Меня зовут господин Мацумото! том 5

Глава 2

Мы с мастером Бандо очень даже хорошо провели время. Только вдвоём. Душевно посидели в тихой, уютной обстановке, с традиционным керамическим чайничком кюсу из Токонамэ, оставив за дверью все тревоги и заботы. Выпили несколько маленьких кувшинчиков токкури тёплого саке. Сыграли несколько партий в го. Обсудили распущенность и бестолковость молодёжи так, будто бы я тоже имел на это право. Старик расспросил, как поживает его внучка. Справляется ли? Не доставляет ли хлопот? Посоветовал быть с ней построже. Особо не выделять в коллективе, а то ещё возгордится и испортится. Что ему потом с испорченной девкой делать? Кому всучить этот далеко не подарок? Кстати, а не тянет ли там к ней кто-нибудь свои шаловливые руки? Как зовут? Где живёт? Чем занимается его семья? Последнее, важнее всего.

— Бандо-сан, если я об этом услышу, вы будете первым, с кем поделюсь столь замечательной для вас и грустной для них новостью. При условии, что эти руки будут принадлежать работнику не моей компании, а то я вас знаю. Вы же их завяжите узлом. Скажете, так и было, с рождения, — отсмеявшись, иронично пообещал старику, по-прежнему делающему вид, что его ничуть не волнует судьба нахальной, всё ещё бунтующей внучки.

Странные у них всё же взаимоотношения.

— Может, его руки мне самому пригодятся, — добавил, сделав свой ход.

— Договорились, — кивнул довольный Бандо-сан, такое впечатление, только что меня на чём-то подловивший.

Вот же хитрый старикан.

— А у тебя-то как дела? Ну, после всего этого? — смущённо кашлянув, поинтересовался собеседник, наполняя чаши гуиноми новой порцией саке.

Налил в них совсем немного, мы же не напиваться собрались. Удовольствие нужно растягивать, наслаждаясь моментом, запечатлев его в памяти. Да много в них и не поместилось бы. Специально такими сделаны.

— Сложно всё, — глубоко вздохнув, я столь же обтекаемо ответил с лёгкой грустью.

— А у вас никогда не бывает просто. Этим вы от нас и отличаетесь, — пожав плечами, сочувствующим тоном поведал старик, ударившись в философию.

Он часто так делал на наших посиделках. Я не возражал. Приятно послушать мудрого человека с богатым жизненным опытом, почему-то просыпающимся только в такие моменты. Потому что во всех остальных случаях, по его словам, когда всё понятно, правильно и упорядоченно, становится слишком скучно. Начинает казаться, будто бы незачем жить. А так, когда появляются проблемы, появляется и стимул бороться за своё будущее. Хорошее или плохое, но оно точно наступит, ведь в природе выживает самый шустрый головастик, а не самый толстый.

По мнению Бандо, японские рода вырождаются вовсе не из-за разбавления крови, не из-за бедности или технического прогресса, а по причине слабости духа. Старик очень боялся, что его правнук вырастет ещё более «нежным» мужчиной, чем сын, который совершенно не интересуется боевыми искусствами. Даже после того, как был за это бит. Внучку оставляем за скобками, потому что к девочкам требования всегда мягче. Он них требовалось лишь следить за семейным очагом и растить детишек, а не доказывать свою крутость.

Не скажу, что полностью разделяю его точку зрения, не нужно доводить всё до абсурда, но что-то здравое в ней есть.

— Наверное, это и хорошо, — задумчиво уточнил Бандо-сан, продолжая свою мысль о нашей нелёгкой доле. — Если народ начнёт доверять судьбу страны ещё большим простофилям, чем он сам, то я не хочу ничего общего иметь с этими идиотами. То, что им доверено, обязательно потеряют или продадут за бесценок. Твой ход, — кивнул на доску гобана.

Пока забивал мою голову не расчётами, а фантазиями, Бандо создал серьёзную угрозу группировке белых камней в нижнем левом углу.

— Вам бы в политику идти с такими речами, — польстил старику, возвращаясь к размышлениям над дальнейшей стратегией игры.

— Мне нельзя. Я слишком честный, — на полном серьёзе, невозмутимо заявил Бандо-сан.

Хорошо, что я в этот момент ничего не пил.

