Мертвые головы

Глава 19

На связь они не вышли ни утром, ни вечером. Троица охотников пребывала в постоянном напряжении, уже ломая головы над тем, что предпринять дальше, если "сладкая парочка" так себя и не проявит.

Звонок раздался ночью, когда Мишаня был в постели, по существу уже после отпущенного им Татьяне и ее сообщнику срока.

— Да, я слушаю, — поднял пожарный телефонную трубку.

— Ты что, спишь? — услышал он на том конце провода незнакомый мужской голос.

— Почти, — автоматически ответил Мишаня. — А кто это, что-то не узнаю?

— Время-то еще детское. Я думал, ты на ногах. Если бы знал…

— Мне завтра на дежурство с утра. И вообще, не твое собачье дело, когда я ложусь! Кто ты и что тебе надо, черт побери!

— А ты не догадываешься? — усмехнулся незнакомец. — Ну, напряги мозги!

— Слушай, козел! Хорош загадки загадывать! Если есть что сказать, говори! Нет — я кладу трубку и отключаю телефон до утра, а когда вычислю тебя — рога отпилю по самые яйца!

— Погоди, не психуй! Я тот, кто интересуется разорванной записной книжкой.

— А, Вадим? — протянул Мишаня. — Персонаж той самой книжки?..

— Допустим, — с неохотой буркнул незнакомец. Он явно не обрадовался озвучиванию своего имени, хотя это был секрет Полишинеля.

— Ну и какого хрена ты мне ночью названиваешь! — взорвался пожарный. — Я же дал вам время до прошедшего вечера! Что, все никак не могли решить, что вам выгоднее? Все тряслись над кучкой бумажек! А теперь поздно! Завтра, по дороге на службу…

— Погоди, я тебе все объясню!

— Что тут объяснять! У вас были целые сутки на раздумье…

— В том-то и суть, что не было!

— Как это? Я ведь еще вчера твоей подруге растер через ситечко…

— Да меня-то в городе не было! Уезжал я! Она мне только час назад все рассказала! Если бы я знал, еще вчера бы тебе позвонил!

— Врешь ты все… — не очень убежденно проговорил пожарный.

— Гадом буду! — с горячностью человека, который боится, что ему не поверят, воскликнул Вадим.

— А ты и есть гад, — спокойно проговорил Мишаня. — Гад и убийца.

— Это не деловой разговор. И запомни раз и навсегда: я никого не убивал!

— Ты или твоя кобра — какая разница. Это ты следователю расскажешь.

— Она тоже ничего такого не совершала.

— Так в чем же дело? Пожелай мне спокойной ночи и жди повестки!

— Но книжку я бы у тебя все равно купил! — торопливо проговорил Вадим.

— А зачем она тебе в этом случае? Не наблюдаю никакого смысла.

— Тебя это колышит? Хочу купить и все. Тебя ведь только деньги интересуют?

— Как всех.

— Ну вот, деньги у меня есть. Считай, что я коллекционирую такие предметы. Или мы книгу хотим написать по этому дневнику. В общем твой товар нас заинтересовал.

— Ладно, я понял, — хмыкнул Мишаня. — Бояться вам нечего, но вещица любопытная и вы ее не прочь приобрести. Верно?

— Точно.

— С моим молчанием в придачу или это не обязательно?

— Это обязательно. Да думаю, тебе и самому невыгодно будет трепаться.

— Само собой. Так ты что, просишь у меня отсрочки? До утра? На сутки?

— Здесь есть одна загвоздка…

— Какая еще загвоздка?

— Я утром улетаю.

— Это твои проблемы.

— Нет, серьезно. В Турцию. Самолет из Новосибирска, чартерный рейс. Можешь позвонить в Толмачево, если не веришь.

— Твои проблемы, — равнодушно повторил Мишаня. — Отмени поездку.

