в коротеньком платье с блестками, ярком макияже, наклейкой звёздочки на щеке и с новой причёской. В одной руке она держала бокал шампанского, а другую соблазнительно закинула на плечо какому-то смазливому пареньку в бежевом, стильном пиджаке, надетом прямиком на футболку. Мива весело щебетала у него под ушком, едва не мурлыча от удовольствия. Ещё и так интимно прижималась, что меня аж зависть пробирала… до самого телефона.

Остановившись, я хмуро присмотрелся к их парочке повнимательнее, заметив несколько странностей, начинающихся с выражения лица «счастливчика». А вот теперь всё стало понятнее. Она же парня не обнимает, а слегка придерживает, не позволяя ему сбежать. Взяла на удушающий, не доводя приём до конца, чтобы не вызывать подозрений. Как профессионально. Большой палец вверх. Девушка не воркует нежно на ушко, а что-то требовательно шепчет, явно давя на всё, на что можно давить в рамках приличий. А ведь со стороны всё выглядит совершенно иначе. Чудны твои дела, господи, а творения ещё чуднее.

Судя по тому, как парень выглядит и как на него с разных сторон посматривают ревнивые девицы, кружа вокруг, словно стая хищных акул, так ему и надо. Это же типичный герой rabukome — чёртов идеальный, бессовестный и «близорукий» бисёнен — король гарема. Тянет где-то на 0,5 от эталонного Юки Рито. «Да гори он в аду», — сказала бы наша несравненная Шихано Рурико. Мы таких типов всем офисом громко ненавидели и тихо восторгались. Особенно наш энтузиазм проявлялся в присутствии коллег женского пола от рождения, а не убеждений. Правда, только первое время, а потом, узнав их поближе, мы, хранители тестостерона, мудро решили не смешивать романтику с работой в серпентарии, тем более встряхивать в шейкере.

В общем, что-то я отвлёкся на приятные воспоминания о светлом, как теперь казалось, прошлом, отчего проникся некоторым уважением к своей нынешней персональной, ходячей головной боли.

— Так его. За яйца хватай, чего тянешь, — невольно принялся болеть за нашу команду.

— А? — растерянно переспросил обернувшийся Шин, увидев, что брат сильно отстал.

Я что, невольно сказал это вслух? Стыдно-то как. За помутнение рассудка, конечно же, за что же ещё?

— Что? — тоже обернулся, сделав вид, будто выискиваю, что же его так заинтересовало.

Я ничего не говорил, а он ничего не слышал.

Ты чего остановился? — упрекнул его за задержку.

Удивлённо моргнув, Шин пошёл дальше, не став вступать в бессмысленный спор. Перед уходом я ещё раз посмотрел на Миву. Как раз в тот момент, когда она посмотрела на меня. Встретившись взглядами, не знаю, что на нас нашло, но мы сразу же обменялись едва заметными, уважительными кивками, понимая всё без слов. После этого просто разошлись, перестав обращать внимание друг на друга. Причём буквально, одновременно уводя своих спутников в противоположных направлениях, не оглядываясь и не давая травоядным жертвам ни единого шанса сбежать или объединиться против нас, истинных хищников, чуявших друг друга за километр.

Далеко идти не пришлось. Уже через пару минут меня ждала ещё одна занимательная встреча. Как же такому тематическому мероприятию с участием гоночных автомобилей обойтись без Сацуки Эйго? Да он словно напрашивался быть здесь.

Стоя возле красной Феррари, блондинистый плейбой и миллионер локального масштаба увлечённо спорил со своей противоположностью. С брюнетом, за спиной которого виднелась чёрная Lamborghini Huracán. Кажется, у старых «приятелей», это видно по поведению, дело шло к очередному спору. Что-то мне подсказывает, на деньги, как главному измерителю успеха таких людей.