Следующий день вновь разбил мою иллюзию о том, что уж теперь-то я смогу нормально поработать. Не смог. Ренка повела меня на ранний обед, устроив своеобразную церемонию знакомства с членами совета директоров. Видимо, учла вчерашние поползновения отдельных «слизняков», решив возглавить то, что не в силах остановить. Мудрая женщина.

Тётя организовала банкет прямо в своём кабинете, превратив офис в подобие элитного ресторана. Ведь всё должно выглядеть не просто на высоте, а идеально, в идеальном-то королевстве. Эта часть смыслового послания предназначалось уже мне.

Ренка представила меня собравшимся так, словно мы до этого не были знакомы. Причём директора действительно делали вид, что так оно и есть. На мой взгляд, весьма убедительно. Ещё бы, ведь до этого директора знали и обращались с рядовым Мацумото так, как он того заслуживал, а теперь на его место пришёл Фудзивара и всё нужно начинать сначала, с чистого листа на официальном бланке. Таким образом, решалась задача забыть те неприятные вещи, которые случились в прошлом, а также возможные обиды, сохранившиеся до настоящего. В будущем им нет места. В этом и заключался смысл проведённой церемонии знакомства. Не скажу, что только зря потерял время, придя на неё. Понимая подоплёку, я отыграл свою роль до конца, с полной отдачей.

Собравшимся хотелось получить подтверждение, что я не затаил обид, а мне, что они не будут делать глупостей, или интриговать. Также было объявлено о том, что я не принесу опасных перемен, а они не выдвинут неудобных для меня предложений, оказав медвежью услугу. По-японски это называется — ありがた迷惑 (аригата мейваку), из комбинации слов «спасибо» и «неудобство», когда человек своей непрошеной помощью приносит неудобства, но его за это всё равно следует отблагодарить в рамках общепринятой вежливости.

Хотя я по-прежнему оставался в Теннояма на птичьих правах, числясь непонятно кем, из-за чего моя персона не должна была их так сильно волновать, ведь ни большой должности, ни солидного пакета акций у меня как не было, так и нет, но все прекрасно понимали, что статус наследника одной из ветвей клана Фудзивара ценен сам по себе, независимо от компании. Сегодня она есть, а завтра её может уже и не быть, в отличие от клана. Компании имеют неприятное свойство разваливаться, разоряться, продаваться, перестраиваться, быть выкинутыми с рынка или угодить в страшный скандал, и куда тогда этим пожилым господам податься? Правильно, на другие высокооплачиваемые «тёплые» места, которых у Фудзивара, не говоря уже об их друзьях, в достатке. Кроме того, если вдруг что-то случится с Ренкой, даже не занимая её кресло, от меня многое будет зависеть именно в силу того, кем я теперь являюсь. Поэтому знакомство со мной в новом качестве было необходимостью, а не блажью.

Директора хотели послушать, что по этому поводу скажу я, как отнесусь к их словам, что скажет Ренка. Будут ли объявлены какие-нибудь планы, сделаны объявления, а также обозначены перспективы. Словом — всё было одновременно и слишком сложным, и слишком простым. Взять хотя бы порядок рассадки гостей. Пускай все кресла выглядели одинаково, выстроены в ряд, но только попробуй сесть не на своё место, рядом не с тем человеком, из чего все тут же сделают кучу далекоидущих выводов. Хорошо, что Сибата-сан заранее проинструктировал меня на этот счёт.

Конечно, можно было спросить, куда мне сесть, в чём нет ничего страшного, кроме демонстрации своей неопытности и готовности следовать советам, но это позиция слабого, зависимого человека. Поэтому мне с самого начала пришлось изображать гордую независимость, которая всё знает и ни в чём не нуждается.

После этой встречи, возвращаясь в свой офис, я обнаружил, что количество желающих составить мне компанию не только не уменьшилось, по сравнению со вчерашним днём, но даже увеличилось. По мнению сотрудников компании, важные персоны не должны грустно бродить по этажам в одиночестве, словно потерянные, а ещё хуже, безразличные всем туристы. Если у них сложится плохое впечатление, что тогда делать? Найдут какой-нибудь недостаток, сообщат кому следует. Сочтут проявлением неуважения, что приведёт к неприятным последствиям. Лучше уж час потерпеть, чем день потерять. К тому же имелся шанс быть замеченными, чем-нибудь отличиться, запомниться. Похвала лишней не будет.