— Как я ее сейчас отменю! Уже даже и билет не сдать! Группа набрана, все на мази. В пять утра уже выезжаем в Новосибирск. Что же мне, весь бизнес поломать?!

— Лучше поломать бизнес, чем жизнь. Подумаешь, в другой раз слетаешь.

— Как будто это так просто! Что ты, подождать не сможешь! Это всего пять дней. А деньги… я отложу… Не бойся, не потрачу.

— Нет, не катит, — отрезал Мишаня. — Вдруг ты в Турции захочешь остаться…

— Да нужна она мне! И Татьяна-то никуда не летит, она здесь будет, с деньгами. Пять дней, всего пять. А там все решим.

— Ты мне надоел! Сказано нет, значит, нет! Все, не мешай мне спать!

— Погоди секунду! Не клади трубку! — в голосе Вадима слышалось волнение.

— Ну что еще?

— Черт с тобой, вымогатель! Тогда давай совершим сделку сегодня!

— Когда сегодня-то! Протри глаза, ночь на дворе! Совсем что ли!

— А что нам ночь? Мы что, первоклассницы? Странный ты мужик. То не хочешь подождать, то отказываешься получить "бабки" немедленно. А может, ты боишься? Нет, правда?

— Да кого мне бояться! — прорычал в трубку Мишаня. — Уж не тебя ли, козла!

— Ты… Это… Языком-то поосторожнее. Не надо. Зачем оскорблять-то? А если боишься… Оставь записку, что ли, куда пошел да по какой надобности. Будет твоя страховка. Решай.

— Ладно, — подумав, согласился Мишаня. — Деньги наготове?

— Кстати, по деньгам. Ты бы сбавил немного цену. Круто заламываешь. И так в Турцию не с чем особенно ехать. Скинь чуток, а?

— Торговаться будешь на стамбульском базаре, там это принято. А поплачешься налоговому инспектору. Моя цена окончательная.

— Грубишь, братан!

— Хватит свистеть! Где встречаемся?

— Да где скажешь, мы на колесах. Ты где живешь? Можем подскочить.

— Ага, только в моем доме вами не воняло! Мне такие посетители…

— Тогда назови любой ориентир.

— Хозяйственный на Шукшина знаешь? Буду там через полчаса.

— Без проблем. Значит, при тебе будут обе части интересующего нас товара?

— Не сомневайся. И ты без пятерочки не приезжай, а то обижусь. И тебя обижу. Да, и не опаздывай, а то на улице морозяка.

— Не волнуйся, не опоздаю.

Когда собеседники положили трубки, они оба улыбнулись. Каждый из них считал, что другой попался на его удочку…

Сразу же после звонка Мишани, Петр позвонил в "Усладу" и только после этого начал быстро, насколько позволял его недостаток, собираться.

Номинально еще была осень, ее последние деньки, но по сути это была самая настоящая зима, морозная, снежная. В Сибири, по известной поговорке, зима длится девять месяцев. А в действительности, девять не девять, но полгода железно, а иногда и с гаком. Во всяком случае ноябрь здесь считается не осенним, а зимним месяцем.

Петр примерно за час до звонка выходил прогреть двигатель своей поставленной на ночь под окна "девятки". На всякий случай, чтобы в нужный момент не было никаких неожиданностей. Хотя следует отметить, что машина еще ни разу не подводила хозяина. А уж как он ее содержал, с какой любовью и тщательностью перебирал ее всю до винтика, как знал в ней каждый узелок и каждую детальку — это отдельная история.

К счастью Хлебосолов был на месте, рабочая ночь шла в спокойном ритме, его вмешательства нигде не требовалось. К тому же микроавтобус в очередной раз находился в ремонте, и Митя развозил девочек на "шестерке" Кирилла, а без колес он по сути был прикован к конторе… В общем, даже Мамочка сильно не ворчала, когда он заявил, что ему надо на часок отлучиться…

— Б-рр, холодина! — проговорил Хлебосолов, усаживаясь в машину.

— Есть немного.