Черноволосый японец в чёрной спортивной куртке с нашивками незнакомых мне логотипов, в чёрных штанах, а также белых, мать его эстета, кроссовках, уверенно дожимал Сацуки. Кажется, подбивал давнего соперника за звание самого известного и желанного на любой вечеринке «отброса» решить их спор старым добрым способом, в котором победитель всегда прав, а проигравший всегда виноват. Возле закусивших удила парней собралось уже человек двадцать из обеих групп поддержки, а также случайных прохожих, привлечённых происходящим. Для них это развлечение похлеще танцев и пьянки. Кроме того, нужно же разобраться, кого презирать одним и с кого брать пример другим особям этого зоопарка на выгуле. Мы с Шином тоже подошли, заинтересовавшись происходящим. Если что — я гордый орёл, а он болтливая обезьяна.

Увидев меня, Сацуки тут же обрадовался. Моментально прервав беседу, в которой определённо уступал, он первым со мной заговорил, использовав неформальный стиль речи. Поблагодарил за то, что я пришёл, за поддержку, хитрец недоделанный. Разведя руки в сторону, полез обниматься, хлопать по спине, демонстрируя всем нашу дружбу. Традиционно поинтересовавшись здоровьем, не дожидаясь ответа, сразу повёл к компании своих приятелей под предлогом знакомства. На самом деле, уводя этим из-под носа противника, создавая видимость, что я на его стороне. Бесстыдно похвастался перед приятелями таким замечательным другом, как я. Ещё и несколько раз это повторил, заслужив косой взгляд от меня и удивлённый от Шина.

Неужели кошка почуяла, что сегодня миску с молоком могут и отобрать? Причём обнаглевшие мыши, сбившиеся в стаю и нашедшие себе вожака. Настоящего, буйного. Что на это намекает? Да хотя бы её соломенное чучело, сжигаемое мышами в белых колпачках с прорезью для глаз и факелами на заднем дворе дома. Что же ей делать? Правильно. Срочно искать союзников и раздувать щёки, чтобы казаться крупнее, чем она есть.

Хотя Сацуки мне не особо нравится, но второй придурок, его тёмная версия, вызывал ещё меньше симпатии. Какой-то скользкий тип, себе на уме. За неискренней улыбкой и таким же фальшивым дружелюбием этот парень старался скрыть свою настороженность, а также недовольство. Я в его планы явно не вписывался, ни вдоль, ни поперёк, однако, поскольку сделать с этим он всё равно ничего не мог, не потеряв лица, то тоже вынужденно подыграл Сацуки.

Узнав кем я являюсь, тёмный рыцарь, как он себя позиционировал, неожиданно обрадовался. В его глазах отразилась стремительная и напряжённая работа мысли, после чего, под одобрительные высказывания своих друзей, парень с подозрительной лёгкостью включил меня в продолжение их спора. Это было несложно. Якобы из обычной вежливости он задал несколько наводящих вопросов, попросив высказаться. На тему, а как бы я поступил на его месте. Чтобы не прослыть трусом, дураком или хамом, мне пришлось отвечать, давая противнику кучу зацепок для дальнейшего развития темы и сворачивания её в нужную сторону.

Невзирая на то, что мы даже не знакомы и я в их делах совершенно ни при чём, тёмный рыцарь быстро перешёл к осторожным, завуалированным, но всё же наездам. Этим он заслужил восхищённые охи-вздохи окружающих, поражённых его непомерной храбростью и безрассудством, которые ещё больше распаляли и так немаленькое эго короля дорог, нашедшего себе новую игрушку. Причём он целил не в клан Фудзивара, а конкретно в меня, как отдельную, самостоятельную величину, чтобы не нарваться на коллективный ответ. Из-за подобной мелочи серьёзные войны не начинаются. Не бросаться же с мечом на каждую гавкнувшую на тебя собаку. Вскоре со стороны тёмного рыцаря последовала ожидаемая провокация в стиле: а на что ты готов ради друга? Действительно ли так крут, как о тебе рассказывают?

Не понял. Меня что, хотят развести на слабо? Спровоцировать на участие в уличной гонке? Сильно удивившись, я с искренним недоумением и отчасти восхищением по-новому взглянул на этого идиота, видящего перед собой младенца с леденцом. Улучив подходящий момент, шёпотом обратился за подсказкой к растерявшемуся и немного занервничавшему Шину.