Неопределённость моей позиции в местной иерархии дополнительно вносила в умы окружающих ещё больше неразберихи. Они не знали, как ко мне относиться, не успев получить чётких инструкций сверху, отчего, на всякий случай, осторожничали втройне. Откуда им было знать, не натаскивают ли меня на место тёти. Злопамятный ли я. Сколько точно африканских детишек продал в рабство, обменяв на алмазы. А, нет, эти слухи уже лишние. Вы ничего не слышали, мы ничего не говорили. Что? Пять? Это сотен или тысяч? Ах, да-да-да, молчание — золото. Так золото или алмазы (заинтересовано, шёпотом)? Всё, уже ухожу!

Самое неприятное, эта ситуация доставляла неудобства не только им, но и мне.

— Слушай, помоги. Набери вот это. Я не знаю, что мне нужно взять и в каком порядке расставить, — не очень-то вежливым тоном попросила Мива, сбросив на стол опешившей Бандо Масуми толстую пачку документов, которые ей утром выдал Танака-сан в рамках программы: «Чем бы занять свободные руки».

Когда ему сказали, что Мива работает в этой компании, он воспринял это буквально. Вопросов не задавал, выдал ей задание и ушёл по своим делам, поскольку бездельничавший сотрудник — это позор руководителя, а не заслуга работника. Назначил ответственным за новичка Масуми, хотя последняя была категорически против. Заявила, что она старший менеджер, а не дрессировщик. Правда, тихим голосом, под нос, уже после ухода директора.

— Это твоя работа. У меня, вообще-то, своя есть, — хмуро сообщила Бандо, не притрагиваясь к свалившимся бумагам, профессиональным взглядом отметив, что они даже как следует не рассортированы.

— Ну ты же сейчас свободна. Для тебя это легкотня, раз, два, и готово, а у меня голова разболелась, пытаясь понять, что за фигню туда напихали. Там столько цифр, свихнуться можно. Ничего же не сходится, — пожаловалась новичок, состроив щенячьи глазки.

— Эй! А нельзя ли повежливее? — со своего места возмутилась другая сотрудница, работавшая с этими документами до того, как они попали в руки Мивы.

Она собирала и обрабатывала данные о расходах материальных средств, которые Миве нужно было всего лишь свести в небольшой отчёт. Собрать в одну таблицу, раскидать по пунктам, расставить по порядку, найти и объединить схожие позиции, сверить цифры, сделать простенькие расчёты и написать примечания там, где требуется. Ничего сложного. Это же не операцию на сердце провести. Всего-то нужно отследить судьбу нескольких десятков миллионов. Мелочь. Хотя раньше Бандо так не считала, с опаской берясь за подобную работу, боясь ошибиться и оказаться в глубокой долговой яме. Повезёт, если ещё в этой стране и не в буквальном смысле этого слова.

Искоса бросив быстрый взгляд на дерзкую подчинённую, недовольная столь пренебрежительным отношением к её труду, незаметно напрягшаяся Бандо терпеливо предложила.

— Мива-сан, может быть, я отвечу на ваши вопросы, и вы сами попробуете выполнить своё задание?

Специально выделила интонацией слово — своё.

— Ну у тебя же это получится намного лучше. Я боюсь наделать ошибок. Не хочу, чтобы ещё и этот Танака на меня ругался. Всё равно ведь тебе потом проверять мою работу. Помоги, а? Тебе же несложно. А я угощу тебя хорошим кофе. Настоящим. Не этой искусственной дрянью, что вы пьёте. Это же какое-то средство от насекомых, а не благородный напиток. Пить его — себя не уважать, — возмущённо фыркнула, бросив презрительный взгляд на большую, автоматическую кофемашину.

Правая бровь у Бандо едва заметно дрогнула. Лихорадочно обдумав свои возможные действия, с сожалением отогнав видение, где она бросает эту напыщенную, ленивую дуру через плечо, а потом добивает, Масуми взяла из подставки несколько карандашей. Взяв один из них в кулак, с нарочитой лёгкостью большим пальцем переломила хрустнувший карандаш пополам. Потом настала очередь второго. Далее, недовольно покачав головой, посчитав это слишком лёгкой задачей, протянула руку к ладони растерявшейся Мивы, изумлённо наблюдавшей за её неожиданными действиями.

— Дай палец, — спокойно попросила Масуми, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Зачем? — подозрительно поинтересовалась Мива, тут же спрятав руку за спину.