— Значит, клюнули?

— Похоже на то.

— А что это они среди ночи засуетились? Дня им мало? Сволочи!

— Танькин хахаль сказал, что вроде куда-то уезжает. И только сегодня откуда-то приехал.

— Смотри, какой любитель туризма. Кол ему в горло!

— Врет, как сивый мерин! Врет, конечно. Михаил записал разговор на автоответчик, что я ему дал. Потом послушаешь.

— Угу. Что у нас по времени?

Петр взглянул на часы.

— "Стрелка" у хозмага через четыре минуты. Я попросил Михаила не спешить.

— Успеем?

— В самый раз. Светиться-то там тоже особо ни к чему. Все нормально.

Они неслись по ночному городу, обгоняя редкие автомобили.

— Близко не подъезжай, а то заметят. Надо, чтобы сделка обязательно состоялась. Как только зафиксируем их, сворачивай в какой-нибудь проулок.

— Спасибо, что надоумил, — с иронией в голосе произнес Петр.

— Главное, чтобы Мишаня заставил их произнести все что надо. И тогда дело сделано.

— Что за черт! Пусто!

Возле магазина никого не было. Ни автомобиля, ни их приятеля.

— Проезжай до конца улицы, сворачивай направо, вернемся дворами.

Петр выполнил маневр, и они снова выехали к назначенному месту.

— Да где же они все?! — затормозив, хлопнул ладонями по рулю инвалид.

— Спокойно. Может, просто-напросто опаздывают. Подождем.

— Опаздывают, говоришь? И Михаил, и эти? Нет, здесь что-то не то!

— Давай-ка к Мишаниному дому!

— Откуда я знаю, где он живет! — досадливо воскликнул Петр.

— Я знаю, покажу. Поехали.

В окнах у пожарного света не было.

— Я сбегаю, — взялся за ручку дверцы Кирилл. — Жди здесь.

Он забежал в подъезд и тут же как ошпаренный выскочил назад.

— В подъезде воняет какой-то гадостью! — сообщил он, повалившись на сидение. — Я чуть коньки не откинул! Хорошо, сразу сообразил что к чему!

— Ах ты мать их! — сквозь зубы выругался Петр. — Недооценили мы этих гадов! Опередили они нас, суки подколодные!

— Точно, опередили, — вздохнув, почти спокойно согласился Кирилл. — Ну, Петюня, теперь вся надежда на твою технику…

…Мишаня захлопнул дверь, вставил ключ в нижний замок, повернул на два оборота и быстрым пружинящим шагом направился вниз. Он чувствовал понятное в данной ситуации возбуждение, и это чувство было ему знакомо: такие ощущения он испытывал каждый раз перед прыжком с парашютом, несмотря на то, что прыгал уже десятки раз.

Свет горел только на его площадке, а внизу было темно, хоть глаз выколи. Но ведь это был его подъезд, и Мишаня вполне мог ориентироваться в нем на ощупь.

Он уже протянул руку, намереваясь открыть дверь, когда откуда-то сбоку, из-под лестницы, ему прямо в лицо шибанула струя чего-то жгучего и едкого.

Мишаня ничего даже не успел сообразить. Как только частицы газа достигли дыхательных путей, сознание его отключилось, и он рухнул как подкошенный.

Человек, проделавший это, открыл настежь обе входные двери, с которых предварительно снял возвратные пружины, подхватил бесчувственное тело под мышки, в два рывка вытащил его из подъезда и поволок за угол дома.

Его спутница распахнула заднюю дверцу автомобиля, они вдвоем с трудом запихнули Мишаню на сиденье, и лишь после этого мужчина снял противогазную маску с притороченным к ней барабаном фильтра темно-зеленого цвета.

— Уф, тяжелый, черт! — с трудом переводя дыхание, выговорил Вадим.

— Все нормально? Никого не было? — погладив его по потным волосам, спросила Татьяна.