— Это кто?

— Момидзи Сагара. Известный распутник, грубиян и транжира. Местный маленький король с плохой репутацией. Похоже, он нацелился на твою ещё не померкшую славу главного героя и злодея в одном лице, затмившую его последние похождения. Сравнения, насколько я слышал, были не в его пользу. Думаю, Момидзи уже советовали с тобой не связываться, что его задело, став своеобразным вызовом. Новой высотой, которую ему только предстоит покорить. Он любитель риска и острых ощущений. Самовлюблённый идиот. Гоняет на тачке, прыгает с парашютом, сёрфит, просаживает деньги в казино и всё такое. А ещё любит быть в центре внимания и, скажем так, «учить» невежд манерам.

Благодарно кивнув, я принялся решать, как мне на это реагировать. И нужно ли вообще что-то делать. Нужно ли опускаться до его уровня, чтобы просто убедиться, что я по-прежнему бесподобен или и дальше презрительно взирать с высоты птичьего полёта, вычисляя оптимальную скорость ветра, влажность воздуха, вес помёта и траекторию падения.

— Так, что скажешь? Не слишком ли твои достижения преувеличены? — собеседник начал терять терпение, видя, что его слова меня практически не задевают.

— Не я их описывал, не мне и сравнивать. Если считаешь, что справился бы лучше, молодец. Продолжай в том же духе, — насмешливо посмотрел на глупого рыцаря, показывая, что не воспринимаю его слова всерьёз.

Со стороны зрителей послышались короткие смешки. Мой остроумный ответ публике понравился. Вызов на поединок был отклонён.

— Зачем верить в то, что можно легко проверить. Например, у кого крепче нервы и лучше реакция, — Момидзи кивнул в сторону машины, намекая на гонку, как способ выявления победителя.

Похоже, легко сдаваться он не намерен.

— Конечно, не опускаясь до уровня банальной уличной драки. Не будем же мы подобно двум идиотам компенсировать отсутствие ума мускулами. Только дурак потратит свои силы и время на то, на что умный направит чужие. Мы же цивилизованные люди. Согласен? — попросил подтвердить очевидную вещь, хитростью добиваясь подтверждения всего и сразу, а не отдельных частей его обращения.

Проявив находчивость, как он считал, Момидзи немедленно собой возгордился. Принялся искать взглядом свидетелей его смекалки, рассчитывая получить приз зрительских симпатий. Шин прав, он точно зависим от признания толпы.

Момидзи попытался донести до меня простую истину. Не хочешь защищаться — терпи. Опозорив тебя не так, так по-другому, я всё равно за счёт этого возвышусь, моя золотая ступенька.

Что же, звучит логично. Как ещё получить славу победителя драконов, не сразившись с чудовищем? Например, рассказать о победе над ним за кружечкой пива, под звонкий смех поклонниц. Устроить грандиозный праздник в какой-нибудь придорожной таверне. Такой, чтобы о нём ещё долго говорили. Не превосходством же над ослами хвастаться достойному восхищения мужу. Ещё средневековые рыцари доказали эффективность этой тактики, приукрашивая свои достижения. Небезуспешно, следует признать. Не счесть, сколько ими было повержено драконов, дьяволов, и покорено женских сердец.

Тем более, чего этому черноволосому пижону меня бояться, если драки даже не намечается. Напрямую оскорблять меня он не посмеет. От темы вражды родов легко отобьётся, спрятавшись за легендой о своём благородстве, недопонимании и недалёкости отдельно взятого недогадливого, а ещё трусливого Фудзивары Синдзи. Вот только в жизни не всё так просто. Ступенька ступеньке рознь. Есть та, что ведёт на пьедестал почёта, а есть другая, ведущая на эшафот. Людовик XVI не даст соврать.

Не растерявшись, на что он рассчитывал, как и на нежелание публично выставлять себя грубияном, я обманчиво беззаботно поинтересовался, перейдя на ласковый тон.