— Хочу кое-что проверить. Тебе она всё равно не нужна. Ты же ей не пользуешься. А я, так и быть, сама сделаю отчёт. Не волнуйся, здесь хороший медпункт. По крайней мере, так говорят, хотя я там ещё ни разу не была, — равнодушно принялась убеждать, не сводя с Мивы холодного, гипнотизирующего взгляда.

Недоверчиво, с опаской посмотрев на серьёзную Бандо, которая нервничала гораздо сильнее, чем казалось со стороны, мысленно упрашивая новенькую не подчиниться, а то она не знала, что делать дальше, заторопившаяся Мива быстро забрала со стола принесённые ею бумаги.

— Знаешь, я тут подумала, возможно, смогу и сама это сделать. Если постараюсь. Хе-хе-хе, — несколько натянуто и неискренне рассмеявшись, новенькая спешно вернулась за свой стол у окна, без разрешения заняв лучшее место, передвинув стол туда, куда ей захотелось.

Облегчённо выдохнув, Масуми перевела взгляд на монитор своего компьютера. О том, что новенькая являлась непростой девочкой из богатой семьи, никогда до этого не работавшей, устроившейся по блату, тут уже знали все, в основном от неё же. Поэтому конфликтовать с Мивой сотрудники фонда несколько опасались. Никто не знал, к чему это приведёт. На её поведение смотрели сквозь пальцы. В основном через «Лисье окошко» (きつねの窓 — Kitsune no mado).

За следующий час навыдумывав разных ужасов, как знакомая Фудзивары-сан, приведённая им лично, отомстит ей за унижение, для самоуспокоения Бандо Масуми потренировалась составлять заявление в полицию. А что, это один из самых безопасных приёмов самообороны. Перечислила в нём всё, на что только хватило фантазии, чтобы от этой бумажки так просто не отмахнулись. Увлёкшись, сделала это из развлечения, нежели страха, понимая, что никуда, кроме урны, данная бумажка не попадёт. Услышав, как её зовут, Бандо ненадолго отошла, оставив своё творчество на столе. Её и в голову не пришло, что кому-то будет до него дело.

А в это время… Фукуда, захотев немного поболтать с подругой, по-прежнему не избавившись от привычки без дела слоняться по офису в поисках вдохновения и чего-нибудь интересного, а лучше вкусненького, появилась у оставленного стола. Ознакомившись со столь занимательным трудом, юрист сразу же поняла, что это шуточная работа. Развеселившись, она решила дописать «письмо Матроскина», чтобы потом кое-кто не маялся дурью. С загадочной улыбкой оглянувшись на Миву, как назло, перехватившую её взгляд, словно почувствовав его, Фукуда быстренько накидала шапку заявления, поставила дату, указала себя лицом, защищающим интересы клиента. Приведя документ в надлежащий вид, оставила его на прежнем месте. Довольно ухмыльнувшись, ушла к себе.

Вернувшись, Бандо с большим удивлением, быстро перешедшим в священный ужас, обнаружила, что шутка перестала выглядеть шуткой. Сглотнув, старший менеджер непроизвольно бросила напряжённый взгляд на насторожившуюся Миву, отчего-то поёжившуюся, хотя никакого сквозняка в офисе не было. Бандо тут же замерла, будто пойманная на месте преступления. Несколько секунд, не мигая, они смотрели друг на друга, понимая, что остаться должен…

— Доброе утро. Что здесь происходит? — поинтересовался улыбающийся Фудзивара-сан, зайдя в офис.

Вздрогнув, Масуми механически смяла дурацкое заявление, одной рукой скатав его в шарик, как обычно делала это в школе, будучи пойманной с запиской. Резко вскочив, отчего стул немного откатился назад, поспешно заверила.

— Ничего, господин Фудзивара. Совершенно ничего. У нас всё хорошо. Всё просто замечательно. Мы со всем справляемся. Не сдавайся! — не в силах остановиться, запаниковавшая женщина, вспомнив ещё кое-что из школьных привычек, неожиданно запела. — Kimigayo wa. Chiyo ni yachiyo ni. Sazare-ishi no. Iwao to narite…

Все, кто был поблизости, непроизвольно встали при исполнении гимна.

— Хорошо, — дослушав до конца, несколько заторможенно кивнул обескураженный Фудзивара, как-то странно её разглядывая.

С опаской, что ли. Немного подумав, подойдя, он взял и с подозрением понюхал содержимое её кружки.

— Чем дальше, тем страннее, — тихо пробормотал озадаченный Фудзивара-сан, после чего, вернув посуду на место, направился в свой кабинет. — Может, всё же подумать о руках? — спустя секунду до Бандо донеслась ещё более загадочная фраза.