— Да кому там быть среди ночи! — Действия подруги вовсе не привели Вадима в восторг, и он недовольно дернул головой. — Да не размазывай ты!

— Надень шапку, а то простудишься.

— Ничего мне не сделается, я не из болезненных. Отвяжись.

— Поехали быстрее отсюда. Вдруг кто-то запомнит машину.

— Сейчас, отдышусь только. С этой тушей чуть не надорвался.

— Там отдышишься. Ты ведь знаешь, что я права. Ну пожалуйста!

— Ладно, двинули.

Они отъехали в заранее облюбованный, абсолютно темный закоулок, куда не выходили окна близлежащих домов и где не было проезда. Остановив машину, Вадим было включил подсветку, но Татьяна его одернула:

— Выключи! Я посвечу тебе фонариком, так надежнее. Где он? — открыла она бардачок.

— Держи! — Вадим вынул из кармана и передал ей фонарик. — Я же его с собой в подъезд брал, забыла что ли? Дай шапку.

Татьяна, встав на колени на переднее сиденье, включила фонарик, а ее сообщник, обойдя автомобиль сзади и раскрыв дверцу, двумя кусками обычной бельевой веревки связал Мишане сначала ноги, а потом руки, заведя их за спину, после чего тщательно обыскал его.

— Ну, что там?

— На, посмотри. Эту штуковину он собирался нам задвинуть?

— Ее! — взяв половинку записной книжки, подтвердила девушка. — А второй части нет?

— Нет, только одна. Наколол, падла! Ну, это ему зачтется!

Он заблуждался, Мишаня их не обманывал. Во всяком случае, в том виде, в котором они имели в виду. Второй части лже-дневника вообще не существовало: Авдей Доломанов счел за лишнее фальсифицировать еще и ее…

Кроме ключей от квартиры и небольшой суммы денег в карманах пленного больше ничего не было. Всю добычу Вадим передал подруге. На всякий случай он тщательно прощупал одежду, не обошел вниманием даже зимние кроссовки. Неожиданная заминка произошла с пейджером: он никак не мог отсоединить его от ремня, к которому тот намертво был приторочен. И ремень в шлевках джинсов сидел до того туго, что вытащить его с учетом массы неподвижного тела, не было никакой возможности.

— Что ты там возишься?

— Пейджер не могу снять!

— Брось! Потом снимем, в более спокойной обстановке!

— Тоже верно, — оставил свою затею молодой человек. — Еще будет возможность.

— Вот и я говорю.

Мишаня еле слышно застонал и пошевелился.

— Очухивается, мудак! Давай сюда скотч!

Девушка передала своему подельнику кусок липкой ленты и тот пришлепнул его на лицо приходящего в себя пожарного.

— Прими подарочек!

— Не задохнется?

— Ничего, у него пятая точка разработана, пусть ею дышит! — хохотнул Вадим. Он несколько раз хлопнул Мишаню ладонью по щекам. — Давай, милый, просыпайся! Не дома!

— Зачем ты это делаешь? Приедем на место, там и приведем в себя.

— Поговорить с ним хочу.

— А потом нельзя этого сделать? Тебе что, приспичило?

— Отвали! Без тебя разберусь, как мне поступать! У меня сейчас настрой такой, понятно? Хочу, чтобы он пришел в сознание и завыл от ужаса!

Мишаня открыл глаза и тут же зажмурил их от направленного в лицо света фонарика.

— Вот и отлично! — с удовлетворением произнес Вадим. Он захлопнул заднюю дверцу, сел за руль, но трогаться не спешил. — Ты там сильно не вошкайся, чехлы протрешь! И не обоссысь со страху, понял! А то сам все вылизывать будешь!

Мишаня активно заворочался и сел. Водитель, повернувшись, с силой ударил его кулаком в лицо, и он завалился набок, головой к левой дверце.