— Значит, ты утверждаешь, что я, как и многие другие, компенсирую отсутствие ума занятиями традиционными боевыми искусствами? Это занятие для дураков? Я правильно расслышал? — несколько всё переиначил, сбивая с парня самоуверенную улыбку.

Манипулировать фактами можно в обе стороны. Причём: «Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в неё поверят». Это не я сказал, а один очень-очень плохой человек. Пусть сначала попробует переиграть меня на моём поле.

Момидзи мгновенно побледнел, осознав, куда я его толкаю. В Японии эта тема подобна священной корове, вскормленной на национальной гордости. Вывернув его обособление в сторону обобщения, я поставил парня в очень щекотливое положение.

Да, иметь личное мнение не воспрещается, но не стоит превращать его в публичное заявление. На любых говорунов быстро находится управа. В любой стране, при всех её приверженностям демократии, разным свободам, равенству и прочему популизму, очень трепетно относятся к исторической памяти.

Кроме того, можно посмотреть на ситуацию с другой стороны. Если вы хилый ботаник, и на вас бежит здоровяк, не стоит ему мешать. Наверняка он спешит к успеху. Помогите человеку. Быстро отойдите в сторону и поставьте ногу, ведь лететь к нему намного быстрее, чем бежать, не правда ли?

— Я такого не говорил, — оправдался Момидзи, благоразумно не став усугублять ситуацию обвинением в глухоте.

— Прости, значит, мне послышалось, — я снисходительно улыбнулся, позволяя ему взять свои слова обратно, сделав шаг назад.

Не стоит загонять крысу в угол, а то она может и укусить.

— Что касается желания погонять. Хоть я хорошо вожу машину, но не настолько, чтобы рассчитывать на победу над опытным гонщиком. Надеюсь, ты простишь мне эту небольшую слабость, — уважительно склонил голову, признавая его мастерство.

С одной стороны, вроде как, подставился, признаваясь в недостатке, но с другой, это вовсе не воспринималось слабостью, а, напротив, достоинством уверенного в себе, здравомыслящего человека, не боящегося признать, что он в чём-то недостаточно хорош. Вместо того, чтобы вести себя подобно тщеславному хвастуну, я отдал дань уважения чужому мастерству. В Японии это ценится. Теперь принуждение меня к гонкам будет выглядеть довольно неприглядно.

Быстро оценив перспективы, Момидзи проявил показное благородство. Рассыпавшись в извинениях, а также небольшом, дозированном самоуничижении и хвалебных речах в мою честь, он сгладил возникшие шероховатости. Краем глаза заметив знакомые лица, внимательно наблюдавшие за происходящим со стороны, я под этим предлогом покинул одну компанию, перейдя в другую. Дальнейшая пикировка точно приведёт к конфликту, что не нужно ни ему, ни мне.

Чтобы всё выглядело прилично, я сослался на необходимость проявить вежливость ко всем своим знакомым, чем заодно уточнил статус наших отношений с Сацуки. Это, чтобы блондин от моего имени не вляпал нас обоих в неприятную историю. Перед уходом кивнул ему на прощание, пообещав оказать публичную поддержку другого рода. Например, одолжить денег. Или посидеть на трибунах, став свидетелем их гонки, если потребуется. Партнёры, как и друзья, бывают разные. Кто-то из них ближе брата, а кто-то дальше Юпитера.

Из-за того, что я захотел поговорить со своими знакомыми о делах наедине, правильно расшифровав молчаливую просьбу, Шин отпустил меня одного. Проявил похвальную сообразительность и тактичность. Он остался наблюдать, чем закончится противостояние Сацуки Эйго и Момидзи Сагары, ещё сильнее возжелавшего реабилитироваться за промашку со мной. Заодно показал, что Фудзивары не использовали это, как повод избежать общества Момидзи, будто они его сторонятся или, не дай ками, боятся.

— Добрый вечер. Не ожидал вас здесь увидеть. Решили немного повеселиться и сменить обстановку? — с дружелюбной улыбкой обратился к Сома Митико, а также её блудливому жениху Ватанабе.

