Мертвая хватка

41

Самолет приземлился жестко, буквально рухнул на дорожку, будто пилот не догадывался, что она совсем близко. В салоне загромыхало, задребезжало, какая-то дверца распахнулась и громко захлопнулась. Зуб против полетов не возражает. С армейских времен считает подарком приземление в любом месте, где в тебя не стреляют. Поэтому сидел бесстрастно и усиленно думал.

Он отлично спал, не откидываясь в кресле и практически не меняя позы за шесть с половиной часов от Ньюарка. Привык, когда был снайпером в армии. Мог при необходимости днями сидеть на месте в одной и той же позе, справляя нужду в мешки и бутылки, спать где угодно и в любое время.

Если бы захотел, расколол бы клиента на бизнес-класс или даже на первый, но предпочел анонимность эконом-класса. Когда торчишь выше всех, экипаж обращает внимание, а надо исключить вероятность, что его потом кто-то вспомнит. Мелочь. Но он не пренебрегает ни одной, даже самой мелкой мелочью. Поэтому, в частности, вылетел из Ньюарка, а не из аэропорта Кеннеди. Ньюаркский аэропорт поскромнее; опыт показывает, что служба контроля и наблюдения там послабее.

По иллюминатору текут струи дождя. На его часах 7:05 по британскому времени. В циферблат вмонтирована видеокамера размером с булавочную головку. Для клиентов, желающих наблюдать за работой. Вроде нынешнего.

Женский голос сделал объявление для транзитных пассажиров, которое его не касается. Он смотрит на серое небо, бетон, зеленую траву, стоящие самолеты, указатели, огни на посадочных полосах, коробки лондонского аэропорта Гатуик. На его взгляд, все гражданские аэропорты одинаковые. Иногда отличаются цветом травы.

Очкастый американец в соседнем кресле крепко стиснул свой паспорт и посадочный талон.

— На кочку шленулись, а? — сказал он.

Зуб проигнорировал. Сосед пытается завязать разговор с той минуты, как занял место, и он с той же минуты его игнорирует.

Через пятнадцать минут офицер иммиграционного контроля в тюрбане открыл британский паспорт Джеймса Джона Робертсона, взглянул на фотографию, пропустил документ через сканер и вернул владельцу, не говоря ни слова. Очередной британский гражданин вернулся домой.

Зуб прошел через турникеты, проследовал по указателям к багажному отделению и дальше к выходу. Никто не обратил внимания на щуплого, крошечного мужчину с выбритой головой, в темно-коричневой спортивной куртке поверх рубашки поло, черных джинсах и черных кубинских ботинках на каблуках. Он прошагал к зеленому таможенному туннелю с небольшой сумкой в руке и с переброшенным через другую бежевым анораком.

В таможенном зале пусто. Подметил двухстороннее зеркало над прилавками из нержавеющей стали, прошел мимо последнего магазинчика дьюти-фри, вышел в зал ожидания, в море внимательных настороженных лиц встречающих, выстроившихся стеной с табличками, где написаны фамилии встречаемых. По привычке сканировал лица, отмечая каждое, но не увидел ни одного знакомого, которое было бы обращено прямо на него, ничего подозрительного.

Добрался до конторы проката машин «Авис» в аэровокзале. Служащая проверила заказ.

— Небольшой седан темного цвета с автоматической коробкой передач, мистер Робертсон?

— Да. — Можно подделать хорошее английское произношение.

— Усовершенствованную модель не желаете?

— Если б желал, заказал бы, — равнодушно ответил он.

Женщина протянула бланк на подпись, переписала данные из водительских прав, вернула вместе с конвертом, на котором крупным черным шрифтом проставлен регистрационный номер.

— Все в порядке. Ключи в конверте. Вернете в целости и сохранности?

Зуб пожал плечами. Если в ближайшие дни дела пойдут по плану, как всегда бывает, компания свою машину больше не увидит. Он не возвращает взятое напрокат.