— Лежать! — прикрикнул Вадим. — Попробуй еще хоть раз сесть! Башку проломлю! С кем ты связался, педрила несчастный! На кого клык свой опоганенный обнажил! Правильно Танька говорила, что ты болван болваном, но я не думал, что до такой степени, — уже спокойно, почти весело продолжал он. — Надо же, поверил, что его адреса не знаем! Поскакал как горный козел прямо мне в руки! Ну и где вся твоя сила, амбал? Где все твои десантные приемчики? Да ты против меня сявка, и я тебе это еще докажу. Погоди, доедем до места!

— Поехали уже! — нетерпеливо и чуть раздраженно произнесла Татьяна.

— Не командуй! Поеду, когда сочту нужным! Чем тебе здесь не нравится? Темно, тихо, никаких ментов… А сегодня вообще ментов в городе мало, — вновь повернулся Вадим назад. — Я специально заранее по маршруту проехал, ни одного гибдэдэшника не стоит! Как говорит моя подруга: звезды за нас. Тебя интересует, куда мы поедем? Факт, интересует. Могу сказать. На Казенной заимке есть один недостроенный коттедж. Стоит на отшибе, и поблизости ни одного жилого дома, только, недострои. В одной комнате там стоит печечка, так что мы не замерзнем. Там мы с тобой мило побеседуем. И нам никто не помешает. Можешь орать, вопить сколько влезет — ни одна живая душа не услышит. А орать и вопить ты обязательно будешь, ой как будешь! Ты нам все расскажешь, что знаешь и что не знаешь. Уж поверь мне, расскажешь как миленький. И где вторая часть дневника, и кто еще в курсе, если такие есть…

— Вадик, тебе это доставляет удовольствие?

— А хоть и доставляет, тебе-то что! — оборвал молодой человек подругу. — Потом мы посетим твою квартиру, — опять обратился он к Мишане. — Без тебя, конечно. Может быть, следующей ночью. Посмотрим, не оставил ли ты там чего против нас. Вдруг ты меня послушался, недоумок, и накарябал какую-нибудь записку, или записал наш телефонный разговор на магнитофон. Ха-ха! А может, у тебя там денежки есть. Ты нам сам расскажешь, где их прячешь. Ладно, поедем, а то моя девочка вся испереживалась. — Вадим тронул машину с места, продолжая говорить: — Мы сильно гнать не будем, а то у меня резина — не очень. Не успел еще поменять. А теперь уже и смысла нет: скоро новую тачку куплю. Нет, ну надо же, хорек дырявый! Мозгов как у пингвина, а туда же! А Танчик у меня молодец! Это она твой адрес узнала. В справочной-то его нет, так ты думал, все шито-крыто. А Витяшину сестрицу не учел. Х-ха! И она же придумала, как тебя ночью выманить. Купился ведь ты на нашу историю с отъездами-приездами, купился! И как тебя, такого кабана, с копыт свалить, тоже она. Классная газулька, а? Такой здесь не купишь, такие здесь даже запрещены. Танюшка из Турции привезла. Нервно-паралитический, действует недолго, но бьет на убой…

— М-м-м… — сквозь скотч простонал связанный пожарник.

— Ну что ты мычишь! — с наигранной укоризной произнес Вадим, не отрываясь от управления. — Прям как бык трахнутый! Мы же тебя пока ни о чем не спрашиваем, так что лежи тихо, потом исповедуешься. Потом тебя не остановишь. А, ты, наверное, хочешь узнать, почему на меня газ не повлиял? Это просто: я был в противогазе. В нем мой дядька растения опрыскивает, вот я и позаимствовал.

Мишаня вновь заворочался, заелозил всем телом.

— Ну ты, угомонись! — прикрикнул на него Вадим. — Будешь борзеть, прибью как собаку!..

— …Хорошая слышимость! — с сердитым видом буркнул Хлебосолов.

— Они где-то совсем близко, — ответил Петр. — Мы разминулись буквально в несколько секунд.

Петр направил "девятку" к выезду из двора.