Проводив владельца компании пустым взглядом, Масуми обессиленно рухнула на стул, не глядя, пододвинув его ногой. Выкинув бумажный шарик в урну, сделала вид, будто ничего не видела, не писала, не говорила, да даже из постели не вставала, повторяя про себя японскую детскую песенку — «Я кроткая овечка, прыг-скок. Кто посчитает, сколько раз я перепрыгну через забор, тот уснёт вечным сном. Смерть заберёт его нежно. Я вызову её по телефону ххх-хххх-хххх…»

Казалось бы, на этом всё должно благополучно закончиться, но… чуйка у Мивы работала хорошо, тоже зародившись в тех самых благословенных школьных временах, когда её любили не больше, чем сейчас. Задержавшись после работы, девушка украдкой пробралась к столу Бандо. Спрятавшись под столом, порывшись в её мусорном ведре, отыскала бумажный шарик. Старательно его разгладив, прочитала содержимое.

— Вот сссс… — резко замолчав, Мива настороженно огляделась, вспомнив, что даже у стен есть уши.

Покидая офис, разминая затёкшие плечи и обещая уставшим глазкам сделать огуречную маску, бывшая принцесса, дожившая до рытья в мусоре, выбрала для этого довольно странный маршрут. Прошла мимо шредера, который после её ухода ещё с минуту тихо и довольно урчал, пережёвывая угощение.

Несколько ранее.

Спускаясь в холл, несмотря на усталость и некоторую рассеянность, мой взгляд всё равно автоматически отслеживал обстановку. Заметив идущего навстречу мужчину в стандартном костюме сотрудника, я не придал ему особого значения. Подумаешь, человек просто проходит мимо, держась другой стороны коридора, смотря вперёд, а не на меня. Вот только подсознание посчитало иначе, подав сигнал опасности. Во-первых, он подозрительно волновался без видимых причин, что пытался скрыть. Во-вторых, держал в руке чернильницу без крышки. В-третьих, у него не было бейджика. В-четвёртых, его походка была намерено замедленной. Я не сразу понял, что это значит, отреагировав исключительно рефлекторно, когда мы всё же якобы случайно столкнулись.

— Простите. Я виноват, что не заметил вас. Извините. С вами всё в порядке? — испуганно зачастил мужчина, постоянно пытаясь поклониться, что не так-то просто сделать с моей рукой, крепко сжимающей его ладонь, в которой, в свою очередь, была надёжно зафиксирована полная чернильница.

— А? Что? — удивлённо заморгав, я опустил взгляд, пытаясь сообразить, что произошло.

Он потянул чернильницу на себя, я сделал то же самое. Встретив сопротивление, мужчина попытался оттолкнуть, я повторил за ним. Он направил руку вверх, я вниз. В результате чернильница так и осталась на прежнем месте.

— Простите? — обалдел ещё сильнее испугавшийся человек, широко раскрыв глаза.

Он растерялся, не понимая, как ему поступить. Но пальцы так и не разжал.

— Я вас не испачкал? Всё в порядке? Извините ещё раз, я такой неуклюжий, — жалобно сообщила несчастная жертва обстоятельств, искренне в этом раскаиваясь.

Наконец, отпустив руку, я сделал шаг в сторону, освобождая дорогу. Не пытаясь напасть или сделать что-то мне во вред, он поспешил покинуть место инцидента. Только перед уходом ещё несколько раз извинился, на мой взгляд, слишком уж энергично, с видимым облегчением, что несколько сбивало с толку.

— Подождите, — окликнул его.

— А? — удивлённо обернулся мужчина, показав лицо, которое я сфотографировал на телефон, только сейчас получив возможность это сделать.

Руки-то освободились.

— Нет-нет, ничего. Идите. Хорошего вечера, — улыбнувшись, помахал ему на прощание, отсылая прочь.

Подождав, пока неизвестный скроется за поворотом, внимательно посмотрел на Айво-сан, молчаливо стоявшего рядом. Как профессионал, видя, что ситуация под контролем, мужчина не агрессивен, я спокоен, более того, чего-то дожидаюсь, он не спешил вмешиваться. Увидев мой многозначительный взгляд, охранник понятливо кивнул.