Я был удивлён их присутствию здесь. А как же трогательное воссоединение и лечение моральных травм? Быстро они оправились.

Я совсем не боялся вот так открыто подходить и общаться с Сомой. По легенде, мы с Митико, вроде как, хорошие знакомые, благодаря нашей общей подруге Мацудара. Познакомились на её вечеринке. Что в этом особенного?

— Привет, Фудзивара, — Сома радостно и тепло улыбнулась, при этом сохраняя холодный, расчётливый взгляд.

Впрочем, с моим появлением он немного потеплел. Я ведь не только сообщник, но и временный союзник. Из чувства собственничества Ватанабе встретил меня куда менее приветливо, одарив ревнивым взглядом с оттенком опаски. Внимательно посмотрел на моё лицо, оценивая степень повреждений. Кажется, сделал какие-то выводы. Вполне разумная осторожность, особенно после случившегося. Неизвестно, насколько он нам поверил.

— Рада, что ты безопасно выбрался из того ужасного места, — заботливо похвалила девушка, отыгрывая свою роль.

— Прости, что оставили одного. Я тогда был несколько не в форме, — повинился её парень, тяжело вздохнув.

Он тоже был вынужден подыграть невесте.

— Иначе бы мы показали этим придуркам, с кем они связались, — воинственно добавил Ватанабе, спасая свою гордость. — Кстати, тебе удалось узнать, кто это был? Я попросил знакомого собрать о них информацию, но ему этого так и не удалось.

— Нет. Они не представились. Трусы, — презрительно скривил губы, показывая, что я такой же высокомерный сноб, как и мои собеседники. — Убежали при первой же возможности, как только поняли, что проигрывают. Поскольку на них были маски, я так и не увидел лиц преступников. Извини, что не смог их задержать. Бандитов было слишком много. К тому же, я боялся оказаться в ловушке и переживал за безопасность Мацудары, поэтому тоже поспешил поскорее покинуть это негостеприимное место. Возможно, там остались какие-то следы, личные вещи или отпечатки пальцев. Обратись к детективам, надеюсь, им удастся что-то разузнать, — дал дельный совет, до которого легко додумать самому.

Всё равно никаких улик они там не найдут. Об этом уже позаботились.

— Верно. Ты же был там не один, — «вспомнила» Сома, одобрив моё решение.

Показала свою внимательность в одних вещах и неосведомлённость в других.

— Как дела у Мацудары? На следующий день я с ней перекинулась буквально парой коротких сообщений. Как-то неловко было расспрашивать, чем всё закончилось, чтобы лишний раз не тревожить и не возвращать плохие воспоминания. С ней всё в порядке? А то ей обмануть меня ничего не стоит. Чтобы я не беспокоилась ещё больше, само собой, — расстроенно пояснила.

— Всё в порядке. Отделалась несколькими царапинами и порванными штанами. В нашу недавнюю встречу, — указал, что отдаю ей больше предпочтений, чем Соме, уже занятой женщине, которой даже не удосужился позвонить, — Аямэ была бодра, жизнерадостна и полна решимости ещё кого-нибудь отмутузить. Честно говоря, — понизив голос, я обеспокоенно оглянулся, проверяя, не слушает ли нас кто, — её резко возросшая воинственность меня пугает. Она словно поверила в свою неуязвимость. Как бы эта дурында, — использовал ласковое прозвище, ещё больше снижая подозрительность Ватанабе, — не попала в неприятности. Одно радует, это больше проблема её семьи, а не моя. Насколько я знаю, серьёзную головомойку дома она всё же получила. Теперь сидит в своей комнате, недовольная всем и каждым в отдельности. Впрочем, сказала, что ни о чём не жалеет. Ей было весело. Прости, — виновато посмотрел на Ватанабе. — Честно говоря, я тоже так думаю.