— Откуда у тебя эта штуковина? — поинтересовался Кирилл.

— Клиент принес в починку. Ну и сговорились, что вместо оплаты я попользуюсь ею недельку. Классная вещица, хотя и самоделка.

— Да что ты!

— Серьезно. Но по уровню выше любой фабричной. Микрофон встроен в обычный пейджер, батареи хватает на шесть часов работы. Причем, если пейджер не вскрывать, ни черта не обнаружишь никаким сканером.

— А пейджер работает в обычном режиме? Или это простой муляж?

— Муляж да не простой. Сообщения с диспетчерского пункта на него не поступают, но на дисплее есть записи, с виду он действующий. Правда, записи эти может устанавливать только специалист, например я. Две-три фразы по желанию клиента. У моего как раз дисплей погас, он и притащил его ко мне. Покупал-то он вещицу в другом городе, туда не наездишься каждый раз ремонтировать. А приемник, видишь, самый обычный.

— Да, есть мастера на Руси!

— Еще какие! Это не самая крутая самоделка из тех, что прошли через мои руки.

— А кому они вообще нужны, такие вещи?

— Как видишь, нам с тобой пригодились.

— Это частный случай. А вообще? Вот например твой клиент, кто он?

— Тебе это надо? — бросил быстрый взгляд на пассажира водитель и вновь уставился на дорогу. — Я вот, к слову, этим не интересуюсь.

— Да, конечно. Я так спросил, из чистого любопытства.

— Ясно… А ты представляешь, сколько такая штучка стоит?

— Нет. Сколько?

— Не дай Бог, Михаил ее потеряет! Мы ввек не рассчитаемся! Правда, я ее так прикрепил к его ремню, что слететь она железно не слетит, а снимать ее придется не менее получаса. Если ремень не резать, конечно. А его я к джинсам пришпилил стальными скрепками.

— Будем надеяться, что все это не зря.

— Ты же слышишь: аппарат работает!

— Да, Петюня, ты молодец. Я вот только одного понять не могу…

— Чего именно?

— Почему они не боятся тех писем, о которых Мишаня позавчера говорил Татьяне? Они что, совсем идиоты? Не понимают, чем им это грозит? Они говорят о какой-то записке, каких-то магнитофонных записях, а об этом ни слова. Почему?

— Да не говорил он ей ничего!

— Как же! А квитанция?

— И квитанции никакой не показывал!

— Но… А! Эта запись в конце! Вы ее потом смастрячили! Для меня!

— Точно.

— Обманули, значит? Дурни! Вот дурни! Мишанину голову в петлю сунули!

— Не вели казнить…

— Ладно, об этом потом. Вон они! Догоняй!..

… — Откуда вы только на свет повылазили! — Вадим не думал умолкать. — Всякое дерьмо! Попрошайки, педерасты типа тебя, проститутки…

"…убийцы", — мысленно продолжил Мишаня ряд. Связанными сзади руками он нащупал дверную ручку. Запорная кнопка была отжата, и это давало шанс. Несмотря на угрозы врага, он находился в полусидячем положении, навалившись спиной на левую дверцу. "Хорошо, что руль справа", — подумал бывший десантник. — "Так будет удобнее…"

— Интересно, что ты мне станешь предлагать, чтобы вымолить пощаду? — продолжал разглагольствовать Вадим. — Твой муж, эта поганая очкастая глиста, такое предлагал!.. Меня чуть не вырвало. Скажи Танчик!

— Тебя не из-за этого чуть не вырвало.

— Из-за этого, из-за этого! Я как представил… Как вообще мужчина мужчине мог такое предлагать? Я из-за всей этой дряни и психанул. Истыкал его как свинью. А перед этим он ползал на коленях, целовал мне ноги, да что там целовал, лизал просто. Мужик называется! Хотя какие вы мужики! Вы же постоянно друг с другом… По доброй воле… Тьфу, педерсия! Что-то ты замолк. Даже мычать перестал. Э! Ляг! Ляг, я сказал! Тань, врежь ему чем-нибудь!