Отправив ему фотографию странного человека, я спокойно продолжил свой путь, выкинув этот инцидент из головы. Пока ещё слишком рано делать выводы. Может, незадачливый мужчина действительно витал в облаках, из-за чего запутался в ногах. Крышку от чернильницы банально потерял. Держал её так крепко и нервничал потому, что боялся испачкаться или испачкать окружающих. Раньше я этого человека не видел. Но всё же не помешает проверить, насколько случайность случайна. Понятное дело, без выкручивания рук, похищений, допросов, и прочих киношных глупостей. Вот если бы у него был нож. Эх, мечты-мечты. Тогда под этим предлогом я бы неделю мог не приходить в Теннояму. Работал бы спокойно из дому, а не бегал с одной встречи на другую, тратя время на бесчисленные переговоры.

Выйдя из лифта, чуть не наткнулся на двух репортёров, стоявших у самого входа с фотоаппаратами, висящими на ремнях. Обрадовавшись столь приятной неожиданности, они тут же набросились на меня с расспросами. Кто их сюда пустил? Вот теперь помощь Айво пригодилась.

Скрыв раздражение, сколько бы ни пытался, так и не заметил у них ни тени разочарования или затаённого предвкушения чего-то необычного, ловко уклонился от незапланированного интервью. Не похоже, что они готовились заснять мой конфуз с испачканной одеждой, но всё же, согласитесь, довольно подозрительное совпадение. Я готов поверить в случайность, но не в цепочку же последовательностей. Как позже узнал, причина появления репортёров вроде бы никак со мной не связана. Они были в здании на законных основаниях, приглашённые на встречу в один из отделов. Видимо, просто кто-то плохо поработал, вот и произошла накладка. Или же, напротив, очень даже хорошо поработал, не оставив следов.

В тот момент, не став приставать к репортёрам с расспросами, сердиться, суетиться, я лишь вежливо улыбнулся, приветливо кивнул и невозмутимо пошёл дальше, не замедляя шага, пока Айво-сан мешал им пройти.

Сев в машину, услышал звонок телефона. Машинально ответил, не глядя на экран. Кто попало на этот номер не позвонит.

— Да.

— Фудзивара-сан, примите мои поздравления. Вы так высоко взлетели, аж глаза заслезились от окружившего вас сияния. Восхищена. Впрочем, другого я и не ожидала, — польстила женщина обворожительно-томным голосом. — Я сразу поняла, что вы очень необычный человек. Не уделите ли немного своего драгоценного времени, чтобы встретиться и обсудить наши дела? Хочу познакомить вас с Номурой-сан. Это известный режиссёр. Он готов взяться за наш проект.

— Простите, с кем я говорю? — ошеломлённо поинтересовался, продравшись сквозь потоки лести.

С некоторой насторожённостью в голосе, присущей разговору с подозрительными незнакомцами и мошенниками.

— Это же я, — объявила растерявшаяся женщина, не ожидав такого поворота.

— Кто, я? — педантично уточнил, и так зная, с кем говорю.

— Микадо Аоки, — недоверчиво напомнила актриса, сомневаясь, что существуют люди, способные её забыть.

Это же просто немыслимо, в представлении Микадо.

— Не может быть. Микадо-сан грубая, вздорная, высокомерная особа, не терпящая личных встреч. Она предпочитает общаться только через своего менеджера или адвоката. Она никогда не позвонит просто так, бесплатно. А ещё она носит туфли с длинными шпильками, чтобы быть выше остальных, — дополнил получивший образ законченной стервы.

— … — последовало выразительное молчание.

— Только вчера узнал об этом из одного телешоу, — любезно ответил на невысказанный вопрос, угадав её мысли.

— И кто это сказал? — голос Микадо мгновенно преобразился, став угрожающе-требовательным.

— Асамия Шика. Ещё там была Енокия Кано. Хотя последняя ничего по этому поводу не сказала, но часто кивала, словно в подтверждение, — вспомнил и вторую актрису второго плана, метящую на первый.

— Ах эти две деревянные гэта. Правая и левая. Да и золотая малина с ними, — тут же подобрела Микадо, не считая их за конкуренток. — Так что по поводу моей просьбы? Сможешь выкроить немного времени? Хотя бы на этой неделе. Конечно, чем раньше, тем лучше, но я понимаю, у тебя с ним сейчас очень непросто. Когда ты нарасхват, это очень хорошо, но чертовски утомительно. Будто сам себе не принадлежишь, — поделилась опытом.

— Раньше ты была посмелее, — удивился её заботливости.