Показал, что не собираюсь щадить его нежные чувства, набиваясь в друзья. Так и должны поступать, по сути, незнакомцы, которым от Ватанабе ничего не нужно. Вместе с тем, я не хочу его обижать. Умею различать, что хорошо, а что плохо. Перед ним честный и открытый человек. Такого ещё поискать нужно в их мире лицемеров. Одно это уже должно настораживать, но, по другому поводу. Никто не поверит, если я буду изображать праведника. Пусть видит, что я и Мацудара не придаём этой ситуации большого значения.

— Давно так не рисковал, помогая людям напрямую, а не через фонд, — честно признался, имея в виду совсем не парня.

Сома, судя по дрогнувшим бровям и губам, намёк поняла. Чуть заметно покачала головой.

Если бы я навязывался со своим сочувствием и предложениями помощи, Ватанабе бы подумал о моей излишней заинтересованности в этом деле, а значит, возможной причастности. А так, в его глазах я далеко не прост, каким пытаюсь казаться, но относительно понятен, как и положено потомственному аристократу из древнего рода. Все мы, как многослойные луковицы.

— Я поговорю с ней. Посмотрю, что можно сделать, чтобы уменьшить твои опасения, — обеспокоенная Сома кивнула мне под вопросительным взглядом жениха, приняв предупреждение к сведению.

— Спасибо. Ну, как вам тут? Мне, по правде, несколько не по себе. Не люблю большие шумные сборища и открытые, ярко освещённые места, — поделился впечатлениями, меняя не самую приятную для обсуждения тему.

Описав свои впечатления, Сома дала слово жениху, которого ненавязчиво взяла под руку, приучая к мысли о том, что он теперь принадлежит только ей. Поинтересовалась, не требуется ли мне помощь, чтобы освоить здесь. Бросила быстрый, многозначительный взгляд в сторону Момидзи, намекая на возможность прижать одного дурака с ветром в голове к своему изящному, накрашенному ноготку.

— Нет, спасибо, — я беззаботно рассмеялся. — Это мальчишеские дела. Девчонкам в них лучше не лезть. Обычное прощупывание новеньких в классе на то, кто чем дышит, кто для кого будет бегать за булочками, а кто давать списывать. Не стоит внимания. Ребята взрослеют, но своим привычкам не изменяют. Девчонки, вроде тоже. Да, приёмы у нас появляются новые, но подходы остаются прежние, — описал своё видение ситуации, получив согласный кивок от Ватанабе.

— Как знаешь, — расстроилась, так и не сумев расплатиться за недавнюю помощь.

Надеюсь, только для вида, а то слишком уж натурально это выглядело. Впрочем, я бы всё равно не согласился разменивать оказанную услугу на такую мелочь. Опять же, Ватанабе принял это на свой счёт, недовольно посмотрев на невесту, лезущую не в своё дело. А это становится забавным.

Немного поговорив с ребятами, я пожелал им хорошего вечера, собираясь оставить одних. Пусть наслаждаются обществом друг друга. Им определённо найдётся о чём поговорить, навёрстывая упущенное. Однако к моему большому удивлению, Ватанабе не позволил мне откланяться. Зачем-то вежливо, но настойчиво потянул прогуляться с ними. Устроил ещё одну экскурсию, совмещённую с выпивкой, посещением разнообразных фургончиков, бесцельными, на первый взгляд, беседами ни о чём и обо всём сразу. Темы выбирал он, меняя их по одному ему понятному принципу. Даже на второй взгляд, я всё равно не смог нащупать в его словах второго дна, отчего с течением времени напрягался всё сильнее. Насколько же они глубоки? В построении фраз явно прослеживается какая-то система. Причём такое впечатление, идущая рядом Сома, полностью уступившая ему право быть лидером, признавая вину, не только это самое «дно» видела, но и легко просчитывала их последствия. И с учётом того, что я всё понял, и с учётом того, что я ничего не понял, или частично понял, или только прикидываюсь, что… далее цикл повторяется. Если один хитрец меня напрягал, то вторая интриганка откровенно пугала. Они друг друга стоят. Может, теперь Ватанабе забавляется, тонко издеваясь надо мной? Отыгрывается за то, что было.