— Чем?!!

— Да хоть кулаком! Видишь, скользко, а то бы я сам врезал!

— Вадик!

— Что — Вадик! Вдарь ему, говорю!

— Нас кто-то преследует!

— Где?!

— Видишь — фары!

— Просто попутная машина. Маячка нет, значит, не менты. А на остальных плевать!..

Слова Вадима про Витяшу взъярили бывшего десантника. Горячая волна шибанула ему в голову. Он извернулся, подтянул связанные ноги к груди и ударил ими водителя.

Спинка сидения и подлокотник помешали нанести эффективный удар. Он получился скользящим, по касательной, не убойный.

От неожиданности Вадим рефлекторно нажал на тормозную педаль. Машину слегка занесло. Мишаня тут же большим пальцем правой руки оттянул ручку, дверца открылась, и он, привычно сгруппировавшись, вывалился боком на дорогу.

Петру тоже пришлось затормозить, чтобы не наехать на своего заединщика. "Девятку" еще несло, она еще окончательно не остановилась, а Кирилл уже выскочил из нее и бежал к Мишане, вытаскивая на бегу нож из кармана.

— Жив?

Естественно, Мишаня не мог ответить: мешал скотч. Кирилл, мигом ухватив главное, что тот в сознании, резанул по веревкам, освобождая его в той же последовательности, в какой его связывали: с ног, дабы если бы похитителям пришло в голову направить на них "Тойоту", он мог бы отскочить.

А Вадим уже развернул машину.

— Это Хлебосолов! — закричала Татьяна, узнав в свете фар охранника. — И в машине еще кто-то! Их по меньшей мере трое!

— Что будем делать?!

— Давай в город! Здесь мы никуда не проскочим! Там решим!..

Кирилл успел освободить Мишане руки и помочь подняться на ноги. Они отскочили к обочине, когда "Тойота" набирая скорость, промчалась мимо.

— За ними! — сорвав скотч с лица, крикнул Мишаня и бросился к "девятке".

Хлебосолов последовал за ним. Едва он прыгнул на переднее сиденье, Петр рванул с места.

— Порву мразей! — орал недавний пленник, растирая запястья рук.

— Ты цел?! Ничего себе не сломал?! — находясь почти в таком же возбуждении, прокричал водитель.

— Я в норме! И не в таких передрягах бывал! Жми! У-ух, я их!..

— Не гони так! — предостерег Кирилл. — Перевернемся!

— У меня шипы, не дрейфь! Как у них тачка, Михаил?

— Херня! Столетняя развалюха! Резина лысая!

— Это мы слышали! Сейчас мы их уделаем! Держитесь!

— Да на кой ляд они нам сдались! — возбуждение друзей передалось и Кириллу, но он еще пытался контролировать ситуацию. — Куда они денутся! Сдадим ментам записи, пусть они их ловят!

— Сдадим их самих! — парировал Петр. — Верно, Михаил?

— Спрашиваешь! — зловещим тоном откликнулся тот. — Сдадим как миленьких! Скрутим и сдадим! Вы все слышали, что этот гад мне пел?!

— Даже записали!

— Ну вот! Жми, Петр батькович, жми! Достань их, родной!..

В оптимальных условиях "Тойота", хоть и старенькая, уделала бы "девятку" как здрасьте. Но где они у нас оптимальные условия? Даже летом. А уж зимой… Здесь мощности двигателей и другие технические характеристики, заложенные светлыми головами конструкторов в свои детища, отходят на второй план…

"Девятка" чуть прижала "Тойоту", но она вновь вырвалась вперед.

— На лысой резине, да такая скорость… — пробормотал сквозь зубы владелец "Жигулей". — Ладно, посмотрим, на что ты способен…

— Бортани его, Петюня, бортани! — подзуживал сзади пожарный. — Машину отремонтируем, скинемся, не боись!