— Раньше одна «скромная», но очень обаятельная актриса в любое время могла подъехать к тебе на чёрной Феррари, а сейчас уже и не поймёшь, не простовата ли машинка? Может, тебе теперь только звёзд Голливуда подавай, сразу в бикини, прямо в бассейн, — пошутила, проверяя, не изменилось ли моё отношение к такой форме нашего непубличного общения.

Может, я успел зазвездиться побольше некоторых звёзд. В её среде подобные метаморфозы не раз происходили со вчерашними скромниками и тихонями, особенно если те становились знаменитостями чуть ли не в один момент, без особых усилий.

— Хорошо, что не из Болливуда, — рассмеявшись, я развеял её опасения. — По поводу времени… да я уже и сам не знаю, когда буду свободен. Позвони мне…

Опять сбился, не в силах сходу назвать время. Цукуда Масаши занят делами фонда и помогает Танаки, став больше его секретарём, чем моим. За пределами своих полномочий он не знает, чем я занимаюсь и когда свободен. Судзуки Майя руководит Солнечным ястребом, заведя собственную секретаршу, поскольку в одиночку с ним уже не справляется. Судзуки тоже не в курсе всех моих проектов и расписания. Мэйли Ченг знает об этом больше других, но она не секретарша. У неё внезапно могут появиться задания специфического характера.

— Лучше я сам скину тебе сообщение. Позже. Договорились? На этой неделе обязательно найду время, — пообещал.

— Хорошо. Буду ждать. Удачи, — пожелала вполне искренне.

Заняв в клубе отдельную комнату, сидя за столом, заставленном дорогими закусками и напитками, Арима Ясука с улыбкой выслушивала жалобы своей подруги, пригласив её развеяться, отдохнуть от работы в неформальной обстановке, как раньше. Это хорошо помогало в качестве средства психологической разгрузки. Правда, раньше потребность в этом была больше у неё, а не у Мивы, что изрядно позабавило Ариму.

— Представляешь, они хотят от меня избавиться. Неблагодарные собаки! Что я им сделала? — насупившись, с набитыми щеками пробурчала Мива.

Под понимающе-сочувственным взглядом подруги она жадно поглощала всё, до чего могла дотянуться. Без церемоний и выбора самого вкусного. Что ближе стояло, то во рту и пропадало.

— Доносы строчат. Угрожают побить. Ничего, мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последней. Они у меня… — грозно потрясла креветкой.

— Что ты им хочешь показать? — ехидно поинтересовалась Арима, немного пригубив янтарной жидкости из бокала на высокой ножке, даже в такой обстановке сохраняя манеры. — Огненный цветок? Ты туда зачем пошла? Воевать? Развлекаться? Что ты сделала для того, чтобы коллеги тебя приняли? Ничего? Вот и они не делают ничего, чтобы тебе понравиться. Им этого не нужно. Это же не школа. Хочешь побыстрее оказаться на улице, продолжай упрямиться. Только, а дальше-то что?

— Но это несправедливо! — возмутился всеми обиженный «хомячок».

— Работа не имеет отношения к справедливости. За ней иди в суд, а не в офис. Мы работаем ради выгоды, а не чьего-то удобства. Если ты думала, что будет легко, разочарую — не будет. Однако так кажется только первое время, а потом быстро ко всему привыкаешь. Начинаешь замечать, что не всё так плохо, как выглядело вначале. Работа даже начнёт приносить удовольствие.

— Если только мазохистское. Всё было бы по-другому, работай я у отца каким-нибудь большим начальником, а не у этого предателя, маленькой собачкой, — сокрушённо вздохнула Мива, на секунду прервав пиршество.

Больше в неё просто не влезало.

— Харуна, посмотри на меня. Я и есть большой начальник. Самый главный. И что? Думаешь, мне легко? Не работать можно на любой должности, в любом месте. У меня тоже дураков в подчинении больше, чем ты думаешь.

— В смысле, тоже? — нахмурилась Мива, заподозрив подвох.