По сравнению с ребятами я ощущал себя словно маленьким мальчиком, при котором взрослые ведут разговоры о том, откуда берутся дети. Вроде, всё понятно. Звучит убедительно, логично, но пытаешься это представить, связав вместе, получается какая-то фантасмагорическая фигня, порождающая ещё больше вопросов. Может, не плодить сущностей? Сказать им прямо, как есть, или пусть помрут дураками? Кажется, мне срочно нужно качать навык красноречия, тактики и интриг соответствующего уровня, а то так и буду ходить деревянным болванчиком с качающейся головой. Ну или скрытности, во имя лунного сахара, мур-мур-мур. Есть ещё вариант с устрашением, но его мы отложим на конец списка.

Я наивно полагал, что этим вечером, сломавшим планы Шина, больше ничего интересного не произойдёт. Ватанабе в корректной форме, при всём желании не придерёшься, отправил вернувшегося ко мне Шина в свободное плавание, попросив ещё одного ребёнка не путаться под ногами у взрослых. Заявил, что одного Фудзивары им с Сомой более чем достаточно. К тому же, мой статус намного выше, чем у Шина. Не став обижаться, брат быстро нашёл себе другое занятие, как и компанию, что примечательно, женскую. Свою работу он посчитал выполненной, заманив меня сюда и успев провести по всем отмеченным в списке людям. Что будет дальше, его уже не касалось. Так вот, я ошибался. Остановившаяся было рулетка вновь закрутилась.

Несколько позже. Этот же вечер.

Лёжа в кровати, одетая, поверх одеяла, время-то ещё детское и полуночи нет, бездельничавшая Аямэ с серьёзным видом раздумывала, если плюнуть в потолок и резко подвинуть голову, успеет ли она увернуться и будет ли неудача считаться наказанием небес или изощрённой формой самоистязания? Видимо, больше заняться ей было нечем. Игровой зависимостью Аямэ пока не обзавелась. Вот что сожрало бы всё её время, не только свободное, но и мозг с совестью, положив конец стройности фигуре и изяществу речи.

В этот момент позвонил телефон, отвлекая пытливую натуру от гипотетического рассуждения. Трубку Аямэ взяла не глядя, на автомате, быстрее, чем последний кусочек тортика в большой компании сладкоежек.

— Говорите-говорите, — с надеждой произнесла скороговоркой, одновременно почесав плоский животик, выглядывающий из-под задравшейся майки.

— Можно я тебе заплачу миллион, чтобы ты разбила Lamborghini Huracán прошлого года выпуска? Мне очень нужно. Прямо сейчас. Естественно, её владелец будет против, но, когда это нас останавливало, — услышала знакомый голос, перешедший прямо к делу.

Немного наклонив голову, застигнутая врасплох Аямэ с застывшим выражением лица медленно моргнула. Потом ещё раз, для надёжности, чтобы убедиться, что она бодрствует, а не спит.

— Мацумото, как мне тебя не хватало! — умилилась резко осчастливленная девушка. — Я тебя люблю, — призналась в порыве чувств, простив ему отсутствие приличий.

Что за манеры? Ни здравствуйте, ни как дела, ни что на тебе надето.

— Я знаю. Чем и пользуюсь. Вот такая я бессердечная сволочь. Ты же знаешь. Так что, можно? — её поторопили с ответом.

— Нужно!

Плечом прижимая телефон к уху, где-то в тёмной подворотне, одинокая фигура девушки старательно доводила пилочкой свои идеальные ногти до совершенства. Не сводя с них внимательного взгляда, серьёзная, что ещё удивительнее, трезвая Мива обманчиво скучающим тоном поинтересовалась у подруги.

— Хочешь заработать десять миллионов за один вечер, сделав гадость одному хорошему человеку?

Она знала, чем привлечь внимание Аримы, которую добровольно, в трезвом уме и ясной памяти, уже давно никто никуда не приглашал. Эта женщина славилась тем, что гораздо больше любила раздевать других, в переносном смысле, чем раздеваться самой, но уже в самом что ни на есть прямом.