— Ладно! — решился тот. — Идем на таран! Нервных просим покинуть салон, остальным пристегнуться!

Даже Хлебосолов, охваченный азартом погони, промолчал.

Петр наддал газу, намереваясь притереть япошку справа. Но водитель "Тойоты" тоже прибавил скорость. Ее левое переднее колесо попало на колдобину, машину швырнуло на обочину, развернуло, протащило и выбросило в кювет. Там она несколько раз перевернулась и наконец остановилась на крыше, колесами кверху. Они все еще крутились…

— Сдай назад! — закричал Мишаня, поскольку "девятка" изрядно проскочила вперед.

Петр включил заднюю передачу. Когда они поравнялись с тем местом на дороге, напротив которого внизу, на целине лежала перевернутая "Тойота", прогремел взрыв.

— Быстрее! — Хлебосолов открыл дверцу, собираясь броситься на помощь людям, потерпевшим аварию, но инвалид крепко ухватил его за руки.

— Не спеши… — недобро улыбаясь, протянул он.

— Пусти! — рванулся Кирилл. — Они же сгорят!

— Сидеть! — обхватил его сзади своими ручищами Мишаня и вдавил в кресло.

С каждым из них Хлебосолов мог бы помериться силами, но против двоих… Правда, он все равно пытался вырваться, на что-то надеясь.

— Вы что! Рехнулись! Они же сгорят!!!

— А ты что, пожарный! — горячо дыша ему в щеку, выкрикнул Мишаня.

— Ты пожарный, ты! Вот и иди туда!

— Я разберусь, что мне делать! Сиди, не дергайся!..

Вадим умер еще до взрыва, ударившись головой о стойку. Татьяна умудрилась выскочить из объятой пламенем машины. Дико крича, она пробежала живым факелом несколько метров и рухнула наземь, умолкнув навсегда…

— Все… — прокомментировал Петр, отпуская руки Кирилла.

Тут же и Мишаня освободил его от захвата и откинулся на заднее сиденье.

— Вот черт, у нее мои ключи остались! — воскликнул он.

— Так иди забери, — усталым бесцветным голосом посоветовал Хлебосолов.

— Ты что, я боюсь мертвяков! Ничего, завтра сменю замки, и все дела.

— Хочешь, я схожу?

— Еще чего! — не терпящим возражений тоном, прикрикнул инвалид. — Не хватало только следы оставить! Снег же!

— Какой ты умный, — равнодушно произнес Кирилл.

— Уж какой есть. Машин вроде бы ни одной не было ни в том, ни в другом направлении. Даже странно. Значит, о свидетелях можно не беспокоиться. Все, закрывай дверцу. Поехали. Большую часть пути спутники молчали.

— Кому куда? — спросил водитель.

— Меня в "Усладу", — попросил Хлебосолов.

— А мне и некуда, — заявил Мишаня. — Не стану же я ломать двери среди ночи. Соседи еще ментов вызовут, а зачем им знать, что я дома не ночевал. Петр, у тебя раскладушка найдется?

— Есть надувной матрас.

— Еще лучше. Пустишь переночевать?

— Без проблем. Тебе завтра на дежурство?

— Нет, это я им так сказал. А вообще я подменился. Как чувствовал…

— Вот и отлично. Раздавим пузырек-другой.

— Да, сейчас это не повредит. Все равно не уснуть.

— Пейджер не поломал?

— Я когда катапультировался, только о нем и думал. Цел твой пейджер.

— Хорошо, что ты еще дома нажал кнопку включения. А то бы…

— Как ты мне сказал, так я и сделал.

— Слышь, Кирилл, на кой черт тебе сдалась твоя контора! Поехали ко мне! Тебе тоже не помешает стресс снять!

— Меня — в "Усладу", — упрямо повторил охранник.

— Ну, как хочешь…

О погибших не было сказано ни слова…