— Никогда не видела, как четыре придурка умудряются одновременно тянуть один канат в разные стороны? — невозмутимо продолжила Арима. — Многое потеряла. А у меня такое сплошь и рядом. С удовольствием бы много кого в Хоннису переехала на машине или выгнала за ворота, без штанов, да только, что мне потом одной делать в стеклянной башне? Работать за всех? Да я сдохну от такой нагрузки. Нанимать одних гениев? Я не настолько богата и везуча. Гении на то и гении, что встречаются очень редко. Кроме того, в большинстве своём они предпочитают работать на себя, а не на других. А ещё они не очень-то хорошо друг с другом ладят. Поэтому сколько бы я ни нашла умников попроще, среди них всё равно окажется парочка болванов, которые как раз таки быстро найдут общий язык. Причём, что самое смешное, полезных болванов, — уточнила, расстроенно покачав головой.

Судя по интонации, Ариме было не до смеха.

— И что мне тогда делать? — жалобно спросила Мива, облокотившись на подругу.

— Смирись, борись или присоединись. Ещё можно уйти. Решай сама, — сочувствующим тоном посоветовала Арима, с нежностью погладив её по голове.

— А тебе что по душе? Ради чего ты работаешь? — полюбопытствовала Мива, попросив подсказку попроще.

— Ради свободы! — не задумываясь ответила Арима.

— Тоже мне, пленница, — усмехнулась подруга, без намерения обидеть.

Арима посмотрела на неё с грустной улыбкой.

— Смотря, что под этим словом иметь в виду. В теории, ты тоже богатая, независимая девушка из хорошей семьи, с хорошим образованием. Завидная невеста. На практике же у тебя нет денег, парня, ты вынуждена ходить на нелюбимую работу, жить на съёмной квартире, прислуживать человеку, которого ненавидишь. Ты не знаешь, что будет завтра. Не можешь управлять своей судьбой. Я ничего не перепутала? Тогда ответь, зачем Миве Харуна работать, если у неё есть всё, о чём только можно мечтать, свободная ты моя? Так и у меня. Я не могу принимать решения, которые хочу. Не могу тратить заработанные деньги так, как того хочу. Не могу работать только с теми людьми, с которыми хочу. Поэтому я создала Хоннису. Каждый день хожу туда терпеть выходки своих идиотов, потому что они приближают тот день, когда я смогу сказать, что работаю из удовольствия, а не необходимости. Ах да, чуть не забыла. Ещё можешь по-быстрому выскочить замуж и переложить ответственность за тебя, как и своё содержание, на плечи мужа. Чем не вариант?

— Спасибо, обойдусь. Я ещё слишком молода, чтобы приковывать себя к детской кровати. Ещё не нагулялась, — последовал мгновенный отказ.

Немного подумав, став серьёзнее, слова Аримы всё же затронули что-то глубокое в душе Мивы, Харуна попросила.

— Одолжи машину. Ты всё равно на всех не ездишь. Они у тебя в гараже только пылятся.

— Зачем? — удивилась Арима. — Хочешь уехать из Токио?

— На работу буду добираться, — смущённо призналась Мива, отведя взгляд.

Такого от неё Арима не ожидала. Во взгляде главы Хоннису промелькнуло уважение.

— Не хочу. Ты её угробишь. Пусть и дальше стоят в гараже. Их там регулярно моют. Не наговаривай. Я их собираю на случай, а вдруг пригодятся. Вдруг под определённый момент мне понадобится определённая машина. Они как туфельки. Каждой паре нужен свой бал.

Сказав это, Арима на мгновение замешкалась. Что-то вспомнив, она нахмурилась и тоже отвела взгляд. Выдохнув, помрачневшая глава компании залпом допила содержимое бокала.

— Давай лучше я тебе велосипед подарю? С багажником и фарой. Могу даже трёхколёсный, чтобы было безопаснее, — неожиданно сделала выгодное предложение.

— Себе купи. Пластмассовый. И пластиковую корону с вельветовой мантией. Машины, значит, ей как туфельки, а брильянты как фасоль? Тоже мне, бедная, несчастная тян из Синдзюку. Плохо ей. Паспорт тогда дай, жадина. Сама возьму, в кредит, — проворчала неунывающая Мива, всегда отличавшаяся находчивостью.

— Ах ты… — Арима аж воздухом подавилась от такой наглости. — Да пошла ты в…

Девушки сцепились, как две базарные торговки, грязно ругаясь, толкаясь, чуть ли не кидаясь едой. Впрочем, уже через пять минут выдохшись, примирившись и вдоволь насмеявшись, они спокойно продолжили застолье, чувствуя себя намного лучше, чем перед походом в клуб.

— А теперь поехали в караоке! — решительно потребовала Мива, желая в этот день ещё и наораться вдоволь, не нарушая закона, ведь Япония — страна любителей тишины.